Возрождение кланов

*два года и пять месяцев спустя после поступления*

      Осталось ровно пять месяцев до финала. Нашего финала, когда обучение подойдёт к концу. И уже сейчас каждый выжимает из себя все что только может лишь бы набрать побольше баллов в свой итоговый табель, ведь ни для кого не секрет, что из двух ста новобранцев из года в год могут попасть в лучшие только первые десять человек, ну или не совсем человек… И такая рутина нас будет сопровождать до самого конца, как думается. Но она того стоит.       Тренировки за тренировками выматывают из последних сил, что только и хочется сразу завалиться в сладкую пуховую постель и ничего больше не делать. Я настолько устаю, что могу отключиться моментально прямо за приёмом пищи на ужине — веки сами по себе закрываются, а ложка из рук падает моментально, из-за чего остальным приходится меня в такие моменты постоянно будить. А Марко даже как-то относил меня до самой кровати, игнорируя запрет на посещение противоположной территории, потому как, когда я хотела посидеть с ним наедине хотя бы часок, меня тут же накрывала сонливость. Мне так стыдно за это, но парень уверял, что все в порядке и мне просто нужно чаще отдыхать. Вопрос — когда?       Сейчас у нас тренировка по рукопашному бою. Марко, Жан и Эрен следили за нашим совместным спаррингом с Алом практически с самого начала его наступления. Повторив приём чуть не ли десятый подход, которому меня научил Альфред, параллельно используя технику боя от Энни, я смешала оба стиля, что способствовать моей победе. Колдуна получилось перекинуть через себя далеко не сразу, но для этого и сил толком не нужно — весь секрет кроется в правильном подходе и расстановке своих возможностей, а так же включительно позиция рук с ногами, а самое важное, как говорит, сам Альфред — это дыхание. По его словам, даже при самых тяжких ранениях с правильным дыханием возможно сбежать с поля боя и возвысить свои шансы на выживание. Парень упал на спину и скривил зубы, но потом с довольной улыбкой оглядел моё вспотевшее и красное лицо над собой, что нависло над ним. — Н-неплохо, сестренка… — пробубнил тот и назвал очередное обращение, к которому я почти смогла привыкнуть. — Прости. Мне же не каждый день удаётся победить, — помогла парню подняться и отряхнула его плечи от песка. — Немного перестаралась. Сильно ударился? — Терпимо. И вовсе не перестаралась, — болезненные последствия моих ударов для Ала как рукой снесло. Он снова стал таким как прежде, словно я и не ударяла его. Вот ведь выдержка. — Так и надо. Наоборот, должна гордиться собой, подруга. У тебя правда уже неплохо получается. Не так круто как у меня, конечно, но все же. Только вот… — Альфред запнулся и поджал губы, как бы вспоминая все те ошибки, что я могла допустить в ходе спарринга. Он так часто делает, когда мы вместе тренируемся, чтобы потом указать на них и посоветовать как будет лучше. — Удар из восьмой позиции снизу не то чтобы предсказуем, так как тебе просто повезло — ты приём то той девчонки применила, но все же не рекомендую его использовать на сопернике превосходящем в весе, а то мало ли задавит тебя еще ненароком — подставишься же ведь только. Но должен признаюсь, этого я не предвидел — что ты так соединишь две техники. Хвалю. Но вот не значит, что другие не смогут, поэтому прошу тебя, колено так не выгибай в восьмой позиции, ежели рискнешь применить его таким образом повторно. Внатуре так и до вывиха недалеко было. Потом только на носилках и выносить бы тебя пришлось. — Хорошо, — в целом моя душа была довольна похвалой, но что-то все равно было со мной не так. Данное чувство преследует меня как раз с того дня, как мы с Кэсс провели обряд и связанное оно неприменимо с самим Алом. — А в целом порядок. То, что ты стараешься и правда заметно. Так держать, — высокий брюнет по-детски взъерошил мои волосы, запутывая каждую светлую и короткую волосинку друг с другом. Мне не шибко любя это, поэтому я попыталась сдёрнуть его руку, но выходило с трудом. — Но отработаем потом как-нибудь захлест из третьей позиции. Он у тебя пока что хромает, как я погляжу. Надо будет показать тебе ещё раз. Да и мне все равно не сложно. Как говорится по-местному, век живи — век учись, а? — Да мы только и делаем, что занимаемся да потеем в поте лица, — окончательно одернула его кисть и немного устало отошла подальше, чтобы он больше подобного не повторил. — Звучит так, будто ты не довольна чем-то. — Не довольна — слишком громко сказано. Но мне правда кажется, что наше с тобой общение превратилось в какую-то рутину. Как не физические нагрузки, так практики с… — осторожно указала взглядом на наблюдающую за нами троицу из других кадетов, чтобы тот уяснил от чего я излагаю свои мысли намеками. — Сам знаешь с чем, — прокашлялась. — Я понимаю, что это необходимо в первую очередь мне, но я хоцю и о другом хотя бы раз подумать. Например, провести время с тобой не как ученик с учителем, а как с другом. Как ни глянь, но когда мы последний раз собирались, чтобы просто поболтать по душам, как это было раньше, а?       Никто не ослышался. Наши взаимодействия с вороном после того, как он вернул себе окончательный облик и почти обо всем вспомнил через свои сновидения, сильно переменились. Нет, он и раньше сильно подначивал меня тренироваться усерднее, невзирая на боль и усталость, но сейчас это приобрело куда новый окрас. Теперь он и сам обучал меня своим приёмам, которым обучался до поступления в Королевскую гвардию сто лет назад и которым ещё обучал его погибший во имя героя отец. Странно звучит, не правда ли? Никто не предвидел того, что уж именно он займётся мной так основательно, что меня едва удерживают ноги последние недели, а свободной секунды кроме как занятий для общения с друзьями почти не остаётся. А если у меня и выпадает редкий шанс передохнуть, так Ал тащит меня в телепорт в другой лес чуть не ли другой конец стены Марии, либо же в Шиганшину, чтобы подучить новые заклинания. Не кажется ли вам, что труд трудом, но и уделить денёк другой себе вполне допустимо?       Тем более, мое общение с Марко ограничилось по той же причине. Я прекрасно вижу как ему с каждым днем становится обидно с моего постоянного и неожиданного исчезновения, но он старается тщательно скрыть это. И не дай великой силе Веледары закрасться в его голову мыслям о том, что я таким образом планирую расстаться с ним. Ну уж нет!       Но, кажется, сейчас Альфред не совсем понимает, что я от него требую, либо же понимает, но воспринимает уж больно не серьёзно, что очень огорчает меня. — Я прекрасно понимаю, что ты хочешь как лучше, но жизнь ведь не ограничивается только работой и полном отсутствии других внешних факторов, такие как отдых, обычные посиделки, здоровый сон да и близкие тебе люди, в конце концов, — я ненароком повернула голову и опять с той же тоской осмотрела силуэт Бодта. Вроде бы он стоит совсем уж и недалеко, но по ощущениям, что между нами возросли целые мили из-за моего плотного графика. Я снова обратилась к своему напарнику, выказывая стремление высказать все как оно есть у меня на сердце. — Я хочу к нему. Хочу хотя бы денёк провести с ним, хотя, как полагается, и без того мне будет очень мало. Прошу, пойми меня тоже — для меня твои учения в действительности очень ценны, и они правда эффективны и помогают мне, но… — ногти на руках впились в кожу, когда те сомкнулись в кулаки. — Но в то же время меня будто преследует паника того, что я многое упускаю. Мне же хочется уделить для себя хотя бы что-то, чего именно я хочу да элементарно поспать как следует, не думая об этом всем хотя бы одну ночку. Прости, но… Давай хотя бы не сегодня? Может, завтра посмотрим что можно сделать?       Мой слушатель после выслушанной исповеди повёл щекой и куда-то засмотрелся в землю, словно загипнотизированный. Моим ответом он явно был не шибко доволен и радушно настроен. Он сложил руки на поясе и долго о чем-то размышлял.       «Уж больно странная реакция, но извини, мне в тягость так долго молчать об этом» — Я тебя услышал, — наконец, оповестил тот меня хотя бы первой фразой, но свой золотой ниц от иссушенной и потрескавшейся земли так и не отнял, что придавало ему куда устрашающей серьёзности. — И все же… Извини, но я вынужден настоять, что стоит отработать твои приёмы сегодня. Завтра у нас же по расписанию с тобой развитие твоего дара, так что один хер там выпадет возможность повторить все это снова, ты уж тоже пойми. А нам с тобой много чего еще предстоит изучить, ибо времени не в проворот, а по ощущениям, что скоро даже я обгоню тебя в списке рейтинга, хотя в действительности скоро так и произойдет. — Ежели отложим один раз, то ничего страшного не случится. — У тебя какой-то глупый подход да и безответственный к тому же, — раздразился немного брюнет, недовольно фыркая. — Я же для нас обоих стараюсь. Будто у меня должно отлегать на душе всякий раз, когда мы ровным счетом можем топтаться на одном месте неделями и при этом вовсе ценя действительность вокруг нас. — Вот и я о том же — мне так же хочется ценить эту самую действительность, ибо, как ты сам выразился «времени не в проворот» и рано или поздно наши года в Кадетском корпусе закончатся, и мне больше никогда не посчастливится пережить столь счастливые несколько лет. И как уже так же сказала: мне просто важно уделить время близкому для меня созданию, и я, как ты понял, все ещё говорю о Марко. И мне совершенно не понятно от чего ты так бурно на это реагируешь. Я то, наоборот, рассчитывала, что ты, как никто другой, меня поймёт какого это, когда тебе кого-то не хватает рядом.       Альфред цокнул языком и как бы мысленно определяется с собой стоит ли сейчас нам разобрать этот небольшой вопрос или же не самая подходящая обстановка для подобных разборок на данном этапе. Впрочем, это ему не помешало, чтобы не признаться в кое в чем: — Рита, — парень нагнулся ко мне, чтобы зона нашей слышимости уменьшилась. Меня вдруг пробил озноб от одного лишь предположения, что же же сейчас он может преподнести мне на блюде в качестве своих аргументов. — Послушай. Я ещё как понимаю. Ты молодая, у тебя в голове ещё каша, так как ты ещё сама во многом не определилась, у тебя эти самые бабочки постоянно в животе, эта типичная подростковая влюблённость, но знаешь… Прошу, не сочти за грубость, но как мне кажется… Это сейчас не особо так важно, учитывая какую цель ты сама на себя возложила. Все-таки вернуть… Кхм-кхм… Не каждому посильная работенка. Пойми, у меня нет намерений как-то тебя оскорбить, а чего хуже обесценить твои чувства, хотя я наверняка уже это делаю, за что по любому итак уже придется просить прощение множество раз… Но все же, сама посуди, что выгоднее выбирать куда приоритетные вещи. Раньше почему-то у тебя это получалось. — То есть?.. — мой голос в догадке дрогнул, и прежде чем я успела что-либо возмущённо произнести, Ал продолжил свою собственную мысль: — Я ещё не закончил, Рита, — его палец приложился к моим губам, перекрывая доступ, чтобы заговорить. — Я вот хочу тоже донести до тебя, что понимаю что конкретно ты ощущаешь. Сам же когда-то был в твоём возрасте, но вот тут пожалуйста… Сосредоточиться на деле. Под каким углом не посмотри, но таким, как мы, рано или поздно приходит конец нашим увлечениям. Одно сменяется другим, понимаешь? Это время — и с этим ничего, к сожалению не поделаешь. И твое увлечение, как бы по-ублюдски это не звучало, сейчас пока что, как помеха. И… Мне жаль, что нам приходится сейчас это обсуждать.       Первые две секунды я просто часто поморгала, но это не означает, что до меня не дошёл тайный посыл его намёка. Да что уж намека? Он вполне себе прямо выразился что думает на самом деле. Мои щеки так и запылали, подобно солнцу в жаркий полдень, от нахлынувшего чувства ярости. И это была необычная ярость, а почему-то переполненная некими дозами обидами и тайными досадами. — «Увлечениям»?.. — я прокрутила на кончике языка выговоренное слово и почувствовала себя как-то неладно от его обозначения. — Увлечениям, значит… Не говори мне только, что ты так располагаешь к себе позицию — «называть вещи своими именами»? — Ал ничего не сказал в отместку, на что я разочаровано заправила волосы и отвернулась. — Ясно… — отступила на пару шагов. — Прошу, продолжим позже. Сейчас я с набитой головой все равно ни на что не гожусь… — Рита, я вовсе не то имел ввиду… — Пустое. Всё в порядке.       Нет, все совсем не в порядке. И как бы мне этого не хотелось признать, но этот разговор однажды придётся возобновить, потому что мне так, к примеру, многое осталось низведенным, как то, что он сказал.       «Он что, в самом деле уверён, что для меня Марко, как и все то, чем я занимаюсь, помимо тренировок, бестолковый пустяк и какое-то там увлечение?» — думала я, пока отходила от своего друга подальше в расстоянии твердыми шагами. — Какое-то там увлечение… — с недовольством выплюнула вновь и обнаружила, как моё место почётно занял подоспевший Эрен Йегер, всея лучший мотиватор по убийству титанов всея Кадетского училища среди сто четвёртого корпуса. — Ну, пожалуйста, Алекс, научи меня таким же приёмам! — внезапно стал умолять шатен моего друга сразу, как я удалилась. — Сам я ничего не смогу сделать, а с твоей помощью у меня точно все получится! Прошу, ну пожалуйста! — Ты же знаешь, я обучаю своей технике только Риту и никого более. Коль помнится, я уже, по-моему, доносил до кого-то из вас это еще сразу как присоединился к вам. — Да помню я, но мне правда это необходимо! Может, ты все-таки передумаешь и научишь меня хотя бы самому бесполезному приёму? Да хоть какому-то! — Извини, но навряд ли, дружище, — высокий брюнет с торчащими, как и у меня и Кэсс, ушами из-под густой черной вьющейся шевелюры похлопал Йегера по плечу, но того не устроил подобный расклад, и он принялся излагать иные просьбы под шквалом аргументов для Альфреда, но для самого Эрена не для Альфреда, а поныне Александра.       Дальше я слушать не стала да и отошла на приличное расстояние поближе к парочке из Жана и Марко так, что уже при любом раскладе на слух не разберешь. Те, по всей видимости, сами были в паре и решили ненадолго передохнуть. — Посчитала сразу нужным свалить, как только этот смертник на горизонте высветился? — встретил меня приветливо русовласый, одновременно отряхивая слои пота на своём лбу из-за жаркой погоды. Не удивлена, если это так Кэсс постаралась — она любит суровую духоту. — Правильно. На твоём месте абсолютно также бы поступил. — Всё было не совсем так, — искренне радуясь, что хотя бы сейчас я в кругу двух прекрасных людей, я без каких-либо сомнений по обычаю подошла к Марко и уткнулась с тяжёлым дыханием ему в ключицы. — Мы просто подумали поменяться партнёрами без напутствия от господина инструктора, — пробубнила прямо так в грудь брюнету. Его немного прерывистое дыхание после последней драки напомнило мне о тех деньках, когда мы могли так хоть целые выходные валяться на поляне в обнимку. Я же теперь намерена как-то бороться со своими сонными позывами, чтобы вернуть улетучившуюся пору. — Тогда этот придурок, как всегда, никому не уступает и даже близко не подпускает к твоему братцу, — дёрнул щекой Жан, просверливая своим оскалом ненавистного им Йегера, который все не унимался, чтобы уговорить Ала на совместный ученический спарринг. — Я, может, тут тоже мечтаю день за днем поучиться у него чему-то, так нет — этот нахлебник всякий раз меня опережает. — Хочешь, тогда я могу тебе показать пару приемов? Ибо все равно нет никакой гарантии, что у тебя получится его уговорить подучить тебя, а мне так, гляди, может и есть надежда что-то изменить. — Без шуток? — Никак нет. — А Алекс разве не затирал про то, что он против? — Было дело, но рассчитываю, что он поймёт.       «А вот и не рассчитываю… Но его слова… И без того сильно задели меня да и к тому же, сам учит меня и сам якобы против обучать остальных, но не предъявлял же, что именно мне после нельзя никого научить им, правильно?» — Раз так, то конечно, показывай! — Жан моментально вытянулся в росте и оживился, становясь ещё крупнее на моем фоне, но однозначно ещё недостаточно по сравнению с его лучшим другом Марко, так как тот все равно ему продолжает уступать в росте. — Да хоть прямо сейчас! Я как раз готов и во мне полно сил, как в целом табуне коней! — глаза аристократа так и загорелись в предвкушении, что он готов был оторвать меня от Бодта ежесекундно и тут же вызвать на ринг. — А меня сможешь тогда научить? — спросил так же с надеждой в своих карих глазах Марко. — Марко, ты знаешь… — погладила его по плечу. — Не подумай ничего дурного, но с Жаном… Как-то комфортнее что ли. Прошу, не воспринимай это тем, что я не хоцю тебе показывать! Просто… Просто как представляю, что тебя придётся ударить, так сердце готово выпрыгнуть от одной лишь этой мыслишки. Прости, но навряд ли я смогу с тобой. Лучше тогда попробую показать Жану, а он взамен тебе. Как тебе тогда такой вариант? — А, то есть, как меня колотить так только в путь, а как своего принца распрекрасного так сразу отбой? Ну спасибо! — Д-д… Да что ты такое говоришь?! Это неправда! То есть!.. Марко другой случай! И вообще, вы разные! Т-то ес-сть… То есть вы оба очень сильные, я это к другому, а не к тому, о чем вы оба подумали! И не говори такого больше! Вы мне всем сердцем оба дороги между прочим, сударин! И дело тут вовсе не в том, кто из вас какую социальную роль занимает в моей жизни! — Ой, да не упрямься. Марко то ты любишь больше. Будто это не заметно. Подумаешь я какой-то там проходимец не то что наш красавчик с внутренних земель — на мне так то можно и поотрываться на тренировках. И вообще, кому я такой тогда нужен? — Вы ступаете по тонком льду, Жан Кирштайн. Прошу вашей милости прекратить столь неуместный вздор. — Вижу, ты завелась. Отлично. Значит, теперь точно готова к драке со мной.       