* ♠ *
Когда приступ голода и головокружения проходит так же внезапно, как и наступил, Чонвон решает, что до прихода своего соседа в комнату, он будет находиться где угодно, но только не на отведённой ему кровати. Памятуя о том, что творилось на ней минутами ранее, он морщится, вздыхая и подходя ближе к ничем не заставленному письменному столу, разделяющему два спальных места. Впору бы удивиться тому, как расставлена мебель в комнате, но в этом месте всё кажется странным, и расположение каких-то вещей — последнее, что действительно удивляет. Чонвон проводит кончиками пальцев по лакированному чёрному дереву и силится вспомнить, о чём же с ним говорил Хисын, проводя экскурсию. Но в голове кроме тяжести, шума и притихшего ненадолго голода, ровным счётом ничего. Он не помнит, как попал сюда, не помнит, чем кончилась вчерашняя ночь. Даже то, как выглядит его сосед — не помнит. Но, подходя ближе к чужой кровати, резко дёргается, от ударившего в нос, в очередной раз, запаха. Память услужливо подкидывает острую челюсть, гладкую кожу, по которой скользили разноцветные лучи, цепкие пальцы, держащие его. Чонвон встряхивает головой и зажимает её ладонями, крепко жмурясь. Он приоткрывает рот в беззвучном крике, ощущая, как клыки снова вырастают, и падает на колени перед кроватью соседа. Голод, будто доведённый до Абсолюта, казалось, разъедает его внутренности и даже кости. Чонвон упирается лбом в чёрное бархатное покрывало и позволяет себе утонуть в запахе амариллиса, сводящем с ума, не замечая того момента, когда теряет себя в этой реальности и проваливается в темноту.* ♠ *
Когда он снова открывает глаза, то первым, что видит, оказывается ладонь с длинными пальцами, которую кто-то убирает от его лба. — С пробуждением, Чонвон-и, — бархатный низкий голос, звучащий словно в голове, вдруг разрушает вакуумную тишину. Тэхён-сонбэ. Чонвон резко дёргает головой вправо, видя теперь в полумраке комнаты Тэхёна с потухающими глазами цвета индиго, постепенно становящимися практически чёрными. Его теперь ярко-алые губы складываются в успокаивающую улыбку, а изящные пальцы оплетаются вокруг запястья молодого вампира. Чонвон чувствует, как паника и страх буквально волной прокатываются по его телу, а затем также молниеносно исчезают, оставляя после себя лишь покой и умиротворение. Он хмурится вопросительно. — Как ты себя чувствуешь? — всё также негромко, словно урчащий зверь, произносит Тэхён. — Странно спокойно? — Чонвон, к своему удивлению, не чувствует страх, но растерянность не покидает его. — Тэхён-сонбэ? Я верно запомнил? — Да, точно! — слабо усмехается уголком губ мужчина. — Хотя Сону-я говорил, что ты мало, что помнишь, я приятно удивлён, что моё имя не вошло в этот список. Однако, зови меня Тэхён-ши. Мне претит это…сонбэ. Хотя многие здесь, будто намеренно зовут меня так. Не бери с них пример. Вообще ни с кого. Может быть, только с Сонхун-и, твоего соседа? — Тэхён-сон…ши? — Да-да? — До того, как вы оказались здесь, мне было…нехорошо. — Да, такое частенько происходит в твоём случае. Сказанное почему-то доходит не сразу, но, когда Чонвону удаётся понять смысл чужих слов, он хмурится. — Моём…что? — он предпринимает попытку сесть, но его останавливают чужие ладони, упёршиеся в плечи. — Стой-стой-стой, — посмеивается Тэхён, укладывая юношу обратно на кровать. — Голова у тебя и так кругом идёт. Видимо я оказал на тебя слишком много воздействия. Твои мысли, должно быть, как желе вязкие… И Чонвон не может не согласиться. Равно, как и чего-либо понять. — Ты совсем-совсем ничего не помнишь, — бормочет мужчина, проходясь кончиками пальцев по его виску. — И ничего о нас…о себе не знаешь. — Моих знаний хватало для прежней жизни, — выдыхает