*месяцами ранее*
— Серьезно… До сих пор принять это не могу… И как я мог проглядеть такое? Да и ты тоже, умник, ничего не сказал своему лучшему другу! Мог бы и поделиться хотя бы таким для приличия! Я не смог удержаться от улыбки, которая предательски все же сорвалась с моих уст с того, как Жан с обидой фыркнул на меня, не прекращая подкалывать всю дорогу после того как мы разошлись с Кассандрой. Уж что, но не так я представлял, что мы заговорим о такой важной теме для меня именно так, которая порядком занимает мой разум уже несколько месяцев подряд. Да и задумывался ли я в целом рассказывать кому-то об этом? Возможно… Но вот когда именно — уже другой вопрос. — Нет, ну серьезно, Марко, от чего молчал то? Почему я узнаю о том, что мой друг на самом то деле успел уже давно как втрескаться в девчонку от этой неадекватной? Даже она в курсе, а я нет! Как это понимать?! — Не называй ее так, — перебил товарища на полуслове, параллельно снова негодуя, как тот её обозвал. За несколько прожитых лет под одной крышей я должен был бы привыкнуть к неприязни Жана по отношению к Кэсси, но как видно, не получилось. — Кэсси не так плоха, в ней есть и хорошее. Ты слишком к ней придирчив. Да, она бывает, конечно, тоже перебарщивает, но… — Но то, что она тебе подкинула идейку в твоих сердечных делах как бы лучше признаться Рите, не делает ее хорошим человеком. В моих глазах так точно. Ты так, наоборот, слишком излишне таких сучек защищаешь. — Когда-нибудь ты поймешь, что заблуждался, — в процессе ходьбы потрепал друга по плечу, пока мы бесцельно бродили по камбузу. Но Жан не воспринял моё предупреждение всерьёз, предпочитав в качестве подтверждения этого отвесить пренебрежительный косой взгляд в мою сторону. Я никоем образом не обиделся на это. — А вообще, я даже рад, что она сразу решилась помочь. Признаться… Это даже приятно, — сам не заметил как покраснел. — Но она правда способна на безвозмездные поступки. Да и… Разбирается она в этой теме по правде больше меня. И Риту хорошо знает… Так что я, наверное, поступлю так, как она посоветовала. Думаю, это в самом деле может помочь мне в моей ситуации. — Говоришь так будто такое уже было, — вновь шикнул Жан, указав на моё высказывание про «безвозмездные поступки» на что я предпочел скромно промолчать, припомнив о том, что похожий случай уже происходил наяву, когда Кэсс, можно сказать, спасла ремни Эрена на вступительном экзамене, как и самого Эрена от отчисления, поэтому я и сам знал что говорил и о чем конкретно. Жана в этом плане все равно не переубедить. Таков уж он по натуре. Но я пообещал, что никому не расскажу об этом, так что вынужден теперь держать слово даже перед ним до самого конца. — Впрочем, плевал я на нее. Меня больше интересует другое, — вместе с товарищем примостился в тени под деревом, отдалившись таким образом ото всех, так как разговор, я чувствовал, предстоял очень деликатный. Но не успел мой сосед по комнате и начать, чтобы вдаться в подробности, как уже смог поймать мой предвкушающий румянец. Ведь одна мысль о девушке, о которой должна вот-вот зайти речь, подтолкнула меня к этому уже привыкшему для меня состоянию. — Повторюсь лучше снова, почему ты раньше ничего не сказал? Ни мне, ни кому-либо? Я все жду ответа тут как бы. — Жан, тебе то, как никому другому же близка эта тема, как это порой нелегко, — с моего упоминания настал черед и его краснеть. Это выглядело довольно мило. — Я о том… Что я правда хотел. Но как-то… Не срослось. Понимаешь? — Если честно, то вообще ни капли. Ты говоришь загадками, как по уши влюблённый мальчишка. — Ладно… Опустим это. Просто не смог и все, — уже более резко отозвался, запрокинув голову на ствол дерева, а уже после всем телом скатился к траве вниз, чтобы присесть на нее. Жан последовал моему примеру и сделал тоже самое. Но даже это не способствовало снятию напряжения. — Не знаю даже… Может, просто не хотел рушить нашу дружбу и подавать себе ложных надежд. Пытался отвлечься мыслью о предстоящем экзамене по стрельбе. Куда мне до девушек то? Мой друг как-то странно присвистнул, от чего я уже не сдержался и, изогнув бровь, глянул на него. — Ты чего? — Да просто… Осознаю насколько оказывается я тебя плохо знал, — по его потрескавшимся губам прошлась усмешка. Потрескавшимися они были явно от сильной жажды. — Для меня как-то неожиданным является все это. Я вообще изначально думал, ты ровно из тех кто ставит свои приоритеты поступить в полицию превыше всего остального, ну, ладно, за исключением в этом твоем постоянном желании всем помогать и поддерживать. Этого тебе тоже не занимать, чего я так же до сих пор понять не могу. — Я и сам до сих пор не понимаю как так произошло, — поставив локоть на правое колено и устремив взгляд куда-то далеко, где свободно разгуливает половина из кадетского училища, я машинально решил обобщающее на все это посмотреть — на всю эту картину, что окружала меня, и что конкретно я чувствовал, находясь на достигнутом этапе. — Просто… Как-то сам по себе принял к сведению, что… Мне хорошо с ней, она милая, красивая, загадочная, да и… — мой монолог затормозил испепеляющий взгляд лучшего друга. Он глядел на меня так, словно проверял меня на устойчивость — смогу ли я быть честными с самим собой, но смущение явно тоже намеревалось оказать сопротивление. А так… Я бы мог многих каких ещё других достойных и нравившихся мне черт полюбившейся девушки перечислить ему. Но я оборвался на полминуты, и тогда Жан решил взять инициативу в свои руки: — Значи-и-ит… — протянул тот с улыбкой. — Раз ты уже завел речь об этом, о чем я итак собирался спросить, то тогда скажи прямо, что именно тебе в ней нравится. Хорошо, первое я понял, а дальше что? Помимо её, ну, очарования. — Ну… Не знаю даже, — чтобы найти для себя хоть какое-то успокоение, я начал интенсивно почесывать себе затылок. Из головы напрочь вылетели все мысли от волнения. Остались только чувства. Но как выразить то их правильно, если язык только и делает что заплетается? — Она… Ну-у… В общем, сама по себе очень невероятная. Наверное, тогда все сразу мне в ней нравится. Само сочетание определенных качеств, я бы сказал. — Это… Максимально странный ответ, — уже без улыбки подытожил мой собеседник. — Девушки обычно если и сражают наповал, то каким-то определенным своим достоинством. В твоем