Под ухмылку парень встал в боевую стойку, направляя на меня кулаки. — Так ты это все специально затеял, чтобы меня на эмоции вывести? — удивлённо проморгала, затем возмущённо пискнула, нежели чем фыркнула, просверливая того взглядом. — Ну и дурак!       Марко заливисто смеялся с нашей недоперепалки, ибо определённо видел, что мы ни коем образом не ссоримся в реале, а попусту дурачимся, чего так иногда не упускаем. До моих трудоёмких тренировок мы часто зависали втроём. Жан рассказывал с неким упоением, как его мама вновь ждёт меня в гости, так как он сам совсем недавно ездил к себе домой на выходных, и госпожа Кирштайн не переставала расспрашивать обо мне, и когда я, наконец, вернусь. Не стану отрицать, что подобное очень приятно слышать. Это была счастливая пора, когда госпожа Кирштайн учила меня кулинарному мастерству, начиная с самого простого в разделе выпечки. Но признаться честно, у меня получилось далеко не очень. Оказывается, варить эликсиры для меня намного легче, нежели чем обычная готовка. Удивительно, как сам Жан ещё мне голову не снёс на своём кулинарном поединке. Неужели он и тогда не заметил, что в моих навыка нет способности к кулинарии?       «Да-а-а… До настоящей хозяйки мне пока далековато»       Я успела показать Жану лишь один единственный приём, самый простой, который мне продемонстрировал Ал на самом первом нашем занятии. Но Жан на то и Кирштайн, что не обделен особым терпением — то и делал, что бывало перебивал и постоянно о чем-то уточнял, но я вовсе не злилась на него за это, наоборот, это больше подначивало меня учить его. И пусть я рискую получить жалобы, а в худшем случае пинок под пятое место от Альфреда, сейчас я была на своей волне, а именно рядом с теми, с кем так комфортно и уютно — со способным учеником Жаном и его прекрасным во всех проявлениях другом Марко, мне уже ничего не страшно. Бодт между тем следил за всем разгаром очень внимательно, анализируя так же на глаз каждое моё отточенное движение, явно намереваясь его в будущем так же запомнить и повторить. Он так рассматривал нас, что аж непривычно, уж больно упорно.       Прошло всего минут пятнадцать и только четыре попытки, после последней которой я поддалась намеренно русоволосому парню, чтобы он досконально смог запомнить последовательность действий данного приёма. Жан помог мне подняться одним рывком после того как самолично уложил животом в землю. У него получилось. — Ну и кто здесь профи? — самонадеяно почесал себя по волосам аристократ. — А это, оказывается, проще, чем дать Эрену открыть рот прежде, чем он он начнёт заливать следующую чушь про титанов. — Жан, все совсем не так легко, как ты доумать… — снесла грязь с коленок. — Да, для первого раза у тебя весьма неплохо получилось, но ты ещё же не до конца отработал этот приём… — Ой, да какой смысл повторно что-то делать? Я же смог тебя уложить? Смог. Следовательно, я его освоил. Какие еще могут быть возражения?       «И откуда у него такой нетерпешь?» — И все же, я настаиваю отработать его. Желательно несколько дней. Суть не просто в том, чтобы запомнить и выучить, а научиться применять полученные знания на практике. Причем, это может касаться всего чего угодно. а не только техники боя, Жан… — А вот это мы сейчас и проверим. — Ты что собираешься?.. — Хэй, мегера! — Жан так и не смог совладать со своим прорывом эмоций и полностью отвлёкся от меня, переключив полноценно свое внимание на другую недалеко стоящую тренирующуюся парочку из Конни и Кассандры. И выкрик с обозначением «мегера» уж точно не был нацелен для Спрингера. — Как на счёт реванша? Давай один на один? — Ты то? — Кэсс привлекли возгласы своего недруга, по её словам, которого она так сильно недолюбливает. Она пронзительно посмеялась и отпустила Конни, так и не завершив свою атаку на него. — Со мной? С ума совсем выжил? Сломанных костей желаешь? — Пустыми угрозами тебе меня не запугать, бестия. Если ты и впрямь так хороша, какой стараешься выпендриться перед инструктором, так выйди прямо сейчас и покажи лично мне на что способна. Или как? Поджилки уже затряслись, когда я так громко и при всех объявляю тебе схватку? — А ты и впрямь дурень безмозглый… — ведьма перевязала свои густые рыжие, как огонь, волосы покрепче, так как из-за натуженной работы они успели у нее все нелепо повылазить во все стороны. Девушка прошла ближе к нам, вся вспотевшая и немного запыхавшаяся, но в её ярко-зелёных глазах читалась непоколебимая уверенность в своих силах, а брови были так же сведены к центру, а раз она не шибко печится симпатией к Кирштайну, то не позволит своей гордости так низко пасть да и вдобавок перед такой толпой народа.       «Так он все это время так и мечтал, что подраться с Кэсс? Но почему же предложил ей поединок только сейчас?.. Дело ли только в приёме? Скорее да, но он ведь и без того силен. Они с Кэсс могли бы поровнять шансы и без быстро выученного выкрутаса, учитывая, что Жан сможет его применить на деле шанс крайне мизерен. Или неужто он всего-то хочет похвастаться вновь так же перед господином Шадисом? Ни черта не понимаю… В этом же тогда никакого смысла, если он и без участия Кэсс на это способен. Банально даже со мной он мог бы похвастаться или с тем же Марко» — Так что, трусишки не успела уже обделать от страха? — продолжал словесно задевать девушку парень, хотя определённо видел и догадался, что та непременно уже подтвердила свое согласие на участие в спарринге. — Вот ты же сейчас только лясы точишь, а сам то и обделаешь свои штанишки сразу как только я размажу твою рожу по всему периметру. Тебе прошлого раза было мало? — Сейчас другой случай, — лицо русовласого на секунду перекосилось от неприятных упоминаний об его поражении. — И я готов надрать тебе задницу в этот раз. — Пф! Моя задница тебе и подавно не по зубам, но так уж и быть, хвалю за самопрезентацию, — онейромантка за ростом метр семьдесят развела руки по сторонам, даже не становясь в закрытую позу. Это ее ключевая особенность — она никогда не прикладывает защиту в начале боя, чего многие сумели просечь, в том числе и Жан. — Жан, ты что в самом деле собираешься драться с ней? — был в недоумении Марко. — Само собой. А ты что, подумал, я шучу? Меня и без того достали её вечные издевки. Болтает без толку постоянно, прямо как этот недоумок Эрен. — Уж кто бы говорил, конемордый? Ты хоть что-то можешь кроме как постоянно затирать про Военную полицию? Боюсь тебя огорчить, но твою задницу, как твоя мамочка, там точно никто подтирать не будет. — Как минимум, навещу тебя с проверкой, когда ты будешь патрулировать день на пролёт один и тот же город до самой старости в Горнизоне, — загорланил с издевкой парень. — Чего?! Да ты!..       Я уныло опустила плечи вместе с остатками воздуха, прослеживая как вместо предстоящей драки, парочка будет ещё битый час выяснять отношения. Как обычно.       «И почему меня все время окружают какие-то скандалисты? Разве так сложно решить все мирным путем? — Эх, ну когда-то же они должны поладить… — с надеждой осматривала обе конфликтующие стороны. — Может, когда-нибудь, — с поддержкой подошел ко мне брюнет. — Надо им просто дать побольше времени. — Наверное, ты прав, как всегда. — По крайней мере, надежда есть, ведь от ненависти могут прорости и другие чувства. Главное, лишь дать шанс, а там посмотрим. От равнодушия, наверное, куда больше вреда человечеству. — Мне говорили тоже самое, — улыбнулась, нащупывая пальцами кисть Марко, легонько соприкасаясь с его личными холодными пальцами. Мы вместе смотрели как развился бой между двумя новобранцами. Многие курсанты поравнялись с нами и присоединились, чтобы поглядеть, ведь те так вцепились озлобленно друг в друга словно затравленные росомахи. — Один великий поэт как-то сказал про другого героя из прошлого, что «нема гарантии там, ась будешь скучать по тому, кого так сильно презирал».       «По-моему корявый перевод вышел… Но надеюсь, Марко суть сумел уловить» — Ну, я своей позиции не изменил; уверен, что они оба достойны службы перед королём. Так что, скучать им друг с другом там не придётся, — уголки губ Марко взлетели вверх. — К тому же, ты же там тоже будешь. Я уверен в этом. Не могу дождаться, когда нас всех вместе переведут в столицу после окончания обучения. И мы будем там вдвоём. Разве не здорово? — Да… — в сердце вновь неприятно кольнуло от безнадёжно радости Бодта и внезапного осознания, что в полиции я прослужу по собственному желанию далеко не долго, даже с учетом того, ежели смогу поступить. У меня уже построены планы, а вытягивать его в эту пропасть… Я начинаю постепенно передумать о своей старой затеи касательно союзников. И о том, что мне когда-то придётся вынужденно проститься с этим чудным солнышком, что освещает мне этот пусть все обучение в Кадетском корпусе… Даже представлять больно. — Может, нам все же удастся вместе потренироваться? Я никогда не была против твоей компании и тут, но… Как уже говорила, ударить тебя — это высший эпогей моих сил. — Я сам уже сомневаюсь, что смогу сделать то же самое, — Марко был все так же настроен на позитивной ноте после об одном упоминании о своей мечте. И я специально перевела тему, чтобы не чувствовать себя так отвратительно и разбито от признанных им надежд рядом со мной в будущем, хотя и где-то внутри признаю, что долго бегать от этого не получится. — И все же, тебе, как и мне, нужен партнёр. Иначе нас господин Кит четвертует со всеми потрохами, ежели опознает, что мы прохлаждаемся в разгар занятия. — И на том правда. Тогда лучше поскорее как-нибудь начать или хотя бы сделать вид, что мы что-то делаем, а то он совсем рядом уже, — парень тыкнул пальцем за мою спину, где как раз разгневанный инструктор за что-то вновь отчитывал Сашу. Он был совсем рядом и уже пошел разбираться с теми, кто вместо занятия предпочел отсиживаться за просмотром драки между Кэсс и Жаном.       Мы с Марко тихо похихикали и отошли вдвоём на пару метров подальше, чтобы, как и говорилось, вместе позаниматься рукопашным боем или хотя бы постараться. Мой парень очень любознательный — никогда не пропускает ни одной важной детали, аж в таких случая, когда я излагаю ему рецепт приготовления любой настойки — он буквально боится вставить лишнее словцо, чтобы не сбивать моего настроя, и вот прямо сейчас он как раньше с интересом слушает меня. Мне так с этого приятно, когда тебя понимают с полуслова, что я готова говорить с ним целые сутки, но вот единственный какой нюанс беспокоит, впрочем как нас двоих — это сам процесс тренировки. Объяснить на теории легче простого, но вот когда настигает пора практики… Там то мы были оба краснеющие, как свежая лесная земляника. Марко превосходно усваивает теорию, но любой уважающий себя солдат да и в целом любой гражданин всегда даёт себе отчёт, что парные тренировки полны телесного контакта. С Жаном такой неловкости не испытывала никогда, что вполне себе логично. Марко — совсем другой уровень. Он сам сильно стесняется, когда его руки случайным образом оказываются то на моих бёдрах, то на груди. Мои, собственно, тоже. И это оказалось ещё куда серьёзным испытанием для нас двоих, чем просто-напросто побить друг друга.       Но не стану лукавить полностью, ибо с нами такое уже происходило раньше. Особенно в моментах с поцелуями, когда сильно переусердствуешь… Доходило до того, что после такого рода инцидентов, вдобавок, ежели мы очень увлекались, и Марко приступа целовать мою шею… То все. Я буквально готова потерять голову, которая полна горой фейерверков от таких бесподобных ощущений, плюс к этому меня беспокоило таинственные чувства и отдачи в области низа живота. Благо, у меня имеется персона в арсенале с кем я могу обсудить любые нюансы отношений. Думается, вы уже догадались, что я имею ввиду саму Кассандру Фреман. Колики в животе спустя минуты проходили, но Кэсс когда разузнала об этом из моих уст сразу загоготала неистовым смехом и лишь поздравила, объявив тут же после чего, что это вполне естественно и что со мной, наоборот, все в порядке. В общем, у нас очень деликатный разговор вышел тогда… Вспоминая его всякий я вспыхиваю от смущения за долю секунды. Альфреда, кстати, я почему-то этой темой не оповестила… Но он в принципе мужчина. Что с него взять то?       А если на то пошло, то так и есть — дальше поцелуев мы с Марко не заходили. Странно говорить об этом как-то, взирая на то, что причин вполне себе достаточно: как например, везде много однополчан, преследующих нас на каждом углу или же факт того, что я крайне стесняюсь своего тела, сама того осознав совсем недавно. Нет, это истина. Пусть и мне до разрыва сердца невероятно приятны поцелуи в шею и за ухом, но только представлю, как Марко поцелует меня в плечо, а гляди и ниже, так мне тут же беспокойно, что ему не понравится то, что он увидит. Но должно быть, данный мой страх логичнее списать на моё происхождение — совсем другой вид, пусть и скрещенный с человеком, но это не отменяет того, что таких как я, многие люди воспринимают за выродков и изгоев, а мне… Не хотелось бы как-то разочаровывать парня таким способом, не поставив его элементарно в известность того, кто я есть, чтобы позже у него не закрались подозрения, что я им воспользовалась. О чем там говорить, если максимум, где я открыто одеваюсь, это перед сном — в одних шортах и дырявой майке, и то по причине того, что выбора у меня особо не имеется, ибо это моя единственная пижама уже как четыре с половиной года, а руки как-то все не дойдут купить новую. Но черт — чем больше я об этом усердно размышляю, тем хуже становится, а время то идёт, а мы с Марко уже длительный период в столь близких отношениях…       Вот и сейчас, вместо удачного приёма у нас вышло черт знает что, а все по вине той прежней интимной неловкости. Бодт растерялся, когда собирался поддеть меня за лодыжки, по итогу чего сам запутался в моих ногах и повалил меня на себя. Я завалилась ему в сидячем положении прямо на грудь, на что он рефлексом громко и жадно глотнул воздуха по причине того, что ему внезапно перекрыли пути для поступления кислорода. Хоть я и лёгкая относительно, но такая нагрузка все же несёт в себе риски. — Из-з-звини, пожалуйста! — запнулась и молниеносно слезла с него. Тому следом полегчало, и он задышал свободнее. — Прости, прости, прости меня! Я, браво, не хотеши, чтобы так получилось! Ты как? Сильно ударился? — завела ловкие пальчики за обжигающе горячими щеками Марко ему на затылок, проверяя на наличие шишки, ведь он все-таки ухитрился и головой удариться. — Боги… — Пустяки, — оставался смущенным брюнет. — Я сам виноват. Неправильно рассчитал свои силы. Ты же знаешь, каким я могу быть неуклюжим, когда волнуюсь.       «Кажется, вот и нашёлся ещё один повод не вставать нам больше в пару на рукопашном» — И вовсе ты не…       Меня привлекли очередные порции скандала, доносившиеся совсем рядышком. Как полагается, у Жана с Кэсс в паре тоже не все так гладко, как можно было вообразить в самом начале. — Ты… Ты что творишь, придурок?! Слезай, давай, с меня быстро!       Ведьма раскинулась снизу после того, как Кирштайн повалил ее, но сам оступился и по ошибке уткнулся девушке в грудь. Та пыталась спихнуть его под раскаты смеха в особенности самого громкого и разъяренного среди толпы — это Альфреда и Эдди. И если же остальные кадеты хоть как-то пытались унять и скрыть порывы смеха, то эти двое вовсе его не стеснялись, заполняя своим галдежом всю окрестность. — Вот это я понимаю подушка безопасности! — провыл, хватаясь за живот, Катерман. — Ты как, Жан, лицо то цело с таким то приземлением? — вот уж удивительно, что впервые в истории второй брюнет поддержал Эдди и сам безудержно смеялся, прислоняясь лбом к рядом стоящему Эрену, которого так же клинило от продемонстрированного несдержанным смехом, но он старался его всячески подавить. — Или тебе компрессор полагается? — А смысл, если он уже есть? — добавил второй.       Впервые я встречаю, чтобы Кэсс была так смущена. Мне казалось, таких, как она, ни под каким напором невозможно вогнать в пунцовый окрас. Элементарно тот случай в лесу, когда мы с ней уединились с первым поцелуем тому подтверждение. Но мой друг её так довёл, что цвет её волос не отличишь от кожи лица. Столкнув с себя мужское тело, она молнией прошла мимо нас, покидая полигон. Она злилась и что-то бубнила себе под нос, пока уходила. И тут возник вопрос — как быть и как именно утешить каждого?       «Хотя чего это я? Они же оба среагируют одинаково — не захотят и продвигать этот разговор, предпочав вместе позабыть об этом навсегда… Может, тогда в действительности не давать лишнего повода для нового конфликта и оставить все как есть? Но будет ли это так де правильным?»       Мы с Марко были встревоженный произошедшим, как одно целое, проявив одну и ту же реакцию — переглянулись и по одному щелчку смекнули, что пока стоит дать ребятам остыть. Как никак, но мы с ним оказались в примерно похожем положении и определённо понимаем что к чему и что те чувствовали.

