Вместе мы родим только любовь

Два дня назад.

Сильно отросшие, только пару недель назад выкрашенные в любимый блонд, волосы развивались на теплом летнем ветру, пока в нос забивался аромат цветущих роз, вперемешку с запахом крепкого кофе и любимых когда-то давно, кажется, в другой жизни, сигарет. Он скучал. Боже, как он скучал по этим запахам и цвету волос. Как он скучал по свободе. Где-то внизу, под самым балконом, резвятся чьи-то дети, бегая туда-сюда и крича друг другу что-то на итальянском. Омега не обращает на них внимания – он наслаждается солнцем, пока порывы ветра раздувают полы его распахнутой длинной рубашки из тонкого льна. Недавно сваренный кофе остывает на столике, а рядом с ним жужжит телефон. Чимин не обращает на него внимания, прекрасно зная кто пытается дозвониться – он просто стоит и курит, смотря с балкона на море под звуки детских разговоров. Как давно он не слышал итальянскую речь… Как давно он не дышал этим особенным воздухом. Чимин скучал по стране, что всегда так манила, и сейчас просто наслаждался ее красотами. Цветные домики Позитано, зелень деревьев, вид на побережье Амальфи, омывающееся Тирренским морем… Рай на земле. Он живет здесь уже неделю и ни разу не пожалел о выборе именно этого города. Позитано – спокойный городок с интересными и веселыми людьми, всегда готовыми прийти на помощь. Чимин обошел здесь уже каждый уголок и со многими познакомился. Правда, знакомства эти были всего на один день и с одной единственной целью – не потеряться среди узких улочек. Он не жалеет – тут просто не о чем. Омега не ищет друзей, здесь у него немного другая цель. Эта квартирка в итальянской коммуне обошлась ему всего в две с половиной тысячи евро*. Чимин нашел ее в интернете еще до приезда сюда. Цена показалась приемлемой и не сильно ударяла по его ограниченному бюджету, так что отказывать себе он смысла не видел. Хозяйка сдала ему квартиру на месяц, но Чимин пока не планировал оставаться здесь так надолго. Он планирует часто менять места жительства, чтобы было сложнее найти. Сейчас омега боится всего двоих людей, которые, если найдут, тут же вернут его в тот Ад, из которого с таким трудом удалось сбежать. Одним из них стал папа, который, несмотря на смену номера, постоянно названивает, желая поговорить. Конечно же ему не понравилась новость о разводе, которая висит первой в списке новостей и, неудивительно, позорит его. Как же так, неужели его сын настолько непутевый, что даже мужа рядом с собой не смог удержать? Снова опозорил семью? Папа не переживет, если в очередной раз ему об этом не напомнит и не мокнет в грязь лицом! Как раз поэтому Чимин и не отвечает на его звонки. Омега менял свой номер дважды после развода, блокировал папин, пробовал все возможное, но ничего не помогло – он все равно как-то его находил. Вторым человеком, которого Пак боится, является Чонгук. Да, они развелись – какое прекрасное слово – и он буквально выкинул его, как ненужную игрушку. С этим не поспоришь, но Чимин все равно уверен в том, что альфа следит за каждым его шагом и что-то планирует. Не мог он его просто так отпустить в свободное плаванье – не в чонгуковом стиле. Поэтому, пусть Позитано и идеальное для омеги место сейчас, он отсюда уедет. Например, в большой город, куда его так сильно тянет и где он так сильно боится оставаться один. В Италию Чимин прилетел всего неделю назад в точно такой же яркий солнечный день, как сегодня. Из багажа с собой был лишь один полупустой саквояж, из документов два паспорта и документ о разводе. Путешествовал омега налегке не потому что приехал ненадолго, а потому что больше у него ничего нет. В один момент из человека, имеющего практически все, он превратился в человека, не имеющего ничего. У него теперь нет ни дома, ни машины, ни детей… нет прежней жизни. Чимин по ней и не скучает, только, разве что, по двум ее самым важным аспектам: Джину и Хисыну. За два с половиной месяца он, зная, что пока ничего изменить не может, уже успел смириться со своим положением и не то чтобы совсем о детях не вспоминал, он, скорее, старался просто много не думать. Только когда ночь вступала в свои права, а омега оставался в ней совсем один, только тогда позволял слезам ручьями стекать на подушку. При свете дня он больше никогда не покажет свою слабость. Больше его таким никто не увидит. Это привилегия ночи и только ее одной. Только по ночам он отпускает себя, а утром, когда луну сменяет солнце, снова собирает себя по кусочкам, чтобы встретить день с легкой улыбкой на пухлых губах – никому больше не нужной улыбкой. Почти три месяца назад, после того ужасного вечера в пусанской квартире, он очнулся в порту Бостона, где-то за старым пакгаузом. В ту ночь шел сильный дождь, из-за которого Чимин весь вымок до нитки и до костей продрог, обдуваемый холодным ветром. Омега не обращал на эти незначительные факты никакого внимания – не важно было. Самым важным в тот момент стал факт того, что он не чувствовал собственного тела. Все болело, а пошевелиться было просто невозможно, так что оставалось только беспомощно стонать от боли при каждом, даже малейшем, движении. Чимин не мог ничего рассмотреть из-за темноты и дождя, льющего стеной, но все равно прекрасно чувствовал, что его тело с головы до пят снова расписано очередными побоями. Даже холод бостонского ветра не снимал боль ни на грамм. Ко всему прочему у него жутко болела голова, дышалось с огромным трудом и то только через рот, потому что вдыхать воздух носом на тот момент было чем-то из ряда фантастики, а еще одним дополнительным плюсом в копилку стали открытые раны, которые саднило из-за попавшей в них грязи. Полный набор. На нем не было ничего, кроме, разве что, большого чонгукова пиджака, которым омега и прикрывался настолько, насколько позволяло его положение. Лежа на холодной земле, он дрожал и посиневшими губами шептал в пустоту отчаянное: «помогите» – на большее просто не хватало сил. А дождь все лил и лил… Чимин одеревеневшими пальцами цеплялся за ворот пиджака, трясясь под холодными каплями. Разбитые губы выдыхали воздух белыми облаками и отчаянно продолжали шептать. Чимин думал, что рядом с ним никого нет. Он думал, что ни одна живая душа не услышит его жалобный шепот, но чужие голоса совсем неожиданно заговорили за железной стеной. В душе тут же ожил маленький лучик надежды и омега, раскрыв заплывшие веки, закричал, как можно громче зовя на помощь. Со стороны это было больше похоже на писк умирающей мыши, но также это было его пределом – еще громче кричать Чимин в таком состоянии просто не мог. Но в любом случае люди за стенкой его услышали и омега уже мог считать это своей первой маленькой победой за последние сутки. Не важно было кто эти люди и что захотят с ним сделать – Чимину было холодно, больно и уже совсем все равно. О каком сомнении вообще может идти речь в этом случае? На зов откликнулись трое мощных альф в возрасте от сорока до пятидесяти лет – омега мало что смог увидеть, так что точную оценку своим спасителям дать не смог. Они вышли из пакгауза с фонарем, на всех троих были рабочие комбинезоны и кепки без козырька, что все привыкли видеть на головах работников порта. Альфы пьяно что-то там обсуждали, освещая пространство в поисках источника лишнего звука. Докеры прекрасно слышали его зов о помощи, но все равно сильно удивились, когда, обойдя пакгауз, заметили у его задней внешней стены сжавшееся на земле в позу эмбриона нагое омежье тело. Мужчины тут же вмиг протрезвели и их всех охватил страх. Один из докеров, видимо, самый старший по званию, громко на английском спросил о том жива ли находка. Ответом ему послужил тихий стон и новая просьба о помощи. Самый главный альфа, как окрестил его Чимин, представился Грегом. Он медленно подошел, стараясь не светить фонарем омеге в лицо, и присел на корточки рядом. Остальные альфы же куда-то ушли, видимо, это Грег отправил их позвать еще кого-нибудь или вызвать врачей. Чимина это все не особо волновало, но, когда докер провел рукой по его слипшимся от крови и грязи волосам, Пак заволновался. За сохранность самого сокровенного, в частности. Мало ли что может прийти в голову пятидесятилетним извращенцам. Теперь у его спасителя появилось новое звание, но заслуженно ли? – Что же с тобой приключилось такое? – вздохнув, спросил Грег на чистом английском. Чимин не мог как-то отреагировать на его слова. – Потерпи немного, сейчас мы вызовем скорую. Чимин на его слова не реагировал, находясь в том ужаснейшем состоянии, когда ты находишься на границе со спасительным сном, но все никак не можешь заснуть. Легкие почему-то невыносимо сильно горели изнутри – видимо, в них распускались последние лепестки, как при вымышленной кем-то болезни под названием «Ханакхаки»**. В книжках все так романтично описывалось… То, как тот, в кого ты влюблен, ранее не отвечавший взаимностью, в последний момент вдруг появляется и спасает от смерти. Чимина никто не спасет. Он на спасение руками этого человека уже давно даже не надеется. Врачи приехали довольно быстро, хотя омеге это время показалось вечностью, а следом за скорой в порт громко ворвалась полиция со своими яркими огнями и громкими звуковыми сигналами. Его никто кроме врачей не трогал, полицейские прицепились к бедным ни в чем не повинным докерам, пытаясь выяснить у них подробности его появления здесь. Чимин, последние секунды находясь в сознании, понимал, что если сейчас не откроет рот и не скажет, то этим безобидным мужичкам со спиртом в крови придется ой как не просто. Как они докажут, что просто вышли на зов? Как докажут, что не они это с ним сотворили? Наличие алкоголя в их крови явно не станет смягчающим обстоятельством. – Это не они… – прохрипел из последних сил и, прежде чем провалиться в забытье, успел дополнить еще кое-что: – Они не виноваты. Это был мой… Договорить не получилось. Сознание пропало быстрее. В больнице пришлось провести две недели и восстанавливаться, плюс, врачи настаивали на дополнительных обследованиях. Почти каждый день беседовал с полицейскими и психологами, но толку ни от тех, ни от других не было. Что сделает полиция, если он расскажет правду? Отправит пару своих сотрудников в Корею и побеседует с Чонгуком на тему того, что нельзя так вести себя со своим омегой? Неправильные слова… Со своей собственностью. Их мир несовершенен и омеги здесь словно вещи, которыми альфы могут распоряжаться так, как хотят. Да, в двадцать первом веке все намного лучше, чем в девятнадцатом, но все же не так радужно, как могло бы быть. Вступая с омегой в брак, альфы берут на себя обязательства по содержанию и обеспечению достойной жизни этого омеги и, вместе с этим, приобретают на них все права. Поэтому, даже если бы Чимин заявил в суд о домашнем насилии, скорее всего, его бы даже слушать не стали, если бы не было свидетелей, а у него их полный пентхаус. Был. Сейчас у него нет уже ничего. И раз Чонгук подписал