Босиком по лезвию ножа, пройти на поводу у чувств

Пространство содрогнулось, девушка, что была у стены, медленно поднялась и направилась к центру комнаты. Ее коротенькое алое платьице не скрывало царапин и синяков, полученных в импровизированной схватке; она протягивала руки, будто бы стараясь кого-то обнять. Ее лицо, скрытое маской, выражало лишь кровожадность - она в любой момент могла броситься на любого из присутствующих. Она ощущала их присутствие кожей: настороженность и непонимание; ухмылка исказила ее губы: так и должно быть. Она внимательно посмотрела на свои запястья: алые капли сияющими бабочками срывались со стигм, заполняя пространство опасной для присутствующих чистой силой. Это было удовольствие - чувство, что появилось в их сердцах вместе с пониманием того, что конкретно перед ними находится; и плевать, что она для них, что… они загнаны в пять метров этого пространства, и бежать больше некуда, она самолично три секунды выходы отрезала. Сила, энергия - она выплескивалась в окружающее пространство невероятными волнами: сейчас она всем тут покажет, как надо убивать! В руке сверкнула катана. Хищная улыбка… беглый взгляд на будущую жертву… она жадно облизнулась: как тут устоишь? Шаг… она приготовилась к прыжку и… Тело перестало мне подчиняться, сознание медленно исчезало, я приготовилась к худшему. В ушах все еще стоял звон от шипения вредных голосов, а мозг переваривал только фразу: «Такова наша кара!» Я ничего не понимала: сами меня сюда отправили, а теперь убивают… Странно, но так пусто и спокойно, что сейчас казалось - да подумаешь! «Ли», - в привычную темноту ворвался яркий поток фиалковых бабочек. «Подумаешь, прозрачные насекомые, хотя красиво, ничего не скажешь, - мелькнула мысль, - хотя, какая разница…» «Ли, ты слышишь меня?» - что-то теплое коснулось моей щеки - так это не глюк? Я лениво приоткрыла глаза - передо мной стояла девушка. Ее длинные, до лопаток, темные с изумрудным отливом волосы оттеняли фарфоровую кожу, а красивые, цвета самых ярких фиалок глаза смотрели мне прямо в душу пустым взглядом. Я едва не навернулась… «Л-ли-ли-н-на-ли?» - не узнать хозяйку воспоминаний было трудно, особенно учитывая, что она особо и не изменилась, разве что платье стало светлым и немного прибавило в длине. «Ли, ты что, решила вот так просто сдаться?» - ее голос был удивленным и немного строгим. Только сейчас, посмотрев ей в глаза, я понимала, с каким трудом Линали даются эмоции. Интересно, зачем ей все это? «Я… - мне хотелось сказать какую-нибудь колкость, но почему-то при взгляде в эти пустые глаза я терялась, чувствуя себя беспомощным котенком в большом городе. - Но меня же вроде казнить собрались: твои, между прочим, дружки-голоса!» «Они не мои», - ее голос теперь звучал бесцветно и безэмоционально, - «они пришли уничтожить тебя, поэтом и казнят, но у тебя еще есть шанс». «И какой, интересно знать?» - я уже плевалась праведным ядом своего негодования; мне все же было интересно, что теперь она хочет со мной сделать? «Предложить свои воспоминания, - раздался спокойный пустой голос - черт бы ее побрал, нельзя так в мыслях копаться! – Кто бы говорил», - она, кажется, усмехнулась. «Ну, я… - скромность я, кажется, в детстве на шоколадку поменяла. - И в чем суть?» «Испытать грани, – она говорила все так же безразлично. - Тебе нужно собрать мои воспоминания, самые важные, хранящиеся у трех когда-то близких мне людей». «В смысле?» - либо она ужасный педагог, либо я глупый ученик - ни фига не понимаю! «Есть четыре кристалла памяти, - ее голос звучал чуть тише, - три находятся у экзорцистов, один сейчас перед тобой. Все, что я тебе предлагаю - это собрать их вместе. Это поможет тебе понять, кто ты, и, возможно, вернуть часть твоих собственных воспоминаний». «В чем тебе выгода?» - что-то тут было нечисто, она явно чего-то не договаривала. «Эмоции, – просто и пусто, будто бы не имело никакого значения. – Для меня весь процесс - всего лишь босиком по лезвию ножа пройти на поводу у чувств. Снова познать все, что было пережито, и…» «Глупо, - мне как-то было не по себе от этих слов, и я не дала ей договорить, - неправильно и нечестно, но я согласна». «Тогда держи!» Яркий фиолетовый свет обжег нежную кожу, неосуществленный прыжок заставил споткнуться, но стигмы и алые бабочки исчезли. На ее губах теперь играла теплая улыбка, будто бы снилось ей что-то приятное - давно забытое, но очень родное. Зацепившись за ковер, она совершенно без сил полетела на пол, но чьи-то руки все же крепко удержали ее в воздухе. Она улыбалась: открыто и искренне, так, что казалось, что мир посветлел только от того, что она здесь, и это был не мерзкий свет чужого бога, а что-то родное и теплое. Она удобно устроила голову у него на плече, пряча от мира невыплаканные слезы боли в прикрытых глазах… И кто бы знал, чем это все обернется…