* ♠ *
[Celestial Aeon Project — Haunted House]
Коридор. Дверь. Коридор. Поворот. Дверь. Коридор. Стук шагов, кажется, стучит вместе с оглушительно бьющимся в груди сердцем. Чонвон едва успевает хвататься за ручки дверей, вбивается в них до глухой боли, но бежит. Бежит вперёд, по непроглядным коридорам, сворачивая, сам не знает куда. Но бежит. Задыхаясь, уже почти падая. Он вдыхает поглубже, когда внезапно видит слабую полоску света вдалеке. Начинает бежать быстрее, стуча каблуками по деревянным половицам, развязывает тонкий атласный бант на шее, что душил неимоверно. И бежит, улыбаясь, кажется, сквозь слёзы. Он не помнит, когда начал плакать. Но свет исчезает на полпути. Чонвон замирает в темноте. Он слышит лишь своё тяжёлое хрипловатое дыхание, но затем…резко оборачиваясь, он ожидает увидеть мрак, из которого бежал. Но перед ним снова двери. От пола до потолка, тяжёлые деревянные двери с беловатым светом, просачивающимся сквозь неплотные стыки. Словно светящиеся откуда-то изнутри.[johnny goth — come closer to me]
Не думая, он тянется вперёд и дёргает на себя, что есть силы, резные ручки, с мерзким скрипом и скрежетом отворяя двери. Крик застревает в горле. Под струящимся из единственного окна светом, в отблеске алого от залитых кровью пола и стен, крутится, словно заведённая, тонкая фигура. Чонвон невольно пятится, но спина упирается в уже запертые двери. И глаза бы зажмурить, чтобы не видеть багрового водопада стекающего по стенам, но они так и приковываются к человеку напротив. Полупрозрачный, пропитанный кровью насквозь хлопок некогда белоснежной рубашки уже с тяжестью, но взметается в воздух от каждого движения. Отточенные движения словно выточенных длинных ног. Фуэте до головокружения. Аттитюд и короткий выпад грудью вперёд. Руки тонкие, словно крылья раскидываются в стороны, обнажая запястья хрупкие и шею длинную. Как и рубашка, стены и пол, покрытые кровью. Как и лицо. Чонвон замечает первой усмешку на полных багровых губах. Потому, что клыки подобные и линия челюсти ему до конца дней не забудется. Скользит по, словно из фарфора сделанному, лицу, натыкаясь на пронзительный взгляд прикрытых глаз цвета индиго. Путается взглядом собственным в мокрых от обилия крови тёмных прядках, налипших на лоб. Одна рука внезапно тянется к нему, в приглашающем жесте бледной ладонью вверх. Чонвон замечает взрезанное запястье со спешащей из раны густой кровью. — Иди ко мне, принцесса? Он просыпается со вскриком, подскакивая на кровати, но чьи-то объятия ловят его, позволяя прижаться покрепче и уткнуться лбом в подставленное плечо. Чонвон впивается пальцами в чужие лопатки, стараясь заменить прикосновениями те ужас и оцепенение, что охватили его во сне. Но запах настигает мгновенно, и он, как ошпаренный дёргается назад. Объятия размыкаются без сопротивления. — Прости, — хмурится Сонхун, пока Чонвон упираясь ладонями в подушку позади себя, испуганно мечется алыми глазами по его лицу. Чистому лицу. — Д-да это ты прости, — поджимая губы, мотает головой Чонвон. — Я уснул на твоей кровати. — Всё в порядке, — Сонхун ещё раз оглядывает его напряжённо. — Точнее…ничего не в порядке, но не страшно, что ты уснул здесь. Я ведь предупреждал, что тебе спокойнее в моём запахе. И…кстати об этом, — он отгибает полу своей кожанки и достаёт что-то из внутреннего кармана, следом протягивая руку Чонвону. Перед глазами у которого в тот же миг вспыхивает окровавленная рука Сонхуна из сна. Чонвон дёргается инстинктивно назад, вжимаясь спиной в изголовье кровати. — Прости за внешний вид, — хмыкает Сонхун, не замечая этого и раскрывая ладонь, на которой оказывается странноватая колбочка на цепочке. — Это всё шутки Чимина. Чонвон щурится, понимая, что сегодня он явно лучше видит во тьме. Кровь Сонхуна и его таблетка всё ещё оставались внутри него и зрение позволяло рассмотреть кулон в виде пули, часть которой была выполнена из стекла и открывала вид на багровую жидкость. Нос улавливает слабый знакомый аромат. — Ты сможешь носить это с собой. Под одеждой, скрывая от чужих глаз. К счастью, мой особый запах не почувствует никто, кроме тебя, — Сонхун ждёт, пока Чонвон неуверенно возьмёт кулон дрогнувшей рукой, а после тянется к тумбочке. — Ты брал таблетку? — Да, — кивает Чонвон, оглядывая его теперь, кажется, вечное украшение, следом расцепляя застёжку на цепочке. — Сразу перед…собранием. — Каким? Тэхён-ши не говорил, что у нас какой-то сбор, — хмурит брови Сонхун, доставая из блистера таблетку и забрасывая её себе под язык. — Ну, Тэхён-ши его и не проводил. Это было собрание новичков от Сону. Сонхун останавливается, успевший стянуть кожанку лишь до локтей. Глаза его секундно вспыхивают сиреневым. — Ты поэтому уснул здесь? Что-то произошло? — Не сказал, чтобы что-то действительно произошло, — бормочет Чонвон, наклоняя голову и пытаясь поймать карабинчиком свободное колечко цепочки. — Просто все рассказывали свои истории, обсуждали. Но, когда очередь дошла до меня, я сб… Он вздрагивает, замирая, когда чувствует прикосновение к шее и рукам. Похожее на то, что было в уборной, после перепалки с Сону. Когда Сонхун пришёл забрать его. И помогал завязать бант. Только теперь, тонкие пальцы осторожно накрывали его, медленно перехватывая цепочку и ловко сцепляя замочек. Чонвон не двигается, бегая взволнованным взглядом по тёмному