Безвременье.

Обещанный циклон всё-таки настиг их город. Нагоняя темные тучи, отчего создавалось впечатление, словно сейчас поздний вечер, а не разгар дня. За окном бушевал ветер, он же завывал в пустых коридорах сквозняком, пробирал холодом до костей, несмотря на теплое худи. Хан старался держаться ближе к батареям весь день. Половина парт в классе пустовали. Прятаться было не за кого, теперь его могли спросить о чем то в любой момент. Однако, ему это особо не мешало. Мозг Хан Джисона работал круглосуточно, генерируя всё новые мысли, которые с каждым днём поглощали его ещё больше. Сейчас они крутились вокруг Ли Минхо. Он не знал, чего ждать от разговора со старшим. В душе сейчас царил такой же раздрай, как на улице. К кабинету химии он шёл на ватных ногах. Что Минхо могло понадобиться от него? Зачем он его позвал? Коридоры были почти пустые, звуки собственных шагов раздавались странным эхом вокруг. Мимо пробежали несколько незнакомых ему школьниц. Они о чём то перешёптывались и хихикали. Их головы наверняка были забиты учёбой, влюбленностью, вопросами почему они уже больше недели не могут посмотреть свой любимый сериал в интернете или выложить новый пост в инстаграм. Девочки явно были младше, скорее всего произошедшее в школе их никак не затронуло. Они явно не были знакомы ни с кем, из тех, кто погиб или пострадал в тот день. Их наверное даже на балу то не было. Для них всё это прошло фоном, ну было и было, можно жить дальше. Хан Джисон так не мог. Его происходящее задело намного больше, чем должно было бы. В его голове сейчас роились совсем другие вопросы. «Кто виноват?» И «что делать? “ Возможно ответ на этот вопрос знает Герцен, или Чернышевский. Может быть знал бы и Хан, если бы прочёл книги, которые задавали на факультете по литературе. Но он не читал, а потому и вопросов в голове было немерено. Путь до кабинета оказался короче, чем он себе представлял. Он не успел обдумать, что скажет старшему. Не простроил в голове сценарий диалога и не прокрутил его 10 раз. Это заставляло его чувствовать себя неуверенным, уязвимым. Словно всё в этой жизни должно идти по сценарию, но когда что-то идёт не так, когда он теряет контроль над ситуацией — он теряет почву под своими ногами и буквально проваливается в омут переживаний и тревоги. И почему только он бежит сюда по первому его зову? Хан пытался анализировать эту ситуацию со всех сторон. Откуда вообще взялись эти чувства? Ладно бы он испытывал дефицит общения, но у него были близкие друзья за которыми хоть на край света, у него наклевывались отношения с девушкой, которой он понравился. Да и вокруг столько ребят его возраста, почему же его глупое сердце выбрало Ли Минхо? Такого сложного, такого непонятного и такого недоступного. Они и знакомы то всего ничего, но все его внутренности буквально изнывают при мысли о нём. А с другой стороны вся эта ссора между ними стала просто последней каплей, столько всего плохого происходит вокруг, почему он должен терпеть ещё и это безразличие в свой адрес? «Ты на хорошем счету и можешь запросто уничтожить мою карьеру» Вот и всё что волнует старшего. С этими мыслями, он всё так же неуверенно, однако всё же без стука толкнул дверь, внутри было пусто. Дни близились к зиме, темнело раньше, уже закатное солнце освещало парты, причудливые колбы, которые стояли на подоконнике кидали блики на стены. В кабинете привычно пахло какими-то реактивами, мелом, немного затхлостью, всё-таки последние дни было довольно сыро. Уроки закончились позже чем обычно, неужели Минхо не дождался его? Под ногами скрипит старый паркетный пол, выкрашенный противной коричневой краской. Дверь в лаборантскую приоткрыта оттуда неровным пятном разливается свет, а изнутри слышится копошение. Только что там определенно кто-то чихнул. Он за несколько секунд бесшумно пересек класс, заглянул внутрь и сказал — Будь здоров. - Жалкая попытка взять ситуацию под свой контроль использовав элемент неожиданности. Лаборант, который стоял спиной ко входу и казалось абсолютно не слышал, как он подошёл, от неожиданности дёрнулся и уронил стопку старых пыльных учебников, которые перебирал на полке. Они с грохотом посыпались на пол раскрывая миру своё пожелтевшее от времени нутро. Минхо выглядел потерянным, сейчас на нём не было халата, зато был свитер на несколько размеров больше, чем он сам и несуразные большие круглые очки. Тусклая лампа подсвечивала пыль, которая в огромном количестве поднялась в воздух. Он явно хотел что-то сказать, отругать Сона за испуг, но начал неистово, безостановочно чихать. — Джисон-а — Пчхи — Какого чёрта — пчхи- ты- пчхи- делаешь? Однажды Сон наткнулся в тик токе на видео чихающего кота. Сходства были очевидные. Несмотря на то, что он всё ещё был отчасти зол на старшего, отчасти расстроен и растерян, он не смог сдержать своего смеха. Он никогда ещё не видел старшего таким уязвимым. Только отсмеявшись он додумался помочь ему собрать учебники с пола. Жаль только руки их не соприкоснулись, как это обычно бывает в романтических фильмах. Они покинули лаборантскую, Минхо потирал переносицу силясь побороть желание