документы на развод, и они уже разведены, все то, что происходило во время брака, никто не будет рассматривать, потому что это личное дело семейной пары. Чонгук, кстати, все продумал и изменил дату подписания так, чтобы тот час, в который Чимина нашли в порту, приходился на момент вступления документа о разводе в законную силу. Так что полиция бессмысленна. Наверное, нужно признаться, что не все альфы такие как Чонгук. Скорее, большинство совсем не такие. Большинство альф действительно любящие и ценящие. Да, они могут быть неидеальны – идеальных людей вообще не существует – но они хотя бы относятся к своим омегам по-человечески. Уважают их и их выбор, интересуются мнением на тот или иной счет. Например, чиминов отец, он один из таких. Он ценит омег – они для него стоят выше альф на лестнице уважения и, хоть это и не показатель его уважения к собственному мужу, но поэтому он никогда не осекал его, практически не повышал голос, зная омежью природу, и позволял ему делать все, что захочется. Пак Усон далеко не идеальный альфа, но Чонгук все равно мог бы у него поучиться. Чон мог бы стать хоть чуточку лучше, заимей он банальное уважение к вторичному полу, благодаря которому сам появился на свет. Хотя бы за то, что какой-то омега подарил тебе жизнь, их уже стоит начать уважать. Психологи не помогали, потому что Чимин не пускал никого в свою голову. Он сам хотел со всем справиться, да и не так болезненно, как в прошлый раз, последние события повлияли на его и так уже расшатанную психику. Поэтому, решив, что ничего сложного в этом нет, он решил побыть сам себе психологом. А то, что из этого ничего не вышло, это так, ерунда. Когда-нибудь, когда у него будет стабильный доход, он обратится к высококлассному специалисту и тот точно ему поможет. Пак был в этом уверен. Все две недели врачи качали головами, ходя мимо него с клипбордами в руках. Они озвучили диагноз: сотрясение головного мозга третьей степени. Это все, что Чимин запомнил, потому что, в этот раз, только сотрясение было самым серьезным, а остальное так, по мелочи: синяки да ссадины, что не представляют никакой опасности и просто заживут, и следа после себя не оставив. Подходя к зеркалу, омега не узнавал своего тела, но, самое страшное, теперь больше не боялся. Это все было уже так привычно и совсем не удивляло. Все десять лет на нем синяки да ссадины, подумаешь. Ничего необычного. Как же страшно было это признавать… Наличие побоев не должно быть ни для кого нормой, но для него стало. Да и разве мог Чонгук отпустить его в целости и сохранности? Какие-то сказки. Но в любом случае Чимина ничего из этого не волновало – ему было все равно на себя и свои диагнозы. Наступила пора какого-то отвращения к самому себе и желания просто исчезнуть с лица Земли. Первые дни в больнице он отказывался есть и просто смотрел целыми днями в какую-то определенную и каждый раз разную точку на стене, и не мог спать – в ушах гулом стоял звук проезжающего за спиной по гравию автомобиля, дождя и голос Чонгука, честно признающегося в том, что все было надумано и никакой любви никогда не было. Эти мысли, словно черви, сжирали его изнутри, еще больше истощая организм. Врачи, заметившие то, что он не ест и не спит, перевели его на парентеральное питание и назначили подходящее снотворное. Это помогло, но частично. Благодаря препаратам и хоть какой-то сытости, Чонгук покинул его голову. Теперь ее занимали другие мысли, и они не были положительно влияющим на его состояние фактором. Теперь омега думал только о детях. О том, как они и что с ними. Все ли в порядке? Одной частью своего мозга Чимин понимал, что с детьми все хорошо – по отношению к ним Чонгук точно не позволит себе поступить плохо. Не позволит же? Омеге хочется на это надеяться. Но несмотря на это он все равно боится, что альфе может вдруг ударить в голову проверить их с ним родство и тогда его самый главный страх сбудется. Даже если не сейчас, то когда-нибудь потом, когда Хисын начнет подрастать и Чон кое-что в нем заметит, альфа сто процентов тут же побежит делать тесты. Чимин бы не боялся этого так сильно, если бы не скрывал кое-что очень важное. Это кое-что не дает ему покоя уже шесть лет… Хисын родился холодным ноябрьским утром – Чимин помнит, как взял его на руки и впервые вдохнул детский запах. В тот день весь бережно выстраиваемый хрупкий мирок внутри него перевернулся и больше не осталось сомнений. Та поездка в Италию… после нее все пошло наперекосяк. Сначала, спустя месяц после возвращения домой, его начало слишком часто тошнить, из-за чего омега и решил сделать пару тестов. Несмотря на все признаки, он свято верил, что та единственная ночь с Тэхеном не оставит после себя последствий. Он верил, что все обойдется и никаких проблем не возникнет, но нет… Последствия себя ждать не заставили и вылились в две полоски на трех злосчастных тестах. Чимин не верил своим глазам. Этого же просто не могло произойти! Какие еще две полоски? Как? Омеги же могут забеременеть только во время течки, а его последняя, на момент секса с Тэхеном, прошла недавно. Аж в начале февраля, когда как показ проходил в марте. Слишком рано было для новой течки, что обычно бывает два-три раза в год. На какой-то момент Чимин подумал, что слишком рано паникует, но потом вспомнил что половину своей последней течки провел один, потому что Чонгуку, как всегда, нужно было уехать в командировку. Тогда как? Не мог же Тэхен спровоцировать ложную… Или мог? Они ведь истинные, а значит были все шансы. Пак сомневался в своих выводах вплоть до того момента, как вдохнул чистый запах новорожденного. Больше не было смысла что-то там отрицать и искать бессмысленные объяснения – от ребенка пахло их с Тэхеном перемешанными ароматами. Когда дети рождаются, они еще не имеют своего собственного природного запаха и лет до шестнадцати пахнут только либо топленым молоком, либо чем-нибудь сладким. Только мамы и папы-омеги, благодаря которым дети появляются на свет, ближе к десяти годам могут почувствовать зачатки их индивидуальных природных запахов. Но некоторые папы-омеги могут начать чувствовать будущий запах своего ребенка еще раньше, женщинам же такое не подвластно. Никто не знает с чем связаны эти особенности. Говорят, если ребенок был зачат в спокойной обстановке любящими друг друга людьми – у него с его родителем будет более тесная связь. Ученые зовут тех, кто придерживается таких мыслей, эмпириками. Как можно верить во что-то столь глупое? Чимин не знает какого мнения придерживается – никогда особо не задумывался, да и не хочет. Главное, что у него с его детьми связь нормальная, а остальное не особо важно. Также омеги могут понять чьего ребенка держат в руках. Из-за этого, кстати, в роддомах, где лежат и рожают омеги, очень редки случаи подмены детей – запахи врачам подделать не под силу. Новорожденные для всех посторонних не пахнут ничем, кроме чистоты. Даже того запаха молока и сладости у них еще нет – они появляются где-то через месяц или два после рождения, а все время до, дети пахнут природным запахом папы. Например, Джину пах чистотой и жасмином, а Хисын жасмином вперемешку с амирисом. Обычно от детей после рождения не пахнет вторым родителем и запах альфы, даже мимолетный, невозможно уловить. Но так не всегда. В случаях, когда омега рожает ребенка от истинного – он, этот ребенок, будет пахнуть перемешанными запахами обоих родителей. Стоило вспомнить этот маленький факт и нить тут же пронзила разбросанные бусины, собрав их в цельное ожерелье. Сомнений больше не было и быть не могло. Он в тот день молился всем богам чтобы Чонгук ничего не узнал. Чимин боялся его реакции. Альфа же не глупый, если почувствует посторонний запах, то сразу все поймет. Догадается не только о том, что его омега все это время носил чужого ребенка, но и об измене, а ее он ему никогда не просит. Пак чуть ли не трясся, сидя на мягкой постели и качая сопящий сверток в руках, думал даже сбежать куда подальше. Благо, вовремя вспомнил, что до шестнадцати лет запахи детей могут чувствовать только омеги – отцам это не под силу – но даже этот факт ничуть не успокаивал. Чонгук же все равно все обо всем узнает, когда Хисын начнет подрастать и формироваться как омега, приобретая некоторые черты своего биологического отца. Хисын носит дурацкую фамилию «Чон» и в графу «отец» в его свидетельстве о рождении вписан именно Чонгук, когда как тот, кто действительно должен был быть туда вписан, даже не знает о существовании собственного ребенка – Чимин ничего ему не сказал, решив похоронить правду вместе с собой в одном гробу. Причем буквально, потому что, когда ее узнает Чон – он его похоронит. Вообще, Чимин не хотел обманывать любимого на тот момент мужа и вешать на его шею их с Тэхеном ребенка, но у него просто не было выбора. В лучшем случае, узнав об измене, Чонгук бы их просто выгнал, оставив без гроша, а в худшем и наиболее вероятном – убил бы. Благо, Чон не догадывался о том, кого считает своим сыном, и жил себе спокойно, так что и смысла особо сильно паниковать все эти года не было. А сейчас он, этот смысл, как раз-таки появился. Хисын, еще совсем маленький ребенок, остался без защиты родителей. Теперь он совсем один наедине с этим монстром. Как будет справляться? Что делать? Как поступит Чонгук, когда все поймет? Насколько сильно достанется невинному ребенку, почему-то отвечающему за грехи своего непутевого папы? Маленькие дети, как известно, невообразимо быстро растут. Особенно омеги, но они не столько быстро растут, сколько так же быстро развиваются и меняются – Джину тому доказательство. В свои девять у него уже потихоньку начинает проклевываться собственный запах, меняются черты лица на более взрослые и он все больше и больше становится похож на Чонгука. Ученые доказали, что в неистинных парах дети больше похожи на отца, а в истинных наоборот – внешность детей либо папина, либо очень сильно перемешана. Хисын на данный момент не похож ни на кого и Чимин считает это плюсом, потому что, чем дольше Чонгук будет в неведении – тем будет лучше для всех. Омега не любит вспоминать время, проведенное в бостонской больнице в основном из-за того, что там его окутывали ужаснейшие мысли. Он многого не помнит, но кое-что все же отложилось в памяти – Чимин ни разу не задумался о том, чтобы все бросить и просто исчезнуть, сбросившись с обрыва. Он ни разу не подумал о том чтобы сдаться. Пак не считает себя сильным человеком, способным выстоять и пройти через все, что подготовила для него судьба, но он будет пытаться. Омытый кровью, потом и слезами он добьется своего. Да, это тяжело, особенно сейчас, когда не так много финансовых возможностей, но, если он опустит руки и выставит белый флаг – лучше не станет. Поэтому он решил бороться. С собой, с судьбой и со своими дурными мыслями, которые отступили только за несколько дней до выписки, дав ему передышку и возможность подумать о чем-то