***

      Прошло где-то три дня. Я делаю пометки в своём дневнике касаемо приключившегося со мной прямо в Тросте, рассиживаясь на одной из лавок в тенечке в самом эпицентре города. Прибыла сюда совсем под утро с восходящим солнцем, даже не явившись на завтрак, ибо аппетита и без того не было — ни одна крошка бы не уместилась. Мне было нужно прогуляться где-нибудь в многолюдном местечке, чтобы привести разум в порядок, а такой замечательный живой и кипящей жизнью двадцать четыре на семь город, как Трост — идеальный вариант. Тем более, сегодня суббота, следовательно, сегодня выходной и мне опасаться нечего. Марко, как обычно, уезжает навестить родителей в Дзинай, а Саша, напротив, решила остаться на сей возможность на базе, так что сейчас на эти два дня я предоставлена сама себе.       »…и таким образом, я слоняюсь в своих заблуждениях, из-за его поведения, уже не первую ночь. Так тошно, что даже спать тяжело. Мало того, что он списал на то, что все, что мне так дорого, лишь пустое «увлечение», как он выразился, так ещё и недоволен теперь мной, что я добровольно пошла учить ребят его приёмам. Кто знает? Может, я это сделала по большому счету из-за обиды в его высказываниях. Но одно ясно наверняка — надо как-то решать этот вопрос и обсудить все на чистоту, пока время не истекло, а то коль чувствует моё сердце, как тяготит эта проблема нас обоих. Мы как где-либо не переглянемся, так моментально камень над сердцем на протяжении всего дня засядет. Сегодня же его розыщу по возвращению…»       Дописала последнее предложение и поставила точку, а лучше не так — много точек, а то как бы нет гарантии, что клюнет мне удача расставить все точки над i именно сей божий день. пусть в этих записях сохранится больше недосказанности. Наобещаю прямо тут себе всякого, а на деле исполнить не смогу.       «Бр-р! Как неприятно то звучит то»       Оторвавшись от скамьи, припрятав при этом в карман свой кожаный дневник в карман штанов, ибо платья я ношу крайне редко в аргумент исключаемых удобств, а после ноги поволокли меня всю целиком вдоль улочек городка, где как раз только отходила заря, так как ещё слишком рано. Воздух был немного влажный, а народ прибавлялся, стремительно покидая жилые дома — кто-то занял место у прилавков или своих небольших магазинчиков, а кто-то просто решил подобно мне освежиться с рассветом, кто-то с детьми под ручку, а кто-то в гордом одиночестве.       Первоначально мне хотелось прикупить себе что-нибудь для спанья — сорочку бы или какую-нибудь прочую самую обычную ночнушку. Пару копеек у меня на счету сохранилось после затрат на подарок для Кэсс после её дня рождения тринадцатого февраля, так что все не так уж и плохо — на что-то да мне хватит.       В итоге, мой выбор пал на обычную повседневную мужскую рубашку. Почему мужскую? Причина вполне себе явная, поскольку Марко частенько отдавал мне свои сменные вещи первое время до того, как мы воссоединились с отцом и до того, как мы с Марко начали встречаться, у меня не было должных средств на новые, то у меня на месте возникли ассоциации именно с ним. Я даже взяла идентичную его размерам, чтобы всегда чувствовать себя рядом с ним и представлять, что она его, ибо позаимствовать лично его рубашку я дико стесняюсь и считаю это не совсем корректным.       Я слонялась по городу ещё каких-то пол часа, истратив последние средства на пирожок с капустой, которые я так обожаю, но не те, что так отменно готовила мне бабуля, плюс к этому успела так рано забрести к тому цирюльнику, иже местные называют таких персон со своим родом деятельности «парикмахеры», что странно звучит, как по мне, дабы подровнять себе волосы и немного отрезать отросшие. Намереваясь спрятаться где-нибудь за одним из домов, чтобы телепортироваться уже домой, я подметила необычное столпотворение, откуда доносился громкий свист и уйма других звуков. Не сдержав свое любопытство, я сменила вектор своего направления и отправилась в самую гущу событий, пытаясь протиснуться сквозь толпу, дабы посмотреть что же там такое. — Прошу, простите! — извинилась, когда наступила на чью-то ногу.       Но мне было нужно продвигаться дальше, потому что без этого, я бы не смогла в связи своим низким ростом хоть что-то рассмотреть за широкими спинами местных горожан. — Вот же тупые разведчики вновь собираются выбраться стены. Будто им делать больше нечего, кроме как набивать брюхо титанам, а? Как считаешь? — И не говори. Сами то ни малейшего представления не имеют сколько налогов приходится на их трупы. Постыдились то бы хоть разок. Уже по горло слышать всякий раз обещания командующего и оправдания стольких жертв. «Благая цель, благая цель»… — Ага. Слышала ж, что сынок то Гретки подох то на последней экспедиции? — Да ладно! И что, она до сих пор не в курсе? — По всей видимости нет. Видимо, просто верит, что ему некогда зайти к ней. — Максимально бестолковая смерть… А мог бы лучше уже сейчас ей внуков подарить. Проку бы больше вышло. — Однозначно согласен.       Короткая беседа между пожилой низкорослой женщиной в сероватом чепчике вместе с такого же роста мужчиной в свежем ухоженном жилете засела в голове и заострила новую дозу обиды.       «Соболезную… Но они и правда не шибко доброжелательно относятся к Развед-корпусу… Хотя погодите-ка… Разведчики?»       Я же прежде их никогда не видела. Сколько бы не посещала такой прекрасный город, как Трост, так ещё не выпадала возможность пересечься с такой важной организацией. Каких бы плачевных успехов не имели бы разведчики, я все равно тайно продолжаю ими восхищаться, ведь не каждой tha'ne хватит мужества выступить против титанов на их территории, а тут люди. Это по истине очень воодушевляет.       «Так, ну раз здесь должны проехать солдаты, значит, в самом первом ряду полка должен появиться сам командующий Эрвин Смит. Ох, вот бы глянуть на него одним глазком!»       Мои надежды оправдались на месте, когда мне удалось вырваться вперёд местных перед проезжей частью. Огромная шеренга из лошадей заполнила всю дорогу, при виде которой я завороженно приоткрыла рот, расценивая суровых солдат в зелёных плащах.       «В их глазах столько противоречивых эмоций… Не удивительно, что им удосужилось попытать судьбу за стенами в разы мрачнее, чем мне единожды в Шиганшине. Скольких… Скольких же товарищей они потеряли?»       Но ответ итак очевиден. Господин командующий своим холодным устремленным ориентиром, направленным только вперёд, ясно говорит нам об этом, что много. Очень много людей там полегло.       «Брать на себя ответственность стольких подчинённых это же такая тяжёлая нагрузка на всю оставшуюся жизнь… Ал бы, наверное, согласился со мной»       Пробежав бегло зрительно по каждому, уже в принципе игнорируя бурчание многих встревоженных и недовольных гражданских, я зацепилась на другом человеке. Человеке, с которым мы лично были когда-то знакомы. И от одного его вида, я оцепенела — костяшки на руках нервно задергались, как и сами веки на глазах от одного его вида. — Это же… — моя челюсть готова была отвиснуть в неверии. — Нет… Этого не может быть… Это не может… Быть он…       Прямо мимо меня на лошади проехал этот мужчина. Всё тот же леденящий все нутро душу его грозный серый ниц, всё те же чёрные волосы с побритыми висками… Сомнений нет. Это точно он.       Проезжая мимо меня, мужчина случайно заприметил меня, но тут же вновь уставился на дорогу.       «Он не узнал меня»       Оно и не удивительно. Как ни крути, но аж семь лет прошло с нашей последней встречи. Я выросла, но вот он… Ничуть не изменился. Но тут назревает следующее:       «Что… Что он делает в Развед-корпусе? Неужели… Им удалось выбраться из Подземного города?! Неужели?! Но когда?! Как давно они живут уже на поверхности?! Как Леви вообще загремел под начальство разведчиков?! Но тогда где Фарлан и Изабель? Почему их не видно?»       Я в спешке и немного дергано начала осматривать каждого ещё активнее, в стремлении найти своего брата и ту милую рыженькую девчонку, с которой много лет назад мы так здорово сумели найти общий язык, но среди присутствующих солдат не обнаружила ни одного из них до самой той поры, пока шеренга закончилась и повозки со сменным снаряжением не завершили колоннаду.       Поджимая губы вплоть до посинения я не могла оставить и предположения, что мне все попусту почудилось. Но нет. С такого расстояния, откуда я так и не шевельнулась, полная настоящего замешательства, все ещё был заметен бритый затылок мужчины.       «Но… Где же братишка? Где он? Почему они не вместе? И… Изабель? Я бы сразу ее узнала»       Призрак из прошлого настиг меня в тот миг, когда и не рассчитываешь, что подобное произойдёт с тобой. Я не ждала этой встречи ни коем образом, но тут, как видится, твоё желание и не имеет смысла, ведь всё, что было с нами однажды может настигнуть нас снова, если в прошлом не нашлось и секунды, чтобы разобраться с ним. А как иначе? Мы просто оставили ведь с бабулей и отцом всех их в Подземном городе…