Чонвон, когда голова вдруг перестаёт быть тяжёлой, а мысли несутся потоком, выстраиваясь одна за другой. Словно кто-то развеял туман внутри. — В таком случае, раз у нас было смазанное первое впечатление, давай-ка познакомимся заново, а? Ты, конечно, не самый сложный случай из тех, что здесь есть, но…и лёгким тебя назвать нельзя… — Что я вообще делаю в этом месте? Тэхён сводит идеальные брови к переносице и медленно клонит голову к плечу. — О, милый мой, я не могу сказать тебе. Что угодно спрашивай, но это… — он касается указательным пальцем с массивным перстнем лба Чонвона. — Это то, что ты обязан вспомнить сам. Это одно из обязательных условий пребывания некоторых вампиров здесь. — Хорошо, — конечно же, это не хорошо, но есть ещё столько вопросов…которые Чонвон выпаливает моментально. — Что значит некоторых? Почему я некоторый? И где это…«здесь»? Территориально. И как я попал сюда? Точнее…я сам пришёл? Вряд ли бы я мог, конечно…это ведь я могу спросить? Мужчина смеётся, щуря тёмные глаза, но кивает.[IAMX–I come with knives (acoustic)]
— Ты способный. И находчивый. Это полезное качество для таких, как мы. Что ж, отвечая на твой вопрос, напоминаю, ты сейчас находишься в Академии для исправления вампиров. Только не смейся, но…за все годы её существования, я так и не смог придумать название, так что — просто Академия. — Для исправления… — Вампиров. Для исправления вампиров, нарушивших наши законы, условия договоров, некоторые человеческие законы. И просто для неисправимых вампирских подростков, как мой нерадивый племянничек, с которым ты уже знаком. — Сону? — на пробу спрашивает Чонвон. — Именно! Смотри-ка, память больше не подводит тебя, — улыбается широко Тэхён, единожды хлопая в ладоши. — Как я… — Попал сюда, да. Сонхун-и принёс тебя после того, что эти негодники устроили вчера. — Вечеринка, — Чонвон поджимает губы и снова вспоминает снующих перед ним людей, пахнущих бурлящей горячей кровью. Яркие всполохи света. — Там было очень много людей. Я имею в виду…людей. — Да, — грустно соглашается Тэхён, соединяя длинные пальцы в замок и складывая их на колено, закинув перед этим ногу на ногу. — Я только вчера позволил одной группе выйти из Академии. Понимаю ведь, что всё время находиться здесь — с ума можно сойти. Им нужен, как бы смешно не звучало, глоток свежего воздуха. Да ещё и перед экзаменами. А они…нашли где-то тебя. Ворвались на чью-то вечеринку… Мужчина замолкает, отворачивая голову в сторону и позволяя теперь Чонвону увидеть его профиль. — Здесь, в Академии, несколько этапов исправления. Случаи ведь бывают разные, верно? — задумчиво и совсем почти не слышно тянет Тэхён, кажется, разглядывая стену над кроватью Сонхуна. — Кто-то попадает сюда, будучи совсем ещё ребёнком. И не важно, обращённый он или чистокровный, он ребёнок. Он мало знает о жизни, ничему не обучен, ни к чему не приспособлен. Нашей задачей, моей и других вампиров-наставников, является…буквально воспитание их. Взращивание, как растений. Чем лучше уход — тем ярче цветы, но…это также не всегда зависит от ухода, понимаешь, да? Нам приходится изучить всю предыдущую жизнь ученика, чтобы понять, что он знает и умеет. Что ждёт его в возможном будущем. И, чаще всего, оказывается так, что многие из них не то, что не окончили школу, а и вовсе никогда там не были. Тогда исправление из нескольких месяцев превращается в воспитание в несколько лет. Тэхён медленно возвращается глазами к Чонвону, даря ему ласковую улыбку, с совершенно грустным при этом взглядом. — Кто-то зовёт это место интернатом. Кто-то домом. Мне же по душе больше именно Академия. Оно не звучит так… — Безысходно? — находит слово Чонвон. И мужчина тут же кивает, улыбаясь чуточку