ответе и подавно нет конкретики, кроме первых приписывающих, как бонус, пунктов. — Ну смотри, — чтобы Жан как следует уловил мою мысль, мне пришлось развернуться полубоком к нему, дабы со всеми эмоциями уже передать свой посыл. — Разберем на другом примере. Вот скажи, ты же любишь омлет? — Ом-млет?.. Причем тут вообще это?! Совсем дурак? — Просто скажи «да» или «нет». — Ну д-да… И что с того? — Хорошо. А что тебе нравится в этом омлете? — Эм… — Вот видишь! Ты и не сможешь ответить, потому что омлет — это сочетание определённых продуктов, из которых в последствие получается вкусная комбинация. И сказать, что тебе в нем нравится то же молоко или те же яйца, будет как-то глупо и к тому же не так вкусно как в первоначальном варианте. — Вот это ты, конечно, привёл пример… — снова присвистнул мой напарник, после чего не стесняясь загоготал в приступе смеха. Я вдруг почувствовал себя крайне неважно, так как сообразил, что ляпнул. — Сравнить девушку с омлетом? Ну ты даёшь, Марко. Да ты истинный романтик, я погляжу. Ей только главное такого не говори, а то в такой ступор введешь еще, что сравнил с едой. Поверь, девушки такой юмор не ценят. — Прекращай уже, специалист, — пихнул его под бок и отвернулся. — Сам же просил объяснить. — Да, но омлет? Да ты мастер красноречия. В тот день я и правда всерьёз задумался о том, чтобы начать встречаться с девушкой. И кажется был уверен во взаимности своих чувств уже давно как, или же по крайней мере старался убеждать себя в этом. Но на тот момент то и разобрать то как следует нашу дружбу было крайне тяжело, так как Рита в свою очередь сама по себе слишком отзывчивая. Она перед любым может засмущаться и быть такой же милой как прежде, поэтому оставалось только гадать были ли это «те самые» сигналы. Но под руководством Кэсси с Жаном я более-менее разобрался в себе, после чего рискнул подарить стихотворение, которое строчил дями и ночами уже около нескольких недель. Но когда мы сошлись моему счастью не было предела. Серьёзно. Таким окрыленным я себя никогда не ещё не чувствовал, ну, может, на исключением какого-нибудь долгожданного подарка от родителей в детстве. Но это ли не тот же самый подарок, который так и хочется ценить и оберегать? Я буквально хотел проснуться как можно быстрее, чтобы снова её увидеть, чтобы погулять с ней, подержаться за руки, поваляться вместе на траве и смотреть беспрерывно до самого заката на облака, а уже после ужина на звезды. Не знаю почему, но что-то меня ещё в ней притягивало, может, сам факт того, что я крайне мало знал о ней, а если и что-то знал, то определённо путался в собственных сомнениях: то, как она говорит, как ведёт себя, как реагирует даже на обычные, казалось бы вещи — сильно отличали её от других девушек. И мне это очень нравилось и нравится по сей день. И уже позже до меня дошла причина её столь нестандартного поведения. Вот как сейчас помню, тот день не отличался от предыдущих. Как обычно, я должен был на выпавшие выходные отправиться к себе домой в родной город. Попрощавшись со своей девушкой и друзьями, я был полон сил, как никогда. Ничто не могло испортить мне настроение. Именно так я думал. Приехал, как и положено, относительно рано. Мама встретила, само собой, с распростертыми объятьями, не желая отпускать с самого порога. Старший братишка и отец были на работе ровно в тот момент, так что пришлось мне дожидаться их вместе с оставшимися женскими членами семьи и то частично. — Мам, а ты не знаешь, чем таким бабуля у себя весь день занимается? — вдруг решил спросить, подмечая, что за весь день она единожды вышла из своей комнаты поприветствовать меня, а потом тут же скрылась обратно. — С ней точно все хорошо? — я протянул матушке тарелку, которую только что помог вытереть уже малость промокшим полотенцем. Я часто раньше помогал ей по дому, вот и тогда не упустил подходящего момента, в целом как и в предыдущие мои выходные, что я наведывался к ним. — Да ты знаешь, она опять занялась каким-то исследованием. Попросила её ещё утром не тревожить, так что ты тоже, сыночек, не беспокой её понапрасну, а то влетит нам с тобой еще по пятое число, — в шутку и смеясь пыталась убедить меня матушка, потрепав за щеку. Она и до сих пор продолжает относиться ко мне, как к ребёнку, будто не может свыкнуться с мыслью, что я скоро стану полноценным солдатом, но я не в обиде на неё за это. Наоборот, даже очень приятно чувствовать себя любимым прямо как в детстве. — Но ты не переживай. Я уверена, она, как никто другой, рада видеть тебя. Вы обязательно поговорите еще за сегодня, а если же нет, то не переживай я самолично постараюсь вытянуть ее из своей берлоги. А то где же это правда видано? Родной внук приехал, а она опять только о своих книжках и думает. В этом я ничуть не сомневался и ничуть не был удивлён, скорее, просто рассчитывал, что мама в тот раз хотя бы могла дать намёк каким именно исследованием так глубоко снова погрязла моя бабушка, но, к сожалению или к счастью, она и приблизительно ни о чем не догадывалась. Наша семья и без того тоже была немного чудаковатой в понимании некоторых персон средь нашего окружения, причиной чему служила наша богатая родословная. Кого у нас в роду только не было и нет? И музыканты, и знатные повара, слесари и многие другие. Может это и сыграло свою роль, что нашей семье выпала честь жить приближенно к внутренним землям. Вот и в случае с моей бабулей я помню как в детстве часто любил рассматривать её энциклопедии собственного сочинения, где она наглядно могла объяснить и поведать о многих прелестях флоры и фауны, изученных на своём опыте еще в далекой молодости. Первоначально она относилась к этому лояльно и позволяла изредка наведаться в её каморку, пусть и запрещала прикасаться к её вещам и оборудованию, но позже с нашим с братом взрослением бабуля стала все усерднее прятаться внутри у себя и вовсе дала запрет, чтобы мы и на метр не приближались в её уединенную обитель. Обижало ли меня это? В некотором роде да, но больше меня тревожила с возрастом мысль о том, чего же такого она там прячет, что не хочет, чтобы это кто-то увидел? Даже родная семья? Разве от семьи должны быть секреты? Как оказалось, иногда это необходимо. И только позже я начал осознавать почему. С поступлением в Кадетский корпус моё желание разобраться в бабушкиной