другом. Например, о своих дальнейших действиях. Он выбрался из клетки, но что делать дальше? Куда бежать? Где жить и к кому обращаться за помощью? Для начала, после выписки и оплаты больничных счетов, омега снял простой номер в недорогом отеле. Это было необычно и, в какой-то степени, ужасно. Находиться в небольшой комнатке после всей той роскоши, что окружала его с рождения… было, как минимум непривычно и просто некомфортно, хотя условия были куда лучше пусанской квартиры, в которой никто не был уже лет десять. Вообще, ему не принципиально, где жить. Пак не из тех, кто будет ныть из-за того, что его номер недостаточно дорогой и все в таком духе, так что не возникал по этому поводу. Главное, что есть крыша над головой, а остальное не так уж и важно. Но несмотря на эту не принципиальность, Чимин все равно предпочитал не думать о своем шатком сейчас материальном положении и, раз уж номер слишком часто ему об этом напоминал, омега решил как можно больше находиться на воздухе. Чтобы хотя бы так ощущать, что привычная жизнь не изменилась… хотя бы на несколько часов. Он часто гулял по набережной, сидел в парках и изучал заполненные людьми улицы Бостона. Ощущение чужой слежки не отпускало – Чимину постоянно казалось, что за ним кто-то наблюдает. Казалось, что каждый проходящий мимо человек рассматривает его лицо, одежду и тело, делая в своей голове какие-то выводы. Омеге казалось, что каждый альфа, встречающийся на пути, уже продумывает в голове в какую подворотню его затащить и в какую позу лучше поставить. Это было похоже на сумасшествие… Кому он нужен? Это раньше, шесть лет назад в свои двадцать девять он еще был привлекателен, а сейчас что? Сейчас только не сходящие с тела следы от побоев, что он прячет под плотными штанами и длинными рукавами, размером с космос синяки под глазами и некрасиво впавшие щеки. Омега скрывает свои выпирающие из-за уже болезненной худобы кости под огромными балахонами. Где теперь она, та былая привлекательность? Канула в лету, как и мнимое счастье. Чимин теперь снова начал бояться большого скопления людей, но вскоре оно стало его спасением. Только находясь в толпе, он не чувствовал себя совсем одиноким в этом большом страшном мире. И так он чувствовал себя защищенным – вряд ли кто-то решит напасть на него при таком количестве глаз. Он боялся, но в то же время ему было куда спокойнее. Когда докеры обнаружили его замерзающее избитое тело за старым пакгаузом, где альфы часто выпивали в дождливую погоду, на омеге не было ничего. И при нем тоже ничего не было, кроме пиджака, насквозь пропахшего запахом бывшего мужа. Кстати, именно из-за того, что на единственной вещи был запах супруга, ни один чужой альфа не посмел бы тронуть Чимина в каком-то ином смысле, кроме обычнейшей помощи. Этот жест не делает Чонгука выше в омежьих глазах, но все же… он позаботился о его безопасности и за это альфу нужно поблагодарить. Мысленно. И на этом будет достаточно. Когда медбратья принесли пиджак в палату, Чимин нашел во внутренних карманах свои карты, паспорта и сложенный вчетверо документ о разводе, вместе с подписанным обеими сторонами соглашением, в котором омега отказывается от всего принадлежащего ему по закону имущества. Пак такую бумагу не подписывал, более того, он составлял документ, в котором перечислено все, на что он претендует после развода и раз этого документа нет, а вместо него лежит другой, значит можно сделать один единственный вывод – Чонгук опять провернул свои фокусы. Альфа столько лет за его спиной дарил и продавал недвижимость, подделывая чиминову подпись, так что даже не стоило сомневаться в том, что он не сделает что-то такое и в этот раз. Чонгук и правда оставил его ни с чем, точнее, оставил с тем, с чем взял, как он сам и выразился. Чимину от мысли о том, что в один момент у него ничего не осталось, даже жилья, было просто по-человечески обидно и больно. Десять лет это не шутки! Он все это время с ним жил и терпел все издевательства, чтобы потом ему так отплатили? Что ж, ладно. Чимин и с тем, что еще осталось сможет его уничтожить – вот о чем он тогда думал и во что искренне верил. Наверное, именно поэтому и стоит сейчас на балконе, жует из-за воспоминаний фильтр и медленно курит. Это действительно успокаивает. Зря он десять лет назад бросил под влиянием альфы, который таких подвигов совсем не заслуживает. Не нужно было тогда менять себя под него… Нужно было просто послать его к черту. Чимин не думает о своем будущем и том во что превратилась его некогда счастливая жизнь. Из-за этого вообще не стоит расстраиваться, ведь она, эта дурацкая жизнь, не бывает полностью счастливой или несчастливой. В жизни есть утро и ночь, светлое и темное – они не могут сосуществовать по отдельности, они существуют парами, периодически сменяя друг друга. Когда заканчивается ночь – всегда наступает утро. Когда заканчивается темная полоса – наступает светлая. Ничего не длится вечно, вот в чем смысл. И даже то мнимое счастье тому пример – оно просто не могло существовать долго. Оно было, но оно прошло и его теперь стоит только отпустить. Когда черная полоса сменяется белой, мы же о черной не тоскуем. Может быть, о прошлом тоже стоит судить как о черной полосе? Может он сейчас идет по направлению к белой, к своему счастливому будущему? Зачем тосковать и думать о том, что было? Оно больше не повторится, так что нет смысла. Простая аксиома. Идея прилететь в Италию – страну сердца – за помощью пришла в голову неожиданно. Чимин тогда сидел в парке, зачарованно глядя на фонтан и обдумывая свои планы. Вспомнилось, что три года назад, когда речь зашла о Тэхене, Чонгук упомянул какую-то семью Барбаро. Омега не знает о ней ничего, так что тот факт, что он просто забыл об этом моменте, не удивителен. Ему в принципе тогда некогда было раздумывать, но сейчас, когда времени было предостаточно и появилась необходимость, он все вспомнил. Интернет не дал много информации по запросу – там были только статьи про то, что это какой-то знатный венецианский род. Что-то историческое, но не ясно каким боком вообще здесь Тэхен. Он же даже не итальянец… Его мама вспомнилась неожиданно, но много информации тоже не принесла. Да, она итальянка, но у нее другая фамилия, даже близко не стоящая с «Барбаро». Как с этим альфой может быть связан венецианский род? Чимин решил вбить в поиск вопрос немного по-другому и ответы нашлись сами собой. Барбаро ндрина – клан итальянской мафиозной группировки ндрагента, базирующейся в городе Плати, но также действующей и в северной части Италии в городе Бруччинаско, что находится в провинции Милан. Тэхен живет и работает в Милане, а в Бруччинаско, как он однажды сказал, у него есть вилла, где альфа часто остается на ночь, когда приезжает туда по работе. Совпадение? Вряд ли. Вообще, это повод начать беспокоиться, но Чимин изначально решил себя раньше времени не накручивать и ничего не надумывать – он обо всем спросит Тэхена лично, если тот согласится на встречу. Неужели пришло наконец-таки время воспользоваться предложенной когда-то давно спасительной шлюпкой? Вытащат ли его из холодного океана, как обещали когда-то? Личный номер Тэхена был утерян три года назад, так что позвонить на него Чимин уже не мог, да и к тому же, он подозревал что альфа уже давно этот номер сменил. Пришлось искать другой способ связаться. Писать в соцсетях он не видел смысла – неудобно, да и вдруг Ким не заходит в свои аккаунты так часто, как все или вообще не читает там сообщения. Чтобы точно не ошибиться и попасть по адресу, Чимин решил звонить на рабочий номер. Больше никакого способа в голову не пришло, а номер фирмы достать было проще простого. Достаточно лишь найти их сайт в интернете и открыть нужную на нем вкладку, где будут показаны все номера. И все, оставалось только позвонить. Чимин, собравшись с мыслями, вздохнул и затушил почти скуренную сигарету в пепельнице. Остывший кофе горечью оседал на языке, пока он вводил нужные цифры. В этот раз Пак не думал и не взвешивал все «за» и «против» – он просто приложил трубку к уху и терпеливо слушал долгие гудки, только больше сейчас нагнетающие. На звонок ответили быстро, но эти несчастные секунды простого ожидания показались ему вечностью. – Добрый день, юридическая фирма… – дружелюбно заговорила на том конце какая-то девушка. Слышался легкий акцент – итальянский явно не был ее родным языком. – Здравствуйте, я бы хотел поговорить с Ким Тэхеном, – сразу перешел к делу Чимин, тоже заговорив на итальянском. Незачем было тянуть – он в любой момент мог пойти на попятную. – Прошу прощения, синьор Ким сегодня не приезжал в офис, – ответила девушка. Видимо, она его секретарь, раз произносит такую очевидную фразу. Начальников никогда нет на месте для простых смертных, они появляются только для особенных клиентов, так что не удивительно что секретарь Тэхена ответила именно так. – Вы можете задать свои вопросы мне или я перенаправлю Ваш звонок его заместителю. – О, нет, Вы не понимаете, – начал омега, отчего-то улыбнувшись краешком губ. Палящее солнце светило прямо в глаза, и он щурился, но все никак не хотел заходить в квартиру, предпочитая такие не совсем неудобные неудобства. И он прекрасно знал какие слова заставят «отсутствующего сегодня в офисе» Тэхена материализоваться прямо в своем кабинете. – Мне нужно поговорить именно с Ким Тэхеном. Скажите ему, что звонит Пак Чимин. Уверен, он ждет мой звонок. Девушка на той стороне замолчала, даже ее тихого дыхания не было слышно. Чимин был более чем уверен, что она сейчас пребывает в огромнейшем шоке. – Прошу, не отключайтесь и подождите пару минут. Я уточню у синьора Кима, – наконец ответила она спустя несколько долгих секунд молчания. «Уточню у синьора Кима». Так значит Чимин был прав? Вот и Тэхен, отсутствующий в офисе, уже неожиданно материализовался. Как это назвать? Почувствуй свое влияние, Пак Чимин? Хорошо звучит. Так и оставим. Он остался на линии, не в силах сбросить звонок. Тэхен же уже в курсе что он позвонил… Чимин не может с ним так поступить. Как можно? Альфа столько лет ждал его внимания, так как омега может так жестоко над ним подшутить? Немыслимо. Пара минут пролетели мимо него за десять, а за ними еще пять минут целым часом. Время медленно тянулось, будто нарочно оттягивая момент долгожданного разговора. Чимин тяжело вздохнул. Видимо, шлюпка решила, что не будет спасать утопающего. Он не разочарован – он все понимает. Столько лет прошло… чувства Тэхена уже точно угасли и помогать он ему не будет, потому что их ничего больше не связывает. Чимин предполагал такой вариант развития событий, но все равно надеялся на лучшее. Что ж, надежда никогда не была его другом. Омега уже собирался отвести телефон от уха и сбросить вызов, как все внутри встрепенулось, а из динамиков вдруг послышалось до боли знакомым и таким сейчас сломленным голосом: – Чимин? Это правда ты? – и связь прервалась.