FLASHBACK

*девять лет назад*

— Ой! — протирая столик от крошек старой тряпочкой, мой локоть совершенно случайно спихнул тарелку, от чего та моментально разлетелись на осколки после соприкосновения с полом. — Ой, ой, ой! Блин!       Спрыгнув с покачивающегося деревянного стульчика, я упала на колени, готовая расплакаться от своей оплошности и не зная как теперь быть с новоиспеченным мусором. Но как собираются осколки? Как это делают?       Подручных средств поблизости не оказалось, поэтому сквозь пыхтение и поступающие слезы от разочарования в самой себе я все той же тряпкой для стола принялась собирать кусочки из-под разбитого блюда. На корточках, ползая, то оттуда, то сюда и так обратно, все смела в одну кучку, шмыгнув носиком от безнадеги, пока чьи-то зашедшие шаги на кухоньку меня не остановили. — Я вернулся! — это был братишка — самый высокий, самый красивый и самый добрый из всех, кто мне ведан. За ним стоял ещё кто-то, но оба растерялись, как забрели внутрь, прикрыв за собой дверь. — А что случилось? — братик обеспокоенно подошёл ближе и присел на одно колено передо мной. — Ты… Так завтракала что ли? — Не я… — тихо призналась от смущения, признавая то, что с нами в одной комнате есть ещё кто-то. Кто-то, кого я вижу впервые. И от этого стало как-то тревожно и боязно. — Папенька. Он кушал, а потом просто ушёл. — И опять на тебя все свалил, как всегда, да? — мне не нашлось, что ответить на это. — Ясно… Вот же козлина… — Фарлан похлопал себя по губам. — Лучше забудь, что я сказал, ладно? Это плохие слова. Их незачем повторять таким красивым девочкам, — голубоглазый блондин подобрал мои растрепанные длинные волосы, что достигли самых пят, но бабушке плоховасто и она не в силах пока что меня заплетать, да и я не настаиваю — вот и приходится ходить растрепанной. Фарлан переместился взглядом пониже на мои руки, после чего сиюсекундно побледнел. — Да ты порезалась ведь, — обнаружив ведь правда крохотный порез, который совсем не заметила, я удивилась в его наличии. Братишка заботливо забрал у меня тряпочку и принялся рассматривать совсем маленькую ладошку с коротенькими пальчиками, которая и вровень не шла с его по размерам. — Я сам тут все уберу, — вдруг незнакомец заговорил, от чего я задрожала в связи его низкого и гнетущего тона. — Иди лучше делай что должен, а остальное предоставь мне. — Уж кто, но в уборке то ты всегда был специалистом. Раньше меня это лишь напрягало. Но сейчас, так уж и быть, готов с уверенностью ручить все на тебя.       Мужчина как-то странно фыркнул, не дернув и мышцей лица, что для меня крайне поразительно. От него веяло странной аурой, но может мне на то все мерещится, ибо это впервые, кого из незнакомцев я так близко вижу. Раньше мне доводилось проводить время исключительно с семьёй, а из дому выходить мне запрещают, по причине того, что братик на пару с бабулей всячески утверждают, что снаружи слишком опасно особенно для таких, как я. Меня это малость огорчает.       Старший брат со всей своей добротой обрабатывает мне ранку между большим и указательным пальчиками неизвестной жидкостью с плохим запашком. Ощущения очень неприятные от этого, поэтому я невольно хныкала и жмурилась от щипания. — Вот, теперь болеть не будет, — Фарлан улыбнулся и отложил колбочку с ваткой подальше, а сам поцеловал пульсирующее местечко, от чего разом стало спокойнее. — В следующий раз будь аккуратнее да и вообще лучше не берись больше за такую работу. Пусть батя ею занимается, — при упоминании папы тот почему-то изменился в лице и как-то помрачнел. — Его дома почти не бывает, сам знати. А бабуля болеет. Во как не может и с кровати двинуться. — Она все ещё спит? — Да. — Плохо дело… Но я тут достал кое-какие травы, которые она так просила. Надеюсь, хоть как-то они помогут ей. — Но бабуля же поправится, правда? — Конечно, правда. Мы ещё знаешь как заживём все вместе, когда выберемся из этой пещеры. Клянусь тебе, что так и будет. Надо только немного подождать. Я заработаю достаточно, чтобы перебить пошлину и вытащу нас отсюда… Сам заработаю. — И аже (даже) на солнце посмотрим? — И даже на солнце. И не только на него — грозы, дождь — все это мы увидим, — братишка обнял меня своими длинными руками и поднял к себе на ручки. Так люблю как он так делает, что настроение сразу поднимается. — Ну что? Пойдём знакомиться. Уже давно пора как.       «Братик хочет представить мне того загадочного и странноватого незнакомца?»       Фарлан провел нас обратно на кухню, где иностранец задумчиво точил свой нож об каменный брусок. Одет, как и все, скромно, но очень аккуратно, без единой лишней складочки или вмятины, словно все будто так и должно было быть. Как и все, худ и бледен из-за нехватки солнечного света, но это не мешает ему каким-то магическим чудом сохранять неведанную мне раннее стойку в глазах, невзирая на нынешнее положение под землёй простого люда. — Ты закончил? — Как видишь, — холодно отчеканил таинственный брюнет, не прекращай точить свой складной нож. После нашего недолгого отсутствия на кухоньке действительно так быстро исчезли все осколки и прочий оставшийся хлам.       «Как он смог так быстро прибраться?..» — Извини за этот казус. Но сегодня нам ещё повезло. Обычно у отца случаются куда хуже приступы агрессии, а тут он просто не убрал за собой. Повезло нам, — братишка убаюкивающе гладил меня через плотную ткань поношенного, но чистого платьица, явно чувствуя, как я нервничаю в присутствии чужака, несмотря на то, что сейчас у брата на руках. — Видимо, — незнакомец, наконец, посмотрел на меня, но в его взгляде, пусть и жутко серьёзном, не прослеживалось угрозы, скорее такой глубокий уровень спокойства. — Эй, а кто присматривает в таком случае за тобой, если день на пролёт сидишь тут одна? — Б-бабуля… — пояснила тому, прижавшись к тёплой жилетке братца, но ответ вылетел максимально неуверенный. — Ну, она плохо себя чувствует уже как месяц. Так что, грубо говоря, она пока предоставлена сама себе, — с досадой добавил Фарлан и пододвигая стул за обеденным столом ближе к чужаку присел вместе со мной, усаживая меня на коленки. — Но я стараюсь почаще наведываться домой от поры до времени… Хотя кажется, что и то недостаточно. — Зато самостоятельной вырастет. Слабое утешение, но все же в такие тяжёлые времена искать существенные преимущества не повредит. — Да, ты прав… — между тем братишка прочистил горло и вновь натянул на себя прежнюю сияющую улыбку. Обычно мне нравится, когда он так улыбается, но тут совсем как-то не те ощущения. — Кстати, я все же намеревался представить вас друг другу. Рита, это Леви — мой лучший друг и верный товарищ. Думаю, он ни раз к нам ещё заглянет, так что по любой просьбе можешь смело к нему обращаться. Да, знаю, на вид он может и кажется грозным, но обещаю тебе, кусаться не будет. — Шутить удумал? Недаром же ты в хорошем расположении духа сегодня с самого утра. Догадывался же, что хорошего ждать не придётся, — повел бровью вышеуказанный Леви.       Фарлан опустил едкий комментарий мимо ушей. — Леви, а это моя сестрёнка, о которой я тебе так много рассказывал, — мы с братиком мило соприкоснулись щеками, ясно демонстрируя уже некие выявленные внешние сходства, как например, цвет глаз и волос, а так же кнопочные носики. — Прошу, не обижай её, а то, как ты сам слышал, я уже пообещал ей это. — И в мыслях не было. Ещё проблем с тобой мне не хватало. — Приятно слышать.       Леви любезно протянул мне свою руку, от которой так и веяло неким загадочным холодком. Первые секунды я удивлённо проморгала своими большими глазенками, без понятия что делать с этим, но потом вспомнила как из одной из сказок бабушка поведала мне, что у некоторых так принято здороваться.       Но мне пришла иная идея. Намного оригинальнее, нежели чем обычное рукопожатие. Это мое первое знакомство с человеком из вне, так что лучше сделать это событие максимально запоминающимся, красивым и особенным. Спрыгнув ловко с колен братца, на всех парах помчалась в нашу с бабушкой комнату, оставляя ненадолго наедине изумленную пару. — Что это с ней? — так и остался в неведении брюнет с серебряными глазами. — Не знаю… Раньше с ней такого не было.       Но все правда было нормально. Так, по крайней мере, думала я. Возможно, мой незапланированный побег и кажется сперва кому-то неуместным, но у меня созрел план. А для его исполнения мне нужно наведаться в комнату, что собственно я и сделала.       В комнате была проснувшаяся бабуля. Она мирно, как положено, читала свою толстую книжку на другом языке под тёплым одеялом. Седые жидкие волосы разлетелись по подушке, щёки впалые, морщинистые и исхудавшие, но подобное состояние не помешало ей противиться с приступами временной болезни. Но мой братик так точно говорит, что она «временная», а я ему во что бы то ни стало верю, потому как он никогда мне не врет. — И куда же мы так бежим во всю прыть? — с хрипоцой окликнула меня бабуля из своей кровати. — За подарком, — не замедляясь, поставила старый табурет, чтобы встать на него и дотянуться за одним предметом, что благополучно стоял на комоде. — Для кого же, интересно? — Для друга братика. — К нам Леви зашел? — Так точно, — притянула к себе миниатюрный коричневый глиняный горшок и пока спрыгивала со стула, случайно опрокинула. — Не суетись, а то правду поговаривают «прытко бегают, так часто падают», — больше со смехом предупредила та, нежели чем с упреком, выглядывая своими блестящими и сощуренными глазками из-под книги. — Прости! — подняла в спешке табурет обратно. — Передавай ему пламенный «привет» от меня, а то как бы сегодня я не в самой лучшей форме, чтобы позировать перед кем-то, — попыталась старушка усмехнуться, но из ее горла вырвался влажный кашель. — Однако, жаль. Хотелось бы поболтать с ним хотя бы минутку… — Так и сделаю! — спряталась уже поспешно за дверью, прижимая горшок с цветком под подмышкой, а второй рукой удерживала ручку двери. — Отдыхай. Мы принесем тебе попозже по расписанию, как обычно, чайку с травами. Тебе точно полегчает. Братик же сказал, что достал безмер. Значится, сегодня ты мигом попадёте на поправку. — Рада слышать. Оба ведь вы хорошие у меня такие. Самые лучшие и заботливые внучата… — расплылась в улыбке больная, согревая свои старческие руки под одеялом. — А теперь беги давай. Не почем же гостя держать в ожидании, правильно? — Правильно, — гордо согласилась и рванула обратно в трапезничную, прикрыв настежь дверцу, чтобы не беспокоить в случае чего бабулю нашими разговорами. Вот уж если повезет, и бабуля будет чувствовать себя после настойки полегче, то могу и рассчитывать на сказку на ночь.       Ребята совсем тихо что-то обсуждали, используя какие-то незнакомые для меня слова, но как только я забежала на кухню, так сразу все умолкли. Я неловко потопталась на месте, а затем с неуверенной припрыжкой, упрятав горшок за спиной, двинулась к хмурому Леви. Не выдержав такого упорного осмотра с его стороны, мой ниц упал в пол, а руки небрежно вытянулись вперед с предназначенным подарком. — Это тебе! — мои щеки случайным образом порозовели. — Это «красный хвост», но более умное название у него брот… Брак… — Бромелия, — улыбчиво напомнил мне братец, наблюдая, как я небрежно кладу свой подарок в руки друга Фарлана. — Во точно! Бромэлия! — все равно неправильно произнесла. — Ему не нужен солнечный свет и поливки раз в недельку будет очень даже предостаточно. Это мой подарок в знак нашего знакомства, не правда ли он красивый? — Красивый, — был немного обескуражен внезапным заявлением тот, но все же осматривал причудливые удлиненные и плотные розетки из красных жестких листьев. — Спасибо… Это было… Внезапно. — Ты друг моего братика, а значится, теперь можешь по правилам стать и моим другом, ведь так? — обратилась к слева сидящему Фарлану, который за всем этим массировал свой затылок и не прекращал улыбаться. — Все так, — поддержал меня блондин и переглянулся с Леви, хитро подмигивая. — Так как? — отныне я не чувствовала больше такого страха перед чужеземцем, что сподвигло подойти меня поближе, ибо мне вдруг показалось, что подарком он был приятно удивлен. — Будешь моим другом? — А у меня есть выбор? — Нет, — открыто засмеялся Черч-старший, но потом вовремя встряхнулся и вспомнил, что в соседней комнате отдыхает наша бабушка, и что шуметь лучше не стоит.       Леви по-началу колебался, но потом внезапно для меня самой наклонился и небрежно поднял под подмышки, будто впервые держит ребенка на руках, а затем посадил себе на колени. — Ладно, — выдохнул мужчина. — Будем дружить, — я восторженно захлопала в ладошки, устраиваясь на коленях по-удобнее. Скованность вовсе отпала. — Рассказывай — чем еще удивишь? В растениях, надо полагать, разбираешься, как и твой брат? — А то! Вот, к примети… — Например, — подправил вновь мою разговорную речь старший брат. — То есть, например, ты вот знал, существуют такие цветочки, которыми можно наесться в один укус и так на весь день? Я вот знаю, что такие есть!        