Босиком по лезвию ножа, пройти на поводу у чувств

От лица 4х (п.а.: просто это не совсем похоже на POV, потому пусть будет так). Мы есть единственные повелители, мы есть все в этом темном, пропитанном болью и разрушенном некогда мире. Мы не терпим конкуренции, и мы не терпим конкурентов. Мы есть все, и сейчас мы в агонии, нам впервые столь невыносимо больно, мы умираем. Но мы не позволим, не разрешим этой девчонке, уже и так нарушившей тысячи запретов, сломить нашу волю, уничтожить нас. Это мы уничтожаем, это мы - судьи, это мы - сила, это мы… – Ее надо уничтош-шить, - шипит четвертый; он изначально был против, но мы не слушали: мы хотели мимолетной свободы, мы хотели вновь увидеть его – господина покровителя. – Она, эта дуреха, уже активировала трехгранный круг; та, которую мы прикончили, рано или поздно проснется. Ш-ш-ш-ш,… а вам ли не знать третью? Эта уже ею одержима! Это уш-шасно, недопустимо, ш-ш-ш-ш… – Но что ты предлагаешь? – вторая фыркнула: мы понимали, что ошиблись. – Это дитя, позволь заметить... Она уже поглотила первый кристалл. Хотя, остается возможность… – Все слишком рискованно: мы, конечно, понимаем шанс, но мы видим, что этот сереброволосый пришел за ней, за убитой нами ранее. Мы знаем, что он вытащит девчонку: он же слышал имя и так не отстанет! Ты сама читала судьбу - убитая девочка и он слишком близки, а если эта в него влюбится... – третий переживал сильнее обычного: у него на секунду дрогнул голос, мы удивились. – Мы уничтожим Ли. Она хоть и не может предать мастера-прародителя, но и мы не можем уничтожить ее их руками. Мы же помним, как она ушла и от казни, и от правосудия. Но шанс тоже мы не проигнорируем: откроем их, все постепенно будем ее мучить, а заодно мы уничтожим грани, созданные блуждающей душой, и мы покажем тому мальчишке, что значит боль. Вторая, мы просим. Она улыбнулась и стала "мы". Ибо нет в нас кого-то одного, есть только мы. И мы медленно, с грацией подбирались к жертве. И, перебирая ее волосы, мы вспоминали, как все прекрасно начиналось - только вот мы выбрали не ту экзорцистку, слишком не ту… *** Аллен почти бежал за тенью подруги, что, мерцая, скользила в этом пространстве сплошной темноты. Вот только подругой ли она была: наверное, чем-то большим - только сейчас он понимал, насколько. Глупо размышлять о том, что уже давно понял, не правда ли… Вот только Линали сейчас была самая настоящая, такая, как о ней говорила Миранда - пустая, это заставляло сердце сжиматься. Парень так хотел обнять этого призрака, согреть его, превратить в нее-настоящую, такую родную и безгранично любимую, вернуть ее взгляду жизнь, а губам - улыбку. Вот только с чего начать, как сказать, что сделать? Столько вопросов, столько сомнений - и это в такой ответственный момент: почему? Парень остановился, он был растерян: слишком многое его одолевало. «Ты в порядке? Что-то случилось?» - о, как его раздражал этот тон: такой ровный и спокойный, что не понять - сказала она из заботы или просто приличия ради. Так не похоже на Линали… Кулаки Аллена сжались: он не понимал этой реакции - ведь если она обижалась, то сказала бы, накричала бы, врезала бы на крайний случай, но не вот так! Не равнодушно, ведь от этого просто хотелось выть. «Почему ты такая?» - он внимательно посмотрел в глаза девушки, которые были абсолютно пусты. «Какая?» - она искренне не понимала: сколько себя помнила - со всеми в этой темной пустыне она всегда была равнодушна и холодна, абсолютно спокойна. И только когда тут появлялась та смешная, вечно причитающая и возмущающаяся девочка с несуразным именем Ли, она хотела дышать, хотела вернуть осколки разбитых чувств, небрежно растерянные воспоминания. Очень хотела… «Ты пустая, Линали!» - Аллен кричал на нее, на удивление для самого себя, резко выходя из себя, как тогда, на том задании, когда она его остановила. – «Бесчувственная, холодная, равнодушная… это можно назвать разными словами. Но ты - это не ты!!!» «Не понимаю, о чем ты. Все странники, что попадают, видят одно и то же - я всегда была такой, сколько помню себя тут. Одинокая, ненужная, бродящая по просторам пустоты - меня все устраивает, я привыкла. И если ты принимаешь меня за кого-то другого, то не нужно: я такая, какая есть, и никому не делаю исключений…» - возможно, сейчас она врала, хотя этому парню не узнать: она лишь однажды преступила черту, и ничего путного не получилось - по крайней мере, для странной девочки с несуразным именем, которая сейчас мучилась так, что ей самой хотелось кричать от безысходности и боли. Ведь та пара воспоминаний зародила в призрачном сердце росточек и прозрачные тени родных когда-то людей. Накатывающую волну их силы она заметила слишком поздно… Я вновь закричала; все тело ломило, а кожу резали столь знакомые ощущения: вот в лоб, прикрытый тряпичной повязкой, впиваются острые шипы, глаза заливает кровь, а тонкие иглы проходят все больше под кожу, пытаясь остаться там навсегда. Я дернулась, на что странная женщина в серебристом плаще лишь жестоко вернула меня в исходное положение. Зачем она тут? В чем смысл, зачем пачкаться моей кровью, к чему ей так осторожно перебирать мои волосы? Зачем? Я снова закричала; слезы, смешанные с кровью, жгли кожу не хуже огня - почему-то казалось, что это только начало, начало кошмара… Яркая вспышка ослепительного белого света… безвольное тело еще живой души в луже собственной призрачной крови… призрак без чувств и памяти… Все они - цепи… цепи, прикованные к воспоминаниям, которые ни сереброволосый парень, ни призрак не должны были видеть… Воспоминания, в которых люди из полумертвой девушки создавали святую… Грандиозный провал тех четверых, что гордо кричат «Мы!» кромешной пустоте…