покрывалу. Потому что Сонхун, вместо того, чтобы отодвинуться, ведёт кончиками пальцев по вороту своей же толстовки и, слегка оттягивая его под самым горлом, толкает вниз кулон. Чонвон охает, отодвигаясь от Сонхуна. Стекло неожиданно оказывается холоднее даже его тела. — Спасибо, — шепчет он, сталкиваясь с чужим внимательным взглядом. — Помнишь, что я говорил тебе? — усмехается уголками губ Сонхун, откидывая свою кожанку на кровать Чонвона. — Научись скрывать удивление. А не то быстро устанешь. — Извини уж, — фыркает Чонвон, ведя плечом. — Прошло не слишком много времени, чтобы я научился это хоть как-нибудь контролировать. Да и…если честно, не думаю, что у меня вообще это однажды получится. Не пока я живу здесь точно. — Благодаря завтрашним исправительным — должно, — поднимаясь, Сонхун, оглядывает сваленные в кучу вещи на кровати напротив и, не долго думая, просто сгребает их в охапку, так же, как Сону недавно, и переносит к ногам Чонвона. — Предлагаю поменяться кроватями на пару дней, так что возвращаю это добро. Чонвон в очередной раз думает о том, что стыд доберётся даже до его бледных щёк однажды. Он виновато улыбается, спуская ноги с кровати и вытягивая вещи по одной, чтобы сложить их как следует. — Завтрашние исправительные, — повторяет он, — Тэхён-ши сказал мне держаться поближе к тебе. Почему так? Сонхун на это прыскает смешком, протягивая несколько вешалок, которые Чонвон сразу же забирает, чтобы повесить блузки. — Хосок-ши, преподаватель…как бы тебе сказать. Вот, если Намджун-ши тебе показался устрашающим потому, что он просто мрачный во всех смыслах тип, то Хосок-ши будет казаться тебе жутким. Просто жутким. И ты поймёшь почему, лишь, когда увидишь его. — А что за…предмет? Точнее, — Чонвон встряхивает головой, — делятся ли вообще наши исправительные на предметы? — Делятся, — кивает Сонхун, расправляя постель и хватаясь за край своего свитера. Чонвон спешно отворачивается, делая вид, что разглаживает складки на очередной блузе. — Намджун-ши преподаёт что-то вроде контроля агрессии, если ты вдруг не понял. Хосок-ши…скажи мне сам завтра о своём предположении, — слышится усмешка, а затем вжиканье молнии на джинсах. — Сам Тэхён-ши преподаёт законы. Ну, как преподаёт, рассказывает нам из раза в раз о каждом, заставляет их учить. Это интересно лишь для новичков. Так вот, они — общие преподаватели. Но, случаи бывают разные и есть ещё профильные, но лично я у них не появляюсь, если есть возможность избежать. О них тебе лучше спросить у Хисына или Джея. Или Сону. Можешь повернуться. Чонвон слышит в голосе Сонхуна улыбку, медленно оборачиваясь и замечая, что тот уже удобно разместился в постели, накрытый тёмным покрывалом, и действительно немного улыбался, наблюдая. — Что значит «профильные»? — прижимая к себе вешалки с одеждой, Чонвон на вампирской скорости подрывается с места, чтобы убрать вещи в шкаф, и возвращается обратно, уставляясь с любопытством на старшего. — Смотри, — переворачиваясь на бок, Сонхун подпирает голову рукой. Взгляд Чонвона невольно с его тёмных глаз соскальзывает на обнажившуюся бледную и местами неровную кожу. «Смотри», конечно, не относилось к его телу, но оно невольно приковывает к себе. — Есть ты и я — те, кто нарушил лишь одну статью закона. А есть те, кто нарушили две, три и больше статей за раз. Или те, кто каким-то образом от нарушителей пострадал. — Разве за это не грозит казнь? — Казнь грозит за убийство себе подобных. Смягчающим обстоятельством является лишь убийство себе подобного из мести за семью. Там…достаточно тонкие грани. Мы изучали в школьное время. — О. — Да, — ухмыляется Сонхун, сверкая клыками. — Школьное обучение здесь не во всём такое же, как и у людей. Но вряд ли тебе об этом хоть кто-то сказал. — Тэхён-ши не особо вдавался в подробности, — дёргая завязки толстовки, бормочет Чонвон. — А что…ты сказал есть те, кто пострадал от нарушителей. Почему они тогда тоже здесь? — Невольно, страдая от нарушителей, жертвы и сами преступают закон. Им не грозит ничего. Ни исправительные, ни экзамены, но Тэхён-ши любезно обучает их базовому. Тем же самым законам, профилям. Один из профилей самый любимый у Джея и Сону. Но думаю, ты вряд ли удивишься, узнав, что это — рукопашный бой. Чонвон против слов Сонхуна всё-таки удивляется. И не только тому, что парочка посещает подобные уроки, но и потому, что такое преподаётся в принципе. А затем Чонвон грустнеет. Потому, что не будь Сонхун таким трагично благородным, он, возможно, применил бы против него пару приёмов и не позволил себя укусить. Как сделал бы это Сону. В голове вспыхивает момент с тем, как ловко Ким закручивал бант вокруг шеи Чонвона, отчего он невольно морщится. Стоило догадаться, что не только природная ловкость и чистокровность дают Сону преимущество. — Туда берут кого-то особенного? — закусывая нижнюю губу, Чонвон щурится в темноту спальни. — Нет. Записаться может любой желающий. А что, хочешь научиться обороняться от Сону? — прыскает смешком Сонхун. Чонвон машинально усмехается тоже. — Думаю, это было бы не лишним. Но, для начала, нужно посетить хотя бы одно школьное занятие, — он переводит взгляд на костюм, всё ещё висящий в чехле, на ручке шкафа. — Это верно. Никто не знает, как надолго ты здесь, так что лучше, как можно быстрее влиться в ритм нашей жизни и сделать вид, что он твой