Love who loves you back

      Чжочэн ловит любое касание на съёмках, добавляет в сценарий импровизации и непрописанные движения, чтобы лишний раз прикоснуться, потрогать, ощутить. Ему мало, безбожно мало Сяо Чжаня и жара его тела. Он обожает сцену с объятиями, прижимает Чжаня к себе так близко, так крепко, сжимает в своих руках и хотел бы сжать посильнее, выгнав нахуй всех отсюда, да только не может. Отчаянно цепляется за его одежду, приподнимает его за шкирку в одной из сцен, а тот, точно издевается, запрокидывает голову выше, обнажает светлую шею и кадык, откидывает голову, томно закрывает глаза и чувственно приоткрывает рот, облизывая манящие губы. Сяо Чжань ведёт себя так соблазнительно, так по-блядски и так желанно.       Позже, намного позже, Чжочэн понимает, насколько он идиот. Он ведь не скрывал своих ебанутых взглядов, а Сяо Чжань — не юнец сопливый, его милой улыбочкой не проведёшь, он уже давно его спалил, заметил взгляды, излишне длинные и чуткие касания. Понял. Когда понял? Как давно? Почему молчал и позволял? Или всё это время он его дразнил? Чжочэн хочет злиться, потому что над его желаниями и чувствами насмехаются, а с другой стороны, чувствует себя жалко, потому что Сяо Чжань позволяет наверняка из жалости.       А потом понимает, что «святой Чжань-гэ» — тот ещё мудак. Потому что не из жалости, а потому что ему скучно и ему нравится. Ему нравится, как малыша Чжочэна ведёт от него. Он замечает, как Сяо Чжань ухмыляется после очередных объятий. Знает, знает, всё знает. Но Чжочэн не прекращает, потому что не может остановиться, потому что Сяо Чжань прогибается в спине, когда он наваливается на него. Потому что он смотрит прямо в глаза, когда Чжочэн его душит, потому что он знает о мыслях Чжочэна. Он кашляет, хрипит, играет, но для Чжочэна это всё так соблазнительно, и он уже не в траве посреди съёмочной площадки, он дома, на широкой кровати, сжимает шею обнажённого Чжань-гэ, верхом на его бёдрах, опускается на горячий член, жадно ловя чужой стон. Эту пульсирующую венку хочется сжать губами, облизать, прикусить.       Эти чёртовы желания сводят его с ума, Сяо Чжань сводит его с ума, Чжочэн откровенно заебался от невозможности коснуться так, как хочется, потому слёзы выглядят естественно. Он знает, что Сяо Чжань видит, но ему откровенно похуй, он прижимается, сжимает, смотрит на чужую выгнутую шею, точно голодный пёс на кость вцепиться желает, моё-моё-моё. Сяо Чжань смотрит нахально и едва заметно. Сам Чжочэн это замечает не сразу, лишь однажды случайно повернувшись, он встретил довольный взгляд Сяо Чжаня на себе. Он тут же отвернулся и вернул себе яркую улыбку. Чжочэн проебался.       Он старается лишний раз не касаться, пытается сдерживать себя, пора прекращать этот пиздец, это не норма, он ебанулся. И чего он никак не ожидает, так это того, что Сяо Чжаню совершенно не понравится то, что он вдруг начал держать дистанцию.       Провоцирует, самодовольный ублюдок, ищет внимания, жаждет его, дабы потешить себя. И хуже всего то, что Чжочэн ведётся и прогибается. Тело — проклятый предатель. Когда Сяо Чжань приобнимает, опускает руку на плечо или, ещё хуже, опускает горячую ладонь на спину — он ничего с собой не может поделать, прогибается в спине, точно мартовская кошка, наслаждается каждым касанием. Сяо Чжань обнимает его как нужно по сценарию, но в то же время ближе, чем следовало бы. Прижимается так, как это делал Чжочэн, и даже ближе, вжимается грудью в спину и бёдрами к заднице. Вжимает его в себя, но на лице — абсолютная скука, словно он не делает ничего такого, всё идёт правильно и по сценарию. Чжочэну хочется ему въебать и дать ему выебать себя одновременно.       Он это специально, но с какой целью? Заигрался? Или ебанутость Чжочэна оказалась заразна? Что, блять, происходит? Когда в шутливой перепалке Чжочэн закрыл ему рот ладонью и подумал, что прямо перед камерой не сдержится, тот даже особо не опирался — нет, для вида он пытался, но как-то вяло. И всё же, языком мазнул по ладони. И ведь даже в глаза не посмотрел, продолжает играть, ублюдок. Его губы на ладони, его язык, тот самый блядский язык, который он представлял в своём рту, на своём теле, на своём члене, в своей блядской заднице, ёбаный Сяо Чжань!       