Безвременье.

Тот разговор в церкви стал переломным моментом в их взаимоотношениях, дал добро чему-то новому, для них обоих. Недостижимый прекрасный сын пастора, стал вполне реальным и осязаемым. Как и странный новенький с горящими глазами, стал более понятным для Феликса. Кристофер старался ступать как можно тише, чтобы ветки на земле не выдавали его шагов. Он крался к небольшому дому, расположенному недалеко от церкви. Чан не был желанным гостем здесь, поэтому подходить приходилось со стороны леса, к задней части дома. Парень подобрал с земли маленький камушек и четким движением кинул его в окно второго этажа. Раздался едва слышимый звук удара, окно тут же открылось и из него показалась светловолосая макушка. Феликс улыбнулся и помахал ему, прежде чем полностью вылезти в окно. Он ловко спустился по решетке для плюща. — Привет. — Ещё сохранившаяся листва была влажной после прошедшего на выходных дождя, и ему пришлось вытереть руки об собственные джинсы. Чан же почему-то нашел это действие крайне милым. — Хэй, ты принес его? — Он указал на скейт, который Чан держал в левой руке. — Да, ты говорил что хочешь попробовать, и я подумал будет весело. — Можно? Крис кивнул передавая ему доску, а Феликс принялся рассматривать рисунок на нижней стороне деки. — Это Дэдпул. — Кто? — Персонаж комиксов, ну ещё фильмы есть, мне нравится, я сам его нарисовал. — Ого, прости, отец запрещает нам смотреть такие вещи. — Я потом покажу тебе, обязательно. Феликс тепло улыбнулся ему. — Ловлю на слове. Они не первый раз убегали вот так. Отец Феликса оказался крайне строгим человеком, он не отпускал его в обычную школу и заставлял ходить в семинарию, ограничивал его круг общения и всячески давил на него. Чан безумно злился из-за этого, но сделать ничего не мог. Они двинулись в местный парк, там был самый ровный асфальт и он идеально подходил для того, кто только встаёт на доску. А ещё оттуда хорошо было видно закат, но это Чан конечно же не озвучил, он боялся быть слишком странным для Феликса, боялся сказать что-то лишнее. Они подружились, и теперь всё что он мог сделать это не спугнуть его. — Закат сегодня красивый, да? — Он сказал это смотря прямо на Чана, не за него, где собственно и был этот закат, а прямо на него. Чан почувствовал как его сердце останавливается. — Да, ты прав, действительно очень красиво. — Ответил он, ни разу не повернув свою голову в сторону заката. Было кое-что красивее любого заката. — Так что, ты попробуешь? — Он поставил доску у него перед ногами. — Я придержу тебя. Он мог быть сколько угодно смелым рядом с Ёнсо, он не чувствовал ничего, когда звал её на бал, когда предлагал быть его девушкой, но сейчас, рядом с этим парнем он словно заново родился, все эмоции были обострены, словно кто-то выкрутил динамики на полную. Он чувствовал всё и сразу, смущение, страх быть кем-то замеченным, желание узнать другого человека, быть с ним рядом, а также стыд. Ему было стыдно, за то, что даже находясь рядом со своей девушкой его мысли неизбежно возвращались к нему. Его телефон звонил несколько раз за прогулку, но он сбрасывал вызов снова и снова, пока вовсе не отключил его. В этот вечер его руки заняты тем, что придерживают этого тощего паренька, чтобы он не свалился с доски. Кожа на его руках была нежной, не такой как у Чана. Сам Чан много занимался спортом, часто играл на гитаре, его кожа была грубой, но у Феликса нет, и это не шло в сравнении даже с Енсо. Он снова сравнивал их, зная что это неправильно, но всё больше находил забавным тот факт, что плюсы Феликса постепенно перевешивали. Феликс медленно ехал рядом, крепко вцепившись в Чана, он смеялся и кричал от страха, когда скейт наезжал на неровности. — Попробуй сам.. Я встану вон там, а ты до меня доедешь. — Окей. Хах. Чан отошёл чуть-чуть вперед, теперь ему было лучше видно Феликса, в