паранойи постепенно угасло, поскольку мою голову только уже могли запорошить мысли о Военной полиции, а после признания Рите и подавно на детские интриги времени и места не осталось. Но не тогда. И не в тот день. Тогда я, как обычно, выходил из уборной после лёгкой умывки перед сном, предварительно пожелав спокойной ночи своим родителям и брату, я подкрался к двери из дорого дерева, намереваясь постучать, чтобы и бабушке пожелать того же самого. Но костяшки моих пальцев так и не соприкоснулись с древком, а вовремя в миллиметре замерли на месте. Притаив дыхание ввиду того, что сам вообразил что мне показались странные звуки, я прислонился краем уха к двери. Тогда не на шутку мог расслышать как бабуля по ту сторону с кем-то действительно активно беседовала. Какие вопросы она задавала и кому именно разобрать не смог, доносились лишь обрывки фраз и то непонятные. «Странно… У нас же и домашних животных нет, а все остальные у себя уже давно как по комнатам. С кем она разговаривает в такой поздний час? Неужто сама с собой?» — первое, о чем тогда мог подумать. — «Но если же сама с собой, то какая-то странная формулировка вопросов… Словно не для самоанализа у себя интересуется, а будто… Что-то уточняет у кого-то» Я мог лишь думать, что со всем этим перегрузом с тренировками и экзаменами в Кадетском училище я окончательно повернулся. Но это было не так. Бабуля действительно с кем-то разгоряченно веда диалог, да причём такой активный, что изредка повышала в определённой букве голос. Уж насколько он был ей интересен. Само собой, как бы я не старался прислушаться из-за разрывающего внутри меня любопытства, ничего так и разобрать и не смог. Но и ворваться же в её личную комнату и так нагло потревожить, расспрашивая обо всем по порядку, я же тоже не мог. Это было бы максимально некрасиво с моей стороны и не уважительно. Поэтому мне ничего не осталось кроме как огорченно вернуться в свою комнату. Остыть от случившегося я не смог до самой поздней ночи, вплоть до того пока не сомкнул глаза. И то лишь под утро. На утро обстановка имела уже другой оборот. За завтраком я все размышлял как бы провернуть так, чтобы бабушка не отвертелась от разговора и поведала бы о своём вчерашнем ночном допросе кого-то. Но я прекрасно знал её. Знал еще с пелёнок все её нюансы. И вот тогда я был абсолютно убеждён, что бабуля ничего не расскажет, даже если бы вся семья настаивала. Её скрытность приобрела куда более дурной нрав с возрастом, в чем отчасти виноваты именно мы сами. Ведь именно благодаря нам она сама убедилась, что мы считаем её познания и интерес к биологии каким-то невежеством и воспринимали по большей части все как за одну шутку. Неудивительно, что она такой стала и перестала доверять. «Теперь даже как-то стыдно за это…» Но мы с братом были тогда детьми, когда однажды в шутку пока играли разнесли её кабинет и толком не давали себе отчёта почему-то та была так зла, словно бешеный зверь. Тогда только и понял причину, становясь куда более в осознанно возрасте. Но тем не менее, мой интерес так и не потух. Всё утро я был как на дрожжах, а завтрак с трудом мог в себя запихнуть. До отъезда обратно на базу училища оставалось всего ничего, каких-то пару часов. А следующий визит предстоит не скоро ко мне домой. И в тот час, расценив все за и против, я решился на очень рисковую затею. Конечно, не было и в мыслях, что я найду хоть какую-то зацепку за короткий промежуток времени, пока бабушка мыла посуду вместе с матушкой, поскольку была их совместная очередь, а уж тем более застать там именного соучастника её вчерашней беседы, из-за которой и воспылало моё любопытство. С него все и началось. Выждав нужный момент и под предлогом удалившись с кухни, что я планирую собирать вещи обратно для возвращения в училище, я помню как на дрожащих ногах двигался по лестнице, все обдумывая правильно ли тогда поступил. И долго колебался. Даже тогда, когда дверная ручка уже была зажата в моей ладони и осталось лишь прокрутить, чтобы отворить дверь в таинство моих подозрений. Да, это крайне некрасиво и не уважительно. Я прекрасно это осознавал. И ещё хуже, понимал, какой стыд испытаю, если бабуля меня застукает за тем, чего так много лет просила не делать. И как моя репутация в семье рискует упасть. Но я сделал это. Как бы сильно тому не старался противиться. Кабинет в тот день был по-особенному запачканным: всюду валялись книги, какие-то заметки, вырванные страницы, письменные принадлежности, разлитые чернила и много чего другого. Даже на полу было много похожего «добра», что приходилось с опаской перешагивать, дабы ничего не повредить и не сдвинуть со своего положенного места. А то вдруг бы бабушка догадалась, что в её покои кто-то так нагло нагрянул. Каких-то две минуты мне хватило, чтобы приблизительно осмотреться по комнатке, но глаз ничего особенного не примечал. Единственное, что меня смутило это открытое окно, так как бабуля всегда закрывала его прежде чем покинуть свою обитель сколько помню. Но закрывать я его не планировал, чтобы не создать лишних подозрений своего присутствия, а лишь осторожно подошёл, чтобы вздохнуть свежего воздуха и собрать таким способом мысли в кучу. «Видимо, зря я пришёл. Лучше уйти пока она не вернулась» — подумал тогда и уже было собирался покинуть помещение. Но как вдруг с письменного стола что-то упало. Это была катушка с синими нитками. Разумеется, я сперва не придал этому ничего особенного, так как со спокойной душой мог списать бы на сквозняк. Но чтобы не искушать судьбу предпочёл подойти и поднять упавшую катушку. Но только присев на корточки тогда, а затем подняв вышеуказанных предмет, я крайне не ожидал, что повстречаю секундой позже иное существо неизвестного мне происхождения. Не поднявшись с колен, помню словно это было вчера, как на меня глядели два крохотных карих глаза, но довольно больших на фоне крошечный головы, прячущихся и выглядывающих из-за коробочки для швейных материалов и прочего хлама. Мы оба замерли на месте, таращась как ненормальные. И только спустя несколько секунд катушка вылетела из моих рук, а сам я в страхе упал на пол, отползая практически в самый дальний угол. Неизвестное маленькое существо тоже пискнуло от испуга и скрылось за коробкой. Мне хватило пару секунд чтобы восстановить дыхание, и этому послужили возникшие