Босиком по лезвию ножа, пройти на поводу у чувств

– Какого? – японец, кажется, ожидал какого-то продолжения стычки, но путь ему преградил не менее решительно настроенный Аллен, которому не очень-то хотелось, чтобы единственный человек, способный хоть что-то ему разъяснить, превратился в мелко нарезанные суши. – Уйди с дороги, Шпендель! – Ну конечно, для Ба-Канды все только и сводится к "убить"! – голос Волкера все еще немного подрагивал: то ли от пережитых видений, то ли от переживания и нетерпеливости, в принципе ему не свойственной. К тому же голову разрывало столько вопросов, что сейчас как-то было не до того, чтобы разбираться, что же все-таки не поделила эта парочка, даже если это был столь обожаемый мечником Муген. Канда тихо зарычал - казалось, вот-вот начнется драка. – Вы двое, успокойтесь… - попытался было вставить Лави, но, кажется, Аллену и Канде было наплевать на все вокруг. Джин сжала кулаки, на глаза навернулись слезы почти детской обиды - почему?! Почему все так, ведь она же просила, почему ее никто никогда не слушает!!! – Хватит!!!!! Прекратите! Замолчите все! Не желаю ничего слышать!!! – это был крик, полный отчаянья; рыжая чувствовала горячие соленые дорожки на щеках, но ничего не могла с собой поделать: просто наболело, просто она не выдержала, просто все слишком тяжело. – Сколько можно?! Почему все так, ну почему, скажите мне?! Почему вы так на ней зациклены; что бы ни случилось - "Линали, Линали, Линали"!!! Достали! Когда же вы уже осознаете это: она мертва!!! Мертва, вам ее не вернуть, никогда! – сердце колотилось как бешенное, Джин понимала, что говорит не то, что это лишнее, что так нельзя. Но боль, обида, ревность и детская зависть смешались, не отпуская горло. Она тоже хотела, чтобы ее так любили, чтобы о ней так думали. – Что с того, что ты увидел, Аллен? Что с того? Вам ее не вернуть! Осознайте это, наконец: нет в этом мире силы, способной воскресить мертвого! Когда же до вас это дойдет!!! – девушку колотило, у нее была истерика - неудивительно: она переживала за всю свою «команду», тем более когда рядом находилась столь опасная преступница. Повисла тишина, никто не решался сказать и слова, Аллен торопливо переводил взгляд с внезапно замолчавшего мечника на плачущую Джин; не было слов, чтобы объяснить, не было сил, чтобы накричать, после этого крика Джин душа опустошилась, в ней осталась лишь тишина. Лави был зол: давно эмоции им так не овладевали - казалось, столько времени прошло, но все равно боль осталась. Он знал: Линали не хотела этого, не хотела, чтобы они страдали, она заботилась о них всех, любила… пусть по-разному, но это не дает этой девушке права. Руки сжались в кулаки: негоже книжнику идти на поводу эмоций, хотя их вообще не должно было быть, но все же его переполняла злость: за такие слова, за эти непонятные интонации, за это отношение, за свое бессилие. И если оставался хотя бы призрачный шанс, хоть малая надежда из совсем нереального, Лави был готов вцепиться в эту возможность всеми силами, ведь он все еще… – Сион-сан! – тихий слабый голос сработал как спусковой крючок, все случилось слишком внезапно. Сам книжник не осознал, что сделал, лишь в купе послышался звук удара; Джин распахнула глаза, в которых застыли слезы, и оторопело смотрела в пустоту - непонятно, что напугало ее больше. – Мне страшно… – рыжая, глотая слезы, рванула из купе; она все никак не могла поверить в то, что произошло. Спустя пару минут в купе уже никого не было, Лави лишь обессилено опустился на свободное сидение. Как давно он не плакал... flashback Странный город, серые стены, толпа людей, спешащих каждый в своем направлении; этом городу все равно плевать на пришельцев в темных плащах, тут уже слишком много чего происходило, чтобы удивляться каким-то мелочам. Сердце колотилось как бешенное, Ли помнила рассказ Сион-сана об этом городе, она помнила его слово в слово - от этого дрожали коленки. Ей было страшно: она не знала о жизни практически ничего, она не помнила ни дня своего рождения, ни того, что было раньше, она не знала, были ли у нее родители, семья, близкие люди, все то, о чем так часто переговаривались Сион-сан и Недзу-сан, то, о чем вздыхала госпожа Марион. Это пугало. Девушка сделала неуверенный шаг и еще раз оглядела улицы; это был третий город, в котором они скрывались, и она бежала бы снова и снова, чтобы не видеть того человека. – И все же я человек… - непроизвольно сорвалось с губ, и девушка вновь коснулась своей маски. Сейчас ей хотелось бежать - так далеко, как это вообще возможно; хотелось спрятаться от мыслей, что поглощали сознание, от тьмы, что преследовала ее по пятам. – Смешная ты, Ли, – мягкий жизнерадостный голос и теплая ладонь поверх капюшона, - кем еще ты можешь быть? – Сион-сан!! – девушка вспыхнула и надула щеки как хомяк: все же, что ни говори, какие мысли ни бушевали в ее голове, вредность из характера никуда не исчезала. – Или ты хотела бы стать кем-то другим? – неожиданная серьезность в голосе любимого наставника пугала; они даже не заметили, как отделились от остальных и сейчас направлялись куда-то вглубь улицы. – Наверное, - девушка поплотнее натянула капюшон - так, чтобы скрыть свое лицо, - больше всего я хотела бы стать собой, но кто я? Мне это неизвестно, я даже не знаю, какого цвета у меня глаза, - голос Ли звучал устало и не без сожаления. - Знаешь, Сион-сан, я почти не понимаю тех ценностей, о которых вы говорите, не понимаю, чего они стоят, и это действительно грустно, – девушка окинула взглядом полуразбитые вывески и серые стены домов. – Я не понимаю… - Ли тихо выдохнула. - Не понимаю, почему люди боятся смерти, не понимаю, почему нельзя убивать, мне неведома любовь, моя душа пуста… но я могу смеяться, и от этого мне хорошо, я могу находиться с вами - и мне кажется, что все вокруг становится светлее. Если верить книгам, то я могу сказать, что люблю вас и вы моя семья, но я этого не понимаю. Сион молчал, что он мог сказать ей? Правду? Но эта правда так ужасна, что и язык не поворачивался сказать и слова; глядя на это милое и светлое существо, не мог великий мастер барьеров сказать, как именно они искалечили ее душу, не мог он ей признаться - не было сил. Он не знал, кем она была до эксперимента, никто не знал - когда они проводили операции, им не говорили о личностях тех, кто лежал на их столе… – Сион-сан, - голос Ли вывел его из задумчивости. - Знаешь, я все же одно только чувство понимаю, оно всегда со мной, и я не могу с ним ничего поделать… - девушка немного стыдливо опустила глаза. - Только вот не знаю, почему… Сион-сан, мне страшно… end of flashback