чихать. Хан же пытался оторвать от него свой взгляд, получалось мягко говоря плохо. Он не садился на парту, как делал это обычно, лишь нелепо переминался с ноги на ногу не зная как начать разговор. Старший тоже не торопился, достал из шкафа видавший виды старый электрический чайник и какие то кружки с дурацким новогодним принтом. Бабушка Хана обычно дарила ему такие. — А что, горелки уже не в моде? — Как видишь, я потихоньку осваиваюсь. Хану же казалось, что в прошлом способе заваривать чай была какая-то своя неуловимая романтика. Чайник шипел, мигая противной оранжевой лампочкой. Хан нагло уселся за учительский стол, умудрившись закинуть ноги в позу лотоса. Минхо на это лишь вопросительно приподнял бровь, они молчали ожидая чай, молчали пока старший разливал его, молчали даже когда чашки опустели. Хан пытался понять а какого вкуса вообще был тот чай, он вроде был горячим, но абсолютно не согрел его. Мысли продолжали крутиться у него в голове. — Вы позвали меня просто чтобы попить чай? — Джисон-а.- Недовольно тянет он. — Мы ведь обсуждали, не зови меня на вы. Мне как-то совсем не по себе от этого становится. Хан хмыкнул. — Я хотел поговорить с тобой. Мне кажется, в прошлый раз мы друг друга недопоняли, раз я всё ещё не вижу твою сонную морду на уроках химии. Хан накручивал веревочку от чая на ручку кружки. — А мне кажется, мы прекрасно друг друга поняли, не волнуйтесь, я не скажу ничего директору. Можете не переживать за свою работу. — Так вот в чём дело. Джисон, я думал ты правильно поймёшь мои слова, ты злился на меня, и я показал тебе, что ты можешь выплеснуть свою злость на меня. Я не боюсь потерять эту работу. Мне кажется сейчас я больше боюсь, что могу потерять тебя. — Он снял очки и размял точку между бровей. — Как бы странно это не звучало. Тепло, которое он не получил от чая неожиданно начало разливаться у Хана в груди. Эти слова, он и сам не знал, что всё это время хотел услышать что-то такое. Ему хотелось верить, что они стали не просто лаборант — ученик. Им никогда не быть чем-то большим, но ему хотелось считать его хотя бы своим другом. — На самом деле ты первый и пока единственный с кем я сблизился в этом городе. — Он говорил серьезно, без тени иронии, Хан удивленно поднял на него глаза, наконец оставив в покое несчастный чайный пакетик. — Я может, и выгляжу отчужденно, но даже мне порой бывает одиноко. Не знаю, зачем говорю тебе всё это, но сейчас в городе происходят не самые приятные события и я бы не хотел, чтобы ты подвергал себя опасности. Ты понимаешь о чём я говорю? А о чём он собственно говорил? Что он имел в виду? Как много он слышал от их разговора в столовой? Видел ли он, как Хан подслушивал их разговор с Минхеком?. — Что ты делал ночью в лесу? — Откуда ты знаешь? — Он забылся и снова назвал его на ты, но это было не важно. Неужели Минхо следил за ним? Или за ним следит кто-то другой? — Что вы затеяли там со своими друзьями? Что за игра в детективов? Я понимаю, ты переживаешь за своего друга, но это не значит, что тебе нужно лезть во всё это. — Откуда ты знаешь, что я был ночью в лесу? — Переспросил он не получив ответа на свой вопрос. — Вы с друзьями говорите громче, чем вам кажется. Сони, это плохая идея. — Его голос звучит так мягко и заботливо, что Хану хочется растаять прямо здесь на этом чёртовом стуле. Он неожиданно для себя выдохнул. Значит, Лино просто слышал их разговор. Нужно быть аккуратнее и не обсуждать такие вещи где попало. Однако, вопрос со спецом остается открытым. Стоит ли ему спрашивать об этом? — Пообещай мне быть осторожнее. Я понимаю, что твой отец никуда отсюда не уедет, но пообещай мне ни во что не ввязываться. — Он забрал чашки и пошел к раковине. — Я не хочу потерять своего единственного друга здесь. Хан словно остолбенел. Друг. Он назвал его другом. Ли Минхо назвал его другом, которого он боится потерять. Вроде это было именно то, что он так жаждал услышать, но почему после этих слов на душе стало так горько? Он не может на что-то рассчитывать, он должен довольствоваться малым, но этого почему-то не происходит. — Тогда… Кто для тебя Ли Минхёк? — Он выпаливает не подумав, его дурацкое сердце никак не успокоится и действует быстрее чем мозг. Старший замер на месте с кружкой в руках. Вода продолжала впустую литься. За разговором они не заметили, как уже совсем стемнело, сейчас единственным освещением были уличные фонари, свет от которых кое-как выхватывал их профили в темноте. — Что ты имеешь в виду? — Он продолжил как ни в чём не бывало мыть кружку. Но Хану показалось, что руки его слегка дрожали. — Я видел вас вместе, и мне показалось, что вы довольно близки. — Держись от него подальше. — Он буквально швырнул чашки в шкафчик и хлопнул дверцей. Мокрые руки он ничуть не заморачиваясь вытер об джинсы. — Он не самый хороший человек. Тебе и твоему отцу нужно держаться от него как можно дальше. Хан поднялся со стула и подошёл к старшему, ему очень хотелось увидеть, какое сейчас у него выражение лица, ведь тон у него был крайне обеспокоенным. Но тот стоял спиной к нему, и смотрел куда-то в бок. — Он из тех людей, которые