Я далеко не люблю все, что связано с растениями, но проявить свои способности перед кем-то да и еще перед новым мне существом крайне интригующе! А что я? Зря по наставлению бабули уже начинаю учить это? Вот она выздоровеет, так придется же опять усесться за уроки… Вот блин.       Так мы и познакомились. Только с возрастом я вспоминала постепенно, что Леви порой и отключался от реальности и не слушал меня, но то, как он делал вид, что ему интересно, чтобы не огорчить меня, всякий раз вызывает у меня улыбку. Иногда Леви заходил к нам в одиночку под предлогом того, что у Фарлана есть некие дела и работа, тогда то Леви и приходилось следить за мной. Именно он с братцем дарили мне первые игрушки иногда и самодельные, которых у меня так давно не было. Но первую куклу, подаренную им, я не забуду никогда. Он сделал ее сам из обычных тряпок, но любила я ее больше остальных, которые в последствие насобирала. А спустя месяца, когда братик все прежде был на работе, я вызвала играть Леви в догонялки. по дому было неудобно, но на то я и была малюткой, что удобно запрятаться там, где тебя никогда не найдут за сто лет. Но а закончилось тем, что я однажды выпрыгнула из шкафа и уцепилась за спину мужчины, восторженно свистя ему над ухом: — Кати меня! Ну покатай же! — Если продолжишь, то я тебя сброшу и поставлю в угол. — А я братику пожалуюсь, как он вернется! Он тебя поставит на место! — Вот что-то уже и я сам начинаю в это верить… — А теперь покатай меня! — ударила маленькими пяточками в бока Леви и продолжала вредно канючить. — Ну поката-а-а-а-а-ай! — Кататься хочешь? Ну сама напросилась!       Изначально это развлечение с его стороны позиционировалось, как нечто опасное и страшное. В его помыслах это выглядело так, что я перепугаюсь от того, с какой скоростью он меня кружил и таскал на себе, но все оказалось совершенно наоборот — я начала просить его возить меня всякий раз, как он приходил, потому что мне это так нравилось, что иногда я с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться от восторга. Конечно же, от меня избавиться не так уж было и просто. А что же до цветка, то Леви говорил, что сохранил его и продолжает ухаживать, чему я была несказанно рада.       Спустя еще пол года Фарлан пришел уже не с Леви, а под руку еще с какой-то рыжеволосой девушкой с двумя коротенькими хвостиками. Увидев меня как-то в дверном проеме, прячущуюся от новой незнакомки, она не растерялась и с умилительными визгами подбежала ко мне. — Божечки, какая прелесть! — почти каждую нашу встречу твердила она и теребила меня за щечки. — Какая она у тебя милая! А какие глаза! А волосы! Это же какие прически тебе можно всякие стряпать! С ума сойти какая маленькая красота!       А вот так мы и сблизились с Изабель. Мы, по обещанию, плели друг другу косы и воображали новые образы, а позже стали прикапываться и к Леви с Фарланом по этому поводу. Но там возникли сложности с длиной волос, на что мы первоначально огорчились, но затем до нас дошла идейка заплетать малюсенькие милые торчащие хвостики мальчикам. Те сердились, дулись на нас за этом, но под наши счастливые хлопки и смешки были вынуждены терпеть это. А уж когда и бабуля пошла на поправку и принялась их пинать за отлынивание в наньческой подработке под аргументом того, что: «Стерпится — слюбится. Гоните свои зады и развлекайте девочек». В общем, в такие моменты наша бабуля становилась грозой домашнего очага, и ее боялись все. Перечить ее наставлениям — верный смертный приговор.       Драки подушками, страшилки на ночь, прятки и многое другое — чем только мы не развлекались, когда проводили время вместе. А однажды, когда Фарлан смог добыть пару листков бумаги и сверток цветных карандашей, я нарисовала всю нашу семью, а вместе и с нами были Леви с Изабель. Именно тогда во мне проснулась тяга к рисованию. Каждый из присутствующих проанализировал рисунок как следует и одаривал меня благодарностью и оценивал мой пробудившийся талант. Фарлан так в принципе утверждал, что в будущем я стану успешным и известным художником, на что я всячески краснела и утверждала, что это не правда. Но ежели дошла очередь до самого Леви, как у нас у всех дух захватило от того, как тот в самом деле впервые за тот период, что мы были все вместе, он улыбнулся! Глазам я своим тогда и поверить не могла, списав на то, что я попусту ослепла или у меня приступ галлюцинаций! — Ты улыбаешься! — подпрыгнула я на месте. — Все видели? Он в самом деле улыбнулся!       Тогда я кинулась впервые в объятия к тому, и тот ответно меня обнял своей теплой рукой, попутно не отпуская моего самого первого результата детского творчества. Но когда к нам присоединились в обнимашках Фарлан с Изабель, мы не удержали равновесия и вместе повалились на пол. Все заливисто хохотали и никто из нас не мог и представить, что могло бы быть что-то еще лучше. Мы отныне стали так же рисовать чаще все вместе, а позже к нам присоединилась и бабушка.       Но одно из скверных событий, произошедших со мной я могу выделить. Для меня до сих пор остается загадкой от того, что я только в Кадетском училище обо многом смогла понять, что творилось в моей семье. Как на примере того, что приключилось за пол года до нашего отъезда из Подземного города.       Это случилось ночью. В ту самую ночь, когда мы все вместе всей семьей первоначально мирно спали, но лишь пока до моих ушек донесся странный инородный звук. Внутри все так пробило дрожью и разом похолодало при осознании, что так кто-то сейчас испускает слезы. Но я и до этого не могла сомкнуть глаз, так что не это стало причиной моего пробуждения.       Тревога томила меня, что я не удержалась и аккуратно выползла из-под немного потной подмышки из-за очередной болезни из-за недостатка солнечного света бабули, оставляя её одну в прохудившемся ложе, и спустилась голыми миниатюрными стопами на ледяной деревянный и скрипящий пол, но благо, бабуля была в глубоком сне и не услышала. Я выдохнула и на цыпочках подкралась к выходной двери из нашей спальни. Признаться, немного волнительно с того, что меня может кто-то обнаружить, но братишка сам, наверняка, уже в царстве грёз, так что главное это, наверное, не издавать лишнего звука и быть тише воды и ниже травы.       Отголоски поступающих всхлипов довели меня до уборной, хотя эту маленькую комнату и навряд ли можно таковой назвать, ведь кроме одной грязной и облупленной от старой желтоватой краски раковины с прочим инвентарем для уборки там нет. Дверь была малость приоткрыта, откуда выходил маленький луч света плохо горящей свечи, что позволило мне кротко заглянуть внутрь. И то, что я там увидела, кажется, навсегда отпечатается в моей памяти одним из самых странных и необъяснимых явлений в моей жизни.       Над раковиной навис папочка. Его тонкие узкие плечи подрагивали перед старым немного потресканным зеркалом. Он показался мне таким беспомощным, что мне так и хотелось единственное, что без раздумий подойти и обнять его и утешить, сказав, что все будет хорошо, хотя и сама тот не ведала от чего тот в таком отчаянии, но что-то мне интуитивно подсказало, что стоит ненароком глянуть и присмотреться к деталям сперва, прежде чем приступать к активным действиям. Подняв взгляд повыше, сквозь полумрак мне чудом удалось рассмотреть странные черные пятна на ушах папочки. Но позже спустя секунду до меня дошло, что они вовсе не чёрные, а красные… Совсем как…       «Кровь?» — мои голубые очи с ужасом задрожали от предстоящей картины, а в полости рта моментально все пересохло. — «Но… Зачем?.. Что он… Что он делает?»       В правой руке у моего близкого человека был зажат нож в точно таком же окрасе ярко-алого. Но я прикрыла рот ладонью, чтобы не пискнуть от сиюминутного шока, тогда, когда на полу подметила валяющийся кусочек кожи.       «Это… Это часть уха?.. "       Отец разрыдался сильнее, и внезапно зароптал совсем тихо, не подозревая о моем присутствии: — Собака… Как же задрало это… Задрала эта вся ересь, — сжав руку в кулак, в которой был сейчас окровавленный нож, худой низкорослый мужчина засмотрелся в свое уставшее отражение с мешками и синяками под глазами от нескончаемого недосыпа будто от кошмаров. — Ну уж нет… Надо выбираться отсюда. Здесь таким, как я, нет места… Точно. Будь уверен, Дуг. Ты выберешься. И это дерьмище вокруг тебя обязательно исчезнет… Однажды, — левая же рука сжимала ещё что-то инородное, покрыто жутко тошнотворной кровью, что-то схожее с тем ухом, что под ботинком у папочки. Он со всхлипами притронулся к своей обрезанной части тела в области головы. — Почему… Почему я вообще обязан проходить через это? Уже который раз? Почему именно мне… Выпала эта херня родиться таким?! Почему именно мне?.. — папа склонил свой лоб перед своим отражением, как бы то ли прося прощение перед кем-то, либо же, наоборот, моля о помощи. Наблюдая за всем этим, к моему горлу поступил позыв тошноты из-за устрашающей картины и металлического запаха. — Как же достало… Почему постоянно надо прятать это? Я же… Не из этих ублюдков. Я отказался. Я правда отказался от этого. Так почему они возвращаются всякий гребаный херов раз? Сколько не отрезай их, они, блять, всегда дают знать об этом… Надоело! — я вздрогнула, когда чужой кулак впечатался в зеркало. Слезы лились сами по себе при виде, как осколки разлетаются во всех направлениях, и ещё больше крови разбрызгиваются об стены. Вопросы по типу «для чего», «зачем он это сделал» так и затмили мой разум.       Я ничего не понимала. Абсолютно ничего и что происходит. Папочка лишь схватился за голову и что-то невнятное промычал, пока дверь, на которую я под шквалом эмоций случайно оперлась, и та в свою очередь предательски скрипнула.       Сердце в пятки ушло, то ли от моей оплошности, то ли от того, что папа резко перестал канючить и реветь. Он медленно обернулся ко мне, заставляя испытать ещё сильнее тревогу одним своим видом — красные белки глаз, наполненные солёной жидкостью, перекошенная челюсть со стиснутыми зубами и трясущиеся плечи. — Ты?! — первое, что он смог сказать после того, как увидел в дверном проёме. — Папочка?.. Что случилось? Зачем ты это сделал?       Мужчина откинулся к раковине спиной и с ужасом в своих голубых, но переступающих уже в холодный оттенок, глазах осматривал меня, словно видит впервые. — И у тебя ещё есть совесть спрашивать?.. — тихо спросил. — Что ты вообще здесь делаешь, начну с этого? — Ну, я… — Даже тут от вас покоя нет, когда я соскребаю с себя поганые останки нашей поганой семейки… Даже и тут ты смогла меня достать, малявка, — его рука с ножом так сильно затряслась, что я вот-вот могла бы стечь, что с ним что-то не так. Он так прежде никогда на меня не смотрел, что мне стало не по себе, а вместе с этим почему-то навострил свой нож. — Папочка, давай лучше спать пойдём? — сделала шаг вперёд навстречу к нему. — И тебе сразу станет лучше, это точно! Надо только тебе поспать. Прошу… — Замолчи! — приказал тот, нервно прощупывая бока блеклой раковины. Я испугалась его тона, но отходить и не думала. Почему-то, но мне не желалось показывать ему открыто, что я чего-то да боюсь, хотя сама не ведаю чему именно. — За что мне такое наказание? За что такое вообще порождение появилось на свет, блять? Почему именно… — папа всхлипнул, а второй свободной рукой, иже раннее держал отрезанную часть уха, придержал вторую за запястье с холодным оружием, пока та в свой черёд не переставала пугающие трястись и жить будто своей жизнью. — Зачем именно ты? Зачем ты и этот мальчишка? Почему вы оба… Свалились мне на мою безмозглую голову? Зачем вас вообще оставили? Зачем я в принципе породил, таких как вы? Вы же только больше напоминает мне об этом, — он ухватился за лоб и истерично несколько разков издал смешок. — Забавно… Я даже сделать ничего не могу, что избавить себя от этих мучений. Что себя, что тебя, мелкая… Но продолжаю упорно ныть о своей ненависти. Видимо, я настолько жалок, что и изменить ничего не в силах. Но раз не я сейчас, то… — папуля, наконец, отстранился от керамического бортика, стирая разбитым из-за стекла и раскрасневшим кулаком свои слезы, оставляя на своём молодом и чистом красивом аристократичного вида лице красные следы. — Надеюсь, от тебя тогда избавится кто-нибудь другой. И хоть бы это случилось поскорее. Если мне то духу не хватает, то пусть эта ебанная ответственность переляжет на него…       Дальше он прошёл через меня подобно пуле, напоследок толкая в угол измаранного помещения, а сам бросил свой нож на пол. Я приземлилась прямо в лужу с кровью, где как раз валялся заостренный конец чужого мужского уха. Мои испачканные дрожащие пальцы под волнами необъяснимого ужаса сами по себе потянулись к моим собственным ушам, но на них подобного не было. Они же обычные как у всех, правда? Тогда почему папа так плакал? Почему у него другие? Что вообще значили его слова в самом начале и под конец?       