до мозга костей. Будет сложно, но…однажды ты привыкнешь. — Как давно ты здесь? Чонвон прикусывает кончик языка сразу после того, как вопрос срывается с губ. Ему казалось, что он лишь подумал об этом. — Прости, если…это запретный вопрос, — поправляет он себя. — У каждого существа есть право, как задавать вопрос, так и не отвечать на него. Так что, раз ты воспользовался одним из своих, позволь и мне тоже. И не отвечать тебе. — взгляд Сонхуна однако осуждающим не выглядит. Кажется даже слегка забавляющимся, когда он добавляет: — По крайней мере пока что. — Я запомню этот вопрос на будущее, — кивает Чонвон. Он оборачивается и тянется к подушке, чтобы поправить её для себя и разровнять покрывало, но Сонхун вновь заговаривает, останавливая его: — А ты не собираешься переодеться? — Я? — резко дёргает головой Чонвон, тут же опуская в неловкости взгляд. — Мне как-то не по себе…неуютно. Я сплю в одежде. Всегда и… — Расслабься, — посмеивается Сонхун, наконец, падая на спину и переставая рассматривать Чонвона так пристально. — Напрягаться придётся завтра на занятиях. — Вот уж спасибо. — Если за каждое твоё «спасибо» мне будут давать по десять вон, то к концу твоего пребывания здесь, я буду богатым. — Мне стоит для начала дожить до этого самого конца, — ворчит Чонвон, утыкаясь носом в подушку и полной грудью вдыхая…ничего. Хмурится даже, приподнимаясь на локте и взбивая подушку ещё раз. Но запах не появляется. — Ты чувствуешь его, когда очень зол, взволнован или голоден. Сейчас ты спокоен, как никогда за всё время в Академии. Это чувствую даже я, хоть у меня и нет подобных способностей, — отвечает на не озвученный вопрос Сонхун. Чонвон машинально хватается за колбочку под толстовкой, что теперь прижималась к груди. — Этого количества точно хватит? — Для запаха да. — С…в общем, да. Спокойной ночи, я полагаю? — Спокойной ночи, Чонвон. Он решает проигнорировать очередную усмешку в голосе Сонхуна и зажмуривается, крепче сжимая пальчиками кулон и пытаясь прислушаться к собственным ощущениям. И он действительно был спокоен, не голоден и…самую капельку счастлив? Эту эмоцию разобрать трудно, не совсем понятно, но что-то тёплое разливалось в груди, прямо от того места, которого касался кулон. Становясь сильнее, стоило лишь Чонвону вспомнить то, как вещица на нём оказалась. Вспомнить прикосновения и изучающий, пронзительный взгляд. Чонвон пытается вспомнить, было ли что-то похожее в его человеческой жизни, но в голову так некстати пробираются воспоминания о родне, издевательствах и насмешках. Он ворочается на чужой кровати, отголосками начиная улавливать запах амариллиса и понимая, что покою его, кажется, воспоминания о прежней жизни мешают. И он бы выкинул их, если бы мог, чтобы стало свободнее. Попросил бы кого-нибудь буквально вырезать их из своей головы, если б можно было. Только вот также резко, как картинки из прошлого всплыли, они окрасились в багровый, сменяясь на обрывки недавнего кошмара. — Чонвон? — зовёт его обеспокоенный явно Сонхун. — Чонвон? — его голос становится громче и, цепляясь за него, Чонвону удаётся вынырнуть из вязких кровавых мыслей. — Да? — слабо отзывается он. — Когда я пришёл…что тебе снилось? Стискивая пальцами тёмное покрывало, Чонвон сглатывает, оставляя тщетные попытки выбросить из головы бледную ладонь, перепачканную кровью. — Кошмар, — шепчет он. — Очередной кошмар.* ♠ *
Чонвон и подумать не мог, что день сурка может преследовать даже вампиров. Но крик Сону за дверью чётко намекает на это. — Надеюсь, ты одет, Чон-и! — высокий голосок Кима оглушает, когда распахивается дверь, и он нагло врывается в комнату, которую Сонхун, вероятно, ночью не запер. Чонвон тихонько и измученно скулит, кое-как приподнимаясь на локте и приоткрывая один глаз. Облачённый сегодня в школьную форму, Сону, вскинув брови, останавливается меж кроватей, упирая руки в бока и оглядывая двоих. Он пробегается взглядом сначала по Сонхуну, мирно спящему на спине со сползшим к животу одеялом, затем хмыкает и поворачивается к Чонвону, что невольно засматривается на бледную кожу, открывшуюся взору. — Какого чёрта ты в его кровати? — оставляя приподнятой лишь одну бровь, спрашивает Сону. Радужка его вспыхивает алым под вновь кудрявой светлой чёлкой. — А какого чёрта ты вламываешься в нашу комнату, Сону-я? — сипловато огрызается Сонхун, доставая из-под головы подушку и не глядя швыряя её в друга. Но тот одной рукой, на лету, перенаправляет её в Чонвона так, что сбивает его из сидячего положения, опрокидывая на спину. — Чёрт… — Потому, что я всегда так делал, Хун-и? — Всегда делал — не значит, что это было правильно. Где Джей? — Приходит в себя после завтрака, — ведёт плечом Сону, невольно облизываясь. — А что? — Надеялся, что он, как обычно, внезапно появится здесь и заберёт тебя, — вздыхает Сонхун, потирая лицо ладонями и оборачиваясь на Чонвона, что уже вновь сидел на краю кровати мрачно глядя куда-то вниз. — Сону, выйди, пожалуйста. — Ну, не меня тебе стесняться. Чего я там не видел? — Сону. Голос Сонхуна вмиг становится грубее и громче, а глаза, сверкая чароитовым, нехотя отрываются от Чонвона. — Мне попросить тебя ещё раз, Сону? — О, ты серьёзно? — усмехается Ким, коротко глядя на младшего, неловко вжавшего голову в плечи. — Прошла всего ночь, а кажется, будто я спал где-то целую вечность. — Сону. — Я