Босиком по лезвию ножа, пройти на поводу у чувств

Это было слишком внезапно: вспышка света и здание Ордена - по крайней мере, Аллен такого не ожидал - это уж точно! Что это было: иллюзии или чьи-то потерянные воспоминания? Точного ответа не знал ни он, ни Линали, хотя она ли это была? Парень начинал сомневаться. Однако выглядело все настолько реально, что казалось, что сейчас из-за поворота покажется Лави и начнет рассказывать что-то про новую миссию, а Линали - настоящая Линали - мило улыбнется и предложит кофе. И все будет так, будто бы не было этих двух лет, не было их исчезновения, и отчаянья не было, и она… не умирала. Девушка отстраненно оглядывалась по сторонам, как будто бы что-то зашевелилось в той дыре, что когда-то была ее душой. В голове возник непонятный шум и какой-то муторный туман, а глаза щипало не хуже кислоты, выведенной братиком Комуи в очередном эксперименте. Девушка внезапно застыла на месте, вперившись взглядом в пустое пространство - как она только что подумала? Причем тут кислота? И что за человек, имя которого она только что вспомнила? Почему она назвала его братиком? Это было странно, а руки тем временем стали нервно подрагивать, но ведь призраки не чувствуют, они не помнят прошлых жизней, тем более такие, как она – проводники. Проводниками издревле считали те души, что погибли по собственному желанию без каких-либо видимых причин. Как определялась важность причины и ее понимание, не знал никто, но чаще всего проводниками становились те, кто уходил раньше положенного срока, те, кто уже никогда не обретет свободы: лишенные памяти и чувств, лишенные характера и полностью пустые. Девушка еще раз обвела взглядом призрачные иллюзорные коридоры непонятного здания, ее охватило тревожное, доселе неведомое чувство, которому не было описания. Будь она живой, Линали сказала бы, что что-то скрутило все ее внутренности и отправило их в увлекательный полет по кругу - сначала в левую, а потом и в правую пятку. В том месте, где по идее у живых находилось сердце, у нее, видимо, кто-то устроил скачки с препятствиями, пытаясь раздробить грудную клетку. Ее руки тряслись непонятно от чего, а коленки подгибались при каждом новом шаге; она не понимала: это неправильно, так было нельзя. Она ведь призрак, она ведь проводник, почему же тогда она чувствует? Это было странно, но все же определенность была, одно она знала точно: ей нельзя видеть того, что находилось за поворотом этого коридора, иначе будет больно, очень больно…. Острые когти проникали под кожу, упиваясь моей кровью; я уже была неспособна на крик, силы исчезли, а в голове была только боль и пустота. Я впервые хотела умереть, и чувство казалось таким знакомым, таким родным, будто бы это было передано мне с рождением. Новая вспышка боли - и теплые потоки собственной крови скользят по коже; это вызывает отвращение: зачем им это, почему именно так? И откуда такое чувство, что где-то такое уже было?… Сознание исчезало, медленно плавясь в клубах серебристого тумана, и там, на грани, я видела двоих в полутемном коридоре, и в душе поселился ужас: то, что там произойдет, им нельзя видеть… Коридор ордена ничем не выделялся и не выглядел необычно, разве что было как-то пусто, хотя и в обычные дни такое тоже иногда случалось. За поворотом оказались двери в лабораторию, и, судя по доносящимся оттуда звукам, там проходила операция. Набравшись смелости, и для надежности взяв Линали за руку, парень толкнул дверь. Лучше бы он этого не делал…