Так вышло, что самой удалось натолкнуться взглядом на брошенным избрызганный осколок от зеркала. В нем отражались такие же ошарашенные голубые глаза, полные печали и слез с расширенными капиллярами, совсем как у моего папочки. Спустя какое-то время, когда мне досконально удалось выплакаться, я добровольно потянулась к тряпке для пола и ведру, чтобы наполнить его водой, дабы прибраться в комнате, а то как не хотелось возлагать всю работу на следующее утро своему братишке Фарлану. Это далось мне не легко. Одно дело мыть полы просто от пыли или обычной воды, а совсем иное от слоев настоящей человеческой крови! Я же никогда не видела её так близко! Вдобавок она дурно пахнет и плохо убирается, только постоянно и делает, что размывается при каждом движении тряпки. Настоящая жуть… По страшнее любых сказок и легенд от бабули.       Тогда я и не подозревала, что в мире далеко не все одинаковые. По-началу этот довёл произвёл на меня лишь положительные впечатления, ибо, как мне показалось, у меня есть шанс познакомиться много с кем из интересных личностей, но никто меня изначально не предупреждал, что одни боятся других, особенно те, кто сильно разнится лично с ним. И как так то? Меня могут бояться просто так? Разве такое возможно? Думала я, пока сама не убедилась на службе в Кадетском корпусе, что подобное не раз поприветствует меня. И это уже случалось в действительности.       Я никому не рассказала о том инциденте в ванной. Тогда мне было ровным счетом восемь лет от роду. Папе я и подавно не стала напоминать и расспрашивать об это как можно подробнее. потому как чувствовала, что это плохая идея. А что же до остальных… ТО без понятия почему я молчала и по сей день не открываю рот на эту тему. Думаю, чтобы молчать нам вовсе не нужен какой-либо повод или того хуже чувство страха. Наверное, мы можем не говорить чего-то важного своим близким, потому что сами не уверены в том, что чувствуем и что испытали в тот трудный час. Разве можно кому-то что-то поведать, ежели сам не уверен в действительности происходящего и не знаешь собственного отношения к какому-либо происшествию? Стало быть… Как тебя поймут другие, если ты сам себя не в состоянии понять? К сожалению, поняла я себя относительно поздно и что с отцом на самом деле было не так в тот день. И то у меня это получилось благодаря Кэсс, которая прямым языком мне об этом сказала. Но как говорил братишка, лучше постичь себя поздно, чем никогда, пусть и для этого и прилагается чья-то помощь. Главное — никогда не стыдиться принимать и просить ее.       «Обидно только, что и с этим у меня все еще имеются проблемы…»       Но годы шли, а все с учетом времени меняется. Нам было пора уходить отсюда — из подземной пещеры, наконец, спустя столько лет. С одной стороны хорошо, но вот с другой все пошло не совсем так, как мы задумывали и мечтали. — А вы разве не пойдете с нами? — как-то с недопониманием отнеслась я, обнаруживая, что ни братик, что ни Изабель, что ни Леви — никто из них не был собран так, как мы.       Мы стояли под огромной каменной истоптанной лестницей, ведущей на поверхность — то место, куда мы вот-вот направимся, но почему-то… Поныне у меня другие чувства — совсем не те, что я ждала. Фарлан подошел ко мне и спустился на одно колени, кладя ладони по обе стороны плеч. — Ты грустный… Хотя с виду улыбаешься, — прошептала я, бегая зрительно по чертам лица старшего брата. — От чего же? — А от тебя, как всегда, ничегошеньки не скроешь, сестренка, — с натяжкой хмыкнул блондин, откидывая одну из густых кос, уходящих в пятки, мне за спину, чтобы лучше меня видеть. — Видишь ли… Все не так просто, — пытался объяснить. — Мест… Мест на всех не хватит. Папа заработал только на троих человек, понимаешь? Но ты главное не раскисай и не вешай свой красивый носик так скоро, окей? — братец вздернул названный мой курчавый носик к небу, на что я вот-вот готова была расплакаться от осознания правды, что Фарлана со мной рядом не будет. — Мне просто нужно чуть больше времени и все. Обещаю тебе, я приду к вам, когда все уплачу, и тогда мы с тобой сделаем все вместе, о чем мечтали, и я куплю тебе самую дорогую игрушку, какую только попросишь, договорились? — Не хочу игрушку… — хмыкнула и вытерла подступившие слезы, чтобы зазря не расстраивать братика. — Хочу со всеми вами посмотреть на солнце. Мы же все вместе договаривати. — Я помню… Но сейчас… Сейчас все слишком сложно сложилось, понимаешь? Пошлину повышают, а во взрослом мире, когда работаешь — это большая проблема. Но я правда выплачу ее и тогда то и найду вас. Даю слово.       Кинулась на шею к нему и крепко-крепко сжала, прижавшись всем личиком ему в теплую шею. От чего-то, но горло старшего так же дрожало, как и мое. Так значит, ему так же с этого грустного? — Пожалуйста, сдержи обещание, — проскулила я, и мои слезы намочили ему плечо светло-голубой рубахи. — Сдержу, — Фарлан неожиданно сам всхипнул и обнял так же крепко. Его губы нашли мой запотевший висок и поцеловали. — Я так люблю вас… И тебя, младшая сестренка…       К нам присоединилась и Изабель, упав так же на колени на грязную землю. Только вот девушка с рыжими хвостиками не стеснялась плакать. — Надеюсь, мы в скором времени увидимся, а то как же мне не будет хватать посиделок с тобой, чудо, — проговорила Изабель и оправила мне волосы, которые сама благополучно сегодня мне заплела. — Береги свои волосы… А то… — из-за всхлипываний ей было трудно произносить буквы, не то что слова. — Жаль будет… Не у каждого же такие… Боже! — и тут ее накрыла волна истерики, и она основательно вошла в рыдания, уткнувшись в плечо Фарлана. — Да не хочу я всех этих разговоров, как вы не понимаете?! Не хочу и все!       У нас было время поговорить и успокоить друг друга, пока папочка о чем-то договаривался с местными сторожами, контролирующих выход на поверхность. И тут дошла очередь до самого Леви, который предпочитал то все время отмалчиваться и стоять в сторонке. С мокрыми веками и подрагивающим голосом мне сперва не нашлось что сказать, поэтому мне просто пришло на ум сначала подойти к нему впритык, бросив свою маленькую дырявую истрепанную сумочку наземь. Леви процеживал меня взглядом во всех направлениях, но по нему так и не скажешь, сто конкретно он сейчас испытывает, что вошло для нас в привычку, но это было не важно. Важно то, что я следом подошла и вцепилась с объятьями ему в ноги, продолжая плакать тому в бедро. Тогда то он отступился от бездействия и подхватил меня на руки, как в первый день нашей встречи. — Мы же… — пыталась выдавить из себя вопрос, прикладывая малюсенькую ладошку к его щеке, от чего у того зрачки на секунду сузились в ответ. — Нам же вовсе нет нужды прощаться, правда? — Мы и не прощаемся, — коротко ответил спокойным тоном. Он сохранял прежнюю стойкость, но что-то в его голосе выдавало его. Понять бы только что именно. — Все у тебя будет хорошо, мелкая. Я… Буду также ждать нашей следующей встречи. Надо признаться, что с тобой было не так уж и утомительно, как казалось на первый взгляд. Главное — береги себя, а там посмотрим, что из этого выйдет.       Он ничего большего не преподнес, лишь только саморучно отнес меня на встречу к бабуле и осторожно передал меня ей в руки. Мне так не хотелось расцеплять его руку, но сделать все же пришлось. Бабушка сама долго прощался, особенно с Фарланом, но перед этим поставила меня обратно на землю поближе к отцу, который в свой черед и не думал прощаться, а спокойно покуривал дешевую сигаретку и наговаривал что-то на подобии «что все это вздор и смысла в этих соплях нет». — Прошу тебя, не оставляй нас надолго, — бабулю так же умудрились довести до слез, из-за которых она упорно долго не могла отлипнуть от своего второго внука. — Люблю тебя, внучок… — И я тебя, ба. И пообещаю столько, сколько нужно, чтобы убедить вас, что так и сделаю и я непременно вас найду.       Укутываясь в свой вязаный платок, бабуля протянула мне свою тонкую шершавую ручонку, утирая тем самым платком свои влажные щечки. — Идем, Рита… Нам пора.       Только мы вдвоем весь путь по лестнице постоянно оборачивались и махали, не беспокоясь, что можем споткнуться и упасть от своей несосредоточенности. Мне казалось, что все это не взаправду. Что я вот-вот могу вырваться из хватки еще одного близкого мне созданья и стиснуть в объятьях троих оставшихся мне персон. Силуэты троицы удалялись от меня с каждым шагом все дальше и дальше, но их лица не померкли до последнего, до самого последнего поворота, ведущего на солнечный свет. И вот, они исчезли из поля моей видимости. Это был последний раз, как я видела своего верного братишку Фарлана и его верных друзей — Леви с Изабель, забыть которых навряд ли мне когда-то по силу теперь.       Глазницы до боли и новой струи слез защипало, на что я спрятала личико за подолом сарафана бабушки, но даже через прилегающую ткань было можно разобрать солнечный свет.       «Вот холера… Никто не предупреждал, что на него так больно смотреть»       Где-то впереди доносился разрывной смех моего папочки. Мне настолько надоело укрываться за плотным материалом одежды родственника, что я решила превозмочь свой страх и выглянуть. Да, все так же неприятно жгло всю кожу, но спустя секунды я перестала щуриться и кривиться и, наконец, посмотрела на то самое небо, о котором мне столько излагали историй насколько ж оно прекрасное и безграничное. Таковым оно и явилось мне. Описать всю его красоту не под силам, кажется, никому из ныне живущих — ни одному из самых косноязычных рассказчиков или писателей или скальдов это не подвластно.       Я вытянула нерешительно локоть ввысь, намереваясь так глупо достать до бескрайней голубой глади, но все было изначально предрешено, что это невозможно какого бы роста я не была.       «Ребятам бы понравилось… Жаль только… Что их сейчас нет рядом» — Бабуль, это и есть?.. — Да… — она завороженно глядела только наверх. Ветерок раскачивал его волосы, а яркий свет придал её коже куда больше свежести и подчеркнул нас обеих насколько мы бледные на фоне этого мира. — Как же давно я не видела солнца… А этот запах… — вдохнула полной грудью, за чем я и повторила следом за ней. И хочется отметить, что запах в самом деле какой-то не такой, чем под землей, но бабушке виднее. — Сто три года прошло с того дня… И все, как один, пролетели мимо меня.       Её лицо впервые озарила такая широченная улыбка, какой мне и не снилось. Всё верно — мы продолжали плакать, но вместе с этим посмеялись, сначала совсем бесшумно, а позже все громче и громче. — Эй, ну вы долго там ковылять ещё будете? — прокричал папа, устремившись вперёд в горизонт по тому, что называется «дорогой», уложенной камнем. — Давайте быстрее, две кошелки! — Пойдём, — улыбаясь, повела меня за собой бабуля, пока я продолжала волости свою сумочку, ступив на дорогу босыми ногами. И это ещё одно новое впечатление в копилочку.       «Совсем не как грязь по ощущениям… Так странно, но от того и интереснее» — Но… А где мы будем жить? — Жемчужинка, сейчас это не имеет никакого смысла, — смеясь, перепрыгивала бодро старушка с одного торчащего камня на другой, словно подобно мне как какой-то ребенок — такой же по-детски наивный и такой счастливый ребенок. — Разберёмся по ходу дела, а сейчас… Мой новый урок отныне тебе и настаиваю тебе запомнить его на всю оставшуюся твою очень долгую жизнь — наслаждайся каждым пройденный днем. Бери все, что можешь и ото всех, кто может тебе дать. Не бери так вот пример со своей бабки… А то так же упустишь лишние сто лет.       Так и началась наша новая история, где мы стали полноправными жителями «сверху». И все началось прекрасно — мы обзавелись домом, правда самым дешёвым на самом краю света, а точнее трех стен вдали от цивилизации на территории города под названием Шиганшина, но лично нам с бабушкой и этого было достаточно. Мы были счастливы по-своему и были счастливы от самой обычной, казалось бы, бытовухи, но счастье, как показывает практика, не может длиться вечность. И позже я столкнулась с такой проблемой, как неприятие тебя обществом. По крайней мере, обществом людей, но и другого я и не ведала, разве что пока в тот день не повстречала Кассандру и не убедилась, что для себя самих мы по-своему можем считаться нормальными. Но это уже другая история.