буду ждать за дверью. Дядя назначил меня сопровождающим к принцессе. На всех школьных занятиях. А с тобой нам нужно будет поговорить перед исправительными, — поджимая багровые губы, Сону вздёргивает подбородок. — Так что, будь в оранжерее. Разворачиваясь на пятках и нарочито сильно вбивая каблуки в пол, он выходит из комнаты, хлопая за собой дверью в этот раз так, что каркас издаёт слабый треск. Чонвон переводит испуганный, хоть и всё ещё сонный взгляд на Сонхуна, мрачно смотрящего на закрытую дверь. — Это же…это плохо, да? Что он будет весь день со мной? — И да, и нет. Не знаю, чем вообще Тэхён-ши думал, я ведь предупреждал его о том, что Сону нападал на тебя, — накрывая ладонями лицо, Сонхун давит подушечками пальцев на свои веки. — Сходи пока в душ, я поговорю с ним о поведении на занятиях, а потом, после, расскажу о… — он обводит рукой комнату, устремляя взгляд в потолок. Чонвон мельком смотрит на дверь, понимая, почему Сонхун не стал договаривать. Умно. Его сонный мозг до этого бы не додумался сейчас. Уже кивая и поднимаясь с кровати, Чонвон лишь краем глаза замечает, что неровности на чужой коже — ничто иное, как зажившие следы укусов. Шрамы, на полтона светлее гладкого фарфора плеч. Взгляд его внезапно перехватывает Сонхун, заставляя отвернуться и схватиться за чехол с формой. — Что ж, — нервно усмехается Чонвон, — буду надеяться, что успею сходить в душ до того, как меня в нём утопят. И, не дожидаясь ответа, он спешно покидает комнату, вливаясь в поток учеников под тяжёлым, разъедающим взглядом алых глаз в спину.* ♠ *
Школьные занятия оказываются…обычными. Чонвон даже выдыхает мысленно, когда понимает это, стоит им оказаться в классе на последней парте. Обычные уравнения, обычная история, обычные уроки грамматики. Обычное всё. И даже внешний вид учителей настолько обычны, что отличался от одежды учеников лишь тем, что на их лацканах, кроме красной капли, были вышиты и их инициалы теми же алыми нитями. Никаких вычурных нарядов, странных цветов волос, макияжа или украшений. Он будто попал в человеческую школу. Если бы не алый отсвет радужки окружающих его существ. Система деления учеников, которую Чонвон себе и представить не мог, тоже была вполне обычна и логична. Вампиры, что были обращены, делились по возрастам и отправлялись в те классы, которые изучали школьную программу ровно с месяца их обращения. На каждый месяц — свой класс по несколько, а иногда и по паре всего, человек. Чонвон не мог перестать восхищаться тем, как Тэхён продумал такие детали, стараясь помочь каждому ученику. Тем даже, кто от помощи отказывался до последнего. Или тем, кто на эту помощь, мягко говоря, плевал. Поджимая губы от собственных мыслей, Чонвон упирается взглядом меж лопаток Сону, когда они идут по коридору после окончания занятий. Всё время сидевший молча в самом углу класса, он даже не фыркал в сторону Чонвона, лишь смотрел испепеляюще, и было крайне интересно, что же такого ему мог сказать Сонхун? И что всё-таки будет, когда Сонхун, уже спустя несколько минут, расскажет ему правду? Чонвон ёжится и едва не вбивается носом в чужую спину, не замечая, что Сону резко остановился. — Твоя остановка, принцесса, — бросает он через плечо. — Хун-и сказал, что ты заинтересовался боями. Можешь познакомиться с преподавателем, только не заплачь. И не опаздывай на исправительные. Уж точно не сегодня.[TheUnder — Fight (orchestral version)]
Даже не оборачиваясь, Сону уходит, а Чонвон, наконец, осматривается, только сейчас улавливая глухие звуки ударов, вскрики и чей-то резкий командный голос, больше похожий на лай огромной, бойцовской собаки. Он даже не заметил, как Сону привёл его на какой-то минус этаж с низкими потолками, холодными каменными стенами и узкими красными дверьми. За одной из которых и раздавались отчасти пугающие звуки. За одну из которых ему и нужно было войти. Чтобы познакомиться. Хотя уже, если честно, не очень-то и хотелось. Не сказать, чтобы и хотелось вообще… Но, беря себя в руки, Чонвон хватается за ручку и поворачивает её, толкая дверь от себя. В нос мгновенно бьёт запах крови, натуральной кожи и неожиданно частично хлорки. Чонвон ничего не может поделать, но раскрывает рот в шоке, когда проходит в огромный зонированный зал, ярко освещённый встроенными в потолок лампами. Глаза разбегаются, пока он пытается разглядеть всё и сразу, но ярче всего выделяются ярко-красные боксёрские груши и…фиолетовые волосы собранные в хвост на чьём-то затылке. Чонвон замирает, проходясь взглядом по фигуре, стоящей к нему спиной, в тренировочных широких штанах и простой чёрной майке, и борется с тем, чтобы не сглотнуть от восхищения и страха. Обводит восторженно-удивлённым взглядом мышцы спины и рук, сплошь покрытые различными узорами татуировок, крепкую шею и заползшие на неё, кажется, чернильные языки пламени. Многие вампиры, что проходили мимо него в Академии — высокие, бесспорно. Намджун был крайне высок. Сонхун тоже на полголовы его точно выше. Но тот, кто сейчас кричал на борющуюся посреди бежевого мата парочку, был не только высок, но и широк в плечах настолько, что Чонвон мог, пожалуй, за ним трижды укрыться. И ещё бы для Сону местечко осталось. Будь он человеком — шею бы уже ломило оттого, что приходилось задирать вверх голову. — Бери на удушающий, Чхве, не телься! И отрывай го…чёрт тебя