шире. — Хорошее слово. Правильное. — И что? — Чонвон всё же медленно садится на кровати, поджимая к груди ноги и обхватывая их руками. — Я теперь тут…на несколько лет? — Спрашиваешь меня, можешь ли ты уйти отсюда прямо сейчас? — усмехается Тэхён, смахивая пальцами кудрявую чёлку с глаз. — Скорее просто спрашиваю, как надолго я здесь? Мне некуда торопиться, конечно, но всё-таки. Я не чувствую себя здесь в безопасности. — Первостепенной задачей Академии, конечно же, является исправление. А всё остальное — приятный бонус. Приобретённые друзья, порой любовь, навыки. Выбор, получить который, — только за тобой. За то, что сделал ты — следует три недели исправительных и обучающих классов, а по их окончанию, экзамен. Сдаёшь его идеально — летишь на крыльях ночи в своё гнёздышко. Не сдаёшь — повторяешь всё по кругу. Только не делай так, как некоторые здесь. Не делай глупостей намеренно. Остаться в Академии можно и просто по желанию, без отбывания исправительных. Чонвон хмурится, прикусывая нижнюю губу и глядя прямо в чужие глаза. — Звучит легко и просто. В чём подвох? — До экзамена ты обязан вспомнить, за что ты попал сюда. Чтобы искренне покаяться в содеянном и никогда больше не совершать подобной ошибки, — лицо мужчины внезапно серьёзнеет, а глаза вновь приобретают оттенок индиго, переливаясь во мраке комнаты. Чонвон замирает, ощущая сковавший тело перманентный страх и гнездящуюся в груди безысходность. — Подвох в том, что, даже, если тебе и удастся это вспомнить, не факт, что удастся и не повторить ошибку. Не факт, что удастся и сдать экзамен. Это не так легко, как кажется. Но твой случай, Чонвон, не совсем обыденный. Конечно, не уникальный и случается в наших стенах, но, тем не менее, он не так прост. И имеет множество подводных камней. — Что, если я никогда не смогу вспомнить, за что попал сюда? — голос Чонвона дрожит, когда он произносит это. — Тогда, мы будем рады тебе здесь целую вечность, — уголки алых губ тянутся в улыбке. — Но, если серьёзно, то я уверен, что вспомнишь. Есть…несколько факторов, которые обязательно помогут тебе в этом. Я чувствую, что у тебя есть ещё вопросы. Чонвон часто моргает, кивая, и облизывает губы, бегая потерянным взглядом перед собой. — Я…как вы...я что-то чувствую тоже. Когда ваши глаза начинают сиять. — О, это! — низкий смех взрывается в напряжённом воздухе комнаты, словно фейерверк, заставляя юношу вздрогнуть. Тэхён машет рукой, качая головой. — Я эмпат. Могу управлять эмоциями вампиров, людей, их, кстати, куда лучше, чем вампиров. Люди поддаются подобным трюкам проще, но, благодаря стольким годам практики, я весьма неплох даже с вампирами одного со мной возраста. Было на ком потренироваться. — У вампиров есть способности… — шепчет Чонвон, уставляясь пустым взглядом в темноту перед собой. — Тебе так много предстоит узнать, мой милый, — сочувственно поджимает губы мужчина, касаясь ладонью затылка юноши. — Здесь много подобных мне. Сонхун-и, к примеру. У него тоже есть способности, но…тебе лучше узнать это у него самого, я думаю. Тэхён вновь улыбается мягко, перебирая длинными пальцами волосы Чонвона, что мгновенно чувствует, словно с его плеч сняли груз весом в тонну. Иметь доступ к такой силе, думает он, весьма полезно. — Тот, кто обратил тебя — тоже был со способностями. — Откуда вы знаете? — распахивает он глаза. — Есть вампиры, способные видеть прошлое. Или родословную. О, вариантов наших способностей так много! Ты и представить себе не можешь. Люди-икс отдыхают! — смеётся мужчина, но, сталкиваясь с непонимающим взглядом Чонвона, тут же стирает улыбку с лица, теряясь. — О, я неверно сравнил? Я не совсем хорош во всех этих комиксах, но пытаюсь… — Да нет, всё