пойдут по головам, если им что-то нужно. Они перевернут всё вверх дном, если будут что-то искать, и получат свое, если захотят любой ценой. — Что у вас двоих может быть общего? — Ох, Сони, всё немного сложнее, чем выглядит. Хотел бы я не иметь с ним ничего общего. — Но? — Но, к сожалению он мой брат. — Возможно, Хану просто показалось, что его голос дрожит и звучит не очень то уверенно. Старший пожал плечами. — Поэтому я как никто знаю о чём говорю. Держись от него подальше, если он что-то сказал тебе, или сделал, скажи мне и я разберусь с этим. «Всё таки братья. " Он и сам не понимает, почему эта информация вызывает у него облегчение? Может, его ревнивому мозгу показалось, что они явно ближе чем друзья? От этой свербящей мысли ему вечно хотелось что-нибудь пнуть. Но сейчас он успокаивается. — Он был у меня дома. - Как-то нему месту вспоминает Джисон. — Он был что? Он трогал тебя? Что-то сделал тебе? — Лицо старшего буквально перекосилось от страха. Он кинулся к нему и зачем то начал ощупывать его голову, шею. — Эй, эй, эй. — Хан перехватил его руки. — Со мной всё в порядке, он не трогал меня. Он меня не трогал. Успокойся. Господи, Хён, ты такой паникер. — Он осознал что как-то долго держит его руки в своих. Подушечками пальцев ощущает его теплую, всё ещё влажную кожу, чужие тонкие пальцы, он неосознанно огладил его кисти, сомкнул свои ладони на его худых запястьях. «Такой хрупкий Хён» — подумал про себя Хан. Он так пристально смотрел на их руки, что совершенно не заметил, как выражение лица старшего менялось с испуганного на удивлённое. Не заметил табун мурашек, которые пробежали по чужой коже, поднятые брови, покрасневшие уши, не заметил, как старший на пару секунд задержал дыхание. Но понял что этот странный, интимный момент между ними затянулся и станет определенно неловким, если он сейчас же что-нибудь с этим не сделает. Он кладет его уже горячие ладони на свои щеки, накрывает сверху своими и делает несколько жамкающих движений. — Что ты… — Щеки антистресс. — Выдает Хан, пока старший не успел опомниться. Они слегка смеются и Джисон впервые за несколько неделей снова видит его улыбку. И ему кажется что это лучшее, что случалось за последние дни. Улыбка которая дарит спокойствие и исцеление. Они уже отошли друг от друга, убрали чайник, протёрли стол тряпкой для доски, Хан закинул рюкзак себе за плечи и повернувшись к старшему сказал. — Уже стемнело, тебе как ответственному взрослому придется провожать меня домой. — Он наглеет, и прекрасно это понимает, но Минхо лишь ласково треплет его по голове. Он забирает свое пальто и закрывает дверь на ключ, а потом ждет Хана возле раздевалки для школьников. Школа уже совсем опустела, охранник выпускает их и провожает таким же пустым, ничего не выражающим взглядом. Как будто это нормально, что лаборант и ученик уходят вместе так поздно. Однако может статься он и вовсе принимает Минхо за школьника без его халата. *** Как же он долго. — Чан переминается с ноги на ногу. — Может он забыл, что мы его ждём? Чанбин лежит на скамейке и смотрит на небо сквозь ветви дерева, что стояло рядом. Уже так холодно, что даже дышится. Он пыхтит и выдувает из себя облачка пара. Где то рядом в кустах щебечут птицы. Они чирикают о чём то своём. Бин уже успел проводить Соху и вернуться обратно, поэтому он делал вид что его всё это утомило. Тяжело дышал и ворчал что-то себе под нос. — Ты думаешь это нормально? — Спросил Чан. — Что именно? — Он удобнее положил руки под голову и повернулся на голос старшего. — Наш Хани и этот…. Ли Минхо, он всё-таки почти педагог. — Если подумать, у них не такая большая разница в возрасте. Ну сколько ему? Лет 25? Я не думаю, что сильно больше. А может и вовсе меньше. Сейчас такой разницей никого и не удивишь даже. Проблема заключается только в том, чувствует ли он что-то в ответ. Со стороны школы послышались голоса. Один взбудораженный и довольно громкий, другой тихий, почти еле слышный. Они что-то обсуждали, смеялись. Крис отреагировал на знакомый голос. Он хотел позвать Хана, но Чанбин который уже соскочил со скамейки, остановил его сжав за плечо. — Не надо. Они смотрели как двое прошли мимо. Хан был так увлечен своим собеседником. Он шел впереди что-то рассказывал активно жестикулируя. Отсюда было не слышно о чём конкретно они разговаривали. Минхо что-то отвечал ему, выглядел при этом довольно расслабленно. Шёл убрав руки в карманы, неторопливой походкой. На лице легкая улыбка, но даже отсюда было видно, он приглядывает за Ханом и готов в любой момент подхватить его, если тот оступится. А Хан смотрит так завороженно, глаз оторвать не может, и выглядит при этом таким счастливым, каким Крис его давно уже не видел. Такой открытый взгляд полный нежности. Чану показалось, что он увидел то, что не должен был. Словно на пару секунд заглянул в чужие окна. Такие моменты между двумя не предназначаются для чужих взглядов. Джисон тянет лаборанта за рукав, ускоряет шаг и они скрываются за поворотом. — Да… Бывает же такое. Они с Бином ещё немного выжидают, прежде чем медленно двинутся следом, чтобы не помешать другу. -Как будем вытаскивать твоего Феликса? — Он спрашивает как бы между прочим. — Уже думал об этом? — У меня есть пару мыслей. — Он прячет руки в рукава своей утепленной джинсовки. Ему не хочется об этом говорить. — И пока не одна из них мне не нравится.