дери, Чхве! — кричит мужчина, и от голоса его все внутренности Чонвона съёживаются. — Расцепитесь, позорники. Стоит ему только скомандовать, испачканные в крови друг друга мальчишки, сияя алыми глазами, тут же отстраняются друг от друга, помогая подняться и уходя вдвоём к стойке с полотенцами. Чонвон думает, что, в целом, не так уж и всё плохо между ним и Сону и, вообще, они, кажется, скоро подружатся. Не нужны ему никакие бои. Скоро вон исправительные, ему бы пойти… Он уже пятится назад, когда тяжёлый взгляд через плечо настигает его, пригвождая к месту. — Помочь? Перед глазами Чонвона разом пролетает и вся его жизнь человеческая, и недолгая вампирская и, кажется, даже какая-то прошлая. А ещё, раз за разом повторяющийся кровавой вспышкой момент в уборной, где Сону так легко припечатал его к стенке. Где Чонвон, вспыхнувший неизведанной ему доселе силой, припечатал его точно также в ответ. И, наверное, если не этот преподаватель и это место, то кто ещё сможет помочь ему новую силу, что наверняка ещё в большем спит, обуздать? Он едва ли справляется со своей вампирской частью, всё ещё больше походя на человека, а что же будет, узнай он свою сторону каннибала лучше? Раскрой он ярость, что ненадолго проявила себя тогда. Ему нужна помощь. Отрицать было глупо. На его лице видимо отражается сложный мыслительный процесс, потому, что мужчина, разворачиваясь к нему теперь всем телом, протягивает широкую перебинтованную ладонь. — Чон Чонгук, преподаватель всего, что связано с боями. А ты? Чонвон лишь надеется, что по выходу из Академии, он, как минимум, научится также снисходительно усмехаться, как девяносто процентов тут находящихся. Как и этот преподаватель, всё ещё тянущий к нему руку, которую Чонвон настороженно пожимает, ожидая крепкой хватки и хруста костей в собственной кисти. Однако, рукопожатие хоть и выходит сильным, но вполне себе адекватным. — Чонвон. — Новенький? Тэ не предупреждал о тебе. — Тэ? — вскидывает брови Чонвон растерянно. — Чёрт, — смеётся вдруг Чонгук, качая головой, — всё время забываюсь. Тэхён-ши. Обычно он присылает мне краткую информацию о новеньких, записанных на курсы и не только. Так ты не от него? — Чонгук-ши, — кричит вдруг девчонка с двумя высокими хвостами, запрыгнувшая на спинку пластикового стула, — Хотару и Чиджо снова дерутся без разрешения! — Чёртовы дети, — цокает языком Чонгук, а затем, мгновенно доставая что-то из-за пояса, резко разворачивается и швыряет прямо в клубок сцепившихся подростков. Слышится визг, на который Чонвон вытягивает шею, всматриваясь вдаль. Пригвождённая ладонью к бежевому мату девушка вопила от боли, пытаясь здоровой рукой коснуться серебряного тычкового ножа; парень же, что до этого вступил с ней в перепалку, в испуге отшатнулся назад, бросая на преподавателя загнанный взгляд. Чонвон всё-таки сглатывает. — Ни дня без приключений, — вновь обращается к нему Чонгук. — Так ты новенький ко мне или пришёл за кем-то? — Вообще-то, я пришёл просто узнать, — удаётся выговорить Чонвону. — Я новенький в Академии и мне было…мне сказали, что есть…простите, вы что, используете чистое серебро? — Иногда этих детей больше ничем не усмирить. — Но разве оно на нас действует? — Простое — нет. А вот покрытое тонким слоем специально выведенного яда — да. Но, можешь не переживать, у учеников таких забав нет, так что подобным тебя здесь точно не ранят. — Обнадёживает, — кривится Чонвон, уже представляя, с каким удовольствием Сону мог бы всаживать в него этот нож. Он встряхивает головой. — Я тут ещё мало, что и кого знаю, но, если можно, я бы, наверное, хотел записаться. У вас есть что-то вроде пробных занятий? — Два раза в неделю я провожу общий обучающий курс. Владение холодным оружием, основы. И основы рукопашного боя. Всё остальное — на твоё усмотрение. Хочешь, хоть каждую неделю только на основы и ходи, пока не убедишься, что хорош в этом. А хочешь, просто приходи вот так посреди недели и огребай от ребят, что умелее, — ухмыляется Чонгук, упирая кулаки в бока. — Больше синяков — больше опыта. Я сейчас как раз планирую разделить одну из групп из-за большого числа новичков, так что, можно сказать, ты вовремя. Чонвон ещё раз бросает взгляд за спину преподавателя и закусывает губу. Интересно, в какую группу он бы попал? И в какой группе Джей и Сону? И в группе ли вообще или у них индивидуальные занятия? — Мне нужно возвращаться к этим оболтусам, а не то некого будет делить. Так что, либо кивни мне и я запишу тебя сразу, Чонвон, либо подумай и приходи на неделе. — Я…да. Спасибо, Чонгук-ши, — кланяется Чонвон. — Я приду на неделе. Обязательно. Просто нужно… — Переварить? — Да. Именно. — Без проблем, — поднимает ладони Чонгук, поправляя фиолетовый хвостик и пятясь назад. — До встречи, Чонвон. — До…ага, — взмахивая рукой, Чонвон провожает татуированную спину поражённым взглядом. Действительно ли он собирается настолько вжиться в распорядок этого места на три недели, что готов даже вступить в группу боевых? Действительно ли он здесь на три недели?* ♠ *
