Босиком по лезвию ножа, пройти на поводу у чувств

Комуи рассеяно мерил свой кабинет вдоль и поперек; смотритель понимал: необходимо было что-то решать. За прошедшие два дня он так и не определил статус попавшей к ним в руки пленницы, он также не стал сообщать о поимке преступницы главному инспектору, а это было наказуемо, но все же несмотря ни на что он так и не решался. Больше всего умудренного в работе с экзорцистами смущал тот факт, что человек, наделенный чертовски мощной Чистой силой, был союзником семьи Ноев. Это было противоестественно, этот факт совершенно рушил мировоззрение, которого Орден придерживался ранее: Чистая Сила – источник отрицания темной материи Тысячелетнего. Как такое вообще возможно? Комуи несколько раз перечитывал отчет Джин, ровно столько же пересматривал результаты диагностики этой странной девушки, сделанные, пока она была без сознания, но ответов не находилось. Это раздражало, жутко, особенно в совокупности с непонятным ощущением чего-то очень нехорошего, будто бы какое-то внутреннее чувство вопило, что высшим властям нельзя знать о пленнице, и встречаться с ней нежелательно - никому, даже Рувелье, особенно Рувелье! Брюнет еще раз осмотрел кабинет, теперь постоянно содержавшийся в идеальном порядке, и сдавленно выдохнул - единственное, что ему оставалось. – Ривер, - полузевок-полувыдох на том конце микрофона как подтверждение, что смотрителя слушают, - отправь кого-нибудь из наших в тюрьму, я хочу отвести полученный образец к Хевласке. Голова гудела как паровоз, но я уперто сопротивлялась боли; после того количества информации, которое вывалили на мою бедную головушку в этой камере, я уже почти не чувствовала настойчивого зуда и резких вспышек в висках; плевать, главное - отсюда выбраться. Я еще раз осмотрела камеру и досадливо стукнула кулаком по стене: никакой лазейки, твою ж… Всего четыре часа назад я буквально перевернула всю камеру вверх дном - ничего! Окна выходят во внутренний коридор, они же – единственный источник света; решетки на окнах в мелкую сетку, прутья стальные, кое-где с шипами. И это не считая того, что за дверью как минимум четыре стражника, и это только те, которых я смогла увидеть, потому точное количество охраны предположить довольно сложно. Кладка прочная: даже если и обнаруживались слабо уложенные камни, то второй слой огромных каменных блоков отрезал все надежды на попытку проделать лаз. Даже полы - если попробовать прокопать всего пару сантиметров, то можно наткнуться на те же каменные плиты, из которых состоят внешние стены. Черт, так просто не выбраться: видимо, знали, для кого камеру строили! Я закусила губу; изнутри мне не выбраться - значит, необходимо ждать удобного случая, а значит, когда за мной придут… Тут у меня было несколько вариантов: либо сбежать сразу после того, как меня выведут из тюрьмы, либо погеройствовать немного и постараться выдержать допрос. Ни один из вариантов не кажется простым, и у каждого свои недостатки. Если думать в пользу первого варианта, то неизвестным остается то, с каким количеством охраны они попытаются меня вывести, однако это дает мне запас энергии и то, что я имею шанс прорваться; какими будут жертвы - не важно. Однако если среди охранников имеются мастера вроде Траида, то мне не поздоровится; также следует учитывать, что то, чем они пользуются для подавления силы моих браслетов, действует не только в подземельях, или где тут тюрьма находится... Хотя, возможно, и нет: судя по тому, что я слышала от Аллена и его кричащей леди, они использую Чистую силу - значит, эта штука за пределами тюрьмы должна быть бесполезна, иначе они своим же навредят. Воспоминания от встреч с тяжелой дверью очень хорошо застряли в моем мозгу, так что штурмовать ее в очередной раз было бесполезно. И все же следует подумать о каком-либо оружии: мечи охраны подошли бы идеально, в крайнем случае сойдет какая-либо труба или что-то подобное - конечно, против меча и Чистой силы не попрешь, но вот оглушит противника запросто. Второй вариант я отвергла столь же быстро, как и идею сбежать, как только эта дверь откроется. Все объяснялось тем, что в первом случае я вряд ли смогу даже двигаться после допроса, а второй откидывался хотя бы по причине того, что без оружия я смогу противостоять только четырем хорошо вооруженным охранникам, а если учесть, что я понятия не имею о том, как устроена здешняя тюрьма, то встречи с остальным гарнизоном мне не избежать. Вот тут начиналась самая большая проблема: я понятья не имею о планировке здания и о том, с кем мне предстоит здесь столкнуться; недостаток информации – мой главный враг. Но все же попытаться нужно на свой страх и риск: может, Аллен мне и показался хорошим, но этот Орден мне не нравится, да и напарника нужно отчитать - потом, попозже. Сейчас нужны ясные мысли, нужно расслабиться, отбросить