- Ощущение собственной беспомощности расползается в нем, растекается словно яд по венам. Отравляя его мозг, пуская в него споры сомнения. Нашептывая на ухо "У тебя ничего не получится". -Видимо легко не получится. А Хан ещё хочет искать Хвана. Как он собирается это сделать? Город конечно не очень большой, но ведь он может быть буквально где угодно. — Об этом я тоже думал, может дать объявление в газеты? Но не такое, как «Пропал парень рост метр восемьдесят, глаза карие» А такое, чтобы понял только он. Чтобы понял и откликнулся. Не знаю. — Он шуршал какими то фантиками в кармане, это и успокаивало его и нервировало одновременно. — Думаешь их сейчас кто-то читает? — Бин вопросительно поднял брови. — На самом деле, удивительно, что ещё нет. В отсутствии связи газеты должны стать довольно популярными. Наверное люди просто ещё не осознали, что это надолго. — Он осмотрел Чанбина с ног до головы, но всё-таки не удержался и поправил ему шапку. — Нужно будет обсудить это с Ханом, я почти не общался с ним, но эти двое были довольно близки какое-то время. — Кстати да, я ведь вообще ничего не знаю про этого парня. Они ещё переговаривались, когда на нос старшего приземлилось нечто холодное и тут же растаяло, оставляя после себя неприятное мокрое ощущение. Он задрал голову вверх и увидел множество падающих снежинок. Первый снег. Бин тоже вытянул руку и поймал несколько, которые тут же исчезли на его ладони. Если раньше они радовались зиме, сейчас им казалось, что снег не принесет им ничего хорошего. Они переглянулись и оба невольно поежились. *** Сегодня Хенджин проснулся в одиночестве. Его сосед, которого он мог бы уже начать называть другом, уходил с самого утра и возвращался только поздно вечером, предпочитая оставлять в тайне цель своих вылазок. От нечего делать Хвану оставалось только изучать дом. Всё самое интересное, как ему казалось было собрано в подвале. Он вскрывал коробки и перебирал вещи внутри. Так хотелось узнать больше о месте, случайным жильцом которого он стал. Наконец, среди горы посуды, старых шмоток, игрушек и просто какого-то хлама он находит кое-что действительно стоящее. Сначала он видит только уголок этого предмета, заваленный старыми кассетами, он призывно торчит из глубины коробки. Уже сейчас Хван может разглядеть твёрдую обложку и прозрачные концы страничек. Только бы это было то, о чём он подумал. Он убирает кассеты, освобождая свою находку… и Ес! Вытаскивает на волю увесистый фотоальбом в тёмно-зеленом переплете. Парень забирается с ногами на диван, поднимая вверх немного пыли. Сынмин установил в подвале новую лампочку, и в её свете он мог хорошо рассмотреть фотографии. Ему несказанно повезло, ведь альбом оказался не пустым. Уже с первой же страницы ему улыбалась молодая семья: мать, отец, сын. Они были самыми обычными, ничем не примечательными, встреть таких на улице и тут же забудешь, но что-то было в них такое, что заставляло Джини всматриваться в их лица. Дальше семейное фото в парке, вот ребенок катается на велосипеде. Он плотнее запахнул кардиган и немного поежился. То ли от холода, то ли от нервного возбуждения. Занавеса тайны потихоньку отворялась для него. Ему было интересно одним глазком заглянуть в жизнь семьи, которая раньше жила здесь. Для него до сих пор оставалось загадкой, почему они оставили этот дом и все эти вещи. Он пролистал весь альбом, побывал с этой семьей на дне рождение их сына, радовался купленной ему машинке, узнавал некоторые комнаты в доме, посмотрел как отец учил сына стрелять в тире, и много других событий запечатленных на пленку. Последнее фото вызвало у него особенный интерес. На нем были изображены два мальчика. Один повыше, другой пониже. Фото было сделано на детской площадке, они стоят обнимаясь за плечи, улыбаются во все зубы. Он тут же вытаскивает его из альбома, переворачивает в надежде увидеть хоть какую то надпись. Но находит там лишь одно слово «Неразлучники». У него может и была плохая память, ведь он почти не помнит своё детство, но не узнать себя на фото он просто не мог. Один из мальчишек, тот что повыше, совершенно точно был им. Но кто находился рядом с ним и что это фото делало в этом доме? Он вытаскивал другие фото с этим мальчиком, в надежде увидеть имя на обороте. Смутная догадка конечно уже родилась у него в голове, но он хотел получить подтверждение. Однако все остальные фото были пусты. Это был единственный альбом. Сколько бы он не открывал коробок, больше он не нашел ничего, что указывало бы на прошлых жильцов дома. Какие тайны ещё ты скрываешь, Ким Сынмин? Он прячет фото в карман, надеясь потом обязательно всё выяснить, когда слышит сверху шум открывающейся двери и шагов. Сегодня он пришёл раньше чем обычно. Хёнджин поднимается наверх, и видит своего соседа раздевающегося в коридоре. На его волосах снег, а сквозь пакет Хван может разглядеть как минимум килограмм