Босиком по лезвию ножа, пройти на поводу у чувств

Это задание было из ряда вон выходящее; хотя, само-то задание было как раз-таки самым обычным – найти и доставить чистую силу, но все же... Изменения, внесенные Джин в их команду, были не просто слегка заметны - они просто резали глаза всем возможным, что могли найти на своем пути. И хотя Аллен все так же ободряюще-фальшиво улыбался, Лави был таким же веселым, ну, а Канда - по жизни пофигистом, напряжение, повисшее в этой небольшой «компании», сейчас можно было пощупать и потискать. Они не верили в Джин, и если Аллен и Лави по доброте своей снисходили до новенькой, то для мечника не существовало только двух надоедливых мгм… личностей, но все же находилась третья - рыжая и раздражающая. Поэтому по прибытии в город нужно было что-то решать.

Город Севилья.

Четверо экзорцистов осматривали главный вокзал Севильи. Между ребятами то и дело пробегали молнии. В очередной раз, съежившись под взглядом мечника, рыжеволосая девушка полушепотом произнесла: – Аллен-кун, может, нам лучше разделиться? – парень, к которому она обращалась, заметно вздрогнул и пару раз моргнул. – А, Джин, прости, что ты хотела?... – Я говорю: город большой, и, если разделимся, то мы быстрее его осмотрим, – ее голос слегка подрагивал и растерял командные нотки. – Идея неплохая. Молодец, Джин-сан! – одобрил рыжую историк. – Ну, и кто с кем идет? – Я - с Аллен-куном, - перебив всех, закричала Джин, набрасываясь на посеревшего лицом Аллена и едва ли не отрывая ему руку. Кажется, его эта перспектива не радовала. – Ну, что же, тогда… - растягивая губы в издевательской улыбке, почти печально подытожил Лави. - Мне остается только пойти с Юу. – Сколько раз говорить: не называй меня по имени!! Тупой кролик!! – тут же обрушилось со стороны мечника, и ребята разошлись. «Цветочный карнавал Севильи» славился своей колоритностью и размахом. Многие жители города так и не понимали, почему праздник назвали цветочным, ведь, по сути, за весь карнавал не было использовано ни одного цветка. Наоборот, основу этого действа составляли перья. Всевозможного цвета и размера, любой формы, приветствовались любые перышки: от роскошных - павлиньих и страусовых - до куриных и индюшиных. Считалось: если у тебя в этот праздник не будет перышка, то удача покинет тебя на ближайшие лет тринадцать, а то и на всю жизнь. Те же, кто носил в этот праздник угольно-черное вороново перо – как бы говорили, что сердце их занято, но, к сожалению, ответа на эти чувства, увы, не дождешься; также эти перья считались символом вдовства, или их носили те, кто лишился семьи. Белые и серые перья, были символами счастья и замужества; красные, розовые и оранжевые означали разные степени влюбленности; всевозможные оттенки желтого – желание и страсть. Одними из самых редких были оттенки фиолетового: они дарили неопределенность, давали право выбора и свободу. Этот карнавал – главная причина, почему Джин вытянула команду на два дня до даты отправления на задание, да еще и в другой город. На самом деле девушка давно мечтала сходить на этот праздник с Алленом. Это было ее главной тайной - ее самая большая, почти детская влюбленность в этого экзорциста. Впервые она его увидела при своем первом посещении Черного Ордена. Тогда еще со старыми порядками, но это не важно. Только она его увидела, она забыла обо всем: о том, что она дворянка; о том, что она на миссии; о том, что она получит взбучку от дяди; о том, что ей запрещено разговаривать со служащими Ордена. Тогда она успела сказать только «Привет», а он улыбнулся - этого тогда еще совсем юной Рувелье было достаточно, ее сердце от одной его улыбки взлетело под самые небеса, и тут же упало… Тогда появилась Линали Ли - та, кого Джин ненавидела, та, кого она мечтала затмить, ведь Аллен видел только ее, но ведь сейчас соперница мертва и никогда не вернется. И это радовало Джин, это давало ей сил, это давало ей шанс… И рыжая знала, что она сделает все, чтобы все, кто знал младшую Ли, навсегда о ней забыли! Это ее главная цель! Лави и Канда пробирались сквозь толпы танцующих к месту встречи, которое они условили с Алленом и Джин. То, что их обманули, было очевидно, как Божий день, ведь, поспрашивав некоторых прохожих, Лави узнал, что все странности происходили в соседней деревне Рио, а тут, в Севилье, все, слава Богу, было хорошо, да и карнавал продвигался на редкость мирно и весело. В указанной таверне столпилось огромное количество народу, зал был забит настолько, что рвущаяся внутрь очередь бушевала не хуже государственной армии. Слегка присвистнув, историк побоялся представить, что сегодня ждет надзирательницу, ибо Канда уже метал вполне осязаемые молнии. Внезапно из толпы вытолкнули какую-то девушку в белой накидке и маске фиалковой бабочки; не рассчитав стойкости, она буквально влетела в книжника и мечника. Она подняла глаза, и время для этих двоих остановилось… – Ли, ну и какого ты творишь? – прозвучало немного позади. Когда я обернулась, то увидела Май в ее привычном полосатом шлеме, из верхнего пушистого бубона которого торчало довольно бледное розовое перышко. flashback (пару дней назад) Я слонялась по обиталищу Тысячелетнего, изнывая от скуки: делать было совершенно нечего. Тикки и Роад смотались на какое-то очень важное поручение, а Май уже третий день не появлялась, так что доводить поистине было некого. Это угнетало, напрягало и жутко злило, да что там злило - я просто была вне себя, а еще я просто не представляла, чем могу заняться. Даже поговорить было не с кем: после случая в тренировочном зале обитатели особняка старались не попадаться мне на глаза, я понимала их, прекрасно понимала - если меня сторонилась даже Роад, то что можно сказать о рядовых акумах! Обидно… да уж, я отчасти им завидовала, хотя, нет, что же я вру - я действительно им завидовала: они были семьей - за время пребывания тут в гостях я это заметила. Истинные чувства: привязанность, беспокойство, заботу… от этого хотелось плакать. Я понимала, понимала, что в любом случае останусь никому не нужна, это было ясно с самого начала, ведь у меня никого никогда не было… Голоса изначально хотели казнить меня, чтобы от моей души не осталось и следа; Линали, может, и переживала за меня немного, но больше ей хотелось вернуть свои чувства и воспоминания; а я … я даже не знаю, откуда я, где мои родители, есть ли они вообще, и зачем я существую в этом мире, почему от воспоминаний Линали мне становится теплее, будто бы что-то наполняет душу… такое родное и приятное… Я тихо сползла по стенке и сжалась в комочек: в конце концов, я ведь тоже человек, хоть и не совсем в этом уверенна, но я ведь тоже имею право на слабость! Так паршиво мне еще никогда не было, сердце рвалось наружу, а щеки обжигали соленые дорожки – слезы слабости и злости. Мое лицо исказила усмешка: докатилась…