конец FLASHBACK

— Леви… — наконец, отважилась произнести его имя вслух, все продолжая заостряться на неизменяемом затылке мужчине.       Ворота спустя подбадривающих изречений господина командующего поднялись, впустив на территорию Троста как можно больше порыва ветра. Я стояла, наблюдая за всем этим и не могла поверить происходящему, как в то, что человека из моего прошлого занесло каким-то чудом в Развед-корпус да причем лишь одного. Но подбегать к нему перед вылазкой в лице какой-то якобы незнакомки и с пеной у рта доказывать, что я та самая Рита семилетней давности крайне глупо, согласитесь?       Простояв так на одном месте, когда практически все разошлись по своим делам, я тоже вскоре решила вернуться домой, но голова теперь была только этим и забита, но вот кому об этом сначала рассказать?

***

      На следующий день я сначала дожидалась приезда Марко из Дзиная, но того все не было и тогда мне показалось. что вернется он только под вечер. Что ж, остается лишь ждать. Но перед этим ровно после того, как я возвратилась из Троста, разыскала Альфреда. Он тренировался в нашем излюбленном месте в южном лесу на периметре стены Розы. И он определенно ждал меня. В общем, с ним у нас вышел далеко занимательный диалог, после которого остались очень смешанные впечатления. Мы с ним вроде как нашли общий компромисс и разошлись как обычно, исчерпав практически недалекие разногласия.       Вот уж чего я от себя самой не ожидала, так это то, что самолично ручусь тренироваться в свободное время. Представьте себе, мне настолько сложно пришлось занять себя на целый день, чтобы дождаться своего парня, что отправилась подучиться подтягиваниям. Мне любезно составила компанию Кэсс. — Вот как-то так… Фух… — подняла себя снова, предотвращая постепенно перебои в дыхании. Ал множество крат доказывал мне, что я не умею правильно дышать, а разогрев с тренировкой параллельно с беседой — вполне должен способствовать улучшению в этом, если, разумеется, понимаешь как это правильно работает. — Ясно… — вместе со мной подтянулась девушка, напрягая все мышцы своего тела. — Приревновал, как думается… В дружеском понимании… Фух!.. — Да нет же… Там… — резкий выдох. — Другой случай… Обмолвился, что как со всем мы покончим… Так… Фух… Я и смогу зажить так, как желаю… — А пока дело?.. Хех… Знаешь… Его, — прокряхтела та, вновь поднимая подбородок к балке. — Вот эта вот… Серьезность… Слишком… Бесит. Серьезно, как… Курица с яйцом бегает… И затирает про всю серьезность этого… — Для него это так же… Важно… Все-таки… На его глазах весь тот кошмар случился более ста лет назад. — Слушай… А этот его… Муженек… Ну который то бишь… Твой родственник… Не надеется ли он случаем… Что, вернув себе силу этого… Титана, ты сможешь вернуть его, а?.. Или его батю, скажем так?.. — Не думаю, что… Фух… Дело в этом… Он как-то сказал… Что… Аитрэд говорил ему про какие-то условия… Использования такой силы… Про какие так и не сказал… Потому как Аитрэд обещал лишь после женитьбы… — Холера… А ведь не успели, сукины сыны… Че за условия то… Интересно же… — Да… Но и предположений не имею… Наверняка, их там много… — Вполне возможно… — Слушай, а что… Мы все обо мне да… Обо мне?.. Лучше… Скажи, как у тебя дела?.. Как Эдди?.. — Хах!.. — в открытую усмехнулась рыжевласая, запыхавшись. — Этот… Говнюк… Динамит меня… Месяц как… — От чего же?.. — Ну-у… Видите ли… Сам, как твой тот… Же дружок приревновал, что много… Времени тебе… Уделяю… Да и у самого баба какая-то появилась… — Оу… Может, нам стоит пока не… Пересекаться… Раз на то… пошло? — Ой, да забей… Не в тебе проблема… Пошел он… Лесом… Меня больше… Эта вот баба, с которой… Он вечность готов… Тусоваться… — А как ее… Хоть звать? — А я то… Почем… Блять… Знаю?.. Почти ее… Не замечала… Скромняга какая-то…       На этом мы с онейроманткой сдались и спрыгнули с балок на землю полностью босые, ведь Кэсс сама начала брать с меня пример и тоже забила на обувь, за исключением официальных занятий под началом инструктора. Руки так ныли и так покраснели, что нервно тряслись у обеих, но мы здорово смогли продержаться, так как разговор нас относительно отвлек. — Зараза… Как болит то, — пыталась отдышаться и вместе с этим осматривала свои новоиспеченные мозоли. — Согласна… Неприятная херня, — встряхнула Кэсс руками, отгоняя от себя болезненные ощущения. — Так, что планируешь делать? Я про девушку… — Да ничего. А нафиг оно мне надо? Пусть развлекается сам с кем хочет. — Но тебе же тоже от этого немного обидно… Ясно вижу… — И что? — моя прямолинейность ее явно не вдохновила. — Будто я не знаю как это работает? Это же Эдди, мать твою. Немного побалуется, а затем перестанет. В крайнем случае Военная полиция все расставит по полочкам, и ему некуда будет деваться. — Звучит жестоко, — подобрала свое полотенце и вытерла потные плечи и затылок даже прямиком сквозь майку, которая так же успела знатно промокнуть из-за усердной работы мышц. Это к слову, первый раз как я решилась так легко одеться и то только по причине слишком жаркой погоды. Настолько жаркой, что стало плевать даже на внешний вид лишь бы было полегче тренироваться. — Я тебя умоляю, — Кэсс вот не церемонилась, и задрав собственную майку, оголив при этом свой плоский живот с просвечивающимися кубиками пресса, протерла лицо. Должна отметить, фигура у неё всегда была что надо. — Такова жизнь. После кадетки каждому суждено пойти своей дорогой — кому-то безрассудно рисковать своей жизнью за пределами стен, — почему-то по ее прищуру мне показалось, что она имеет ввиду Эрена. — Кому-то спасать своих родственничков и закончить дело предков, — подмигнула мне вдруг Фреман, указывая на меня. — А кому-то пить дороге вино в столице и в полной безопасности — как по мне, одна из самых лучших перспектив. Как прекрасно Боги сформировали этот мир, во дают. — Жан с Марко тоже хотят туда, — хихикнула я. — Им, видимо, тоже суждено пить самое лучшее вино вместе с тобой. — Ой! — та в свою очередь закатила глаза. — Не напоминай мне об этом конемордном, — и облокотилась об перекладину турника. — Я и без того не могу отойти от того раза… Бр-р! Аж передергивает! А ты вдобавок ещё больше подливаешь масло в огонь. Против Марко ничего не имею, но вот этот упырь меня одним своим словом доводит до конвульсий, а его имя так и подавно разрывает на части изнутри, — между нами повисла тишина, но лишь пока рыжая ведьма не подметила, что я задумчиво устремила взгляд на пролетающего мимо шмеля. — Так… По твоим глазенкам вполне себе заметно, что ты хочешь что-то сказать. — Да как-то не особо… — Говори давай, а то тебе лучше не знать, что я с тобой сделаю, если отведу в лес и стану вытягивать из тебя признание, а поверь на слово — я знаю о чем говорю, — поддула выпавший кудрявый свой огненный волос девушка, но вот от ее недоугрозы я сильно покраснела — чего только ее ухмылка стоила. Кажется, вполне очевидно, что она подразумевала. — Ну… — в воспоминаниях проскользнуло одно событие позавчерашнего ужина, о котором я не сразу рискнула поведать, заранее предположим какая у той может возникнуть реакция.