боль и ненужные потоки информации на задворки сознания. И что с этой ментальной чувствительностью (еще одно умное словечко, прочитанное в библиотеке Роад) - она же просто зашкаливает, несмотря на все печати в камере. Вот меня всегда интересовало: зачем в особняке библиотека, если книги эти, кроме меня, по сути никто не читает? Ну ладно, Мудрости не нужно, Май тоже забила, но странно, что остальные пропускают столько полезной информации. Хотя, глядя на близнецов, можно подумать… что конкретно, додумать я не успела, так как за дверью послышались приглушенные голоса. Кажись, пришел мой шанс. – По приказу смотрителя мне необходимо отвести заключенного на осмотр, – голос говорившего звучал не очень-то уверенно: что же, это мне на руку - он боится. Меня или охрану - это не столь важно, но этим нужно воспользоваться. – В сопровождение необходимо два человека из охраны, – чудесно: не знаю, кто уж он, этот смотритель, но меня явно недооценивают. Ну, что же, можно начинать. Сомнения выветрились со скрипом двери… Скрип двери до дрожи напугал щуплого парнишку в белом халате. Он не знал, почему сегодня именно не его день, хотя сопротивляться он тоже не мог, и вот сейчас он на пороге камеры, где, по слухам, находится монстр, доставленный командой Рувелье пару дней назад. У мальчишки тряслись коленки, когда он делал первый шаг, дрожали руки, когда он осматривал камеру, и отвалилась челюсть, когда он заметил ее. В дальнем углу камеры сидела девушка в алом платьице, она была напряжена, будто бы боялась тех, кто может войти к ней; ее руки были вытянуты на согнутых коленях, а пальцы нервно перебирали друг друга; голова странного существа была склонена к стене, челка падала на алую маску, а губа была нервно закушена. Парень вздрогнул: и это монстр? Она больше была похожа на обиженного ребенка, который сам не ведает, куда попал, но все же было несколько но: эта маска смущала, да и сотрудник научного отдела чувствовал на себе пронзительный, уверенный взгляд. Или, может, ему так казалось? – Эй подъем, Ноева шавка! – вежливость и толерантность никогда не была сильной стороной Воронов, что часто играло с ними злую шутку. – Что здесь происходит?! – такой жалобный голос и столько искреннего непонимания ситуации, что я сама себе поверила: Святой Ной, актриса погорелая, блин! - Почему вы держите меня здесь?! – Эй, цыпа, хватит тут спектакли устраивать: а то не знаешь, за что ты тут! – охранник мерзко усмехнулся. Ох, зря ты это делаешь, дяденька: я же тебе глотку перережу, я такого не прощаю: таких взглядов, интонаций, недвусмысленных намеков. Носом чую, что ты и твои дружки успели три раза поспорить, кто из вас будет «скрашивать» мои часы одиночества; вот только пойди в охране паренька - я тебе это вспомню… Но не сейчас, еще не время - сейчас я чиста и невинна. – Я не понимаю, о чем вы! – не будь у меня маски, еще бы и слезу пустила. - Я была в Севилье, на празднике, потеряла сознание, - для убедительности шмыгнуть носом, вскочить и подойти на пару шагов к офигевшему конвоиру - как хорошо, что парень настолько наивен, - а … а когда я очнулась… - театральная пауза - пусть проникнется! – То уже была тут, здесь темно, странные звуки в углах, мыши… – вздрогнуть, как селянская дочка, и мысленно выдохнуть. - А еще кости по углам… ч-чело-вв-еческие! – и последний этап: подбежать к парню, пока охранник ничего не предпринял, и встряхнуть его, ухватив за полы халата. Готово! Звук пощечины разрезает тишину камеры, застывшую на пару минут после жалобных слов пленницы; девушка отшатнулась к стене, ухватившись за щеку. Синяк будет точно: даже видно, как из уголка течет небольшая струйка крови; но пленница улыбается - так робко и беззащитно, что на секунду Ворону хочется верить, что она говорит правду. – Идем, - буквально за шкирку вытягивая незадачливого ученого из камеры и пропуская девчонку перед собой, командует Ворон. Уже выходя из камеры, он кивает своему напарнику, и они следуют немного позади, жадно ловя каждое движение пленницы. Итак, все просто замечательно: они купились и даже не заметили! Сегодня мой день, значит, первая фаза плана готова! Невероятная удача, что послали этого Виктора, кажется, или как его там, ведь будь на его месте человек менее впечатлительный и наивный, все сорвалось бы к чертям. Теперь часть вторая... Я постаралась как можно более непринужденно скрестить руки на груди, боковым зрением следя за охранниками; все, что у меня есть – максимум минута. Один из «красных плащей» сразу же двинулся ко мне, ускоряя шаг; мысленное усилие – нулевой результат, и в ту же секунду рука в черной перчатке на моем предплечье. Синяков будет… – Руки держать на виду! – сказал - как плюнул в лицо, но ничего: сейчас нужно потерпеть совсем немного, до какого-нибудь подходящего места, чтобы… – Простите, я не знала, что это запрещено… - голос