этой простой белой футболке, на его скейте он выглядел как-то особенно хрупко и Чан не мог понять почему, взять того же Хана, он выглядит маленьким и уязвимым, низкий рост, да ещё и эти щёки. Но Феликс был примерно того же роста, что и Чан, однако всё равно выглядел так, словно его можно подхватить ветром, и даже отталкиваться ногой не придётся. И вот, его действительно словно ветром подхватило, он разогнался слишком сильно и начал паниковать. — А как мне остановиться то? А повернуть? А? Лучше тебе отойти, иначе я в тебя врежусь. - Кричал он в панике, пытаясь затормозить. Но Чан не успел бы отойти, ведь парень нёсся на него со всей скоростью. Поэтому всё, что пришло ему в голову, это просто поймать его. Он расставил ноги, чтобы скейт прокатился дальше, а сам схватил Феликса, так, чтобы он на пару секунд завис в его объятиях, а затем поставил его на землю. Но рук не разжал. Феликс ошарашено смотрел на него и хлопал глазами. — Знаешь, это было опасно. — Я бы не дал тебе упасть. — Да я вообще-то о тебе говорю, я ведь мог больно врезаться в тебя. Кажется именно в этот момент мозг Кристофера Бан Чана отключился, ведь он ляпнул первое, что туда пришло. — Пойдёшь со мной на осенний бал? — Что? — Что?

***

Хан, как обычно, остался один на ночь, в соседнем доме ужасно шумели так, что было слышно даже в его комнате. Там раздавался какой-то грохот, и Хан даже думал, возможно стоит вызвать полицию, однако вместо этого он привычно набрал номер Чанбина. — Хэй, Бинни, ты не занят? С друзьями он был полностью открыт, они всегда поддерживали его, он даже ловил себя на мысли, что когда они уходят он чувствует себя некомфортно, поэтому он старался проводить с ними как можно больше времени, что стало проблематично, когда они завели себе подружек. — Не так чтобы очень, что-то случилось? Твой отец опять не вернулся на ночь? — Мысли читаешь. Придёшь? — А у меня есть выбор? Хан знал, что Чанбин говорит это несерьезно, на удивление его друг даже по голосу мог понять, когда он особенно нужен. Хан терпеть не мог оставаться один в пустом доме. Да, он мог находиться один в комнате, но при этом должен был знать, что в доме есть кто-то ещё, что отец храпит за стенкой. Мысль о пустом пространстве вокруг, которое он не видел и не контролировал заставляла его нервничать, и вот такие ночные дежурства отца превращались для него в пытку. На выручку всегда приходили друзья. — Ты звонил Чану? — Да, но его телефон выключен. — Понятно, ладно, я должен проводить Соху домой, по пути зайти в магазин? — Послушай, если ты с девушкой, ты не должен бросать её ради меня, я ведь всё понимаю. — Мы всё равно собирались расходиться. Хан услышал тихое «Разве?» видимо, Соха не знала что их прогулка должна подойти к концу. — Бинни… — Да, да, я помню, я куплю тебе крекеры с луком, жди. — Я не об этом! — прокричал он, уже сбросившему звонок Чанбину. Он слегка стукнулся лбом об стенку. Именно в этот момент у соседей снова что-то не то упало, не то разбилось, заставив его вздрогнуть. Хан посмотрел в окно, свет у них горел только в одном окошке на втором этаже. В детстве он близко дружил с мальчиком из того дома, но как оно бывает дети вырастают и идут разными дорогами, так и здесь, он уже давно не общался с Хван Хёнджином, но до сих пор помнил, что свет сейчас горит именно в его комнате. «Может они делают ремонт?» «Так поздно?» Через какое-то время снизу раздался какой-то шум. А поскольку дома он был один, его это не на шутку напугало. Он схватил первое, что попалось под руку, это был массивный металлический термос, в котором он иногда таскал кофе. Парень аккуратно открыл дверь, и стараясь не скрипеть полом спустился вниз. Везде было темно, чёрт бы побрал эту экономию, которая заставляет его выключать лишнее освещение. В свете фонарей, который проникал сквозь окна, он увидел силуэт, копошащийся