верно, просто… — впервые за последнее время, губы самого Чонвона трогает улыбка, когда он видит то, как теряется старший вампир. — Необычно слышать это от кого-то…вроде вас. — Пожалуй, посчитаю это за комплимент. Хотя, чувствую, это не совсем был он. — Простите, Тэхён-сонбэ, — юноша давит смешок, опуская голову, когда чужие пальцы покидают его затылок. — Я же просил! — морщится Тэхён. — Зови меня просто Тэхён-ши. Не будь, как большинство несносных детишек, зовущих меня сонбэ из вредности. Как это порой, к примеру, делают мой племяшка с его несносным парнем, чтобы позлить меня. Те ещё проблемные молодые люди. — А Сонхун он…я ещё не видел его сегодня. Кажется. — Он весь день на исправительных. Из-за вчерашней вечеринки, что очевидно, экзамены для всех, кто её посетил, отодвинулись ещё на несколько недель. Но у вас с ним будут некоторые общие занятия, так как ваши ошибки связа…упс. Мужчина моментально прикрывает губы ладонью, смеясь лишь одними глазами: — Кажется, сболтнул лишнего. — Только не стирайте мне память, — сбивчиво проговаривает Чонвон, испуганно охая. — Что ты! Я такого не умею, — мотает головой Тэхён, грациозно поднимаясь с кровати и одёргивая полы своего пиджака. — Твои занятия начнутся с завтрашнего дня. Они будут включать в себя и школьную программу, конечно. Но, посещение обычных уроков — только твой выбор. Ты можешь ходить на исправительные, а можешь посещать всё комплексно. Утром тебе принесут костюм для школы, он пока ещё отшивается, и несколько вещей первой необходимости. И да, старайся нигде не опаздывать. — А… — Сонхун расскажет тебе обо всём остальном. Просто спроси его. Он только кажется ледяным и неприступным. Тебе он не откажет, поверь, — Тэхён загадочно улыбается, щуря тёмные глаза, а затем разворачивается на пятках, складывая руки за спиной, пока медленно бредёт к двери. — Спасибо, Тэхён-ши! — восклицает Чонвон, заставляя вампира остановиться у двери и обернуться. — О, нет, Чонвон-и. Это тебе спасибо. Тэхён выходит из комнаты, не позволяя младшему задать ещё один вопрос, и негромко хлопает дверью, оставляя за собой недосказанность и звенящую тишину.* ♠ *
Чонвон так и остаётся неподвижным в темноте ещё на несколько часов, обдумывая всё сказанное Тэхёном. В конце концов, он приходит к тому, что, если это и исправительная Академия, а он — нарушитель законов, то отнеслись к нему уж как-то очень по-доброму. И был ли это метод кнута и пряника, где кнутом выступят завтрашние занятия, — неизвестно. Но известно одно: его не казнили, а дали крышу над головой и…заботу? А это уже говорило о многом. Решать проблемы по мере их поступления, конечно, уже поздно, когда они навалились всей гурьбой, но упорядочить их определенно стоило. Первой, и пожалуй одной из главных, можно выделить то, что Чонвон был всё ещё чертовски голоден. Настолько, что даже потерял сознание и, спасибо Тэхёну, что он его нашёл. Неизвестно, правда, каким образом, но…раз оказалось, что существуют вампиры со способностями, возможно один из них как-то сообщил старшему о произошедшем? Это, кстати, относит Чонвона ко второй проблеме. Вампиры со способностями. Как их много? Что они умеют? Повторяются ли способности? Хисын, Сону и Джей — точно их не имели, так как цвет их глаз не был таким странным, как у Тэхёна, однако, утверждать это было невозможно. Ведь глаза Тэхёна в какой-то момент стали непроглядно чёрными. И, как знать, быть может, цвет радужки зависит от способности? Он ведь не уточнял. Хотя стоило. И какие способности у его соседа? Он так и не может вспомнить его лицо или хоть что-нибудь новое со вчерашней вечеринки. Это оказалось одновременно третей и четвёртой проблемой. Чонвон, как ни пытался, не мог вскрыть чёрный ящик своей