***

Жизнь, оказывается, такая непредсказуемая вещь. Тэхен познал эту простую истину еще десять лет назад, когда, приняв не самое верное решение, все потерял. Так всегда и у всех бывает – когда в один день у тебя вроде бы есть все и ты этим всем доволен, а уже завтра у тебя нет ничего. В воздухе больше не витает любимый запах, не слышится смех, не видится улыбка на пухлых губах, ровно, как и сами эти губы вместе с их обладателем. Когда-то у него было буквально все, но потом, из-за его же собственной глупости, все это пропало. Тэхен никогда не преувеличивал, когда говорил, что простого общения, обычной дружбы с Чимином ему достаточно. Это не было ложью – Чимин на тот момент уже находился в серьезных отношениях, и альфа просто не имел никакого права вторгаться в его привычную, уже устоявшуюся жизнь со своими чувствами и все портить. Даже сейчас, спустя уже десять лет, его мнение не изменилось – его истинный заслуживает счастья и не важно, что не с ним. Ким остался один. Наедине со своей болью, мыслями и никому не нужной любовью. Вмиг стал одиноким в этом большом и полном людей мире, продолжая бережно хранить в груди свои чувства – единственное, что осталось. Только холодными вечерами позволял им выходить со слезами наружу, грелся их теплом и все надеялся на благосклонность судьбы, надеялся, что Чимин откроет глаза и изменит решение. Жаль, что все надежды пусты – ни судьба, ни омега никогда не были к нему благосклонны. Тэхен пытался его ненавидеть. Он пытался вытравить из себя все теплые чувства, думая, что так будет проще. Думая, что так он наконец начнет жить, потому что все это время он просто существовал, пытаясь как-то здесь выживать. И все у него вроде бы есть: и деньги, и работа, и имя, и признание – но в то же время у него нет ничего. Как может человек жить, ничего не чувствуя? Это не жизнь – это просто существование. Тэхен был в таком состоянии много лет и единственным, что держало его на плаву были видеозвонки с Чимином. После, когда от них остались лишь воспоминания – бережно хранимые чувства, что позволяли ему хотя бы на секундочку вкусить вкус жизни, стоило вспомнить их совместные вечера и адресованные лично ему улыбки. Альфа правда пытался его ненавидеть. За что? За то, что отверг, не поверил, не захотел слушать. Тэхен думал, что если сможет из ничего взрастить в себе к нему ненависть, то сможет спокойно жить дальше и тогда вся любовь, подобно старому дереву, просто иссохнет. Ненавидеть же всегда проще, чем любить, потому что ненависть хотя бы можно как-то объяснить. А что делать с любовью? Как ее объяснить? Какие аргументы привести? Тэхен не знает. Да и к тому же, в его случае, и ненавидеть, и любить было слишком тяжело. Тяжело испытывать чувства к тому, кто любит другого. Тяжело ненавидеть того, кого любишь ты сам. Тэхен пытался забыться в работе и алкоголе. К чему это привело? К еще большим страданиям. Ему хватало одного снифтера бренди, чтобы все проведенные вместе моменты всплыли в голове, трех – чтобы начать задыхаться, не чувствуя рядом его запах. Иногда альфа задумывался о том, почему именно Чимин занял место в его сердце. Почему он его полюбил? За что? Он не может дать ответа на эти вопросы, ведь любят не за что-то – любят просто так. Этому нет объяснения, потому что это чувство его и не требует. Когда любишь, становишься морем. Морем, в котором все твои берега открыты миру. Морем, которое ничего не ждет взамен. Поэтому Тэхен от него ничего и не требовал. Да, получать отказ было больно. Да, он считает это решение Чимина несправедливым, но что он может сделать? Ни один человек не имеет права требовать, чтобы его любил другой. Почему? Потому что никто не обязан разделять его чувства. В мире ведь огромное множество несостоявшихся пар, так что это обычное явление, которому даже не стоит уделять особо сильное внимание… Но Тэхен всегда отличался от общей массы людей. Несмотря ни на что альфа все равно взрастил цветок в искалеченном сердце и даже после всего произошедшего он продолжал упрямо цвести. Ким ничего не требовал – он просто улыбался и ждал своего часа, потому что вера в судьбу куда сильнее всего, что происходит в реальности. Когда-нибудь Чимин все равно посмотрит на него по-другому и когда-нибудь они будут счастливы. Он в этом уверен. С чего все началось? Началось, как это обычно и бывает, с простейшего пустяка. С одной красивой широкой улыбки на пухлых губах за пятнадцать минут до собрания первокурсников и горящих глаз настроенного завести новые знакомства омеги. Все началось с его голоса, первым делом назвавшего собственное имя, а после уже в нос проник не скрытый природный запах, почему-то показавшийся таким знакомым из детства. В незнакомом на тот момент омеге не было чего-то необычного, но несмотря на это Чимин все равно отличался от всех. Они учились в престижном университете, куда простому человеку было практически нереально попасть. Всех учащихся там студентов с рождения окружала роскошь – каждый учащийся был рожден в богатой семье и, конечно же, вел себя соответствующе сложившимся в мире глупым стереотипам. Каждый второй однокурсник на этом собрании был отвратителен в своей высокомерности, что, кстати, тоже неудивительно, потому что все они считали себя королями этого мира и разными способами пытались выделить себя из толпы точно таких же студентов. Чимин таким не был. Пак не пытался как-то выделиться из общей массы и просто ходил, мило улыбался и знакомился с теми, кто выглядел наиболее дружелюбно. Чонгука с ним рядом тогда не было и омега, чувствуя свою временную свободу, не боялся подходить даже к альфам. Тэхен стал его второй целью и, как оказалось, последней и самой удачной. Ким часто думал о том, что было бы, если бы Чимин к нему не подошел. Как долго бы он тогда ходил вокруг истинного в его поисках? Как чувствовал бы себя рядом с ним? Было бы тогда так же больно, как сейчас? Жаль, что он никогда так и не узнает ответы на эти вопросы – судьба распорядилась иначе. Но если суждено, значит точно сбудется, так ведь? В их случае судьба решила, что так просто не даст им познать счастье – для начала придется пройти все ее испытания. Она решила немного пошутить, жаль, что от таких шуток никому не смешно. Тэхен ждет его уже десять лет… За это время он уже многое перепробовал, но ничего не помогло. Ничто не может вытравить из него это дурацкое чувство. Иногда его посещает отвратительное, очень эгоистичное желание – ему хочется, чтобы Чимин тоже испытал на себе всю ту боль, что сам ему подарил, хочется, чтобы он тоже страдал. Благо, такие мысли посещают только в порыве очередного отчаяния и то ненадолго. Альфа, стоит только этой мысли побежать в голове, тут же вспоминает о том, что так нельзя, не по отношению к Чимину. Во-первых, каждому в этом мире суждена своя доля боли, которую никто другой никогда не сможет на себе испытать. А во-вторых, не стоит забывать про то, что жизнь его омеги тоже не сахар. Они давно не общаются, но Тэхену это и не нужно чтобы быть уверенным в своих догадках. Он же истинный альфа, так что все чувствует: когда ему больно, не важно морально или физически, когда ему страшно, когда тяжело – все. Чувствует, но не может ничего предпринять. Чимин же сам уже не раз отказывался от его помощи, вот Тэхен и решил, что больше не будет мешаться. Пусть омега сам разбирается со своими проблемами, раз такой гордый и самостоятельный, не нуждающийся ни в чьей посторонней помощи. Но несмотря на это решение, альфа не забыл то, что сказал однажды – он поможет ему, если Чимин через себя переступит и попросит о помощи. Даже если он, спустя почти десять лет, вдруг неожиданно ворвется в его кабинет, открыв дверь с ноги, и скажет, что не справляется – Тэхен тут же кинется ему на помощь. Не важны будут средства и возможности, более того, весь мир станет неважен. Если Чимин попадет в беду – Тэхен его одного никогда не оставит. Слабак? Нет, всего лишь истинный альфа, еще при рождении поклявшийся найти, стать опорой и поддержкой, и, конечно же, защищать от всего, что может причинить какую-либо боль. – Папа! Громкий визг в тишине просторного кабинета заставляет его вздрогнуть и быстро развернуться в кресле в сторону входа. Панорамному виду на Милан и противной, никому не нужной меланхолии придется чуть-чуть подождать – у Тэхена появились дела куда интереснее бессмысленных рассуждений. Ему не составляет труда поднять всегда опущенные уголки губ вверх и улыбнуться ворвавшемуся в кабинет сыну. Он так к этому привык… При Амато альфа не позволяет себе грустить и всегда ему улыбается, оставляя все свои, ненужные в данный момент, мысли где-то вне их с ребенком общего купола. Малыш не должен знать, что скрывается за его улыбками. Он не должен почувствовать его реальное состояние. Пока Тэхен настраивается, отгоняя все свои лишние мысли прочь, Амато отпускает тяжелую дверь, позволяя ей за спиной тихо хлопнуть. Маленький омега широко улыбается, увидев отца и тут же срывается с места, стоит только тому поманить его обычнейшим жестом. Ким часто волнуется, что, бегая, ребенок на что-то наткнется повредит сам себя, но Амато каждый раз его удивляет, умело огибая опасные препятствия. Обычно он не разрешает ему так носиться, но они не виделись уже сколько? Сутки? Двое? Для ребенка даже два часа отсутствия родителя рядом, могут показаться вечностью, так что неудивительно, что малыш, подбежав, тут же просится на колени. И как он может ему отказать? Особенно, когда Амато так трогательно сжимает и разжимает кулачки вытянутых рук. Тэхен чуть откатывается на кресле назад, освобождая побольше пространства, и садит сына на колени, как тот и просил. Ребенок тут же обнимает его за шею и утыкается в нее носом, вдыхая успокаивающий запах родителя. – Папа, мы сегодня ходили в парк! – радостно заявляет малыш, отстранившись от отцовской шеи и широко ему улыбнувшись. Тэхен не может не сделать то же самое – Амато, его маленькое счастье, единственный, кто заставляет его улыбаться. – Там было много деревьев, а еще мы видели уточек! – Да ты что? – притворно удивляется Тэхен, выпучивая губы. – А вот я давно не видел уточек, как они там поживают? – Плавают! – заявляет Амато, всплескивая ручками. – И кушают! – Да? – снова удивляется альфа, будто это не что-то столь очевидное, а потом поворачивает голову к няне, остановившемуся возле двери. Зашел он, кстати, только через пару минут после Амато, из чего можно сделать вывод, что малыш опять от него убежал. – В какой парк вы ходили? – Семпионе, господин Ким, – поклонившись, ответил бета. Тэхен в ответ удовлетворенно замычал. – Хорошо, можешь быть свободен на ближайший час, – кивает он. Марко, так зовут няню, тут же кланяется и покидает кабинет, тихо захлопнув дверь за собой. Альфа снова натягивает на губы улыбку и возвращает все внимание внимательно смотрящему на него сыну. – Тебе понравились уточки? Вы их покормили? – Нет, – расстроенно отвечает Амато, выпячивая нижнюю губу, и ерзает на тэхеновых коленях, прося спустить себя на пол. Альфа не может не подчиниться маленькому омеге и, еще чуть-чуть отъехав в кресле назад, опускает его на паркет. Малыш тут же идет к привлекшему внимание окну и прислоняет пальчики к чистому