возле двери, пытаясь её запереть. Хан подошёл ближе и замахнулся термосом, когда силуэт неожиданно закричал. — Хан, мать твою, упокой господи её душу, Джисон! Какого чёрта? — А ты какого чёрта? Как ты вошёл? — Так у тебя дверь не заперта! — Но я точно закрывал её! — Как тогда по твоему я вошёл? И что это у тебя в руках? — Я помню что закрывал её. — Мысль что всё это время он был с незапертой дверью, когда по округе могут бродить маньяки, только добавило тревожности, его коленки слегка подкосились. — Я принял тебя за грабителя. — Да? И что ты собирался сделать? Напоить его чаем? — Он забрал у него из рук термос и кинул его на диван, а вместо него всунул ему в руки пачку его любимых луковых крекеров. — Пойдём, проверим дом. — Он ободряюще похлопал его по спине. Вместе они обошли оба этажа, проверили каждый шкаф и уголок в котором можно спрятаться (Это было на самом деле лишнее, но Джисон был безумно благодарен другу, который делал всё это, лишь бы он не нервничал лишний раз) В шкафу у Хана уже давно лежало несколько комплектов одежды его друзей, поэтому сейчас они оба переодевшись в пижамы, сидели на полу в комнате Джисона, жевали крекеры и пытались по звукам угадать, что такое делают их соседи. — Звучит так, словно они стены сносят. — Вынес свой вердикт Чанбин. — А мне кажется, они там посуду бьют. Иногда такой звон слышится. — Уверен, что не хочешь вызвать полицию? Может они бы направили твоего отца, он бы потом остался дома. — У них есть ещё час, пока они могут шуметь, если потом не угомонятся будем думать, что можно с этим сделать. Как у тебя с Сохой? Чанбин немного смутился. — Она очень хорошая, знаешь, я правда рад, что она согласилась. Она говорит у Ёнсо с Чаном всё как-то слабо клеится, но у нас с ней не так. Мне кажется я ей очень нравлюсь. — Он засунул себе в рот сразу горстку крекеров, после чего неловко подавился и попытался запить это дело чаем. — Ох, она должно быть действительно любит тебя, если может терпеть тебя рядом. — Ну ты и… — Он замахнулся для удара, но вместо этого начал щекотать его в районе ребер. Задыхаясь от смеха, Хан в слезах просил прощения, когда их прервал особенно громкий звук с соседнего дома. По ощущениям, там должен был дом гармошкой вовнутрь сложиться, как минимум. Они оба поднялись чтобы выглянуть в окно, сосед из дома через дорогу, прокричал из приоткрытой двери, чтобы они наконец- то угомонились. Это был последний звук, после которого всё резко затихло. — Прямо дом монстр какой-то. Хан поежился, и поспешил скорее забраться под одеяло, Чанбин не заставил себя долго ждать, и улёгся рядом. — Слушай, а как ты понял, что она тебе нравится? — Хана интересовал этот вопрос, раньше он не особо тесно общался с противоположным полом, ему было интересно, как люди понимают, что нашли своего человека, что они при этом чувствуют? А вдруг Бона та самая? Просто он этого не понимает. — Ну ты и задал вопрос, конечно. Знаешь, ты поймёшь это, если встретишь её. Тебе будет с ней легко, в твоём случае, с ней должно быть так же легко, как с нами, понимаешь? Это похоже, но по другому. Ты почувствуешь, что тебе с ней комфортно, на неё приятно смотреть, её улыбка заставляет и тебя улыбаться тоже, а если она плачет, сразу хочется найти кто её обидел и просто уничтожить. С ней хочется быть рядом, оберегать, радовать, в груди тепло становится даже от мыслей. Хотелось ли ему уничтожить то, из-за чего плакала Бона? Но ведь фактически она плакала из-за Чонина, а он его друг. Джисон не понимал, что если не можешь уничтожить, нужно постараться защитить, отгородить, помочь. Почему-то на слова Чанбина о комфорте и улыбке, в голову ему пришла далеко не Бона, а один человек, едко пахнущий хлоркой. Хан думал о том, почему он вдруг вспомнил о Ли Минхо, когда они завели этот разговор, но так и не смог найти ответ на этот вопрос.