памяти, и усугубляло всё то, что он до сих пор не виделся с Сонхуном, а за окном уже наступала ночь. Покрутив головой, юноша не находит нигде и часов, чтобы хотя бы примерно понимать, который сейчас час. Зато отмечает, что над чужой кроватью висят снимки. И как он раньше их не заметил? Чонвон быстро поднимается на ноги, но останавливается посреди комнаты, укладывая ладонь на лоб. От голода его зрение было не таким хорошим в темноте, как когда он сыт, а потому, он начинает осматриваться в поисках выключателя, но и это не приносит успеха. Тогда Чонвон решает двинуться на пробу к выходу из комнаты. Шарить руками по стене — старый проверенный способ, который никогда не подводит. Но, как только он оказывается возле двери, укладывая ладонь на стену, покрытую шершавыми обоями, не то чёрного, не то бордового цвета, замок щёлкает, а резкий свет неприятно бьёт по чувствительным глазам. — Чёрт! — шипит Чонвон, жмурясь и отворачиваясь от источника боли и вошедшего. Пока он пытается проморгаться, слышит тихое хмыканье, затем хлопок двери и шаги. Он уже хочет развернуться, чтобы выругаться на молчаливого гостя, вломившегося в комнату, словно к себе домой и даже не сказавшего ничего, как замирает, едва лишь выпрямившись. Втягивая глубоко носом воздух, он непроизвольно закатывает глаза и скалится, чувствуя, как клыки удлиняются. Удушающий и уже знакомый запах амариллиса заполняет лёгкие до отказа, туманя сознание, а тело напрягается, разворачиваясь и занимая охотничью стойку. Чонвон глухо рычит, сужая горящие алым глаза, чтобы высмотреть предполагаемую жертву, но тут же распахивает их, когда его встречает непроницаемый чароитовый взгляд, слегка сияющий в темноте. — Советую спрятать клыки, — цедит сквозь зубы вампир. — И закрой глаза. Чонвон успевает сделать это в последнюю секунду и даже не понимает, почему подчиняется. Но, когда чужие ладони хлопают, а в комнате загорается неяркий свет, юноша мысленно благодарит за проявленную о нём заботу. И это несмотря даже на то, что он вот-вот готов был броситься на вошедшего. Постепенно приоткрывая глаза, Чонвон охает. Если бы о чужой взгляд можно было разбиться — он был бы на осколки в ту же секунду.[Mads Langer — Beauty Of the Dark]
Стоящий напротив парень одет во всё чёрное, что даже невозможно было отличить, когда одна вещь заканчивается и начинается другая. Чонвон отмечает спрятанные в передние карманы узких джинсов руки, расправленные широкие плечи, на которых свободно висела косуха, и узкое горло водолазки, натянутое до острой челюсти. Тёмные волосы, спадающие прямыми прядками на лоб и слегка прикрывающие глаза, местами бликовали синим, словно воронье оперение. Но не так ярко, как у Хисына. Фарфоровая кожа — пожалуй, всё, что было светлого у вампира напротив, так как, спустя пару минут, даже глаза постепенно потеряли необычный цвет, затянувшись густой чернотой. Чонвон медленно моргает, понимая, что и голод его незаметно утихает, а цветочный запах больше успокаивает, нежели скручивает внутренности. А ещё, наконец, складывает всё воедино и понимает, что перед ним никто иной, как Пак Сонхун. Он позволяет себе вонзиться взглядом в вампира, жадно разглядывая его лицо. Снова и снова пробегаясь по линии челюсти, пухлым губам и прямому длинному носу. Густым бровям, что сейчас были недовольно сведены к переносице. — Я не…обычно я не зверею так сильно, извини, — мотает головой Чонвон, опуская взгляд себе под ноги и ненавидя эту свою черту. Вечно за всё извиняться, оправдываться, пресмыкаться…что-то человеческое никаким вампиризмом, видимо, не вытравить. — Обычно, — выделяет Сонхун, — ты и не оказываешься в неизвестном месте после выпитых кровяных таблеток, полагаю. — Вчера был