из ниоткуда писки, постепенно переходящие в всхлипы. Не зная как себя вести и как реагировать, не был уже столь напуган как прежде. Мне хватило духу подползти с крайней осторожностью на четвереньки обратно к письменному столу пусть и не сразу, но все же. На секунду тогда промелькнула мысль, что мне попусту все померещилось и это было просто какое-то безобидное насекомое. Но нет. Это было не насекомое. Хотя что-то сродне с ним. Существо больше похожее на миниатюрную девушку скорчилось за металлической круглой коробкой и плакала. Тогда моё сердце предательски сжалось от осознания, что это просто… Кроха. Самая маленькая кроха. И я её испугался. И более того, сам, вероятнее всего, напугал ее до поседения. Ведь, наверное, в ее случае увидеть незнакомого здорового гиганта куда страшнее. Само существо было ну уж очень маленькое. Поменьше даже моей ладони. Розовые, волнистые, розовые и короткие волосы, длинные милые ушки и такое же розовое платьице, кажется, чем напоминающие лепестки какого-то цветка. Кажется розы. Но это ещё не самое удивительное. Самой удивительной вещью были крылья. Прямо как у настоящей стрекозы. И переливались они таким отблеском, который мне и не снился никогда. Уж настолько это было красиво, что, кажись, не с одним чудом света не сравнишь. — Из-звини!.. Я… Я не… Я не хотел тебя пугать! Ч-честно! Я был ошеломлен теперь до предела. Вместо того, чтобы снова отскочить от стола мне крайне сильно запахло в душу то, что смог лицезреть то мгновение, которое, похоже, никогда теперь не забуду. Незнакомка крохотными кулачками вытерла слезы и с таким же изучением в карем взгляде покосилась на меня. — Человек… — вслипнула она. — Человек считаетеньки Йонан страшной?.. Или тогда надобно было бы ему боятьсеньки? Тогда я и не сразу заметил, что существо при разговоре во многих словах зачем-то ставило на конце «оньк» и «еньк». Меня больше волновало много куда других интересных вещей. Я по первости об этом странном факте даже не вспоминал. — Что ты?! К-конечно же, нет! Ты вовсе не страшная! — помнится, какой стыд тогда испытал, что так нагло посмел смутить столь прелестную кроху. — Наоборот, ты очень даже… Милая. Я бы сказал. Под ударами нервозности прямо по сердцу мне с трудом давалось понять уместны ли были тогда мои слова, но, похоже, незнакомка вполне устроил комплимент. И она постепенно переставала плакать. Слезы уж не идут, как по мне, таким, как она. — Правда прости меня. Я не хотел чтобы так вышло, — уже не так волнуясь, я смог подняться с пола и присесть рядышком на скрипящий деревянный стул. Потные ладони пришлось обтереть об штаны. — С ума сойти… Кхм! То есть, прости… Просто… Не каждый день видишь… Э-эм… Такое… И… — А-а… — протянула незнакомка, окончательно прекратив грустить. Она, в отличие от меня, не была так же напугана моим появлением, скорее, малость огорчена не самым радужным знакомством. — Так ты… Выходит, тоже из тех, кто ничегошеньки не помнит? И ты не знаешь кем является Йонан? «Ничего не помнит? О чем это она?» — Вполне возможно… — чтобы как-то откупиться от возникшей неловкости между нами, мне пришла первая и самая банальнейшая идея, которая только могла быть. — А ты… Как тебя тогда зовут? Йо… Йонан? Это и есть твое имя? И… Прости за такой бестактный вопрос, но… Кто ты? Честно, прости если это покажется тебе грубым, но я правда не знаю. Сдалось впечатление, что я не первый кто задал ей этот вопрос за последнее время, что она провела за стеной Роза. Незнакомка вдруг причудливо наклонила голову в бок, будто ещё детальнее стала изучать своего собеседница, то бишь меня. — Странненько… Ты отличается от других человеков, что встречались мне. Не знаменьки почему, но чует моё сердце это так, — существо вдруг опомнилось и в шутку хлопнуло себя по крошечный голове с розовыми короткими волосами по крошечные плечи. — Ой, точно. Да, Йонан звать меня. Прав ты был в этом. Ты же об этом спрашиватеньки, загадочный незнакомец, — она прокашлялась и поднялась на свои ножки, которые опоясывали причудливые тоненькие стебельки от цветов, так и не становясь вровень по росту с коробкой. Её рост разве что превышал размер катушки. — Я являюсь одной из весенних фей поселения Га`янтр. Стало быть, Йонан первая из своего рода, с кем человек встречается впервые, так? — Ну да… Я… Прежде никогда не слышал о… О вас. — Конечноньки, не слышал, — вдруг повеселела фея, после чего принялась расхаживать небольшими шажочками вдоль всего стола. — Йонан в курсе как с вами обошёлся ваш правитель. Очень жестоко. Такого Йонан никому не пожелает. И это категор… Кати… В общем, никак не правильно. Прости, Йонан еще плохо говорит на языке человеков. Ее батюшка почти никогда не отпускал за пределы поселения. Особенно после трагедии случившегосеньки сто лет назад. «Правитель? Трагедия столетней давности? Это она том, когда еще эти стены не были созданы?» — А как он?.. Погоди, то есть? Про какого правителя ты говоришь?.. Или… Я правда чего-то еще не знаю помимо в-вашего существования?.. Боже, — откинувшись назад на спинку стула, я словно осознал что попал в западню собственных мыслей, где одна переплетается с другой, и в итоге получается какая-то непонятная субстанция. Что даже в висках начало отдавать пульсацией. Но именно эта пульсация вынудили вспомнить меня, что я нахожусь в комнате бабули по меньшей мере около пяти минут. И она должна вот-вот уже вернуться. Я тут же резко подскочило, что озадачило фею. — Так, Йонан, прости, но мне надо идти, — принялся хаотично раскладывать все по местам, что успел спешке и в панике раскидать, надеясь, чтобы моя родственница, проживающая в данной комнате, ничего не заметила. — Видишь ли, моя бабушка… Не ободряет того, что я без просу посещаю её комнату. Это, наверное, покажется тебе чем-то плохим, и тут ты права, но я… Всего лишь хотел убедиться кое в чем… А тут ты… «Вот и убедился, как видно… Но зато теперь я понял с кем она разговаривала пол ночи напролет» — Тогда увидимся ещё, человек! — последнее что она сказала, прежде чем я вылетел из комнаты, как ошпаренный. И только позже вспомнил, что так и не назвался ей своим именем. Так глупо я познакомился с Йонан.***