виноватый, испуганный, а губы дрожат. И хочется сказать многое - как в книжках про слишком пафосных героев, найденных в библиотеке: их, правда, было всего две... но не сейчас, все потом. От презрения во взгляде, которым меня окатили, хотелось даже присвистнуть оценивающе или возгордится собой-любимой, но… Коридор, в который мы свернули, был полутемным и пустынным, где-то посередине его был перекресток; единственным звуком, нарушающим тишину, было мерное потрескивание ламп. Вот же ж! Я едва не упустила шанс - значит, пора. Я сосредоточилась. Пробраться в мозг паренька не составило труда, теперь - откопать все его самые сильные страхи... Голова вспыхнула адской болью - черт, только не сейчас, это мой единственный шанс! - сосредоточиться, и последнее: заполнить его мысли жуткими картинками, идущими с замысловатой последовательностью, поглощая его чувство реальности. Ощущать, как быстрее стало биться его сердце, как участилось дыхание, надавить на психику еще сильнее и почувствовать, как его мозг теряет контроль, и последний этап – звук оседающего в отключке тела. Я резко ухватилась за голову - адская боль, настолько сильная, что подкашиваются ноги; руки нащупывают на лице что-то теплое и липкое - да быть не может, неужели... Я от ужаса падаю на колени, ощупывая лоб: все ладони в крови - как же не вовремя, хотя... Краем уха слышу, как один из стражников пытается привести парня в сознание, и у него это явно плохо получается - значит, не все еще потеряно; отлично, если второй не пошел за помощью, то он мой. Пошатываясь, подняться, оставляя на стене кровавый отпечаток, медленно подойти и хрипло попросить: – Простите, вы мне не поможете? – демонстрирую ему измазанные в собственной крови руки. Вот, сейчас проверим, насколько ты подготовлен. Удар в живот оказался для «красного плаща» неожиданным, внезапность спасла меня от дальнейшего боя, потому что охранник лишь сдавленно охнул и сложился пополам; в завершение плана удар по основанию шеи - и бессознательное тело валяется у моих ног. Первый готов! – Ах, ты! – вот это неожиданно. Я надеялась вырубить его тихо. Не получилось, черт... Едва увернувшись от первого удара мечом, судорожно пытаюсь сообразить, что же делать дальше. В стену рядом врезается лезвие. Мать моя, Святой Ной! Голова перебирает тысячу мыслей, а глаза шарят по коридору в поисках хоть чего-нибудь. Странно, что он не использует что-то еще, кроме оружия. - Не уйдешь!! Руку опаляет жгучая боль; мало того, что глаза застилает кровью открывшейся стигматы, так еще и правая рука теперь бесполезна; единственное, что остается - поднырнуть под атакой "красного плаща" и надеяться на удачу, иначе плакала моя свобода. Маневр почти удался, если не учитывать, что я не вовремя зацепила бессознательного типа и кубарем откатилась к противоположной стене маленького коридорчика. Да что же везет мне с этими падениями, блин! Однако в этот раз мне действительно повезло: меч второго охранника оказался в зоне моего доступа, и, пока его напарник размышлял, убить меня сразу или вызвать подмогу, я, кое-как кряхтя, заполучила оружие в свои руки. Ну вот, теперь мы еще поборемся! Мечи скрестились с дикой силой настолько, что алые искры на мгновение осветили полутьму; пленнице действительно повезло сегодня - это была наименее охраняемая часть штаба, черт бы побрал этого Комуи с его приказами. О ней никто не мог такого подумать - слишком хрупкое с виду создание, но ее способность владеть оружием левой рукой - это действительно поражало. Раненная девчонка не только умудрялась парировать все его атаки, но и профессионально просчитывать выпады в его сторону, и это непривычной для большинства людей рукой! Ворон уже и думать не мог о подкреплении, его противница не оставляет ни шанса, рвется к свободе, пробивая все на своем пути, выписывая большие и малые дуги, совершенно не думая о боли. Быстрые скользящие атаки, заставляющие его уклоняться - Ворон не может уследить за скоростью ее движений, и все же эти движения так похожи. Это призрачный шанс, ведь девчонка, похоже, других не знает, потому и теснит его к дальнему углу коридора. Мужчина ослабляет бдительность, сосредотачивая внимание на движениях девушки, пытаясь предугадать следующий удар. Потому он не видит основу ее стратегии - потому что уверен, что вот сейчас точно должна быть правая дуга. Ли делает оборот вокруг своей оси, маскируя выпад в ожидаемой дуге; быстрый, неожиданный шаг вперед - и тонкий меч входит Ворону прямо в сердце, пока тот не до конца осознает затухающим сознанием: просто попался. А Ли, отряхивая кровь с меча, думает, что свобода придает сил. Она правда не хотела такого исхода, но выбора у бывшей пленницы нет; уже скоро в том коридоре обнаружат двух мертвых Воронов и бессознательного ученого. Что все будет так, девушка не сомневалась, но ее путь продолжался...