Вообще, глупо было надеяться, что он не потеряется, оставленный один в неизвестной ему, вероятно подпольной, части огромной Академии. Ожидаемо, выходя в разветвлённый коридор, Чонвон осматривается по сторонам и поджимает губы, вспоминая, куда уходил Сону. Он неуверенно, но движется в том же направлении, жалея, что не у каждого вампира для него кровь пахнет как-то особенно. Отследить ещё тёплый след крови Сону было бы легче, знай он, каков её запах, но, увы, всё, что он мог — это идти среди узких стен и блеклого освещения, ожидая двери или поворота. Натыкаясь на очередное разветвление. — А камня телепортации тут случайно нет? — ворчит Чонвон себе под нос, глядя то влево, то вправо, на совершенно одинаковые коридоры без дверей и опознавательных знаков. Ведя носом, он не чует цветочной примеси в воздухе и радуется хотя бы тому, что ещё не успел занервничать. Трезвый разум ему сейчас нужнее. Напрягаясь каждой клеточкой тела, Чонвон прикрывает глаза и старается обратиться в слух, чтобы уловить любой звук. Но, как на зло, всё вокруг молчало. Не было слышно даже шагов или разговоров этажами выше. Хватаясь машинально пальцами за колбу с кровью Сонхуна под формой, Чонвон кусает губы, принимая решение свернуть направо. Почему-то кажется, что старший повёл бы его именно туда. За узостью однотипных коридоров и желтоватых стен, так не похожих на обитые красным деревом стены других этажей, Чонвон, впервые, за время проведённое в Академии, замечает одну очевидную вещь: он нигде и ни разу не видел открытых окон. Природы за окном. В комнате их, на удивление, сохраняется утренне-дневное освещение, но смотрел ли он хоть раз на небо за окном? На пейзажи вокруг? Где вообще находится сама Академия? Прибавляя шаг, Чонвон совершенно бездумно сворачивает вправо вновь и, наконец, слышит негромкий гомон голосов и топот редких шагов. Он поднимает голову, всё ещё в путанице собственных мыслей, видит в конце коридора начало лестницы, ведущей вверх, и начинает идти ещё быстрее. Не рискуя, почему-то, срываться на вампирскую скорость. Только вот оставалась ещё одна проблема: опаздывать нельзя, но как найти нужный кабинет? Судьба оказывается к Чонвону сегодня более благосклонна, а потому, стоит ему только подняться в незнакомый холл, всё больше и больше наполняющийся различными вампирами, бросающими на него хмурые взгляды, он чувствует, как руки его осторожно касаются мягкие пальцы. А лёгкие густо наполняет цветочный запах. — Так и знал, что он оставит тебя одного, — выдыхает Сонхун, несильно сжимая ребро ладони Чонвона, резко дёргающего головой на тихий голос. — Хён. — Идём, — подтягивая к себе поближе, Сонхун вглядывается куда-то вдаль холла, делая первый шаг. — Хосок-ши не терпит опозданий. А затем, неожиданно срывается на сверхскорость, утаскивая за собой. Не задумываясь, Чонвон слегка смещает мизинец, цепляясь им за большой палец старшего, чтобы не отстать и не потеряться вновь. У двери, ничем не отличающейся от предыдущего класса, в котором вёл Намджун, они останавливаются, вливаясь в небольшую кучку уже ждущих ребят. Руки расцепляются раньше, чем Чонвон понимает это, а потому, инстинктивно жмётся к спине Сонхуна, не находя среди вампиров Сону и Джея, отчего позвоночник ощутимо прошивает нервозностью. — Хён, а где… — В оранжерее, — бросает через плечо старший, убирая руки в карманы джинсов и расправляя плечи, будто действительно прикрывая Чонвона собой. — Он не придёт на занятие. Нужно переварить информацию и научиться вести себя. — Ты сказал? — Да. Поговорим в комнате? Чонвон бегло осматривает некоторые устремлённые на них любопытные взгляды и поджимает губы. — Конечно, хён.[Mindless Self Indulgence — Straight to video]
Он уже хочет осмотреться, чтобы убедиться, что Сону не налетит на него со спины, как в карман его пиджака проскальзывают длинные пальцы, пугая до чёртиков. Чонвон вздрагивает, застывая, пока Сонхун, неизменно глядя перед собой и заведя руку за спину, оставляет в его кармане что-то. — Чт… — Пригодится после исправительного. Не уходи без меня, хорошо? Чонвону лишь хочется сказать, что он бы и не подумал теперь дёргаться куда-то в одиночку, когда где-то в Академии явно злой Сону, знающий теперь обо всём. Пропускающий даже занятие. Но подумать о Сону достаточно Чонвону не удаётся, так как замок щёлкает, а дверь в полумрак нового класса медленно открывается. — Представление начинается, — негромко проговаривает Сонхун через плечо, двигаясь вслед за другими вампирами, плавно втекающими в помещение. И первое же, что едва не сбивает Чонвона с ног — запах тёплой, человеческой крови, похожий для него теперь на подогретый уксус. Он морщится, вцепляясь отчаянно в кожанку на спине Сонхуна, и идя впритык к нему, чуть не касаясь лопаток носом. Хочется развернуться и сбежать куда подальше от неприятного запаха, заполняющего небольшой класс, но дверь за спиной хлопает, закрываясь, а среди вампиров проносится тихий единый вздох. — Добро пожаловать, маленькие ублюдки, — нараспев тянет кто-то задорным голосом. Чонвону приходится приподняться на цыпочки, чтобы выглянуть из-за плеча Сонхуна. Почти сразу же он охает в чужое ухо, осматривая стройную фигуру, вероятно, преподавателя, в приталенном костюме карминового цвета. — А где же мой любимый маленький монстр? — хмурится мужчина, вглядываясь в лица подростков. Как только их с Чонвоном взгляды пересекаются, бледные губы вмиг растягиваются в довольной пугающей ухмылке. — Как приятно видеть новые лица. Ощущая, кусающее за загривок неприятное чувство, Чонвон, кажется, понимает, почему его называют жутким. В отличие от всех других вампиров, которые только встречались в Академии, у