первый раз, — согласно кивает Чонвон. — Надеюсь и последний. — Что ещё помнишь, кроме этого? — Множество людей. Шум, запах алкоголя и крови и…то, что ты уносил меня. — Почему думаешь, что это был я? — Кто-то, кажется Хисын, называл твоё имя и твоя… — Чонвон указывает пальцами на челюсть, на что Сонхун фыркает насмешливо. — Запоминающаяся, знаешь. И Тэхён-ши… — Ты должен вспомнить всё, если не хочешь застрять здесь. Я бы с радостью тебе помог, конечно, я не планировал соседей в ближайшую вечность, — негромко и как-то нехотя произносит Пак, расстёгивая косуху до конца и сбрасывая её с плеч. — Тэхён-ши сказал, что наши ошибки связаны. А значит, если ты вспомнишь свою, то… — Тэхён-ши любитель поболтать, — обрывает резко Сонхун, швыряя куртку через плечо Чонвона на свою кровать и складывая руки на груди. — И кто тебе сказал, что я забыл о том, с чем накосячил? — Но ведь… — Слушай, — Сонхун делает шаг вперёд, а Чонвон вздрагивает, но не двигается с места, уставляясь взглядом в пол, — тебе вроде бы шестнадцать человеческих, а не шесть. Если Тэхён-ши достаточно тебе рассказал, то ты должен был понять, что не все вампиры похожи друг на друга и, уж тем более, не одинаковы. И, чем быстрее ты это усвоишь, тем безопаснее для тебя. И других. Сонхун огибает Чонвона, направляясь к своей кровати, стучит ящичком в письменом столе, чем-то шурша и звеня, будто бы у него там несколько стеклянных бутыльков, а затем возвращается обратно, становясь напротив, но уже не так близко. На раскрытой ладони он протягивает блистер с таблеткой. — И советую забыть о животной крови. Это хоть и не тёплая и свежая, но по набору компонентов куда более близкое, нежели коктейль из твоих любимых белок и тушканчиков. — Я не ем таких мелких, — бормочет обиженно Чонвон, но ахает громко, когда его за запястье грубо хватают длинные пальцы, вкладывая блистер в ладонь и едва не врезаясь в неё острым краем. — Чтобы дожить до экзаменов — тебе необходимо быть сытым и сильным. Для тебя это будет уже хоть что-то, учитывая то, какой ты… — Сонхун морщится, резко отпуская чужую руку и чуть отталкивая от себя. — Я не нанимался в твои няньки, но твой скорый выпуск отсюда — в моих интересах тоже. Так что приложи, будь добр, чуть больше, чем никаких, усилий, чтобы вспомнить всё и свалить. Чонвон замечает, как парень прячет в задний карман своих джинсов точно такой же блистер прежде, чем тот уходит из комнаты, хлопнув дверью. Хмурясь недовольно и поджимая губы, юноша рассматривает небольшую таблетку под прозрачной пластмассовой оболочкой, и невольно рычит, вспоминая слова Тэхёна: « — Сонхун расскажет тебе обо всём остальном. Просто спроси его. Он только кажется ледяным и неприступным. Тебе он не откажет, поверь… » Слова звучат теперь, словно насмешка. В чём Сонхун точно не отказал, так это в количестве яда в собственном голосе. Но, несмотря на это, несмотря на то, каким опасным и злобным он казался, он всё же дал Чонвону кровяную таблетку. Предостерёг, пусть и неизвестно пока от чего. И не выгнал из комнаты, хотя явно был не рад сложившейся ситуации. Чонвон с некой грустью оборачивается, глядя на закрытую дверь. Он бы и сам был рад исчезнуть из этой Академии в любую секунду. Не чувствовать оседающий в лёгких цветочный запах, который принадлежал его соседу-вампиру, что казалось совершенно ненормальным. Не дрожать при одной лишь мысли о том, что завтра его ждёт что-то неизвестное и толпа незнакомых вампиров, снующих по коридорам. Но, увы. Реальность диктовала свои условия. Чонвон ещё раз с недоверием смотрит на таблетку в своей руке, прежде, чем разрезать ногтем серебряный защитный слой. По крайней мере, один день, ему удалось прожить без травм. Осталось ещё двадцать.