мандаринов. И он мог бы и дальше терзать себя вопросами. Почему? Зачем? Но что-то внутри заставляет его просто довериться. Он уверен, что рано или поздно Сынмин сам всё ему расскажет. Поэтому сейчас он просто подходит и смахивает снежную шапку с его волос. Думая о том, что рад находиться в этом доме именно с ним. Они готовят себе рамен на ужин, грея воду на старой электрической плитке. Хёнджин думает что это лучший момент, чтобы завести разговор, когда ещё как ни за ужином? У него в семье была традиция, они старались всегда ужинать вместе, за ужином же обсуждались все важные вопросы, решались проблемы, да и просто каждый рассказывал как прошёл день. В груди болезненно защемило от этих воспоминаний. Он до сих пор не мог поверить, что всё это не вернуть. Происходящее казалось ему нереальным, сюрреалистичным. Он отгонял мысли о смерти как можно дальше, запер их глубоко в своём сердце и делал всё, лишь бы они не вырвались наружу, хватаясь за своего нового соседа как за спасительный круг, ища в нём хоть какое-то утешение. Потому что не знал как и попросту не мог пережить это самостоятельно. -Куда ты уходишь, каждое утро? — Спрашивает Блондин, разливая по тарелкам ароматную лапшу с бульоном. — Я ищу, как нам выбраться отсюда. Город только с виду маленький, но если обходить всю его границу времени уходит прилично. — И что ты уже нашёл? — Пока мы имеем весьма скверную ситуацию. С одной стороны мы отрезаны от остального мира горами, с другой рекой, всё остальное пространство регулярно патрулируется собаками и людьми с оружием. — Он недовольно поджал губы. Хёнджин не думал, что всё так серьезно. Поев он лег на матрас, рядом с сидящим на нём Сынмином, который усердно чистил мандарин. -Что планируешь делать? — Пока я просто пытаюсь найти лазейку. Мне кажется, когда река замерзнет, можно будет перейти через неё. — Он протянул Хёнджину очищенный мандарин. Тот подумал пару секунд, прежде чем взять его в руки, разделить пополам и вернуть половину Сынмину. — В следующий раз возьми меня с собой. Будем искать вместе. — Он лег поближе к чужому тёплому боку. Их комнату слабо освещал фонарь, а сквозь небольшое окно в потолке он видел как падает снег. Он только что съел сочный, вкусный мандарин, в мешке лежит ещё целая куча, и возможно, только возможно, всего на минутку, ему кажется что жизнь вполне себе хороша. *** Хан специально пошёл домой длинным путём. Ему хотелось урвать это мгновение чуть-чуть подольше, однако он забыл, что будет проходить мимо дома Боны. Он как раз пересказывал Минхо сюжет фильма, который успел посмотреть пару недель назад, когда заметил знакомый фасад. --И вот он отстригает ей волосы и мажет то, что осталось маслом, чтобы она выглядела как пацан и её не убили, а потом…. Он провожал её всего несколько раз, да и дом её абсолютно ничем не отличался от остальных, которые здесь стояли, но он был уверен, что это именно он. На двери виднелось восемь замочных скважин. Хан останавливается, разглядывая дом, странно. В его голове, после смерти хозяина дом как бы тоже переставал существовать. Ему почему то казалось, что он будет выглядеть опустевшим, но он всё ещё выглядел так, словно там вот-вот зажжётся свет в окнах. -Что потом? — Минхо вопросительно наклоняет голову в бок, он усиленно делает вид, что ему действительно интересно слушать пересказ какого-то голливудского боевика и Хан даже благодарен ему за это. — Потом… Потом они… Подожди минутку. — Его вдруг осеняет мысль, за которую он пытается ухватится. Хан подбегает к дому и поднимается по ступенькам. «Замочные скважины. Целых восемь штук» он ощупывает их рукой. Металл холодит кожу. Зачем то дергает дверь, которая, вот удивительно то, закрыта. Наверное на все восемь замков. «Восемь замков. А сколько их внутри? Заперта ли каждая дверь? Есть ли замки на окнах? Наверняка есть. А сколько ключей было на той связке? Очень много. Больше двадцати точно. Он пересчитывал их, но сейчас не мог вспомнить сколько же их было.» — Чей это дом? Он не замечает, как старший оказывается рядом, прерывая его поток мыслей. Ему казалось, что на один вопрос в голове стало меньше, но при этом добавилось ещё десять. — Это дом Боны. — Он убирает руку от двери. — Был им. -Оу. Знаешь, если тебе нужно время, мы можем… -Нет, пойдём. Я замёрз. Он спускается вниз и идёт дальше, зная, что Минхо нагонит его. Чего он не ожидает, так это препятствия, которое обхватывает его за шею и тянет назад. Это Лино поймал его своим шарфом и притянул к себе, чтобы обвязать его вокруг его шеи. -Что ты делаешь? — Он действительно был застан врасплох такими действиями. -Мальчикам белкам нельзя мёрзнуть, а то хвост отпадёт. — Он хлопает его по плечу и идёт дальше, как ни в чём не бывало, видимо прекрасно помня ещё с прошлого раза где находится дом Джисона. И последнему это кажется не честно, ведь он до сих не знает, где находится дом Минхо. Снег застаёт их уже когда они дошли. Белыми хлопьями он падает с неба, и тает едва достигнув своей цели. Хан кутается в шарф, который пахнет старшим. И ему тепло, словно внутри кто-то затопил печку. Нет, целую котельную. Того и гляди