Я вернулся в училище с битком набитых мыслей в голове. Тёплое солнышко приятно освещало этот день под бризы лёгкого ветерка. Рядом как обычно сидела рядом со мной Рита у меня на коленях, и мы, как положено, обнимались в теньке. — Что с тобой? — вдруг поинтересовалась она, проверяя есть ли у меня температура на ощупь нежными касаниями по лбу. И почему-то показалось, что от увиденного и выясненного я прохожу ещё в таком состоянии не один день, а того и не одну неделю. — Ты сегодня… Какой-то не такой. Молчаливее обычного. У тебя что-то случилось, пока ты был дома? Или авось заболел? В то мгновение мысль закралась в моей голове, стоит ли рассказать собственной девушке о произошедшем. Как ни глянь, но я доверял ей, и сама она умеет хранить секреты, да и сами её небесно-голубые глаза так манили выложить ей все как следует на духу, что так тревожило меня. Но… Я ничего не сказал. Не сказал только потому что сам побоялся того, что не так сам все понял, и мало ли сболтну чего лишнего. Вдруг это повлекло бы какие-нибудь неисправимые последствия? — Ничего, — широко заулыбался, заправив ей пару блондинистых прядей за ушко. — Просто выспаться не удалось в единственные выходные. Вот и немного рассеян. Лучше расскажи как твои выходные прошли. Сильно скучала? Ребята тебя хоть как-то развлекали пока меня не было? Жан же в этот раз решил не ехать никуда. Рита поморщилась, что свидетельствовало явно о том, что она мне не поверила. Впрочем, оно и логично. Ей всегда каким-то чудом удавалось в лёгкую считывать состояние других людей, а моё и подавно. Даже так невыносимо стыдно, что пришлось соврать ей прямо в глаза. И не только ей я не смог доверить правду о Йонан. Никому не смог. Но, может, это было даже лучшим исходом и я правильно поступил.***
К слову, ещё задолго до этого инцидента я и сам заметил как наши отношения с Ритой приобретают весьма своеобразный окрас. Она то и дело постоянно стала тренироваться с Алексом сразу после того как он появился в нашей жизни. Они могли заниматься на полигоне вплоть до самого заката или же вовсе скрыться в лесу в тайне ото всех и возвращаться лишь после ужина. Несомненно, мне стало приходить осознание, что мной стала постепенно одолевать ревность всякий раз, как они скрывались с моего поля зрения. Да, я прекрасно осознавал и по сей день осознаю, что это неправильно — ревновать девушку к собственному родственнику, но ничего с собой поделать не мог. Тем не менее, никогда я ей этих претензий не предъявлял. Ссориться это вообще не мой конёк, но мне действительно было не безразлично состояние Риты. Она так старается чтобы попасть в военную полицию, что иногда в принципе может уснуть на ровном месте за обеденным столом, а с тренировочной площадки уходит чуть не ли ползком. И мне так тоскливо с этого. Но как бы я не убеждал ее хотя бы один день не думать о тренировках, она напрочь отмахивалась, убеждая меня, что это «нужно для ее же блага». Однажды, когда мы вместе обедали, Алекс снова подошёл и позвал ее за собой. Ни для кого ни секрет, что те опять планировали потренироваться, хотя на тот момент уже был поздний час и скоро должен был быть объявлен отбой. — Ты точно уверена? — приостановил её в последнее мгновение, перехватив совсем невесомо за тоненькое запястье. — У нас и без того был трудный день. Может, хотя бы сегодня возьмёшь перерыв. Девушка на моё беспокойство за неё лишь хихикнула, и воспользовавшись моим замешательством оставила приятный влажный поцелуй на тёплой щеке. Мелочь, но было приятно. До сих пор помню его, как и последующие поцелуи. — Не волнуйся за меня. Со мной все будет в порядке. Завтра выходной, так что смогу отоспаться. А что же до тренировки… То… Пойми так надо, — обмолвилось это прекрасное создание и скрылось за дверью столовой вместе со своим двоюродным братом, так и не доев свою порцию и оставив ее одиноко стоять на месте, словно заставляя меня вспоминать, что она совсем недавно сидела рядышком со мной, и я мог слушать ее размеренное дыхание. Алекс напоследок как-то с сожалением кивнул мне, будто извинился этим самым жестом. Такие на первый взгляд незаметные перемены в наших отношениях постепенно отсеивали мои мысли о Йонан. Я даже было стать думать, что следующей нашей встречи уже не предстоит, так как понимал очевидное, что надолго она в нашем доме, наверняка, не задержится. Конечно, от таких представлений я огорчался, поскольку мне было все это время, что я был на территории училища, узнать о том, что происходит, кто такие феи в подробностях и есть ли кто-то схожий с Йонан в этом мире, что она имела ввиду про «нашего правителя» и «не помним» и как это все взаимосвязано. И о каком конкретно инциденте она говорила? В тот вечер в столовой все эти вопросы навели меня на мысль, что Йонан на все сто процентов пришла из-за стен. Мне долго потребовалось признаться самому себе, что отныне я горячо заинтересовался внешним миром, хотя прежде этому особо не придавал значения так, как, например, Армин. И что я никоем образом не жалел, что рискнул войти в бабулин кабинет, чего теперь мне бы этого ни стоило.***
Время до следующих выходных полетело так же быстро, как пуля, не успев я и глазом моргнуть, но несмотря на это я каждый день будто проживал одинаково, поскольку чувствовал себя загнанным в тупик. Рассчитывать на то, что Йонан все ещё остаётся с моей бабушкой вдали и в сохранности от о всех надежды было мало, но признаться, мне бы хотелось повидаться с ней снова, заодно и поговорить о многих вещах, о которых я успел как следует подумать, но по большей части частично, так как не владел основой информации. Это я и намеревался исправить. Даже если самой Йонан уже у нас нет, то хотя бы, наконец, побеседовать с бабулей по душам и раскрыть уже некоторые карты. А то ощущать себя словно в клетке собственного подсознания, из которой не получается выбраться, я правда устал. И как ни странно, тогда все прошло как никак хорошо. Да и к тому же, бабушка сама в день моего приезда после совместного ужина подошла ко мне и украдкой ото всех полюбопытствовала: — Внучок, можно тебя? — метнула старческим, но в то же время острым взглядом на кухонную арку, дабы выйти с кухни вдвоём. — Конечно. Я как раз тоже хотел поговорить, — поставил стопку грязной посуды рядом с тазиком. Тогда очередь мыть посуду была моего братишки и отца. После последней моей фразы бабушка ещё более посерьезнела, от чего количество её морщин на лице увеличилось, а я тут же понял: «Она обо всем уже