***

— Значит Ли Ноу? — Да, но я ещё не разрешал тебе себя так называть. — Он указал на него пальцем. — А мне казалось за это время мы достаточно сблизились. — Хан театрально надул губы. — Ты отбываешь свое наказание всего второй день. — Минхо говорил серьезно, но уголки его губ всё равно ползли вверх. Минхо был прав, это был второй день из шести, когда ему нужно остаться на уборку в классе химии. За эти два дня Хан узнал что у их лаборанта дома три кошки, что его прозвище Ли Ноу, что он прячет в левом шкафчике вкусные пирожные и использует мензурки вместо чашек для чая, воду для которого он нагревает на горелке для опытов. Сейчас они мыли полы, и Хан то и дело поглядывал на старшего, который закатал рукава, открывая вид на прекрасные руки с прожилками вен. Ему было сложно не вспоминать при этом слова Чанбина, о том, что когда человек нравится, на него приятно смотреть. Он с силой отвёл глаза и продолжил орудовать шваброй. — Ты уже решил в чём пойдешь на бал? — О, у меня нет таких вещей, но я порылся в шкафу у отца и нашел его старый пиджак, он вроде как неплохо на меня сел. — Он протер последний сухой участок, и отжав тряпку пошел выливать воду. Минхо слегка сморщил нос. — Думаешь это хорошая идея? Почему не возьмёшь напрокат? — Да я как то не парюсь на этот счёт. — А девушка твоя что? Наверняка в красивом платье придет. — Она мне не девушка. — Поправил его Хан. В данный момент, в его груди разливались точно не тёплые чувства. — Но да, платье вроде как симпатичное. Минхо покачал головой. — Вы молодежь совсем ничего не понимаете. — Ну да, Хён, ты то у нас больно старый. Что ты тут глаза закатываешь? После уборки они обычно пили чай, а потом расходились. Минхо спешил покормить своих котодетей, а Хан никуда не спешил, дома его ждала только пустота и покупной обед в холодильнике. Чан снова куда-то пропал, а Чанбин старался провести как можно больше времени со своей девушкой, он звал Хана с собой, но тот не хотел быть третьим лишним. В этом плане они с Боной были похожи, их связывало между собой чувство одиночества и переживаний за Чонина. Хан пытался понять, есть ли там что-то ещё? Бона была симпатичной, ему нравилось проводить с ней время, а дальше что? Когда он думал о ней, это вызывало только грусть и жалость, а вовсе не то, что описывал ему друг. Но их ситуация отличается от остальных, возможно в этом всё дело. С этими размышлениями он не заметил как уже дошел до дома, внутрь заходить не хотелось, всё равно там его никто не ждал, он уже хотел набрать Бону, (связь на телефоне вернулась также неожиданно, как и пропала) когда краем глаза заметил какое-то необычное движение возле соседского дома. Из окна Хвана что-то вылетело и приземлилось на землю. Хан подошёл поближе, чтобы заглянуть за забор, и увидел на земле сумку. Следом приземлился и её обладатель. Хёнджин был довольно высоким парнем, он много занимался спортом, и видимо теперь для него не составляло труда выпрыгнуть со второго этажа, чего раньше Хан за ним не замечал. Он как-то зашуганно огляделся по сторонам, и кажется не на шутку испугался, когда их взгляды встретились. Губа у парня была разбита, на лице множество ссадин, бровь рассечена и опухла, видно по ней хорошенько ударили. Джисону было неловко, что он вот так подглядывает за соседом из-за забора. Какую-то долю секунды они просто удивлённо смотрели друг на друга, пока Хёнджин не поднял свою сумку, и одним ловким движением