пар из ушей повалит. И на душе словно легче становится, будто тот липкий, тяжелый страх, который он ощущает всей своей кожей резко смыли, оставив после себя спокойствие, пахнущее мужским парфюмом и совсем немного химией. Последние пять минут они шли молча, и Хан был благодарен за то, что Лино не задает ему лишних вопросов. Возле дома они прощаются, он видит его спину в этом клетчатом пальто, тот уже отошёл, когда неведомый импульс заставляет его схватить старшего за рукав. Он делает это инстинктивно, даже не успев подумать, поэтому полностью теряется, когда Минхо поворачивается и удивленно смотрит на него ожидая объяснений. А он продолжает держать его рукав и хлопает ртом не зная как сказать, то что крутится у него на языке. — Я… Я тоже не хочу потерять тебя, Хён. — Он смотрит себе под ноги. — Я так и не сказал тебе спасибо, за то, что ты сделал для меня. И вся эта ссора, мне правда так жаль. — Он поднимает голову, и видит что Минхо выглядит очень удивленным, его пальто расстёгнуто, щеки раскраснелись от холода. Хан наконец отпускает его рукав и делает то, что так давно хотел сделать. Он обхватывает руками его талию и прижимается к плечу. Они были примерно одинакового роста, поэтому сейчас он не мог бы уткнуться в его свитер, но пальто тоже сойдёт. Думает он те пару секунд объятий, которые смог у него украсть. А затем разворачивается и молча убегает домой. Завтра. Он выслушает его недовольство и удивление завтра, а сейчас он забьётся в самый дальний угол своей комнаты и сгорит от стыда. Мимо ошарашенного Минхо проходят друзья Хана. Один из них явно пытается не заржать, а другой нарочито вежливо здоровается с ним, после чего они так же исчезают в доме, оставляя его одного наедине со своим бушующим мозгом. «Что это вообще было?» У Минхо не было ответа на этот вопрос. Он хотел бы уберечь Хана, но пока не знал, лучше держать его при себе, или как можно дальше от себя. Как будет безопаснее для него? Он пришёл к выводу что будет лучше держать его в поле зрения как можно чаще. И это определенно не имело никакого отношения к тому, что руки младшего удивительно тёплые, что его щеки оказывается действительно очень мягкие, а его объятия ничуть не похожи на то, как когда-то его обнимал младший брат. Раньше ему казалось, что Хан напоминает ему его. Он общался с ним только поэтому, но так ли это было теперь? Почему после его слов сердце в груди не находило себе покоя? По пути домой он взял себе газету в ларьке. На удивление, Минхек оказался прав. Там ни слова не было про жертвоприношение. Это определенно было на руку священнику. Пока они не привлекают много внимания, он может спокойно развлекаться со своим культом. Но что, если он решит расширяться? Собрать больше последователей? Это может стать проблемой для их дела, а может и наоборот оказаться хорошим большим подспорьем. Несмотря на Хана, он продолжал анализировать всё с рабочей стороны. Это его работа и он должен довести дело до конца. Стоило ему открыть дверь домой, его пушистые друзья уже встречали его, тёрлись о ноги, мяукали, рассказывая как прошёл их день. Он не раздеваясь рухнул прямо на кровать, сердце билось быстрее, когда он вспоминал взгляд этой бешеной белки, то как он смотрел на него. Хо сдул со лба чёлку. — Что же ты делаешь со мной, Хан Джисон? *** Джисон тем временем пытался привести в порядок своё горящее лицо, умываясь холодной водой. Однако это не очень то помогало. Когда он вышел, в коридоре его уже поджидали. Чанбин широко улыбался, Банчан же просто выражал заинтересованность. — Ты киданул нас в школе, ради прогулки со своим крашем. А теперь расскажи нам, это того стоило? — Мы видели как они обнимались возле дома, наверняка оно стоило того. — Чанбин хихикал. — О, Ли Минхо! Хан Джисон! Ли Минхо! Хан Джисон! — Он начал издавать противные звуки, которые видимо в его воображении соответствовали звукам страстно целующихся людей. И делал он это так громко, что Джисон тут же напал на него с огромным желанием его заткнуть Они сошлись в шуточной битве, в которой невозможно было понять кто ведет, но когда их бойня задела Чана он тут же разнял их. Ребята переместились в гостиную, вытаскивая из своих портфелей кипу тетрадей. Любовь любовью, но уроки сами себя не сделают. — Я сегодня был возле дома Боны. — Сказал Хан всматриваясь в задачу по химии. Всё таки прогулы не пошли ему на пользу. Ребята слегка напряглись, но постарались выразить заинтересованность. — 8 замочных скважин. У нее на двери 8 замочных скважин. Вам ничего в голову не приходит? — Ключи из посылки? — Поинтересовался Чан, так же внимательно вглядываясь в свою тетрадь. — Да! Мне кажется, это логично? У нее была агорафобия, Бона говорила, что она боится выходить из дома, возможно что внутри там ещё больше замков. Я не знаю, я не уверен. Но мне кажется что это ее мать могла прислать ключи. — Да, но зачем? Что бы ты там цветы поливал после её смерти? — Спросил Бин. — Я и сам не знаю, мне кажется нам следует сходить туда. — Влезть в чужой дом? — Чан был сосредоточен на уроках, но всё равно участвовал в разговоре. — Это не считается влезть, у нас ведь есть