стеклу. – Марко сказал, что у нас ничего с собой нет, а идти в магазин далеко. Тэхен согласно мычит. Марко прав – от озера до выхода из парка, а после и до ближайшего магазина или булочной и правда очень далеко. Взрослый без проблем пройдет такое расстояние, но с ребенком, это что-то из ряда невозможного. На месте Марко любой другой няня бы просто начал потакать желаниям ребенка богатого отца, но не он. Этот бета в первую очередь думает об Амато и его самочувствии, этим он Тэхену и нравится. Он подумал не о том, чтобы угодить, он подумал о том, сможет ли малыш потом гулять дальше после таких приключений. – Тогда в следующий раз поедем туда вместе и обязательно накормим всех уточек, – обещает сыну альфа и поднимается на ноги, направляясь к стоящему у стены дивану, к которому уже успел подбежать неугомонный Амато. – Правда? – Тэхен замечает, как глаза поднявшего на него взгляд сына загораются надеждой и предвкушением скорой прогулки. Альфа снова улыбается, подхватывая его под мышками и усаживая на заскрипевший от соприкосновения дорогой кожи с одеждой диван. – Я когда-нибудь тебе врал? – серьезно спрашивает Ким, садясь рядом. Амато опускает взгляд на свои руки и честно признается: – Да. Когда я спросил тебя про папу, ты сказал, что у меня его нет. А потом я услышал, как дяди на кухне говорили про то, что ты его выгнал. Тэхен замирает. Вот это новости! Что еще обсуждает прислуга в стенах его дома? Кто посмел при его сыне сказать подобную чушь? Это же надо было додуматься, при ребенке… Но ведь Тэхен Дарио не выгонял. Омега сам ушел, тихо собрав свои вещи и бросив их одних. Более того, чуть не убив собственного ребенка. Можно ли вообще после такого называть его папой? А если бы Амато не заплакал? Если бы охранники его не нашли или опоздали на пару минут? Что было бы тогда? Такое не прощают. Более того, Ким считает, что родителей, пытающихся убить собственных детей, нужно лишать жизни. Да, послеродовая депрессия штука страшная, особенно если ее не лечить. Но Дарио же сам отказался от медицинской помощи и нет, альфа не бросил его одного с этой проблемой. Он нанимал ему хорошего психолога, с которым омега просто отказывался говорить, постоянно твердя что-то вроде: «Я не сумасшедший! Ты не можешь так со мной поступить!». От его услуг пришлось отказаться и отправиться к психотерапевту, который назначил какие-то препараты, что должны были помочь. Но, видимо, мало чем помогли, раз все произошло так, как произошло. В любом случае, послеродовая депрессия Дарио не оправдывает и не является смягчающим обстоятельством для того приговора, что вынес для омеги Тэхен. Он не имел права так делать, но справедливо рассудил, что пусть лучше у Амато вообще не будет папы, чем им будет тот, кто хоть и подарил ему жизнь, но собственными же руками пытался ее лишить. Дарио в их жизни теперь больше нет и будто бы никогда не существовало. Об омеге ничего не напоминает: все его оставшиеся вещи давно убраны, запах выветрен, а воспоминания забыты. Только некоторые черты лица малыша иногда напоминают о нем, но как же хорошо, что тот пошел в отца и больше похож именно на него – так легче. Тэхен на Дарио больше не злится. Да, он вынес приговор и за всех все решил, но что ему еще оставалось делать? Возвращать омегу назад? Зачем? Чтобы он предпринял еще одну попытку избавиться от безобидного малыша? Нет, спасибо, уже проходили и повторения больше не хотим. Лучше вообще без него… Тэхен справится. Сам вырастит, поставит на ноги и отпустит во взрослую жизнь. Будет сложно, но разве когда-то ему было легко? Вся та ненависть, все те угрозы и прочее, что было сказано тем вечером – первичная реакция. Он просто переживал за сына и боялся навсегда его потерять. Любой родитель на месте Тэхена бы так поступил. Любой бы поклялся сделать с кем-то нечто ужасное, если бы из-за этого кого-то его ребенку грозила опасность. Так что альфу нельзя за это осуждать, тем более, он с омегой так ничего и не сделал. Даже если бы Дарио тем вечером каким-то образом приволокли в его дом и бросили ему в ноги – Тэхен все равно ничего не смог бы с ним сделать, как бы сильно ни злился. Почему? Потому что, в первую очередь, Дарио омега, а Ким омег не бьет – это низко и совсем не в его стиле. А во вторую, этот омега все еще папа его ребенка. Как он может причинить ему еще и физическую боль, если и так уже сильно ударил морально своим поведением? Тэхен прекрасно понимает и осознает, что поступал по отношению к Дарио очень неправильно и плохо. Но омега же сам однажды согласился на такие отношения! Чего он ожидал? Альфа просто выполнял свои обязательства. – Глупости, – говорит Тэхен, подхватывая соскальзывающего с дивана сына. И почему ему все не сидится на месте? – Ты прекрасно знаешь, что я бы никогда так не сделал. Ты… Он не успевает договорить. В кабинет, хлопнув дверью, вихрем врывается еще одна неугомонная фурия. Сегодня сюда подобным образом зашли почти двадцать человек и это только за первую половину дня! Им что всем здесь, медом намазано? Почему всем так нравится входить без стука? Кому написаны правила приличия? А Хеджин для чего в приемной сидит? Проходной двор, а не кабинет, какой-то. – Тэхен! – не успев зайти, тут же начинает Чон Юнги своим, обычно не таким громким голосом. – Я хотел… Ой, а кто это тут у нас? – мгновенно меняется в лице омега, стоит только заметить ребенка, внимательно рассматривающего его большими глазами. Чон тут же откладывает свои, уже больше ненужные, бумажки на низкий столик перед диваном и подходит ближе, присаживаясь перед Амато на корточки. – Как у тебя дела, малыш? – Дядя Юнги! – неожиданно громко произносит ребенок, заставляя взрослых вздрогнуть и протягивает к омеге руки. Юнги перетягивает малыша на себя, позволяя его маленьким ручкам вцепиться в свой пиджак, непосильными трудами выглаженный вчера вечером. – Почему ты не сказал, что он приедет? Я бы купил что-нибудь вкусненькое, – расстроенно говорит Чон, пока альфа ему в ответ только улыбается. Юнги и Хосок поженились пару лет назад, но до сих пор не зачали детей. Они оба в унисон твердят, что еще не готовы, в то время как так же оба тянутся к Амато и ведут себя с ним так, как вели бы себя со своим собственным ребенком. Тэхен этому всему не препятствует, особенно когда видит, как его сын тянется к Юнги – омеге, безумно любящему чужого ребенка. Это нормально, то, что Амато тянет к омегам, дарящим ему хоть какую-то каплю любви. Дарио за три года ни разу не позвонил, не поинтересовался как живет его сын и жив ли вообще… Это неважно. Тэхен давно вычеркнул его из их жизни, но несмотря на это, малышу все еще нужен папа. Да, у него есть хороший отец, который дает ему по максимуму всего, чего только может, но это не то. Как бы Тэхен ни старался, папу он никогда не заменит. Детям всегда нужен омега, принимающий участие в их воспитании, а без него одинокому альфе сложно будет воспитать хорошего человека. Сложно, но не невозможно – это теперь тэхенов девиз. – Я сам не знал, что Марко приведет его сюда, – вздыхает альфа, откидываясь спиной на спинку дивана. Вообще, он всех нянь просил без предупреждения не заявляться с ребенком в офис, но, видимо, Марко об этом никто не сказал. Не удивительно – он новенький, работает на Тэхена всего пару недель. – Ты что-то хотел? Никогда просто так не заходишь. – А, да, – сразу вспоминает о причине своего визита Юнги и, с Амато в руках, присаживается в стоящее рядом с диваном такое же кресло. – Я хотел кое-что уточнить насчет одного из твоих последних дел. – Какое именно дело? – вздыхает Тэхен, поставив локоть на подлокотник и опустившись виском в раскрытую ладонь. – Я вроде бы не особо часто лично беру что-то. – Дело номер три тысячи сто тринадцать, – щурит глаза омега и кивает на бумаги на столике. – Ты не можешь не помнить. Процесс проходил в Риме, и мы были на нем вместе. Так вот, я полистал документацию и нашел некоторые несостыковки… Юнги не дает договорить резко распахнувшаяся дверь и взволнованный голос Хеджин, которая, стуча каблуками буквально вбежала в кабинет, позабыв все правила приличия, со словами: – Господин Ким! Там… – И ты туда же, – взвывает альфа. Как же ему это надоело. Когда этот день уже кончится? – Что вам всем сегодня от меня надо? Я скоро начну запирать дверь с каждым зашедшим. – Прошу прощения, господин, – кланяется девушка, поняв свою ошибку. Но это правда не та ситуация, в которой было необходимо думать о каких-то там правилах. Дело то чрезвычайной важности. Знал бы альфа насколько, не стал бы сейчас ничего говорить. – Что там у тебя? – спрашивает Ким. – Звонят с американского номера и хотят говорить только с Вами, – взмахнув волосами, выпрямляется она и смотрит прямо в безразличные глаза альфы. – В чем проблема? – недоумевает он. Что с ней не так? Раньше же сама спокойно разрешала такие ситуации. Неужели действительно что-то важное? – Скажи, что меня нет и предложи перенаправить звонок Юнги или сама выслушай. – Вы не понимаете… – продолжает Хеджин и уголки ее накрашенных помадой губ почему-то вдруг начинают ползти вверх. Девушка смотрит на своего начальника, который, между прочим, старше нее, таким взглядом, каким матери смотрят на своих детей, когда те делают что-то, о чем давно мечтали. Что происходит? – Сказали, что Вы ждете этот звонок. Уже много лет ждете. – Что? – выгибает бровь альфа, игнорируя удивленное лицо Юнги, который, похоже, все уже понял. – Какой звонок? Я ничего не жду. – Звонивший представился… – Хеджин специально прерывает предложение, продолжая смотреть на альфу тем же самым взглядом и улыбаться. Тэхен, кажется, начинает догадываться, судя по тому как у него распахиваются глаза. Вот зачем она держит интригу и мучает? Пусть скажет уже, позволив тяжелому грузу резко упасть. – Пак Чимином. Вы слышали грохот? Это так тяжелая бетонная плита свалилась с тэхеновых плеч. На душе становится так легко и тяжело одновременно. О чем ему думать? Что делать? Он так долго этого ждал, а теперь не знает, как реагировать. Сидит и открывает рот как рыба, думая куда первым делом сорваться: к телефону, или к самому Чимину. Шесть лет прошло с их последней встречи… Шесть лет с последнего разговора. Что ему делать, если он, кажется, вмиг забыл все свои три языка, которыми в совершенстве владеет? Что делать, если изо рта кроме болезненного хрипа больше не исходит никаких звуков? Тэхен чувствует, как вся та тяжесть, что шесть лет назад поселилась внутри, вдруг отпускает и дышать становится легче. Даже сердце, кажется, начинает биться быстрее. – Господин Ким, – зовет Хеджин, внимательно рассматривая альфу, впервые выглядящего настолько уязвимым. Ей кажется, или в глазах Тэхена и правда застыли слезы? – Он ждет. – Да… сейчас, – отвечает Ким. Пусть все уйдут. Пусть дадут ему минутку, чтобы прийти в себя. Хорошо, что он сидел в тот момент, когда Хеджин сообщила эту новость – если бы стоял, давно бы рухнул на пол. Тэхен поднимает руку и прижимает ладонь к своему сильно бьющемуся сейчас сердцу, сжимая ткань рубашки в пальцах. Слезы все-таки находят выход, крупными каплями скользя по лицу. Даже Амато, зовущий отца, его не волнует в этот момент. Тэхена ничего не волнует – он просто громко