знает». Неужели Йонан рассказала?» Сердце так учащенно билось от волнения, что я думал вот-вот потеряю сознание, пока ковылял на выход из кухни на ватных ногах, но хорошо, что этого не случилось. — Идём, — единственное, что она повелела, после чего мы пошагали по лестнице на второй этаж. Было очень тихо. И от этого показалось, что дом словно опустел, хотя в нем все по-прежнему оставались и другие обитатели. Но идти в такой тишине позади своей родственницы было не менее напряжно. — Ты говорил кому-нибудь? — вдруг решила она уточнить меня. Говорила настолько тихо, что её голос наполнился хрипом. — Н-нет, — честно признался ей. — Хорошо. Мы точно говорили о том, о чем я думал. Но вопрос — почему вместо того чтобы разозлиться и устроить мне допрос она так спокойно по своей воле повела меня к себе? Неужели… Я и в прямь заслуживаю такого доверия? Такой чести быть вовлеченным в таинство её изучений? Или же у нее просто не осталось более иного выхода из ситуации? Я не рискнул об этом спросить, пока мы поднимались. Единственное, о чем я мог догадываться это о том, что Йонан по-прежнему с нами. И я с трепетом ждал нашей встречи. И когда мы вошли, и дверь за нами закрылась, я окончательно убедился в своей уверенности в происходящем. — О, приветеньки, человек. Давно не виделись, — мной было замечено, как маленькое существо с аппетитом лакомилось горсткой разнообразных ягод, которые на разрисованном блюдце ей любезно принесла бабушка. Сами ягоды были куда больше относительно ее размера, но вот аппетит самой феи оставалось только позавидовать. Я даже в какой-то миг заулыбался от мысли, что завидую в некоторой степени Йонан — вся еда ее больше. — И тебе привет, Йонан, — учтиво улыбнулся той. Её видеть и правда был очень рад. — Значит, вы и впрямь уже успели познакомится, — подытожила бабушка, проходя вглубь комнаты. — А ты ведь, Йонан, сказала, что он только на минуту зайти успел, — бабуля убрала с одного из табуретов кипы с бумагами, перемещая их на диван, а его самого перенесла поближе к столу, чтобы присесть за него. Фея после этого глянула на меня виноватым карим ориентиром. — Прости меня, — с извинением склонила голову. — Она сама догадалась, что кто-то здесь побыватеньки. А я… Не могла долго врать, вот и пришлось… Сознаться. Это было некрасиво, наверное, с моей стороны. — Ничего, — отмахнулся, чтобы фея не утруждала себя продолжать чувствовать неловкость. Как никак, мне приходило на ум осознание какая ответственность теперь лежала на мне за мои действия.- Я сам виноват. Тебе вину брать на себя не стоит. — Хорошо, что ты это понимаешь, — уже более грозно припомнила о себе бабуля. От её тона мне стало крайне тревожно. Видать, вся эта ситуация ее очень сильно беспокоила. — Но так даже лучше. Не придётся размусоливать наше нынешнее положение с вами раз за разом, детки. — Бабуль… — А ты не стой в сторонке, как неродной, внучок. Присаживайся-ка лучше. Поверь, для тебя же лучше. Повиновавшись, я смог тогда упасть за стул, на котором успел посидеть ещё в прошлый раз. От волнения даже колени затрещали. — Зна-ачит, вы действитеньки состоите в кровном родстве, госпожа Бодт? — на моем сердце сразу возникло облегчение с того, что именно Йонан взяла все риски на себя заговорить. Это дало понять, что за время, проведенное бок о бок с моей бабушки, они успели хорошо сблизиться. — Всё так, — строго отчеканила женщина, что сидела поодаль. — Только вот… Сама видишь, в каком просаке мы оказались. И это ещё повезло, что другие ни о чем не догадываются. Не знаю как бы перед другими ещё пришлось всю эту катавасию растолковывать… Помню, как с этих слов я знатно нахмурился и даже слегка завалился вперёд на стуле, от чего тот предательски скрипнул. — Тебе бы этого не пришлось, не относись мы бы так к твоему… Увлечению, скажем так, поверхностно, — с искренней досадой сжал кулаки. — Я… Сам ещё многого не понимаю, но… Кажется, ты, бабушка не без причины умалчивала об этом. И чтоб ты понимала и между нами не осталось недомолвок, все произошло… По чистой случайности. Ты не виновата. — Вот тут ты прав, — бабуля внезапно расслабилась, чему я был несказанно потрясён, ведь ещё секундой ранее мне казалось, что она примется мне читать гору нотаций о надлежащем поведении. — Тебе в самом деле просто повезло оказаться здесь в столь неподходящий час, внучок, — женщина с седыми волосами, собранными в пучок, как-то лениво засмотрелась на потолок, взгляд её был полон задумчивости. — Мой косяк, конечно… Такая старая карга, вроде меня, попусту забыла закрыть за собой дверь… Вот же собака, какая растяпа! Я если б кто другой зашёл? Мало кто бы ещё догадался так же промолчать, а не поднять весь дом на уши. Повезло ещё, что хоть именно ты попался, Марко, — после как она произнесла моё имя с небывалый нежностью, которая шла в разрез с контекстном её повествования, я дёрнулся. Мы пересеклись взглядами прямо как раньше — как бабушка с внуком. — А ведь я ещё лет пять назад начала думать, что ты утратил вот эту свою несравнимую черту совать свой хитрый носик в не свои дела. — Похоже, что нет… — дабы погасить возрастающие чувства неловкости, я поспешил опустить взгляд в пол. Меня словно по-новой завели в тупик. — …но ты молодец, — все не переставала твердить одно по одному моя родственница. — Сохранил тайну. Если бы слухи, не дай Бог, разошлись о том, что в нашем доме самая настоящая фея — неизвестно бы что нас ждало да и её саму — Известно бы что именно, госпожа Бодт, но только вот добром бы для вас это точно не кончилось, — встряла Йонан, надкусив немного свежей клубники. — Так и есть, — хмуро согласилась другая. Из подола её сарафана показалась табакерка. Она собиралась закурить. — Но почему? — уже не выдержал, чтобы не спросить. Уж больно сильно меня волокли на дно эти мучащие вопросы на протяжении несколько недель, в которые я был вдали от дома. — Почему Йонан нельзя показываться на людях? Зачем такая скрытность? Да и к тому же, почему о ней и о подобных ей никто не знает? Я так например, тоже не знал до той поры, пока сам не познакомился с ней. Да и толк скрываться тогда уж если на то пошло, если о ней все равному никому ничего не известно? И как Йонан тогда вообще попала сюда? Начать бы хотя бы с этого. Боже, как много вопросов и так мало ответов, что голова кругом идёт. — Это все? — полюбопытствовала