Хосока была совсем серовато-бледная кожа, без единого оттенка привычного багрового даже в сердцевине тонких губ, светло-лиловые глаза, так непохожие на цвет радужки других одарённых, и короткая стрижка из платиновых волос, почти сливающихся с кожей. Ярко контрастировал с этой действительно мертвецкой бледностью — костюм, буквально выжигающий глаза своим сочным цветом. Существуют ли вампиры-альбиносы? — Сону сегодня пропустит, Хосок-ши, — на внезапный ответ Сонхуна разворачивается сразу половина класса. — У него, можно сказать, дополнительное занятие по контролю гнева. — Ну, это ему явно нужнее, — хмыкает преподаватель, резко разводя руки в стороны и улыбаясь ослепительно. — Но, не беда. Чтож, для новеньких — меня зовут Чон Хосок, и сегодня у нас очередной, ничем не отличающийся от тысячи предыдущих и последующих, урок. Урок контроля жажды, с которой у вас, малолетние, и не очень, упыри, огромные проблемы. Конечно, мы не берём в расчёт обращённых, что изначально являются ошибкой природы… Чонвон отчаянно старается сосредоточиться на чужом голосе, старается смотреть в мертвенно-бледное лицо, но взгляд так и возвращается к двум связанным на стульях, по обе стороны от Хосока, людям. Ещё дышащим, но без сознания. На тихое шипение, Чонвон оборачивается, замечая, как Сонхва крепкой хваткой сдерживает маленькую Минсу, горящими алыми глазами прожигающую человеческое тело. Даже со стороны заметно, как трясётся тело её собственное, объятое жаждой. — Познакомиться с вами поближе я ещё успею, — продолжает Хосок, будто не замечая ничего, — так что, давайте не будем тянуть и начнём таки…[The birthday massacre — dead]
Всё происходит так быстро, что Чонвон даже не успевает среагировать, бездумно бросаясь в сторону уже тогда, когда хвостики Минсу проносятся мимо. Одновременно с тем, как маленькое тело вырывается вперёд, слышится глухой рык Сонхва, а затем и задушенный вздох одного из связанных людей, сменяющийся булькающими звуками крови, заполняющей приоткрытый рот и выливающейся наружу. Рука Сонхуна предусмотрительно отгораживает Чонвона, стискивая в мёртвой хватке форменный пиджак сбоку, пока сам Чонвон во все глаза с ужасом наблюдает за тем, как двенадцатилетняя девочка буквально разрывает шею неизвестного парня, привязанного к стулу, забрызгивая всё вокруг горячей кровью. — И снова… — тянет Хосок, нарочито громко вздыхая. И щёлкая пальцами. Чонвон не сдерживает крика, когда, вслед за щелчком, человеческое тело под Минсу вспыхивает огнём, задевая девчонку, тут же упавшую на пол и корчащуюся теперь во вторящем ему безумном визге от боли и ужаса. Одной лишь вскинутой ладонью Хосок пресекает любые попытки ребят дёрнуться и помочь маленькой вампирше, чьи оглушительные крики заставляли всех морщиться и отворачиваться, желая не видеть, как синеватое пламя разъедает бледную кожу. Чонвон же, наоборот, не мог оторвать взгляда от происходящего кошмара, при этом вжимаясь всем телом в спину Сонхуна так крепко, что сводило даже пальцы, вонзившиеся в широкие плечи. Запах амариллиса в этот раз никак не мог подавить удушливый запах человеческой крови и горящей плоти, заполнившей класс. — Хосок-ши, — зовёт Джейк, приобнимающий Хисына, укрывшего лицо в его шее, но преподаватель, чьё лицо теперь было лишено любого подобия ухмылки и пугало ещё больше, останавливает его одним лишь брошенным взглядом лавандовых, горящих, как и огонь, глаз. — Урок номер один, — цедит он сквозь зубы, — всегда будьте на чеку. Человечина легко может быть самой обыкновенной приманкой для вас придурков. И обедом, или трофеем, окажетесь уже вы. Вновь щёлкая пальцами и возвращая глазам сероватый цвет, Хосок следит за тем, как языки пламени покидают почти догоревшее человеческое, а следом и обожжённое вампирское тельце. В то же мгновение Минсу сворачивается на полу в клубок и начинает блевать кровью точно также, как Чонвон недавно в кухне. — Урок номер два: в крови человека может быть всё, что угодно. От чистого серебряного раствора до смешанных ядов. А потому, набрасываться на человечину, — загибает длинные пальцы Хосок, — или кусать их, будучи в нетрезвом состоянии, не принюхиваясь, строго запрещено. Это означает лишь одно: подписанный уже вашей кровью вам же приговор. В лучшем случае к смерти. Кивая головой, преподаватель даёт знак Сонхва, что тут же подрывается и, подхватывая Минсу, уносится из класса с ней на руках. — Как видите, урок контроля жажды — имеет много тонкостей, подводных камней, и учит не только тому, как сдержать свои клыки во рту при виде тёплого и сладкого тельца. Но и, как сохранить ваши никчёмные жизни, которые вы растрачиваете попусту, находясь здесь из месяца в месяц, будто вам всё игрушки. Вы — вампиры, а не бессмертные и неубиваемые роботы. Когда же до вас это уже дойдёт… Когда первое оцепенение проходит, Чонвон решается мельком осмотреть остальных ребят и находит беспечно наблюдающими за всем лишь Рики и Суджин, кажется, даже беззвучно хихикающих. От мягкого прикосновения к его пальцам, вонзившимся в чужие плечи, Чонвон дёргается, но заметно расслабляется, стоит ему понять, что это Сонхун, успокаивающе оглаживающий его костяшки. — В общем-то, — пожимает плечами Хосок, оборачиваясь на второго связанного мужчину, — я думаю, что на сегодня мы с вами закончим. Встретимся завтра, в это же время, в этом же месте. Вряд