***

— Да ну! — чуть не опрокинул свою кружку Конни за столом. — Шутишь?! — Никак нет! — отхлебнул чайку Альфред, находясь в самой гуще событий посреди вечера. С ним очень часто любят проводить обеды все курсанты, особенно девушки. Мина так каждый вечер не могла отлипнуть от него и перестать щупать его бицепс. Уж что, но почти ни для кого не секрет, что он ей сильно нравится. — Говорю вам от всего сердца: теория о том, что мы влюбляемся ровно в тех, кто полная противоположность нам — всего лишь исключение из правил. В остальных случаях, как я уверён, нас привлекают преимущественно те, кто на нас чем-то похож — будь то внешние качества, будто то внутренние — разницы никакой. В остальном же, те, кто выбирают себе полную противоположность, значится, им не достает именно тех качеств, которые они обнаружили в другом человеке. За счет этого и компенсируют свою потребность в их нужде. Говорю вам!       Райнер усмехнулся, скрещивая руки на своей груди и отставляя свою кружку, явно не до конца доверяя мнению Ала. — Даже если ты прав, то приведи хотя бы один пример, — настоял Браун. — Да легко! Элементарно Жан и эта мегера Кассандра. Как по мне, самая отпетая парочка.       Эрен подавился напитком, пока пил, но ему вовремя решил помочь Армин, похлопав его по спине. — Да ладно! — все еще кашлял шатен. — Быть того не может! — а вот теперь он начал усердно смеяться. — Они же не переваривают друг друга. Сам же должен был заметить уже. Да я скорее поверю в то, что рано или поздно они прирежут друг друга. — Так в этом и весь прикол, мой дорогой друг, — отмахнулся колдун. — Когда человек, сам того не подозревая, старается сбежать от самого себя, то прикрывается самым банальным чувством — это ненависть. Проще ведь ненавидеть, так? Проще оскорбить, чем признать, что тот весьма неплох и тебя он привлекает. Бесит меня, конечно, такой подход… Но люди, как люди — любят повыпендриваться, сами того не подозревая перед кем именно, надеясь, что само как-нибудь образуется без их участия. И без разницы какой бы мотив перед ним не стоял — работа, деньги или же великое и самое прекрасное чувство, как любовь. — Другими словами, ты считаешь, что они?.. — удивленно прислонился поближе Спрингер, проникаясь к разговору все больше. — Само собой! И я не просто считаю, а с уверенностью могу сказать, что этому есть место быть! Сами то заметили, парни, как они среагировали друг на друга под финал драки? Ей богу, кто из вас и похлеще не проходил через похожее? Почему-то же для кого-то это сущий пустяк, а для другого так все повод при определенном человеке вгонять себя в такую краску. Повторюсь: просто кому-то хватает яиц признаться себе в том, кто он есть и что-то чувствует, а кому-то… Ну, пока подрасти надобно, как и отрастить пару яиц.       Все ребята в компании посмеялись. — Ладно… — улыбнулся Райнер, приподнимая кружку. — Даже если твоя версия верна, то не терпится уже и самому посмотреть, что из этого выйдет. — Ага! — поддержал Конни, так же поднимая свой сосуд с содержимым. — Вот умора будет, если окажется правдой. — Ну не знаю, не знаю… — все сомневался Эрен, но кружку все равно так же возвысил. — С трудом верится, конечно, что это возможно. Но не стану уж тогда загадывать раньше времени. Но Жан… Какой бы Кэсс такой же, по твоим словам, не была заносчивой, я бы все равно сто раз подумал прежде чем выбирать этого с лошадиной мордой. — Вот и не загадывай. Но вот и я своей позиции не изменяю — хотите верьте, хотите нет, но мне кажется, общие интересы не уступят противоположностям. Может, я и ошибаюсь и когда-нибудь в состоянии передумать, но только вот не сейчас.       Мне оставалось в этот вечер в тихую подслушивать издалека за соседним столом в компании с Сашей. Может, мы бы и могли подключиться к их беседе, но как-то не желалось вмешиваться в мужскую идиллию. Но как бы то ни было, слова Ала всерьез вынудили задуматься. Я неумышленно повернула голову к Марко, что так же сидел с правого бока Ала и с какой-то проницательностью слушал его. И если так судить, то в нашем случае с Марко теория моего друга попала в точку, ведь с Бодтом нас много что объединяет, как и схожесть жизненных позиций и отношение к жизни.

***

      Кассандра слушала меня с открытым ртом. Новость о том, что разносятся слухи, что те вполне могли бы друг другу понравиться, сильно подкосила ее. — Они… Ебанулись?.. — совсем шепотом процедила сквозь зуба вспотевшая девушка, засмотревшись куда-то в один единственный угол. — Какой, к черту, Кирштайн?! Они вообще его видели?! Вот только не надо говорить мне, что и ты того же мнения! — Ну не сознаться чтоб наверняка, но… — пригладила нервозно свой мокрый затылок. — Вы правда очень похожи… Но я не к тому, что тебе нужно прислушиваться к этому! Вовсе не так! Тебе, браво, не надо!.. — Ой, не начинай, а… — поджала твердо губы ведьма. Желваки вдоль ее висков явно демонстрировали, что она по прежнему сейчас в гневе, но вот лёгкий румянец на ее щеках возник так же быстро. — Хреново дело, но блин… Разбираться как-то нужно же. Ну ничего… Он у меня попляшет. Пусть Боги помянут мои слова — жопу та я ему надеру за свои словечки. Сводить меня с этим конемордым — ишь чего удумал, паскуда! Ну и мразь! Уж как натолкнусь на него, так морду на месте в омлет уделаю! И плевать, что ты скажешь! Можешь его защищать, можешь хоть связать меня, хоть проклясть — мне от слова совсем насрать! — Не обязательно же решать всё через кулаки… — пыталась вразумить чародейку т точно начала жалеть, что поведала об этом ей. — Поверь, свинка, еще как обязательно! Но тебя это уже касаться не должно. Это наши с ним разборки. И кстати, — Кэсс указала мне на спину, но гнев ее так и не унялся. — Там твой принц на подходе. Так что, пока ты им занята, я сумею выиграть пару минут. — Марко? — обернулась, замечая как чужой силуэт направляется к нам, при виде которого у меня моментально отлегло, так как мне закралась идея уже начать просить его о помощи, чтобы Кэсс попусту не лезла на рожон и передумала, но как только я повернулась к ней, ее уже на месте не обнаружила.       «Эй! Так нечестно!»       Не трудно было догадаться, что речь идет о магии, и что она так безрассудно рискнула использовать свой дар почти что у носа Марко к невидимости и испариться, не оставив после себя и следа. Я огорченно испустила воздух, но деваться некуда — ведь, под каким углом ни посмотри, но за Кэсс почему-то переживаю больше, ежели она запросит у Ала спарринг, так как у второго и военного опыта в разы больше, невзирая на еще существенное восстановление памяти. — Ты вернулся, — сделав вид. что все в порядке, переступая через мягкую траву, подошла к Бодту, но потом вспомнила, что я сейчас не в лучшем виде, с чего глупо засмеялась, заправляя свои мокрые блондинистые пряди. — Прости. Я сейчас… Не подхожу для обнимашек. Лучше как умоюсь, а потом я с превеликим удовольствием уделю тебе весь вечер. Так как? Как съездил? Как мама с папой? А как бабушка твоя с братом?       Но брюнет ничего не сказал даже по поводу того, что его определенно смутило быстрое и столь мгновенное исчезновение Фреман — он только подошел, и несмотря на мое предупреждение, обхватил руками. — Что… Что-то случилось? — моему потрясению не было предела, что тот так ничего не проговорил, но чтобы не выглядеть дурой положила свои ладони ему на теплые плечи. — Просто соскучился по тебе…       Я засмущалась с очередного признания и новой милой вещицы, которую он выдал. — Я тоже, — прижалась к нему поближе, но несмотря на то тепло, что он мне благополучно отдавал, где-то в области моей груди что-то мне подсказывало, что Марко чем-то озадачен. — Но все же… Ты не важно выглядишь. У тебя дома что-то произошло? Не то чтобы я собираюсь настоять, но тебе стоит поделиться — тогда получше станет. — Произошло, — выдохнул парень и разомкнул наш телесный контакт, но вместо этого скрепил наши руки, засматриваясь на меня и упорно выдыхая. — Мы тут поговорили… И знаешь… Мы же с тобой уже давно вместе как, правда же? — кивнула ему в подтверждение факта и продолжила внимательно слушать. — Так вот, в качестве… Серьезности своих намерений я бы хотел предложить тебе кое-что, — и тут солнышко покраснело, но его веснушки все еще были явно заметны на фоне покраснения. — И о чем же? — осторожно уточнила, проводя большим своим пальцем по его костяшкам и не отрывая зрительного контакта.       «Уже как-то настораживает...» — Прежде я сам уже давно задумывался об этом, но как-то не решался, а тут… — Бодт еще сильнее покраснел, но постарался ради меня наполнить свой монолог куда большей решимостью. — В общем, как ты смотришь на то, чтобы познакомиться со всей моей семьей и предстать перед ним, как моя девушка?       Моя нижняя челюсть ошарашенно двинулась вниз от такого прямого предложения, а веки до максимума распахнулись, определяя не шутит ли так он над о мной. Но нет. Марко не шутил и не соврал.