не перелез через забор, оказываясь прямо рядом с удивлённо хлопающим глазами Ханом. В детстве Хёнджин был тихим, слегка зажатым ребенком, даже наверное слишком зажатым, Хёнджин, которого помнил Хан не сбегал из дома и не перепрыгивал заборы, он так же не носил длинные волосы, не пил, не курил и не перечил родителям. Но видимо все менялось, от этого Хенджина пахло дешёвыми сигаретами, он выглядел бледным, а его руки тряслись. Он вдруг неожиданно вцепился ему в плечи. — Джисон'и. Джисон'и послушай меня, послушай меня, пожалуйста. — Он сильно запинался, когда говорил. — Если наша дружба хоть когда-то, хоть что-то для тебя значила, ты сделаешь вид что не видел меня, хорошо? — Что? — Ты сделаешь это для меня, Джисон'и? Скажешь, что не видел меня? Я должен бежать, я и тебе советую, бежать из этого города как можно дальше. — Он сжал свои пальцы ещё сильнее, так что его костяшки побелели. — Что ты такое говоришь? Они бьют тебя? Что произошло? — Он попытался перехватить его руки, нужно было куда-то усадить его и успокоить, но Хван сопротивлялся и только качал головой. — Ты не понимаешь, они меняются, они все меняются, нужно бежать пока не поздно. — Казалось бы он вот-вот закричит, но под конец фразы он словно о чём-то задумался и перешёл на шепот. — Кто меняется? Ты же помнишь что мой отец полицейский, он может помочь, просто успокойся и расскажи нормально. Они что, начали пить? (Это бы объяснило тот звон, словно бьют что-то стеклянное, которое вчера слышал Хан) — Отпусти меня, Джисон'и, я жить хочу. Мы все будем как Чонин, если что-нибудь не сделаем. Со стороны дороги послышался шум движущейся машины, Хёнджин в ужасе широко открыл глаза, секунда и он оттолкнул Джисона, а сам сорвался и побежал в другую сторону, перепрыгивая ещё один забор. Хан хотел бы побежать за ним, но понимал, что ему его ни за что не догнать. Мимо дома проехал белый медицинский фургон. Хёнджин знал что-то о Чонине, чего не знал Хан, это что-то пугало его и заставило сбежать из дома. Хан поднял голову, и в окне, из которого выпрыгнул Хёнджин, он увидел его мать. Она смотрела прямо на него. «Как долго она там стоит? Неужели она была там всё время, пока мы разговаривали?» Ее взгляд не выражал абсолютно ничего, примерно с таким лицом Хан обычно сидит на математике. Полностью отреченная, она продолжала неподвижно стоять. У Хана мурашки прошлись по всему телу, так это было странно. «Её сын выпрыгнул из окна, но она никак не отреагировала на это?» Женщина одним движением руки резко закрыла шторы. На следующий день он ожидал увидеть кучу листовок о пропаже подростка, но ничего такого не было. Поскольку Хёнджин учился в другой школе, он не мог сказать, беспокоятся ли там за него, но на уровне города ещё явно никто, ничего не знал. Возможно, они ждали положенных трёх дней, прежде чем объявить его в розыск. Он не сказал никому, потому что не хотел лезть во всё это, и потому что их дружба когда-то действительно много значила, он жалел лишь о том, что не смог помочь ему. Джисон пялился в окно лаборантской, прокручивая случившееся в голове снова и снова. Что такое могло случиться в семье Хенджина? Возможно ли, что дело в наркотиках? Мимо проплывало облако, смутно напоминающее ему крест, почему-то Хану показалось что это плохой знак. В этот момент парень почувствовал, как что-то накинули ему на плечи. — Вроде должно подойти. — Послышался мягкий голос Минхо. Хан снял со своих плеч