истерически смеется, растирая слезы по щекам. Кого благодарить? Кому в ноги кланяться? Это правда свершилось? Не верит. Ни за что не поверит, пока лично его не увидит. Тэхен поднимается на затрясшиеся вдруг ноги и, отмахнувшись от Хеджин, направляется в сторону выхода из кабинета. Амато порывается за ним, но Юнги с застывшей на губах улыбкой удерживает ребенка на месте. Нечего ему присутствовать рядом с отцом в такой момент. Три секунды до приемной кажутся вечностью, ступни – обутыми в «испанский сапог»***. Тэхен идет, еле перебирая ногами, до брошенного Хеджин на кипу бумаг телефона, думая только о том, что скоро услышит. Скоро Чимин произнесет его имя и, кажется, только от этого все проблемы разом решатся, а вся усталость бесследно исчезнет. Там же Чимин… Его омега, его лекарство, его драгоценный мальчик, из-за глупой влюбленности угодивший в чужую ловушку. Его солнце, давно не освещающее этот темный мир. Его жизнь, покинувшая однажды и заставившая жить в мечтах. Его любимый человек, которого не в чем винить – Тэхен уже давным-давно все простил. Трубка берется дрожащими руками. Альфа не может сдержать эмоции, до боли кусая ребро собственной ладони чтобы не позволить омеге на том конце услышать его уродливые и совсем недостойные альфы всхлипы. Вдох-выдох. Секундное успокоение. Телефон уже у уха и из динамика слышится тяжелый вздох. Тэхен его знает. Только Чимин так вздыхает – у него даже дыхание особенное, отличное от других. – Чимин? – трясущимся голосом, ломающимся перед очередным всхлипом. – Это правда ты? – всего четыре слова и связь резко прерывается, вместе с тем как весь офис погружается в темноту. В трубке оглушающая тишина. – Нет… – шепчет, дергая телефонную базу на себя и тыкая на все попадающиеся на глаза кнопки. – Нет-нет-нет. Этого не может быть! Все не может закончиться так! – Тэхен не замечает водопадом катящихся слез и все ближе и ближе подбирающейся истерики. – Я не для этого так долго ждал! – взвывает, видимо, оглушая весь офис своим альфьим ревом. – Нет, пожалуйста… Скажи, что ты меня слышишь! Пожалуйста, Чимин... – шепчет, все еще на что-то надеясь. – Я шесть лет ждал, когда смогу услышать хотя бы твой голос… Тэхен не заметил, как вдруг оказался сидящим на полу перед секретарским столом. Не заметил, как случайно вырвал из телефонной базы все провода, пока пытался докричаться. Почему именно с ним? Если это карма, то за что? Слишком жестоко вот так отбирать возможность услышать любимого, судьба, не находишь? Сколько можно издеваться?! Через что еще им нужно пройти? От воя в собственные ладони и мысленных разговоров с нелегкой судьбой отвлекает Юнги, присевший перед ним на корточки рядом. Омега склоняет голову набок, протягивая руку и убирая выбившиеся из укладки прядки с его мокрого лба. Тэхен поднимает на него красные глаза, смотря на Чона со всей той концентрацией боли, что сейчас чувствует. Юнги приподнимает уголки губ в мягкой улыбке и, взяв его безвольно лежащие на полу ладони в свои, поднимается на ноги, потянув альфу за собой. Ким не протестует и встает, не выдергивая свои руки из теплых ладоней омеги. Чон сам высвобождает одну и засовывает ее в карман своего пиджака, доставая оттуда его личный смартфон, на экране которого белыми цифрами загорается какой-то номер. – Пока ты тут страдал, я позвонил кое-кому и узнал с какого номера звонил твой благоверный, – улыбается Юнги, замечая, как у Тэхена загораются глаза. Альфа тут же тянется за предложенным телефоном свободной рукой, но Чон резко убирает его за спину. – Я дам тебе телефон, если ты выделишь мне две недели оплачиваемого отпуска. – Да я тебе дом куплю, – серьезно отвечает Тэхен, заставляя его опять улыбнуться. – Мне не нужен дом, отпуска будет достаточно, – продолжает Чон и отдает свой смартфон в чужие руки. – Только недолго болтайте, там зарядки мало и Хосок убьет меня, если не напишу через час. Тэхен на это ничего не отвечает, бездумно нажимая на вызов. Гудки идут слишком долго. Альфа уже начинает сомневаться в собственной смелости. Что он ему скажет? Как Чимин отреагирует? А может это вообще не он был? Ким уже собирается отвести чужой телефон от уха, как в динамике слышится взволнованное: – Алло? – тем самым, родным и любимым голосом. – Чимин… – шепчет альфа, чувствуя, как на том конце вздрогнул его омега. – Я очень скучал.

***

Что может быть мучительнее ожидания предстоящей, такой долгожданной, встречи? Может быть, сборы перед ней? Последние секунды до? Нет. Мучительнее сборов и ожидания будет только работа и невероятно важные дела, не выполнив которые, не получится выделить время на встречу с любовью всей своей жизни. Самое обидное в этой ситуации – его работа. Тэхен не вправе отменить заседание, на котором обязан присутствовать, точно так же, как и не вправе бросить все запланированные дела и помчаться к любимому человеку. Чимин очень удачно подобрал городок – Позитано находится недалеко от Салерно, где и проходит интересующий альфу процесс. Поездка сюда была запланирована очень давно и планы составлены, соответственно, тоже. Процесс был назначен на девять часов утра, так что Ким вылетел из Милана еще вчера вечером и ночевал сегодня в отеле. Идти слушанье должно было часа три, при условии, что ничего не затянется, а это, к сожалению, обычная практика – заседания всегда затягиваются. После суда у Тэхена была запланирована поездка к боссу и еще некоторые дела. И если дела свои он мог перенести на два-три часа позже, то суд и босса нет. Альфа пытался сам грамотно составить свое расписание на этот день, чтобы еще больше не загружать и так загруженную делами Хеджин. У него не вышло. Хеджин уже через десять минут после того как получила по почте новое расписание, сама зашла в тэхенов кабинет и передала планшет с еще одним новым планом на день. Все-таки, кроме нее никто больше не смог бы разобраться со всеми этими невероятно сложными схемами поездок – Ан Хеджин лучшая в своем деле. Но даже у нее не получилось выделить для них больше времени. Сложно было изменить уже составленное и согласованное с нужными людьми расписание Тэхена так, чтобы он смог пообедать со своим омегой. Вообще, за этот день ему предстояло многое сделать, потому что неизвестно, когда в следующий раз получится посетить Салерно, так что Хеджин еще месяц назад полностью забила его расписание так, чтобы практически не осталось свободного времени. Но она сделала то, что от нее требовалось, и смогла выделить альфе целых три свободных часа. Теперь Тэхен остался без перерыва между встречами и делами – все свободное время ушло в Позитано. Когда альфа просмотрел свое новое, третий раз переделанное, расписание, то с ужасом заметил, что на Чимина Хеджин ему выделила всего час! Да, свободного времени у него в середине дня три часа, но из них вычитается два на дорогу и в итоге остается один. Всего один час, понимаете? Что такое этот час, по сравнению с шестью годами его ожидания? Конечно же Тэхена такое положение дел не устроило, и он не побоялся сказать об этом Хеджин. Девушка на это только поджала губы и скрепя сердце сказала о том, что иначе никак. Суд нельзя перенести, ровно, как и поездку к боссу, а все остальное вполне реально, но наглеть тоже не стоит – у людей рабочий день заканчивается в определенное время, так почему они должны сидеть и ждать его до ночи из-за каких-то личных дел? Тэхен не мог с этим спорить, так что пришлось просто смириться. Да, одного часа будет очень и очень мало, но это все равно куда лучше, чем совсем ничего. Тэхен не мог не думать о том, что эта их встреча за обедом может оказаться последней на ближайшие месяцы или даже годы. Вряд ли, конечно, Чимин уже завтра вернется в Корею – он же явно не на один день приехал, раз отдыхает в Позитано, но все-таки альфа не знал, когда он здесь появился. Может омега прилетел сюда еще месяц назад и уже готовился к отъезду, когда вдруг решил все же увидеться с тем, кто собственноручно разрушил их дружбу. Он не знал и знать не хотел. Лучше быть в неведении и думать, что они смогут потом еще хотя бы один раз где-нибудь встретиться в ближайшее время. Будет больно, если догадка окажется верной, но Тэхен этого даже не почувствует – он уже давно привык к этой боли. Ким с самого утра находится в необычно приподнятом настроении и уже предвкушает предстоящую встречу. Сколько там они не виделись? Шесть лет? Очень большая цифра, из-за которой все внутри сворачивается в неприятный комок. Тэхен помнит, что было, когда он увидел Чимина на модном показе. Помнит, как он выглядел и какой фурор произвел на всех гостей и него самого. Помнит, как омега изменился за те годы. Что с ним сейчас? Еще больше расцвел? Стал еще сексуальнее? Осталось ли в нем что-то от прежнего Чимина, с которым альфа познакомился в университете? Тэхен не знал, но ему сильно не терпелось узнать. Настолько сильно, что сейчас, находясь в зале суда и ожидая приговор, он не мог уже спокойно сидеть. Он извивался на своем стуле, дергал ногой и постоянно проверял время, что, как назло, не хотело двигаться хоть чуть-чуть быстрее. Тэхену впервые не хотелось здесь находиться – сейчас ему хотелось наконец-то увидеть эти красивые глаза цвета самой сладкой карамели и вдохнуть тот запах, которым шесть лет назад целый месяц дышал с шелковых простыней. Он сидит здесь сейчас как какой-то влюбленный мальчишка и дергается, не в силах дождаться конца заседания. А оно все тянется и тянется, будто жидкая конфета, и все никак не может закончиться. Сколько можно тянуть? Почему чертов судья не может уже наконец принять то дурацкое решение, за которое Тэхен отдал баснословные деньги? Почему он не может уже наконец завершить этот нудный процесс? Или он делает это специально, видя, как Ким извивается в нетерпении? А Тэхену после суда нужно еще отправиться на ковер к боссу и только потом потратить час чтобы добраться до Позитано… Почему Чимин не мог поселиться в Салерно? Так ведь было бы намного проще и альфе бы даже не пришлось тратить столько лишнего времени, что они могли бы провести вместе. Омега не спрашивал его мнения и на правах пригласившей на обед стороны сам назначил место и время. Позитано, так Позитано – Тэхен не имеет ничего против этого городка. Скорее наоборот, он ему даже нравится. Там тихо, спокойно и нет вешающихся на шею незнакомых омег… Хотя от Чимина на своей шее Ким бы не отказался. Встреча с боссом заканчивается на полчаса раньше, чем планировалось. Тэхен садится в машину, окрыленный мыслями о том, что к запланированному часу им еще прибавится половина. Полтора часа куда лучше одного, но все равно мало… Альфа не отчаивается – это лучше, чем ничего. Дорога из Салерно до Позитано должна была занять всего час, но кимов автомобиль попал в пробку, избежать которую они бы смогли не закончись встреча с боссом так рано. Только он успел порадоваться тому, что у них стало чуть больше времени, как это дополнительное время резко исчезло. Тэхен не особо расстроился – он знал, что жизнь его не любит и не позволит получить больше, чем должно быть. Если судьба решила, что сегодня у них есть только час, то не стоит ее злить, стоит довольствоваться тем, что дали. В пробке стоят ровно полчаса и всю дальнейшую поездку