седовласая женщина, глядя на меня и готовая уже вот-вот зажечь одну из дорогих сигар, которыми ещё закупается мой отец. — Нет, — честно признал на одном дыхании. — Но я хочу знать хотя бы это. А то… А то мне так и кажется, что меня словно водят за нос вокруг чего-то. Ты то, как видно, явно о чем-то знаешь. Да и не просто о чем-то, а о многом, я бы сказал. Прокряхтев, бабуля поднялась с табуретки, целенаправленно направившись к окну. Теперь настала очередь нам с Йонан переглянуться. — Надеюсь, и этот разговор между нами останется в этой комнате, — проговорила бабушка, засмотревшись на горизонт, виднеющийся в окне. — Конечно, — кивнул. Бабуля отвернулась от окна, направляясь к нам обратно. Положила один из написанных томов собственного сочинения перед моим носом. От наплыва пыли Йонан прокашлялась, от чего мне даже стало жаль ее. Все-таки у низкого роста имаются свои минусы. — Раньше мне уже доводилось встречаться со сверхъестественными существами, — пояснила бабушка, пока я с изучением принялся перелистывать страницы книги. — Это было единожды много лет назад, но по сей день не могу забыть встречу с ней. Будь это возможным, я бы с радостью продолжила бы поддерживать общение с ней… — престарелая женщина присела на табуретку и удрученно вздохнула, туша окурок в пепельнице. — Но, увы, с ней пришлось попрощаться ровно тогда, когда на неё настучали Военной полиции. — О ком ты? — моё внимание привлекли вырезки из других книг. Пожелтевшие, оборванные с краёв, но по-прежнему сохранившие черты рисунков. На одной странице было изображено существо чем-то напоминающее Йонан, вероятно, ей подобное из её рода. На другой было другое странное создание с тёмной кожей, длинными ногами с выгнутыми коленами в обратную сторону, с неизвестной мне атрибутикой по всему телу в качестве аксессуаров, но вместе с этим очень красивым женским лицом. Ещё был мужчина низкого роста, почти не уступающему внешности человека, за исключением роста, на первый взгляд. На последней была пара из мужчины и женщины ещё больше внешне напоминающие людей, но с длинными ушами и с такими же длинными волосами ниже колен, у людей такие не отрастут даже за всю жизни. Разговор затянулся надолго. Бабушка поведала мне о разновидности так называемых «нелюдей», можно сказать, отдельной расы от человеческой составляющей, каждая из которых имеет индивидуальные черты и свои особенности. Бабушка сама владела не слишком большим объёмом информации, но по сравнению с моим, предостаточным. Йонан часто встревала в разговор, дополняя его деталями для остроты, но вместе с этим я интуитивно чувствовал, что сама она чего-то не договаривала. Да и не «чего-то», а много даже чего. Спустя несколько часов я приблизительно понял общую картину, благодаря помощи близкого мне человека и феи. — Значит… Все это время… На протяжении ста лет тайком от нас они что-то непрерывно ищут среди нас? И помимо них есть ещё люди за стеной? — Всё так, — утвердительно кинули одновременно мои собеседницы. — Но что тогда это? Если даже твою подругу, бабуля, убила Военная полиция… Ради чего такой риск? — Не знаю… Йонан сказала, что не может разглашать подобную информацию без разрешения. Фее смиренно пришлось согласиться. С этого заявления я малость расстроился. — Получается… Все, что я знал… Во что я верил и к чему стремился… Все было ложью с самого начала? Бабуля с феей предпочли промолчать, оставив мой вопрос без ответа. Но и он мне был не особо нужен, так как я и без того все прекрасно понял. — Но народ tha`ne определённо рыщет здесь что-то важное, — дополнила бабуля. — Если правительство пытается это тщательно скрыть, то ему не выгодно, чтобы об этом кто-то знал. Но признаться, они, вероятно, не ожидали, что кто-то из ведьм наглым образом рискнет проникнуть сюда. — Но ваш король явно не знатеньки, сколько ещё осталось здесь ведьм. Но поскольку… Всего к миссии присоединились тринадцать, а четверо, как минимум, трагически погибли от руч человеков… Осталось ещё девять. — Но это не гарантия. Много лет уже прошло. Не в обиду тебе, Йонан, но… Неизвестно скольких еще они могли скрыть убийств от нас. Мои собеседницы активно вели диалог вдвоем, пока я молчал. Да я и не знал что сказать. Я был в полнейшем шоке, мягко говоря. Но существование маленькой особи, располагавшейся прямо перед моим носом, отчаянно пыталось мне доказать правоту вышесказанного. Может, я слегка и преувеличил, что говорил, будто смогу осилить всю правду. — Мне… На воздух. Надо, — вежливо отлучился, в отрешении хватаясь за сердце и плетясь за дверь, пообещав, что в скором времени вернусь для продолжения беседы. И вот, рассиживаясь на крыльце, когда день уже близился к закату, я неотрывно в одиночестве таращился в одну точку на заднем дворе, одновременно с этим переваривал выясненное. И я может быть бы удивился больше всему этому обобщенному чудовищному потрясению, если бы не знал перед этим вещь пострашнее — что наш король далеко не тот, за кого себя выдает. Что он на самом деле тот еще узурпатор и нечестивый человек, а хуже всего — на его посту сидит лишь блеклая тень настоящего королевского рода. От этой новости кровь стынет в жилах похлеще всего остального, а чувство досады и разочарования в своей наивности еще сильнее разрывает душу. Вся моя мечта, весь мой путь, который я так долго и упорно пробивал себе стал бесполезным… Бесполезным в один день. А я стал вместе с ним. Таким же бесполезным. По крайней мере, каким я себя ощущал в тот момент. От безысходности я тогда прикрыл рот рукой и истошно зарыдал, боясь издать звук чуть громче положенного, чтобы меня вдруг такого жалкого не пришла утешать вся семья. А зарыдал потому что… Потому что понял, что потерял свою мечту и цель в жизни.***