красивый тёмно-синий пиджак, сшитый из явно недешёвой ткани, и выглядящий так, словно его только что сняли с манекена в модном бутике. — Что это? — Он удивленно посмотрел на Минхо, который уже прикидывал на него штаны. — Ну если низ немного подшить… — Он бормотал что-то себе под нос. — То будет вполне даже ничего. — И всё же, что это такое? — Один из моих костюмов, я думаю тебе подойдёт, если немного подшить брюки. — Хён, но я не могу его взять. Да и вообще, что за модные приговоры ты тут устраиваешь? — Почему нет? У меня ещё есть, мне как видишь их и носить то особо некуда. — Он показал на свой халат. — Вот теперь мой самый лучший пиджак, и в деревню и на выход. Негоже прятать красоту за отцовскими балахонами. Хан замер прямо на месте, покорно принимая в руки пиджак. «Хён только что назвал меня красивым?» Почему-то такая простая фраза не на шутку взволновала его сердце. — Что ты сказал? — Хотелось думать, что ему показалось, но в тоже время очень хотелось чтобы нет. Почему же так? Возможно, потому что сам Ли Минхо был по мнению Хана воплощением красоты? А получить комплимент от действительно красивого человека это всегда что-то особенное? По крайней мере, он говорил себе что дело именно в этом. Минхо закатил глаза. — Я говорю, что ты испортишь весь образ своей принцессе. Мы закончили, бери что дали и вали отсюда. — Ты улыбаешься как маньяк. — Минхо действительно одарил его очень странной, широкой улыбкой, пока запихивал ему в руки костюм и выталкивал его из лаборантской. — А ты как белка, кто ж виноват? Дверь перед ним захлопнулась. Хан абсолютно ничего не понимал, и всё что ему оставалось-это просто пойти домой. Обычно в это время школа уже пустовала, но сейчас он отдалённо слышал чей-то женский голос. Он казался ему смутно знакомым, но вот так сходу не видя человека было сложно что-то сказать. По крайней мере девушка явно была чем-то расстроена. Хан остановился перед поворотом, не то, чтобы он хотел подслушивать, но и выходить сейчас ему показалось бы неловким. — Ты не брал трубку целый вечер, и сейчас говоришь мне успокоиться? — Всё нормально, я пошёл к Хану, и не заметил, что у меня разрядился телефон. Ты же знаешь, он старый, еле держится. Я выходил было девяносто процентов, я не думал что он вот так сядет. Второй голос определенно принадлежал Чану. Значит первый — Ёнсо, его девушке. Хан прислонился к стенке. Он точно был уверен, что являлся единственным Ханом в жизни Бан Чана, и совершенно точно был уверен, что вчера с Бином они были вдвоем. «Что же ты делаешь, Кристофер?». Мысленно он поставил себе заметку обсудить это с другом. — Хан Джисон? Не понимаю, почему ты вообще с ним общаешься? Он же больной на голову. «А вот это было обидно» подумал про себя Хан. Да, он не пользовался популярностью в классе, но и не думал, что они о нём такого мнения. — Мы с тобой уже это обсуждали. — Ну да, конечно. Тебе важнее этот придурок, чем твоя девушка, он так и тебя на дно утащит. Только попробуй пропустить осенний бал, я долго к нему готовилась, для меня это важно. И сделай что-нибудь со своим телефоном, что если я не смогу до тебя дозвониться? А? Послышался удаляющийся стук каблуков, а следом тихие шаги Чана. И почему только он выбрал себе такую девушку? Неужели всё дело в её внешности? Хан даже не мог назвать её красивой, или что-то такое, просто точно такая же как и все их одноклассницы, а если разницы нет, можно было найти и подобрее.

