Босиком по лезвию ножа, пройти на поводу у чувств

Об опасностях работы в черном Ордене предупреждали заранее: когда кто-либо пытался вступить в ряды искателей или ученых, всегда говорили, что работа опасна для жизни… Только иногда об этом молчали; таких случаев было немного, да и причина была особая: цена такой работы – жизнь. Таких - особенных людей - приводили в Управление почти в младенчестве, их воспитывали, растили, прививали любовь к ордену, прививали покорность и беспрекословность, такие были ценными шпионами и борцами за «справедливость» - в понимании власти, конечно. Только вот Виктор Хатенстоун был из тех дураков, которые хотели спасать мир, он не был преданным псом, да и не особо выделялся на поприще других таких же ученых ассистентов, что работали под началом смотрителя и командора Ривера. Однако желания всегда играют злую шутку с человечеством: материальные, как и мысли, они исполняются самым невероятным и непостижимым образом - когда по нашей воле в результате долгих стараний, иногда вне зависимости от нас самих, по воле Вселенной. И именно в этот момент в этом стечении обстоятельств именно Виктор мог исполнить свое желание - спасти этот мир, принести в него спокойствие; ему бы немного силы духа - и заветная птица была бы в руках… но желание птицы было сильнее. Она отчаянно рвалась к свободе, даже не представляя, что с собой несут ее крылья… Пробуждение было ужасным, если это вообще можно так назвать; парень попросту не понимал, где он находится, его голова разрывалась от невыносимой боли, но была совершенно пуста, будто бы из нее выкинули все мысли, оставив только раздражающий звенящий звук, который норовил просто разорвать виски. Ученый осторожно облокотился на стену, пытаясь хоть немного прийти в себя: перед глазами была сплошная темнота, в которой свой замысловатый танец танцевали разноцветные круги и точки; земля, что было странно, двигалась со скоростью паровоза, если не быстрее, постоянно убегая из-под нетвердых ног и торопясь куда-то в только ей ведомую сторону. Но больше всего пугала тишина вокруг: это было странно - не слышать ворчания охранников, тихих шагов и немного неразмеренного дыхания пленницы; только треск ламп - прямо как больничный коридор… А куда они, по сути, шли? Что именно было их целью? Виктор не помнил совершенно ничего: ни того, кто и куда приказал ее отвести, ни как выглядела пленница - абсолютно ничего, полный ноль, только тихие шаги и неровное дыхание. Почему же он упал в обморок? – Как глупо! – тихо сказал ученный, разряжая тишину, что и так давила на нервы. - Пора возвращаться к работе, а не под стенками валяться! – почти заряд бодрости; парень заметил, что и коленки не так подгибаются; нужно торопиться, а то опять в лаборатории возмущаться будут, и уж точно не охранникам достанется за его обмороки тут. Первый неуверенный шаг был вполне… сносным, хотя шатало беднягу так, будто бы он не просыхал минимум месяц, на переутомление это было уже слабо похоже. Второй шаг был выполнен удачно, амплитуда стала меньше, и ноги стали немного тверже, но, не глядя под ноги, паренек споткнулся и полетел… Сердце выскакивало из груди, колотясь, как загнанная птичка; девушка тяжело дышала, но все еще продолжала бег, ее глаза с надеждой осматривали коридоры, выискивая хотя бы малейший шанс на спасение. Повороты и коридоры сливались в одну серую картинку и расплывались перед глазами, она уже не ощущала боли, не чувствовала страха и смятения, в ее голове билась только одна мысль: «Я должна выбраться отсюда!». Свернув в очередной раз и едва не налетев на стену, я еле сдержала порыв закричать: громко и зло - ну сколько можно! Уж не знаю, кто строил у них эти коридоры и планировал здания, но, Ной меня раздери, как можно придумать столько тупиков! На секунду стены расплылись перед глазами, а рука вспыхнула адской болью - всего на секунду, но этого хватило чтобы почти обессилено сползти по стене; начиналось отчаянье. Я уже не представляла, куда в этом лабиринте еще можно свернуть, чтобы увидеть хотя бы каплю солнечного света, чтобы не ощущать гнета этих серых стен. Удивительно, что тут еще почти никто не ходит, это по меньшей мере странно: мне казался совсем невероятным тот факт, что в такой организации, где должна быть куча охраны, особенно сейчас, когда я вроде как сбегаю, существуют вот такие вот необитаемые места - нонсенс! Хотя, может, это такой способ пытки? Теперь хотелось смеяться - истерически и безумно: неужели они думают, что, отчаявшись, я приползу на коленях, умоляя спасти от страшной судьбы? Смешно! Да я эти стены прогрызу скорее, нежели вернусь туда! Никогда, ни за что… я … Спасение пришло оттуда, откуда его нельзя было ожидать, вот только спасение ли? flashback Девочка бежала по темным серым коридорам, ее глаза светились целеустремленностью и уверенностью. Девочка бежала, не замечая ничего вокруг, в маленькой головке крутилась лишь одна мысль: «Братик! Только бы попасть к братику!». Линали сбегала уже не первый раз, но так надеялась, что он будет последним, что ей наконец удастся вырваться из этой тьмы, что пожирает ее душу, что поселилась в этом ужасном месте! Линали боялась, девочка не любила это темное место: тут не было ничего хорошего, ведь не назовешь хорошими ученных, которые с усмешкой на лице пускают по телу тысячи разрядов боли; разве полюбишь тех, кто тебя постоянно привязывает и не даёт ступить не шагу; как можно принять тех, кто так бесчеловечно обращается с детьми! Она никак не могла понять, что же они такого сделали? Почему их называют посланниками Господа, но мучают хуже, нежели самых жестоких преступников? Почему они должны видеть смерть, почему должны быть подопытными кроликами? Что они такого сделали? Линали знала, за что ее особо не любили тут: она слишком многое понимала, слишком недетский взгляд у нее был - намного более серьезный, чем у кого либо ее возраста. Ее не любили за постоянную борьбу, за желание обрести свободу, за… – Вот оно… - почти благоговейно прошептала девочка, сейчас она была готова прыгать от радости - это была верная дорога; если удастся, она ускользнет и сможет вернуться к братику. Девочка сделала пару шагов и … – Ты слишком далеко зашла, Ли! – сильные руки грубо схватили сопротивляющуюся девочку. – Запомни, тебе на сбежать отсюда! – властный и грубый голос раздался где-то справа. - А сейчас ты будешь наказана! – хриплый смешок - и кандалы защелкнулись у девочки на руках… end of flashback