Вдоволь наплакавшись и надышавшись бризами свежего ветерка, я смог успокоиться спустя время, но пришлось подзадержаться на какое-то время, чтобы глаза перестали быть настолько красными от слез, хотя даже так бабушка не могла не отметить это по моему возвращению, но никак не прокомментировала. В отличие от Йонан. — Ты, Марко, плакал? — с жалость в голосе полюбопытствовала она. — Есть такое, — не сдержался, чтобы не шмыгнуть носом. — Извини. У людей такое иногда случается, когда они даже сами толком не находят для этого причины. — А мне кажется, ты нашел свою, — фея утешающе положила свою крохотную ладонь с длинными пальчиками и острыми ногтями мне на поверх моей собственной ладони. — Мне правда жаль. Это… Наверное, ужасное чувство, которое ты сейчас испытываешь. — Ну… Не каждый день узнаешь, что король, которому ты был верен всю жизнь, а потом стал мечтать его правой рукой, выясняется, что и не король вовсе. А настоящий так и вовсе творил столь ужасающие вещи, что в дрожь бросает, — попытался выдавить из себя что-то наподобие улыбки, чтобы Йонан сильно не волновалась, но получилось не совсем удачно. — Со мной все будет в порядке. Вот увидишь. Спасибо тебе, что лично рассказала правду. — Обычно в таких ситуация, вы, человеки, говоритеньки, что горькая правда всегда лучше сладкой лжи, так? — Так, — положительно кивнул, давая понять Йонан, что та попала в точку, а заодно подмечая, что такого подобного человечьего сленга она, наверняка, успела научиться у моей бабули. Между тем, пока наш разговор зашел в тупиковое русло, и каждый думал о своем, я вдруг решил поинтересоваться другой вещью, которая меня заинтересовала. — Бабуль, — окликнул ту, пока сам не подхватил ту книгу, которую мне вручила еще в самом начале моя родственница. — Скажи, а как ты… Смогла изобразить на бумаге всех нелюдей? Я имею ввиду, ты же никогда вместе с нами не покидала пределы стен, а сделаны они были еще до знакомства с Йонан — она не могла тебе об этом раньше рассказать. Сама то ты же не знаешь, как они выглядят. — Ах, это, — почесала себя по морщинистому подбородку старушка. — Иримэ помогала писать мне эту книгу. Когда еще жива была… Тебя и на свете не было еще. Уж давно это было. — Она была одной из прибывших на остров ведьм? — Да. — И Военная полиция избавилась от нее… — еще одно разочарование, которое я принял в тот роковой день. — Да, но… Она не сдала меня, когда ее повязали, а то иначе они бы и за нами пришли. Мы с ней были дружны. В свое время говорила, что я… Один из самых хороших людей, с кем ей доводилось встречаться. Да и обидно, что такая суровая судьба её настигла... Как она мечтала вернуться к себе на родину к жениху, но, как видишь, не успела. Мне кажется, он и вовсе не подозревает, что его невеста уже как лет тридцать тому назад скончалась, — с дрожью в голосе вспоминала о своей близкой подруге молодости бабушка. — И я благодарна ей по сей день за все, что она сделала. Не только за спасение человека, вроде меня, но и за то, что поделилась своей культурой. Признаться честно, с ее гибелью я до сих пор мечтаю побывать в Эль-на-Риаме и посмотреть на Лес Вечных Бабочек… Эх-х… Много воды уже утекло с той встречи... У нас даже была своего рода шутка, что когда она со своими найдёт то, что ищет, я смогу хотя бы разок заскочить к ней домой, — горько бабушка вздохнула. — Только жаль, что это навряд ли когда-либо произойдёт, потому что я даю себе отчёт, что это невозможно. Но знаешь что? Хотя бы раз прогуляться по лесу друидов… Их народ тоже довольно интересные создания, судя было по их истории из уст Иримэ. Я не смог сдержать улыбки от того, как сильно та в свой черед размечталась. Уже и не помнил, когда бабуля до этого последний раз вела себя так же по-детски. — Дриады это вот эти существа? — спросил у Йонан, тыкая пальцем на пожелтевшую страницу, где была изображена та самая женщина с темной кожей и красивым лицом, та, у которой еще колени вывернуты в противоположную сторону. — Ага, — подтвердила фея, залезая на книгу. — Они живут на деревьях или в горах в основеньки. Защищают фауну, как и мы, в частности. Ну и кожа у них зеленая, поэтому если вдруг повстречаешь их, не пугайся, — хихикнула розовласая, как бы подшучивая. — Здорово, — вдохновлено пропел я, даже побоясь представить, что такое возможно в природе. Так я мог бы и продолжить теперь с несгораемым интересом рассматривать красиво отображенные иллюстрации из книги под объяснения некоторых фактов про нелюдей, как например, что дриады умеют говорить с деревьями и понимать их, если бы нас в какой-то момент не прервала бабуля: — Кстати, внучок, извини, если отвлекаю, понимаю, ты взволнован и всячески теперь заинтересован в этом во всем, но мы тут с Йонан еще тебе хотели кое-что сказать. Те двое напрямую переглянулись, что вынудило меня снова напрячься. Внезапно Йонан повернулась ко мне спиной и вдруг начала махать своими крылышками, напоминающими, крылья стрекозы, прямо над моей правой кистью руки. Я был, само собой, обескуражен ее действиями, но предпринял довериться вновь и не отнимать руки, лишь догадываясь мысленно, что все это может значить. И только в этом процессе мной было обнаружено, что одно из ее крыльев было сломано практически пополам. Мое сердце в ту же секунду, как до сих пор помню те ощущения, дрогнуло. «Так вот почему она не улетает от моей бабули… И как я раньше этого не заметил?» На это, скажу прямо, было больно смотреть. Что же, интересно, может испытывать существо, лишившееся возможности летать и отправляться по небу в любые края, куда захочет? И пока я был занят своими мыслями по поводу того, насколько же мне жалко это невинное существо, как не заметил, как на месте пыльцы, которая фея стряхивала со своих крыльев она вдруг стала менять цвета на голубой, желтый и в некоторых местах зеленый. — Что это? — я завороженно приступил разглядывать переливы на своих руках, которые смотрелись лучше любой радуги на планете. — Остатки магии, — отчеканила Йонан. — Я еще при первой нашей встречи почувствовала на тебе их, но предпочла в этот раз тебе нагляденьки показатеньки, чтобы ты наверняка понял и поверил мне вновь. Пыльца фей способна не только поднять что угодно ввысь, но и отобразитеньки следы магии других нелюдей. Но она быстро выветривается, а следы на тебе вон какие яркие, значит, ты с кем-то соприкасалсеньки относительно недавно. — Погоди… Остатки магии? Только не говори мне, что это значит… — Да, среди твоего окружения в Кадетском корпусе, вероятнее всего, поскольку ты там больше всего времени проводишь, прячется ведьма, — скрестив руки на груди, прямо призналась моя бабуля, вновь закурив, примечая уже в конец побледневшее мое выражение лица. — Ну или колдун. — А раз моя пыльца выделила несколько пигментов, то и, как минимум, их может оказаться трое, Марко. И они, наверняка, смогут помочь мне добратьсеньки домой, если ты поможешь мне найти их.