ключи. — Вообще, если быть точными, это считается проникновением без взлома. — Поправил Чанбина, Хан. — Мне кажется там что-то есть. — Он перекатывал в руках карандаш. Это совсем немного помогало ему сконцентрировать внимание. — Я не могу это объяснить, я просто думаю, что мы должны начать оттуда. Эта мысль плотно засела у него в голове. Он определенно должен проверить эту теорию. Иначе мысли о ней сожрут его изнутри, он будет думать об этом снова и снова. Такой уж он был. — У Чана кстати тоже есть кое-какие предложения. Да, Чан? — Ну не то, что бы предложения. Я просто подумал, что если дать небольшое объявление в газету? — Объявление? — До Хана не доходило, что именно хочет сделать старший. — Ну да, у нас нет интернета и связи, так что я подумал, что это неплохая идея. Написать что-нибудь завуалированное, такое, что будет понятно только ему, и на что он мог бы откликнуться. Выйти с нами на связь. — Он оторвался от своих конспектов и пожал плечами. — Что например? — Я не знаю, вы же с ним были друзьями. — Последнее слово он особенно выделил. Лицо его при этом было не очень довольным, но Хан кажется этого даже не заметил. — Да, мы тесно дружили какое-то время. Но если честно, мне в голову ничего не приходит. Прошло слишком много времени. — Теперь он начал грызть кончик карандаша. Хан пытался придумать хоть что-то. Но в голове лишь пустота, а мыслями он вновь и вновь возвращается в момент прощания с Минхо. -Хан? Эй, Хан? Ты вроде белка, а не бобёр? — Чан махал рукой прямо возле его лица. — Чего? Извини, я видимо задумался. Чанбин усмехнулся, не зло, по доброму. Всем своим видом давая понять что он знает, о чём Хан сейчас думает. — Я спрашивал, может у него есть какое-то прозвище? — Прозвище? — Он пытался перебрать в голове воспоминания о своем соседе, словно карточки в картотеке выуживал одно за другим. — А ведь что-то было, не знаю, сойдёт ли за прозвище, но я часто называл его Принц. Чан поморщил носом — Почему Принц? — А? Ну, в детстве он был довольно изнеженным, вот как-то и прицепилось. Помню, мы как-то построили с ним шалаш в парке. — Хан предался воспоминаниям. Тогда Чанбин уехал на всё лето в лагерь, а с Чаном они что-то не поделили. Парни всё лето дулись друг на друга и совсем не общались. Хану, тяжело переживающему одиночество просто необходим был друг рядом. И Хёнджин стал для него им. Всё лето они провели вместе, хоть и совершенно не сходились характерами. Джисон был энергичным ребенком, ему хотелось везде залезть, всё исследовать. Джинни же был плаксивым и трусливым пареньком, который в то лето бегал за ним хвостиком, в любом случае им было весело друг с другом. — Шалаш говоришь? Есть у меня одна идея. Чан открыл последнюю страничку своей тетради и набросал там несколько строк, придвигая её к Хану. «Дорогой Принц. Ты очень мил моему сердцу, а с милым как говорится и рай в шалаше. Приходи на наше место завтра в 12 ночи.» Хан несколько раз посмотрел на текст, потом на друга, снова на текст и снова на друга. Бин же прочитав записку зашёлся хохотом. — Звучит так, словно старая женщина зовёт своего любовника на побл… — Он осекся под взглядом Чана. — Ночь любви. Тут уже не выдержал Хан и прыснул от смеха. Чан на это лишь развёл руками. — Нам же лучше. Не привлечет к себе много внимания, но может он заметит и поймёт. — А что, если тот парень держит его где-то? Или если он просто не купит эту газету? — Задался вопросами Хан. — Не купит эту, попробуем ещё раз, не помогут газеты, расклеим листовки с похожим содержанием. — Чан дело говорит, попытаться стоит. Это лучше, чем просто искать незнакомого нам парня. Может он вообще украл ту сумку. Хану оставалось только согласится с ними. его друзья подкинули действительно хорошую идею, в то время как он просто не знал что делать в этой ситуации. Вместе они найдут решения и выход из любой ситуации. Он был благодарен, что у него есть такая опора. Сегодня старший Хан опаздывал, поэтому ужинали они втроем. Посмотрели какой-то фильм на кассете и уже собирались ложиться, когда Джисон услышал, как внизу хлопнула дверь. Он спустился вниз сонно потирая глаза, чтобы поприветствовать отца. С его работой было нормально возвращаться так поздно и он уже привык к этому. Видок у него сегодня был не ахти, штаны забрызганы грязью, ботинки и вовсе были покрыты толстым слоем. — Чёрт возьми, где это тебя сегодня жизнь помотала? — Он помог ему снять куртку. Отец сел за кухонный стол, видно было, что его с ног валит, ему бы принять душ, да лечь в постель, но пока сын тут у них есть возможность перекинуться парой слов, поэтому он держится из последних сил. — У нас был рейд по лесу. — Он размял виски. — Нашли несколько тел. — В лесу? — У Джисона мурашки по спине поползи. — Да. В лесу. Все выглядят так, словно участвовали в жертвоприношении. Все подозревают местного священника, но никто не может ничего на него нарыть. Он идеально чист. — Он ударил ладонью по столу. — Как минимум десять свидетелей что он был в церкви во время смерти. Последний умер этой ночью, а он якобы спал у себя дома, ты представляешь? Его сын это подтвердил. Хан вспомнил