Босиком по лезвию ножа, пройти на поводу у чувств

flashback Приборы показывали, что пациентка в нормальном, пригодном для операции состоянии: давление крови, пульс, дыхание... Многочисленные капельницы, наполненные чистой силой, излучали мягкое изумрудное сияние. Инспектор Рувелье довольно оглядел операционную: – Приступаем! – четверо людей в белых халатах взялись за инструменты. – Вы уверенны, инспектор? Если что-то пойдет не так… – Вы сомневаетесь, Марион?! – раскат его голоса заставил присутствующих вздрогнуть, а женщина отрицательно покачала головой. – Тогда приступайте!!! Медики были профессионалами своего дела, потому на обследование много времени не ушло - осторожно наметив нужные зоны, они начали оперировать. Высокий медик с голубыми глазами орудовал скальпелем, остальные следили за показателями, готовили капельницы, останавливали кровотечение. С запястьями было проще: найти нужные вены не составляло труда, так же как и держать раны открытыми. Процесс без Хевласки был гораздо сложнее. Операция продолжилась в более экстренном режиме, когда началась вторая фаза. – Не давайте стигмам затянуться! – медик с надписью на бейджике «3» что-то колдовал с капельницей, пытаясь подстроиться под сердце подопытной. – Вторая, экран синхронизации? – Тридцать, ее чистая сила отвергает новую. Первый, это твой приоритет, я пока попробую оказать влияние на ее нервную систему. Четвертый, какая частота пульса? – Сто семнадцать, ее сердце сейчас выпрыгнет. Я оказываю поддержку, но ощущения боли все еще чересчур сильны. – Я готова, - руки второй засветились в тон капельницам, - Четвертый? – Сто десять, сто, девяносто восемь, восемьдесят, семьдесят пять, семьдесят, шестьдесят пять. Все, Вторая, поддерживай на этом уровне. Третий, что там у тебя? – Готово, сейчас настрою. Первый, подержи пока вот так! Отлично, контролируй циркуляцию. Так, вторая рука готова; хорошо, хоть у нее на ногах второй уровень, иначе был бы диссонанс. Перехожу к обручу. В руках Третьего оказался тонкий блестящий обруч с длинными шипами на внутренней стороне, он подключил капельницу к каждому шипу каким-то странным образом и осторожно начал одевать его на голову подопытной. По ее лицу покатились алые капельки. – Первый, Вторая, Четвертый, внимательно оказывайте ей поддержку: если что-то пойдет не так, девочка может умереть. Внимательно: пульс шестьдесят пять, давление нормальное, циркуляция 25%, иначе… Следующие два часа медики еще носились, оглядывая, контролируя, поддерживая... По предположениям Третьего, пациентка не должна была выжить, ведь такое количество чувства боли человеческий организм осилить не в состоянии. Но девочка держалась. Неизвестно, каким образом, но перенося все эти вмешательства и аккумулируя такое количество чистой силы, она была невообразима. По подсчетам их команды, кровь этой девочки на пятьдесят процентов состояла из растворенной в ней чистой силы. Это было невообразимо, просто нереально… – Господин инспектор, мы закончили, – радости медиков не было предела. Мужчина сдвинулся с места и подошел поближе к пациентке; сейчас, когда ее отключили от капельниц спустя два часа, она напоминала святую мученицу. Он улыбнулся: когда все закончится, она будет только его и ничья больше, она уже не вспомнит, кем была и что чувствовала. – Ли, – Мужчина мягко провел по волосам девушки, заслоняя ее лицо. В его руках сверкнуло что-то алое. – Матиас, сделайте так, чтобы только она смогла снять эту маску, – Третий кивнул и проделал пару незамысловатых манипуляций с кровью пациентки и металлической маской, когда же та нашла пристанище на лице пациентки, медик обратился к заказчику. – Мы все сделали, как вы просили, эксперимент удался, но позвольте спросить: зачем вам понадобилась четвертая капельница? – Она сродни святым, а это значит последняя стигма божественности, - Рувелье взял из рук доктора маленький прибор, напоминающий кинжал, подключенный к четвертой капельнице, нежно провел по лицу девушки. - Посмотрим, достойна ли она этого… Нож вошел в сердце по самую рукоять. end of flashback Видение рассыпалось мерцающим алым сиянием, а двое, видевшие все это, никак не могли прийти в себя. Аллен никак не мог прийти в себя от увиденного: Рувелье такой зверь - зачем? Неужели ему мало тех жертв, той крови, которую за него и Ватикан проливали экзорцисты? Впервые Линали поняла, что и проводники умеют чувствовать: по ее призрачным щекам катились хрусталики слез, а фантомное тело разрывало от нечеловеческой боли. Девушка-призрак все еще боялась поверить, росток в ее сердце окреп, но эта смешная девочка - кем она была раньше? За что ее так заставили страдать? Кто этот парень, что так отчаянно сжимал ее руку? Кто тот страшный человек из видения? Кто она такая? Одни вопросы - как огромный улей в голове; она была в растерянности, не представляла, что делать дальше. Чувствительность ударила сознание отголосками боли странной девочки, а потом все прекратилось. «Равновесие восстановлено», - тихий голос немного потеплел, хотя все так же был равнодушен. – «Тебе пора возвращаться, жаль, что ты не спас ее». Аллен ничего не смог ответить, только набрал в рот воздуха, чтобы сказать ей… и встретился с удивленным взглядом Лави. На противоположном сидении спала Джин. Ли нигде не было…