Тэхен сидит как на иголках, постоянно дергая ремешок дорогих часов и поправляя свой любимый костюм от Армани, который так долго выбирал в своем гардеробе вчера вечером. Он сегодня все предусмотрел: выбрал костюм, что больше всех идет, сделал любимую Чимином укладку, да даже парфюм использовал тот, что он подарил! Готов идти на поле боя. Вот только за что бороться собрался? За занятое сердце? Плевать на это. Тэхен же не собирается на Чимина прыгать и метить своим запахом, так что все равно. Занят и занят. Так всегда было, так что Ким уже привык к мыслям о том, что никогда не сможет занять место Чонгука в его жизни. Чимин всегда будет выбирать семью, а он… А он просто придет на встречу и плевать на то, что после нее ничего не изменится. Тэхен не собирается пытаться произвести на него какое-то впечатление – не сможет, Чимин любит другого. Вся эта подготовка, весь этот образ – все только для себя. Ему хочется казаться перед омегой и самим собой если не лучшим, то хотя бы достойным. Альфа сам возвел его на пьедестал в своей голове, усадил на трон и надел корону, сам сделал омегу своим королем. А перед королем хочется выглядеть хорошо, правда ведь? Не то чтобы в обычные дни Тэхен выглядит непрезентабельно, как раз наоборот, но сейчас хотелось чего-то необычного, чего-то особенного. Хотелось не удивить, хотелось просто увидеть в подобающем виде. Не было ничего удивительного в том, что стоило двери за Тэхеном закрыться, все взгляды тут же обратились на него. Альфа был на слуху, а еще выделялся дорогущей одеждой и своей необычной для Италии внешностью. Хостес не заставил себя ждать, мгновенно подбежав к необычному клиенту. Этот ресторан недешевый, но все равно не самый дорогой в Позитано, так что эти удивленные взгляды вполне понятны – люди то думают, что он ходит только по элитным местам! Но нет. Вся эта роскошь… Она не для него. Да, Тэхен живет в роскошном особняке, обставленном дорогой мебелью, носит дорогую одежду и пьет дорогое вино – статус и возможности обязывают – но ему не важно где есть и с кем-то встречаться. Хотя, насчет встречаний, конечно, не всегда. Например, если встреча с каким-то человеком с верхушки, то они пойдут в самый дорогой ресторан, а если встреча, скажем, с братом – на помощь придет любой попавшийся по пути. Самому же Тэхену вообще все равно – он никогда не считал всю эту дороговизну чем-то кроме чьих-то бессмысленных попыток показаться лучше или богаче, но при этом именно Чимина ему хотелось бы водить только по трехзвездочным мишленовским ресторанам. Чимина ему хотелось бы с ног до головы осыпать золотом, потому что богатство и достаток ему безумно идут, потому что он все это заслуживает. Особенно когда, такой по-особенному красивый, сидит за своим столиком у открытой террасы и смотрит на море. Чимин всегда любил море… Тэхен просто обязан успеть показать ему закат! На омеге сегодня бежевая тонкая блуза, из такого же материала штаны и лоферы. Как и всегда, в нем вроде бы нет ничего необычного, но в то же время он выделяется среди всех. Его выкрашенные в любимый ими обоими блонд волосы развеваются короткими порывами слабого ветра, легкий макияж освежает лицо, но альфа все равно, даже с того расстояния, на котором находится, не может не заметить, что он загорел. Видимо, его догадки оказались верны и омега приехал сюда отдохнуть… Тогда сколько у Тэхена есть времени до его отъезда? Тянуть больше нельзя. Взять себя в руки и начать подходить на негнущихся ногах удается с трудом, но удается. Чимин вздрагивает, когда альфа отодвигает кресло напротив него, и его лицо тут же трогает легкая полуулыбка. Нежный, утонченный, сдержанный – еще больше повзрослел за шесть лет. Повзрослел, раскрылся… Тэхен думал, что ни один омега после тридцати не сможет стать еще красивее с возрастом, но Чимин… он всегда был исключением. – Я заказал тортеллини и красное вино, – первое, что говорит ему омега, стоит альфе расстегнуть свой сковывающий движения пиджак и опуститься в кресло. Им приветствия не нужны… Поднявшихся уголков губ вполне будет достаточно. – Надеюсь, твои вкусы не изменились. – Не волнуйся об этом, – позволяет себе снова улыбнуться Тэхен. На самом деле, та легкая улыбка, которой альфа с ним поздоровался, не хочет сползать с лица. Он скучал. Скучал по этому голосу, слушать который одно большое наслаждение. По этому совместному времяпрепровождению. Можно будет взять дополнительный сеанс? – Вечность не ел тортеллини. Когда Ким склонился над столом, ближе приблизившись, чистый запах жасмина, не спросив разрешения, пробрался в нос, медленно опускаясь в легкие. Чистый… настолько чистый природный запах, будто с мужем у омеги давно ничего не было. Месяца четыре точно – только при таком промежутке чужой запах исчезает. Странно. Вряд ли бы Чонгук стал так долго сдерживаться, да и в Италию его одного бы никогда не пустил… Неосознанно Тэхен опускает взгляд на его левую кисть, где почему-то отсутствует брильянтовое кольцо, а запястье необычно чистое. Где метка? Где кольцо? Где чужой запах? – Значит, я угадал, – отвечает Чимин и опускает взгляд. Только сейчас в его голосе Тэхен замечает что-то необычное, то, чего раньше никогда не было. Какую-то затаенную тяжесть и грусть, что заставляет альфу напрячься. Это ему ой как не нравится. Но он ничего не спрашивает, помня, как раньше омега реагировал на его предостережения, и не желая надоедать, опять залезая не в свое дело. Тэхен стопроцентно уверен, что это как-то связано с Чонгуком, просто не может не. Чон – одна большая проблема всей его жизни. Не будь этого альфы или будь Тэхен чуть посмелее еще на первом курсе, не было бы всей этой, витающей сейчас над ними в воздухе, дурацкой неловкости – они оба были бы счастливы. Но он трус и слабак, поэтому все так, как есть и здесь теперь мало что можно изменить. Они едят в тишине под играющую в ресторане итальянскую музыку. И пусть тишина эта неловкая, в ней все равно есть свой покой. С Чимином комфортно даже молчать. Все те раны, оставленные омегой на его сердце, перестают сейчас иметь значение, просто потому что он рядом. Он заживляет их одним своим присутствием. Он заставляет Тэхена дышать. Он заставляет его чувствовать себя живым. Но альфа все равно не может не задать ему определенный вопрос… Зачем-то же Чимин позвал его сюда. Просто посидеть рядом и помолчать явно не было причиной. – Ты хотел о чем-то поговорить, – отпивает вино Тэхен. Чимин замирает с приборами в руках и медленно поднимает на альфу затравленный взгляд. Понятно, что омега надеялся на то, что этот вопрос не зададут и ему не придется рассказывать, но его собеседник безжалостен. Его безжалостность еще больше проявляется, когда он говорит об ограниченном времени: – У нас есть максимум час. – Да. Прости что так внезапно позвонил и попросил приехать. У тебя, наверное, свои дела были, – извиняется Пак, начав нервничать. Не хочется просить Тэхена об этом, но ему больше просто некому позвонить. Омега нервно крутит бокал на длинной тонкой ножке, чтобы стало спокойнее, и он почти выскальзывает из рук. – Но мне, правда, больше некого просить. Никто не хочет иметь со мной дело. – Чимин, – альфа отбирает у него бокал, заменяя своей рукой. Омега с сомнением смотрит на длинные пальцы, сплетшиеся с его маленькими. Но руку не вырывает. – Ты же знаешь, у меня всегда найдется для тебя время. К тому же я был недалеко и Позитано как раз по пути домой, – врет, не краснея, Тэхен и позволяет себе чуть улыбнуться, чтобы омеге стало спокойнее. – Даже после того, что я сделал шесть лет назад? – интересуется Пак. Тэхен сильнее сжимает ладонь и гладит большим пальцем костяшки. Чимин потихоньку начинает успокаиваться, чувствуя, как амирис плавно проникает в его легкие. Тэхен честно признается, что не держит обиду и все понимает. Все случилось так, как должно было. В том, что тогда произошло, виноват только альфа – он был инициатором и не смог вовремя остановиться. Так что, если Чимин расскажет о том, как Чонгук его наказал за измену – Ким вылетит в Корею первым же рейсом и сам упадет перед ним на колени, беря всю вину на себя. Это мало что сейчас уже изменит, но тогда не только омега будет пострадавшей из-за его ошибки стороной. Чимин рассказывает. Рассказывает все, что успело произойти за шесть лет. Рассказывает о разводе и о том, как ему пришлось за него заплатить. В точности описывает каждый день после побега и то как очнутся в бостонском порту. Тэхен в ответ сжимает на столе кулаки настолько сильно, что, кажется, кости скоро раскрошатся в пыль. Забудьте о том, о чем он думал раньше. Чонгук не заслуживает извинений. Чонгук не заслуживает того, чтобы перед ним кто-то стоял на коленях. Чонгук не заслуживает Чимина и его детей. – Сейчас со мной все в порядке, не волнуйся, – Тэхен вздрагивает, когда омежьи теплые руки вдруг накрывают его сжатые кулаки и переводит взгляд на взволнованные карамельные глазки. Сколько боли он испытал… Сколько всего вытерпел пока альфа здесь прохлаждался. Да, его жизнь тоже не была легкой, но, объективно, намного легче, чем у Чимина. – Правда, все хорошо. Тэхен позволяет крепко сжатым губам изогнуться в полуулыбке и ловко выворачивает запястье так, чтобы ладошка Чимина оказалась в его. Его губы почти невесомо касаются костяшек, заставляя омегу покраснеть. Совсем как в студенчестве, когда Ким делал ему комплименты. Альфа поглаживает его нежные руки, отмечая, что несмотря ни на что, где-то глубоко внутри Чимин остался прежним. Все тем же мальчиком, нуждающимся в ласке и обычной любви. – Мне жаль, что тогда меня не было рядом, – я такой идиот. Я сам от тебя тогда отказался. – Но я готов быть рядом сейчас. Вечность буду вымаливать прощение. – Тебе не за что извиняться, – машет головой омега, вытягивая руки из альфьей хватки и снова потянувшись к вину. – Никто не знал, что все так обернется. Чимин замолкает, отдавая все свое внимание морю. Тэхен делает новый глоток выбранного омегой вина и за ним наблюдает. Видит, как поджимаются пухлые губы и начинают слезиться глаза. Видит, как Чимин поднимает руку и пальцами потирает переносицу, пытаясь остановить еще не покатившиеся слезы. Видит, как омега быстро-быстро моргает и о чем-то думает. По выражению его лица теперь сложно что-то сказать о мыслях, что посещают его голову. Плохие они, хорошие ли – неизвестно. Раньше, помнится, Чимин был более открыт и Тэхен мог читать его как раскрытую книгу, сейчас же омега больше похож на книгу с застежкой, к которой, прежде чем открыть, еще нужно подобрать правильный код. Сейчас перед альфой сидит будто бы совсем другой человек. Он больше не улыбается той самой, нежной улыбкой. Та, которую Чимин дарит ему сегодня, другая – она больше вежливая, но альфа не может на него наговаривать, все равно в этой улыбке есть что-то от него старого. От Чимина больше не исходит тот свет и тепло, которые раньше распространялись на километры – от него теперь веет холодом и страхом. Единственный плюс – боится Чимин не Тэхена, но и тут особо нечему радоваться. В его глазах, ранее искрящихся счастьем, теперь пустота. Мир внутри него медленно умирает, не собираясь, кажется, восстанавливаться. С таким Чимином Тэхен не знаком и не знает, как себя