***

Комната была совсем небольшой. Свет проникал сюда из маленького окна в крыше. Основное же окно было заколочено досками. Он ожидал что здесь будет грязно, пылища в воздухе, окурки, использованные шприцы. Всё-таки дом долго стоял заброшенный, но на удивление здесь было чисто, и даже уютненько, если можно было так сказать. На полу лежало два матраса, одеяло и подушки. Хван посмотрел на своего спасителя. — Здесь нет отопления, вообще никакого, а ночью холодно, поэтому если ты не хочешь замёрзнуть, спать придётся рядом. Его новый друг был скуп на эмоции и выглядел слегка отстранённым, но Хван был обязан ему, поэтому ничего не оставалось, кроме как кивнуть. — Ты уверен, что я могу остаться? — Если ты не собираешься создавать мне проблем. Мне плевать ровно до того момента, пока нас никто не нашёл. Если такое произойдёт, я не буду второй раз спасать твою жопу. Я брошу тебя здесь и сбегу. Хёнджин шумно вздохнул. — Сначала Чонин, потом родители… — А следом весь город. — Мы должны что-то сделать с этим. — Нет..нет..нет... друг, ты не понял. Я тебе не благотворительный фонд, а это халупа не дом призрения, не пункт помощи. То, что я пустил сюда тебя, не значит что я пущу сюда кого-то ещё. Мне не нужна эта хрень, я просто хочу выжить, и придумать план как свалить отсюда к чертям. — Как ты можешь так говорить, мы ,кажется, единственные в городе, кто знает в чём дело, если узнают и остальные… — Никаких остальных, клянусь если ты притащишь сюда кого-то ещё. — Он одними глазами указал на оружие, которое лежало рядом с ним. — Знаешь, что произойдёт с человеком, если выстрелить в него в упор из дробовика? Хван вжался в стенку. Он не знал, и не хотел это проверять. Когда он бежал из дома, всё, что ему хотелось это свалить как можно дальше, он не знал, что от одних чокнутых, он убежит к другим. — И кстати, тебе лучше не выходить отсюда. Совсем. Не переживай, продуктами я займусь сам. — Это ещё почему? Парень протянул ему телефон, Хван неохотно взял его и принялся читать новости из местного паблика. «Предположительно, днём 15 числа произошла трагедия с семейной парой, проживающей в частном доме… Тело мужчины было найдено изуродованным на первом этаже, сообщается что у него не хватало конечностей, которые не были найдены. Женщину нашли повешенной на втором этаже, экспертиза подтвердила, что это было самоубийство. У пары также был сын, который на данный день считается пропавшим без вести. Если кто-то обладает информацией о его местонахождении позвоните по номеру…» Снизу была прикреплена фотография самого Хенджина, которую взяли из школьного альбома. На ней он был на год младше, и ещё с короткой стрижкой. Он тупо пялился в телефон, пока его экран не погас и в отражении он не увидел своё лицо. Слёзы покатились из глаз, ему хотелось кричать, но чужая рука заткнула ему рот. — Даже не вздумай. Не хватало ещё, чтобы нас нашли от твоих криков. Всё лицо было мокрым, он скулил и дёргался пытаясь вырваться. Но чем больше он сопротивлялся, тем сильнее становилась хватка его нового знакомого. Сердце готово было разорваться, он должен был остаться и сделать хоть что-то. Хоть что-то. На него давили с такой силой, что он больно ударился затылком об стену. Он не мог вздохнуть, не мог укусить его за руку, ничего не мог. Зато он чувствовал, что задыхается, ещё чуть чуть и он потерял бы сознание. Хван перестал сопротивляться и хватка его оппонента ослабла. От того, что его резко отпустили он повалился на пол, начал кашлять и судорожно хватать воздух ртом. В груди всё горело, а голова кружилась от недостатка кислорода. — Не шуметь, не включать свет, не выходить днём на улицу, и никого сюда не приводить. Если будешь следовать правилам, возможно мы проживём чуть дольше, чем твои родители. Кивни, если понял.