ли сейчас наши чувственные новички и обращённые смогут понять ещё хоть что-то из мною сказанного. — Хосок-ши, я думаю… — Не ваш конёк, — обрывает Джейка преподаватель. — Лучше займитесь утиранием соплей, в очередной раз, вашему напарнику и возвращайтесь завтра. Хотя, лучше бы вы перестали позорить своего отца всем этим сердобольным спектаклем, Шим. Хосок уже отворачивается, чтобы потянуться к человеку, но, понимая, что никто так и не двинулся с места, в тот же миг оборачивается, выкрикивая на всех застывших подростков: — Вон! Чонвон понимает, что он не в классе, когда воздух вокруг, наконец, становится чище, а спина находит опору в твёрдой стене. Он промаргивается, встряхивая головой, и первым замечает Хисына, что-то бормочущего Джейку, что гладил опущенные плечи обращённого. Мелькающими мимо пятнами проносящихся мимо и других ребят, не желающих оставаться больше возле смердящего кровью и палёной плотью класса. — Каждый раз почти с кем-то из новичков такое происходит, а они никак не привыкнут, — хмыкает Суджин, проходя мимо и утягивая за собой Рики, забавляющегося с кончиками её синих волос, подбрасывая их и сплетая в воздухе. — Слабенькие, что с обращённых взять, — ухмыляется он, намеренно выделяя слова. — Не слушай их, — негромко произносит Сонхун, едва касаясь плеча Чонвона и обращая на себя его потерянный взгляд. — И выпей таблетку. — Это действительно…происходит так часто? — залезая в карман пиджака, Чонвон, не доставая блистера, взрезает коротким ногтем защитный слой, подцепляя таблетку. — Через поток-два. Но обязательно кто-то прямо в начале урока срывается и мы наблюдаем фаер-шоу. — Это кощунственно! — оборачивается Хисын, ненадолго отрываясь от Джейка. — Он ведь преподаватель, а ведёт себя так… — Отойди на достаточное расстояние от его кабинета, прежде чем сказать что-либо ещё, Хисын, — предупреждающе подмечает Сонхун. — Да у меня на такое и слов не найдётся. — Хоть что-то в этом мире может заткнуть твой бесконечный трёп, — беззлобно усмехается он, оглядываясь на Чонвона и тут же серьёзнея. — Как ты? — По крайней мере, меня не стошнило, — поджимает губы тот. — Но не обещаю ничего за завтрашний день, если подобное повторится. — Хотел бы я сказать, что ты привыкнешь, но к этому невозможно привыкнуть. — Рики и Суджин не казались хоть сколько-нибудь напуганными, — бормочет Чонвон, ощущая, как таблетка растворяется под языком, наполняя рот привкусом крови. — Сону и вовсе в такие моменты улыбается. Все реагируют по-разному.[babychaos — flesh]
И почему-то, Чонвон не удивлён. Ему и вовсе кажется, что будь Сону сегодня здесь, он бы даже не дал Сонхва сдерживать Минсу, буквально бросая её на людей. — Сону… — напоминает Чонвон, встревоженно глядя на Сонхуна. — Да, давай вернёмся в комнату. Расскажешь мне заодно, как прошла встреча с Чонгук-ши. Кивая ребятам на прощание, они покидают коридор бок о бок. — Хосок-ши, он… — Жуткий, как я и говорил? — хмыкает Сонхун, убирая руки в задние карманы джинсов. — О, да, безусловно, — Чонвон ёжится, стоит лишь ему вспомнить преподавателя. — Но я хотел спросить про него…он…почему он так выглядит? Ощущение, будто ему либо миллион лет и он вампирская мумия, либо он альбинос. Если такие вообще существуют. — Первое. Хосок-ши столько лет, сколько нам всем представить страшно. И, вопреки всей информации, что мы знаем, вампиры, как оказалось, стареют. — Он что же и умереть от старости может? — Может ещё через тысячу лет? — Ему больше тысячи? Чонвон застывает посреди коридора, уставляясь неверяще на Сонхуна, едва усмехающегося с реакции младшего. — Может, больше двух. Мы правда не знаем. Всё, что он сказал нам однажды: «Запомните, мелкие ублюдки, вы не вечны. И вспоминайте об этом каждый раз, когда хотите преступить закон. Вспоминайте моё лицо.» — Звучит жутко, — мотает головой Чонвон, возобновляя их путь до комнаты. — Он такой, — посмеивается Сонхун. — Вообще, он прекрасный преподаватель. Много знает, интересно рассказывает, не валит на экзамене. Но слишком жестокий, как по мне. — Минсу могла погибнуть? — Думаю, нет. Но ты не знал этого, согласись? — Чонвон кивает. — И никто никогда не знает. Хосок-ши каждый раз выглядит так, что вот в этот раз его терпению точно настал конец и сегодня кто-нибудь умрёт. Но в последний год всё ограничивается лишь подобным испугом. — Такое было хоть раз вообще? — Было. На моей памяти лишь раз. И лучше бы это никогда больше не повторялось, — хмурясь, Сонхун достаёт ключ из кармана кожанки, открывая комнату. — Но ты…в целом, ты держался неплохо. — Я держался за тебя, хён, — уголки губ Чонвона дёргаются в подобии слабой улыбки. Но, стоит ему взглянуть за спину старшего, как улыбка пропадает в мгновение, а внутренности холодеют от убийственного взгляда кровавых глаз из-под светлой кудрявой чёлки. Сонхун оборачивается ровно в тот момент, когда коридор оказывается пустым, а Чонвон не сдерживает глубоко вдоха, наполняя лёгкие цветочным запахом до отказа. — Тебе следует отдохнуть. Этот день был не легче. — Мне кажется, ни один день здесь не будет легче. Чонвону страшно признаться даже самому себе, что со щелчком закрывающегося за спиной замка и проведённой по лопаткам ладонью — он действительно чувствует облегчение. И топящее его чувство безопасности. Которое пугает, кажется, даже больше, чем знающий теперь о его секрете Сону.