Чжочэн уходит в гримёрку, снимает душный халат одной рукой, на другой — слюна Сяо Чжаня. Влага ещё ощущается на ладони, он смотрит на неё, буравит взглядом собственную руку. Липкий фиолетовый шёлк футболки мокрый от пота. В штанах — стоит колом, заколка сброшена на столик. Чжочэн ебанутый. Чжочэн слизывает чужую слюну. Он касается губами ладони, мажет языком по тому самому месту, где был чужой язык. Он развязывает запах шёлковой рубашки, обнажает горячую кожу, ведёт влажной рукой вдоль груди, по соскам, ниже, касается лобковых волос, ниже, обхватывает член слегка влажной ладонью, представляет эфемерный вкус Сяо Чжаня. Тот наверняка не догадывается о том, что малыш Чжочэн дрочит на его святой лик, он спокойно ужинает с Ван Ибо или Цзи Ли и не парится о чьей-то дрочке. Он даже ест привлекательно! Это вообще как возможно?!       — Ёбаный Сяо Чжань, — шепчет Чжочэн, толкаясь в кулак, и низко выдыхает, опираясь другой рукой о стол.       — Не ёбаный, — раздаётся позади него сверху затылка.       Точно так же, как в сцене с объятьями, когда он его прижал сзади, опалил висок и скулы дыханием, но губами не коснулся, к сожалению. Чжочэн вздрагивает, замирает, поднимает голову и в отражении большого зеркала вдоль стены встречается с тёмными глазами и ухмылкой. Вот оно — его лицо. Без яркой и мягкой улыбки, зато с хитрым изгибом чувственных губ и уверенным взглядом. Чжочэн хочет выпрямиться, но Сяо Чжань властно опускает ладонь ему на спину, наклоняя над столом, другой накрывает его ладонь, сжимающую член. Они встречаются глазами в зеркале, Чжочэн тушуется под его ухмылкой. Таким он его не видел, но желал ещё больше.       — Это ведь та рука, которую я облизал? — шепчет он ему на ухо и усмехается. — Ты так сходишь по мне с ума? — тот выдыхает, толкается в руку, вызывая у Сяо Чжаня мягкий дразнящий смех. — Сочту это за «да». Думал, я позволю тебе отдалиться, после того, как ты меня заинтересовал? Даже не мечтай, малыш.       Сяо Чжань прижимается пахом к его бёдрам, трётся штанами, толкается, и от толчка Чжочэн тычется членом в их руки. Сяо Чжань ему дрочит и трётся о него. Сойдёт за петтинг? Он низко выдыхает и стыдливо выпячивает задницу, точно течная сучка, когда Сяо Чжань с чувством проезжается твердеющим пахом между его ягодицами, обтянутыми шёлком штанов. Сжимает руку с членом в ладони, целует закрытые от удовольствия веки, другой рукой ведёт вдоль груди от кадыка. Ниже. Чувствует липкую влагу и усмехается.       — Наверняка представлял мои губы здесь, — он обвёл пальцем вокруг соска и сжал его, — и здесь тоже. И вот здесь, — он сжал его член, меняя ритм. — Представлял, как я отсасываю тебе? Что ещё ты представлял, малыш А-Чэн? — он крутит чужие соски, ласкает подушечками пальцев грудь, шею, обхватывает губы и нажимает на нижнюю большим пальцем. — Отвечай, малыш. Или мне прекратить?       — Нет! — Чжочэн распахивает глаза. — Пожалуйста… Я… Мгх, хотел…       — Да? — Сяо Чжань твёрдым членом елозит между его ягодиц сквозь ткань штанов.       — Чтобы ты мне отсосал… Прямо зде-е-есь…       — Ещё, малыш? — Сяо Чжань прижимается ближе к горячему телу, слизывает пот с его шеи, умиляется ему.       — Сжимать твою шею, насаживаясь на тебя… Чтобы ты кончал, задыхаясь…       — Прямо там, в траве, среди камер? — ухмыляется он и оглаживает чужой язык большим пальцем. Чжочэн кивает. — Такой развратный мальчик. А здесь? — он пережимает чужой член у основания, не позволяя кончить. — Я не дам тебе закончить, пока ты не расскажешь мне о всей грязи из твоей головы касательно меня.       Чжочэн стонет, когда тот проезжается языком от основания шеи до загривка.       — Чтобы ты мне отсосал, — шепчет он и цепляется за чужое бедро, вжимаясь в его стояк. — Хочу, чтобы ты меня отодрал. Хочу твой язык в себе. Хочу твою нахальную морду вдавить в свою задницу… — Сяо Чжань довольно кусает чужую шею, обводит головку и наконец позволяет ему кончить. Чжочэн спускает прямо на свой текст. Он дышит тяжело, всё ещё не верит в происходящее, а затем встречается с потемневшим и довольным взглядом Сяо Чжаня, расшнуровывающего свои штаны.       — Знаешь, все актёры немного безумны, — шепчет он, спуская свои штаны и освобождая твёрдый член, — потому твоё безумие нужно поощрять, малыш А-Чэн.       Чжочэн не верит, но он чувствует, как обнажаются ягодицы, чувствует властную руку на изгибе поясницы, чувствует горячее дыхание у своих губ, в которые тот, ухмыляясь, шепчет:       — А теперь вдави мою нахальную морду в свою потрясающую задницу, малыш. Сегодня ты получишь награду за своё безумие.       И поцелуй, долгожданный, запретный, о котором даже не смел мечтать. Рот горячий, язык юркий, доводящий до исступления. Вот это поцелуй. Если он так целуется, то как он сосёт? И родинка на вкус так сладка… Но Сяо Чжань даёт попробовать кое-что лучше родинки.       Чжочэну кажется, что он падает в обморок от переизбытка ощущений.       Горячие руки на талии и влажный поцелуй в лоб подсказывают: не кажется. И это даже не конец.