***

Он как-то пропустил тот момент, когда из соседнего дома выносили два трупа. Выходя из школы он сразу заметил отцовскую машину на пустой парковке. Это было что-то новенькое, отец обычно не заезжал за ним. Всю дорогу он был доброжелательным и тактичным, и Хан никак не мог понять почему. Когда они подъехали к дому, а его отец заглушил машину, но не торопился выходить, Хан только больше убедился в том, что что-то не так. Он нервно теребил ключи от машины. Эта привычка, вертеть что-то в руках, когда нервничаешь, кажется была у них семейной. Настроение отца быстро передалось сыну, который в тот же момент начал накручивать на палец шнурок от толстовки. — Послушай, ты уже взрослый парень, и прекрасно знаком со спецификой моей работы. - Он сделал паузу, прежде чем продолжить говорить. — И то, что произошло с твоим другом несомненно ужасно. У меня есть для тебя несколько новостей, которые тебе лучше услышать от меня. Хан напрягся, теперь он всегда напрягался, когда речь заходила о Чонине. — Твой друг предпринял попытку побега, он сильно навредил работникам больницы, прокусив ему руку. И когда его побег не удался, и его выпустили из изолятора спустя несколько дней заточения, он попытался повеситься на больничной простыне, а когда и это не вышло он опять же зубами вскрыл швы на руках. Я не встречал ещё на своём рабочем пути подростка с таким ярым желанием покончить с жизнью. Мне очень жаль, но думаю тебе и твоим друзьям придётся забыть о том, что бы его навестить как минимум на год. Он представляет опасность, как для себя, так и для окружающих. Он так же продолжает молчать и совершенно не идёт на контакт, поэтому мы до сих пор не знаем, что тогда произошло, но психиатр, который с ним работает предполагает, что так на него действует сильнейшая вина за произошедшее. Он продолжал что-то говорить, но Хан его уже не слушал. С Чонином творилось что-то ужасное, и это что-то пугало его не на шутку. Самое противное во всей этой ситуации было то, что он начал сомневаться в его невиновности. Возможно ли, что у него действительно сорвало крышу? Способен ли он на такой поступок? Что если да? Что тогда? Что он скажет Боне? — Ты слушаешь? — Что? — Я говорю наши соседи погибли, их сын пропал, и мы подозреваем, что он может быть причастен к их смерти. Вы ведь дружили когда-то? По протоколу, тебя должны опросить другие сотрудники, но я решил, что лучше сам это сделаю. Ответь мне честно, ты знаешь что-нибудь о том, что случилось с нашими соседями, или о том, где может находиться Хван Хёнджин? — Я видел как он убегал, его мать при этом смотрела в окно и была совершенно живая. — Ты уверен в этом? Он сказал тебе что-то? — Нет, мы не разговаривали. Джисон чувствовал себя отвратительно, от того, что врал отцу. Но ещё меньше он хотел верить в то, что его друзья один за другим становятся убийцами. Его мозг отвергал эту мысль, как чужеродный элемент, а тошнило от неё не слабее, чем от опухоли мозга. Хоть у Хана никогда её не было, но в этот момент он был уверен, что именно так это и ощущается. Так ему было паршиво. — Ты… Но Хан не дал ему договорить:— Мне нужно идти. Он выбежал из машины и направился как можно дальше от дома. Отец просил его остановиться, но Хан просто не мог. Всё это нужно было переварить, а ещё больше ему хотелось забыть об этом, хотелось, чтобы он никогда и не знал об этом, не чувствовал то, что чувствует сейчас. Ему казалось, словно мир вокруг сходит с ума, это не нормально. Слишком большое количество происшествий на квадратный метр, он же живёт не в Ривердейле, что за чертовщина тогда происходит? У него не было конкретной цели куда идти, но ноги сами принесли его к старому облезшему двухэтажному зданию. На стене была наполовину отвалившаяся мозаика в виде волн, а уродливая надпись над крыльцом гордо именовала это место городским бассейном. Ещё на улице он почувствовал запах, который обычно исходил от Минхо. Хлорка. Хан дёрнул дверь и прошёл внутрь. Место вахтёра было пустым, по хорошему он должен был сдать свою ветровку, получить ключ от ящика, заплатить. Но никого не было и он просто пошёл наугад, пока один из коридоров не вывел его туда, куда нужно. Запах хлорки усилился. Он шёл по мокрой кафельной плитке в своих не особо то чистых кроссовках, но в оправдание себе он говорил, что здесь тоже не особо то чисто. В помещении с бассейном были большие окна, которые обычно давали много света, но сейчас они были пыльными, а на улице было пасмурно, даже вода в таком свете казалась какой-то странной. Бассейн был пуст. Хан не знал, на кой чёрт он вообще сюда припёрся, в расстроенных чувствах он пнул ногой скамейку, которая оказалась приколоченной к полу, теперь у него ещё и болела нога. — Джисон? Хан обернулся и столкнулся с удивленным взглядом лаборанта. — Что ты делаешь здесь, кроме того, что крушишь скамейки? Хотел бы он сам знать, что он здесь делает.