нужно вести. Что говорить? Что делать? Чимин вернулся к нему, но каким? Другим, непривычным и незнакомым. Вернулся человеком с иными мыслями, чувствами и совсем незнакомой душевной организацией. Хотя, может так и должно быть? Все-таки возраст и те события, которые Чимину пришлось пережить, наверняка как-то на это все повлияли и изменили. В лучшую или худшую сторону, Тэхен пока не может сказать. Единственное, в чем он точно уверен, один простой факт: его чувства к этому омеге ни капли не изменились. Каким бы другим, необычным и непривычным бы он ни был, альфа все еще его любит и готов бороться. Теперь у него хотя бы есть шанс. Тэхен, желая хоть чуть-чуть разрядить обстановку, спрашивает о Позитано. Все-таки ему правда интересно почему именно этот город заставил омегу здесь поселиться. Что такого в этом обычном, маленьком городке? Да, это туристическое место. Да, здесь и правда красиво, но все же… Он мог бы приехать в Милан и назначить эту встречу там. Он мог бы просто прийти к нему в офис и все рассказать. Тогда Тэхен бы предоставил ему жилье и помог с деньгами и работой… Хотя вряд ли бы Чимин обратился к нему за подобной помощью – совесть не позволит, хотя ничего в этом совестного нет. Тогда можно было бы просто позвонить в свой первый день пребывания здесь. Они бы уже давно обо всем поговорили и даже, может быть, перешли бы на новый уровень этих «дружеских» отношений... Жаль, что эта мысль так и останется в его голове – Чимину альфа ее никогда не озвучит. Более того, он больше даже думать не будет о том, что могло бы быть, и начнет довольствоваться тем, что есть. В конце концов, омега мог вообще ему не позвонить и найти кого-то другого себе в помощь. Стоит ценить это хрупкое доверие. – Это маленький город, а я боюсь появляться в больших, – честно отвечает на заданный альфой вопрос Чимин, покручивая ножку бокала. – Так меня сложнее найти. Плюс, Позитано туристический город и я могу слиться с толпой. – В любом случае это не его территория, так что он ничего не сможет тебе сделать, – усмехается Тэхен, стараясь не зарычать. Этот ублюдок и так испортил его омеге жизнь, а теперь из-за него он боится нормально жить. Ким точно перегрызет ему глотку. – Он Бог в Корее, но не в Италии. – Хотелось бы в это верить, – хмыкает Чимин и выпрямляется в кресле. Он складывает на столе руки в замок и принимает серьезный вид. Таким Тэхен его давно не видел. – Но я тебя не поплакаться позвал. Перейдем к делу. – Давно не видел тебя настолько серьезным, – признается Ким. Чимин приподнимает уголок губ в полуулыбке. – Так быстро отпустил ситуацию, – продолжает альфа, тоже выпрямляясь и точно так же складывая руки. – Мне не привыкать, – отмахивается Пак. – Чон – мудак, жаль, я не понял этого раньше, – вздыхает. А Тэхен ведь ему с самого начала говорил… Сложно было просто открыть глаза? Нужно было ждать пока тебе не пробьют голову? – Знаешь, я ведь любил его. И после развода бы даже закрыл на все то, что он сделал глаза в честь этой умершей любви, но у него мои дети, – Чимин снова отпивает вино, а Тэхен подбирается, чувствуя, что сейчас омега скажет что-то важное. – Он оставил у себя детей и все принадлежащее мне по закону имущество. Честно, мне плевать на все вещи и деньги, но, если с Джину и Хисыном что-то случится – я никогда ни ему, ни себе этого не прощу, – качает омега головой. Ким по глазам видит, что он не шутит. – Если он тронет их хоть пальцем, а он тронет – я сяду за убийство. – Если у омеги отобрать его ребенка, он превратится в Дьявола, – шепчет Тэхен, догадываясь о причине этой встречи. – От меня ты что хочешь? – Я помню твои слова про шлюпку, – поднимает глаза омега. – «Когда жизнь рушится, подобно столкнувшемуся с айсбергом кораблю, все нуждаются в спасительной шлюпке». Ты сказал, что готов ей стать. Твое решение не изменилось? – Нет, – улыбается Тэхен. Чимин запомнил, надо же. Альфа уже думал, что никогда не вспомнит. – Так чего ты хочешь? – Помощи. Я хочу уничтожить его жизнь так же, как он уничтожил мою. Я хочу лишить его самого дорогого – бизнеса, что развился благодаря моим вложениям. Хочу заставить его харкать кровью и молить о пощаде, стоя передо мной на коленях. Хочу чтобы он испытал на себе все то, что испытывал я, – скалится омега с лицом самого Дьявола. Даже у Тэхена от его вида и слов пробегает холодок по спине. – Он заставил меня жить в Аду более десяти лет. Сам он не выдержит и года. – Звучит заманчиво, – признается альфа. – Но почему именно я тот, у кого ты просишь помощи? Сам же сказал, что с Чонгуком никто не справится. – Никто кроме тебя. – Почему ты так в этом уверен? – не понимает Тэхен. Чимин не может знать о еще одной его работе. Не может же? – Не уверен, что об этом можно говорить вслух… – сомневается омега. Хотя, раз они говорят на корейском, то, наверное, все-таки можно. Теоретически. – Но все же, я знаю о тебе кое-что. – Что же? – это ведь не может быть то, о чем он сейчас думает, да? – Не знаю как, но как-то ты связан с итальянской мафией, – все же отвечает Чимин, говоря в два раза тише. – А именно, с семьей Барбаро – самой могущественной семьей среди всех. – Откуда ты знаешь? – удивляется Ким. Его личная жизнь скрыта от прессы и единственное что на него есть в интернете, тот факт, что он глава юридической фирмы. – Чонгук как-то обмолвился, а я запомнил, – говорит омега так, будто это что-то неважное. – Ну так что? Ты поможешь или мне искать новую шлюпку? – Раз ты знаешь об этом, значит читал что-то в интернете и должен понимать, что просто так помочь я тебе не могу, – рассуждает альфа, пока пытается в голове составить план действий. – У меня будет условие. – Какое? – Тебе придется стать моим мужем, – отвечает, не обращая внимания на округлившиеся омежьи глаза. Тэхен не хочет, чтобы все было именно так, но это самый простой способ. – Я не могу просто так помогать с подобным кому попало. Только членам семьи, не важно фактической или в рамках клана. Тот факт, что мы истинные не делает нас семьей, а в клан вступить ты не можешь, так что это единственный способ, – альфа слышит тихий вздох и поднимает на Чимина глаза. Омега залпом осушил свой полупустой бокал и снова потянулся за бутылкой, помахав ему и тем самым безмолвно сказав: «продолжай». – И к тому же, так мы сможем убить сразу нескольких зайцев. Ты будешь охраняться моими людьми на законных основаниях, так что не будет нужды чего-то бояться. А для меня… Понимаешь, я в том возрасте, когда по меркам клана уже должен быть в браке и, если до конца года я его не заключу, босс прикажет жениться на ком-то из другой, полезной нам семьи, а я не хочу ни на ком жениться. Только на тебе. – Тэхен… – шепчет Чимин, так и не поднеся очередной бокал к губам. – Я думал, ты перегорел… – Я не могу перегореть, Чимин. Я люблю тебя больше десяти лет, о чем ты вообще говоришь? – нервно смеется альфа, но быстро успокаивается. – Если тебе из-за этого будет тяжело, я обещаю больше не поднимать эту тему. И еще кое-что. Прежде чем ты дашь свой ответ, мне нужно еще что-то тебе рассказать. Понимаешь, у меня есть сын… – Что?! – давится омега вином. – Сын? Откуда? – … И у него нет папы, – продолжает альфа, игнорируя повернувшихся на них других посетителей ресторана. Пока он еще готов говорить, он будет говорить. Потому что, если сейчас замолчит – больше не выдавит и слова. – Я всегда на работе, а с ним сидят няньки. Говорят, альф проще растить без их папы, но у меня омега и ему не хватает омежьей руки. Да, у него все есть, и я стараюсь по максимуму выделить время, но все же… Няни и я никогда не сможем заменить ему папу. Даже ты не сможешь, но я и не об этом прошу, – выдыхает Тэхен. Так вываливать все на Чимина было не лучшей затеей, но лучше сразу все рассказать, чем потом тянуть с объяснениями. – Ему не хватает нежной омежьей руки, такой как у тебя. Ты сам папа, воспитал двоих, должен понимать, о чем я. Я не хочу повесить на тебя своего ребенка и заставить полностью его воспитывать, но, если ты согласишься на мое предложение и переедешь ко мне, не думаю, что хотя бы раз в день уделить на него полчаса тебе будет трудно. Я не прошу это делать, если не хочешь или тяжело, я прошу просто хотя бы так поприсутствовать в его жизни как папа и… – Тэхен, – зовет Чимин и опускает свою мягкую теплую ладонь на его сжатый кулак. Альфа поднимает глаза, на скорости сталкиваясь с мягкой улыбкой и на секунду промелькнувшим блеском карамельных глаз. – Дыши. И успокойся. Если это твое условие за помощь мне, я готов его принять. Не могу ничего сказать насчет твоего ребенка – я не знаю, как отреагирую, может, мне и правда будет тяжело, но я готов попробовать. – Правда? – с надеждой в глазах шепчет Ким. – Я когда-нибудь тебе лгал? – улыбается Чимин и отстраняется, снова приобретая серьезный вид. – Что будет потом? Когда мы закончим с Чонгуком? – Ты сможешь подать на развод, если захочешь, – пожимает плечами Тэхен. – Я знаю, что ты не чувствуешь ко мне того же и не буду держать. Ты свободный омега и взрослый человек, так что сам можешь решить, что для тебя лучше. Если захочешь остаться, – альфа изо всех сил старается чтобы его голос не дрогнул сейчас, в этот важный момент. – Я буду только рад. И я полюблю твоих детей как своих, даже усыновлю, если понадобится. – Не понимаю, чем тебя заслужил, – улыбается омега, игриво смотря на него. Действие вина? – Какие-то условия на время действия брака будут? – Нет, ничего такого. Ты свободен и можешь делать, что хочешь. Только если решишь прибегнуть к услугам каких-либо альф, делай это так, чтобы никто не узнал. В нашем браке не должны усомниться. – А к твоим услугам можно прибегнуть? – беззлобно усмехается Чимин и, заметив взгляд альфы, тут же тушуется. – Прости, это было неуместно. – Я весь в твоем распоряжении, – серьезно говорит альфа. Чимин раскрывает рот, собираясь еще что-то сказать, как к Тэхену бесшумно подходит телохранитель и что-то шепчет ему на ухо. Когда он уходит, Ким медленно поднимается с места. – Мне уже пора уезжать. Спасибо что позвал, приятно было тебя увидеть, – улыбается он, подхватывая со спинки кресла свой пиджак. – Подумай над моим предложением и позвони как все решишь. В любое время – для тебя я свободен всегда. Тэхен уходит к барной стойке и оплачивает счет, а после покидает ресторан. Чимин вздыхает и снова откидывается спиной на свое мягкое кресло, поднося бокал к губам. Это предложение, конечно, весьма сомнительное, но разве у него есть выбор? Да и вроде не звучит это все настолько сложно, как кажется. Всего-то снова выйти замуж, пожить с альфой под одной крышей где-то примерно полгода и приложить руку к воспитанию его ребенка. Ничего сложного, но если учесть, что жить придется не с кем-то, а с истинным альфой, то уже возникают сомнения. Что такое эти сомнения перед тем, какой будет награда за этот подвиг? Чимин хочет увидеть, как Чонгук падет перед ним на колени, так что не важно то, через что ему придется пройти ради этого зрелища. Да и на самом деле, омега уже сделал выбор, еще когда Тэхен только открыл рот. План максимально прост: пожить с истинным и не влюбиться. Вот только получится ли, если уже сейчас Чимин начинает чувствовать рой бабочек в собственном животе?