напуганный взгляд Феликса, ещё бы он не подтвердил, его явно держали там силой. — Пап. Мне ка-ажется — протянул он — нам надо поговорить. Немного так. — Он прикусил губу и посмотрел на отца щенячьим взглядом. Стараясь выглядеть как можно более невинным. Пришлось рассказать ему о том, что они видели с Чаном ночью. Ему ой как не хотелось, но выбора просто не оставалось, если всё так, как он говорит, то значит этот мужик действительно опасен и Джисону не показалось, что у него была кровь на рукавах. Весь разговор отец хмурился, и становился всё мрачнее и мрачнее, однако не перебивал. Джисон видел, как тот хочет высказаться, но он терпеливо ждёт, пока сын закончит. — Я не буду сейчас говорить о том, как это опасно и что ты никогда не должен так делать. Уверен, ты и сам всё это прекрасно понимаешь. Я в твоем возрасте был точно такой же и именно это и привело меня на работу в полиции. Но я не могу использовать ваши показания как доказательства. Во первых, вас не должно там было быть, ведь комендантский час введен официально и это не рекомендационная норма. Во вторых, вы на самом деле ничего такого и не видели, закон не запрещает им собираться в лесу по ночам. — Он нарезал круги по кухне. — То есть это определенно он. Я знаю, что это он. Но доказать никак не могу. Чёрт. Чёрт! — От злости он пнул кухонный стул. Видимо это было их семейной дурацкой привычкой. — А что если внедрить к ним своего человека? — Чан появился неожиданно и бесшумно. Его предложение было абсолютно идиотским, но совершенно не лишено логики. Сону и самому это приходило в голову, он уверен что и отцу тоже. — Не выйдет. Он знает в лицо всех работающих в полиции и ни за что не подпустит их близко. — А что, если это будет не полицейский? А скажем, человек, глубоко заинтересованный в дружбе с его сыном? Человек, у которого будут веские причины вступить в их сраный сатанинский культ? — Ты не сделаешь этого! — Старший и младший Хан сказали это в один голос. — Послушай, сынок, я понимаю, у тебя есть явная личная заинтересованность. — Голос отца Хана стал очень мягким, как будто он действительно говорил со своим родным сыном. — Но я не стану рисковать ребенком. Этот человек безумен, я видел тела, то что он творит выходит за рамки нормального. — Но сами подумайте, это идеальный план. Он знает, что я влю… Что я хочу дружить с его сыном, он сам дал мне этот намек. Что Феликс будет общаться со мной, только если я присоединюсь к ним. - Он сминает края своей футболки, пытается заглянуть прямо в глаза и найти в них надежду на помощь. Хану было больно смотреть на друга сейчас. Он выглядел абсолютно несчастным, разбитым, Крис увидел шанс и он ухватится за него, чего бы это не стоило. — А ещё он знает что твой друг сын шерифа. Что если он специально заманивает тебя туда? — Пытался вразумить его Джисон. — Даже если так, я уже и сам об этом думал. Я должен вытащить Ликса оттуда. Если при этом я ещё и помогу полиции это будет оптимальный вариант. Исключено. — Сказал как отрезал шериф. — Я в любом случае сделаю это. С вашей поддержкой, или без. Я не оставлю Феликса в этом обществе. Я видел его глаза, он напуган, ему нужна помощь. Если вы так переживаете за меня, в ваших же интересах помочь мне. И тогда я помогу вам. Мы все останемся в плюсе. — Агрх. Чёрт бы вас побрал. Обсудим это завтра, а сейчас ложитесь спать. Он потёр шею, которая видимо до сих пор болела и мучила его, достал из шкафчика бутылку портвейна и налил себе стакан. Но увидев недовольный взгляд сына, тяжело вздохнул, вылил алкоголь в раковину и убрал бутылку на место, а потом обреченно побрел в свою комнату. — Ты действительно хочешь сделать это? - Шепотом спросил Хан, когда отец ушел. — Да. Это единственный выход. - Он шумно выдохнул и запустил руки в волосы. — Тогда я пойду с тобой. — Эй, я пойду с вами. — Это уже сказал Чанбин, который видимо спустился на шум. — Это плохая идея ребят, если я буду один это будет выглядеть более правдоподобно. — А мы убедим его, что нам это нужно. Якобы мы испугались того, что произошло в школе и тоже хотим приблизиться к избранным, очистить этот мир и вся фигня. — Сказал Джисон. — Я должен быть один. Только так он поверит мне и подпустит ближе. Служба уже на этих выходных и я пойду туда. — Мы не отпустим тебя одного. Всем троим идти действительно не вариант, но мы что-нибудь придумаем. — Хан положил руку ему на плечо и заглянул в глаза. — Мы поможем тебе и всегда будем рядом, как ты всегда присматриваешь за нами. В ответ он лишь тихо прошептал «Спасибо». *** Чонин рассматривает свои тощие коленки, полностью покрытые синяками. Сейчас они были всевозможных оттенков, синие, желтые, бордовые, фиолетовые. Уже даже не болело. Он стоял на коленях на кафельном полу чаще, чем хотелось бы. Его прошлую шоколадку конфисковала санитарка, не успел Ян и половины доесть. Его волосы начали отрастать и это ему тоже не нравилось, потому что за них стало удобнее браться. Может, когда-нибудь они отрастут достаточно, для того, чтобы на них повеситься. Вот о чём он думает последнее время. Сегодня выпал первый снег, и ему хочется просто по человечески подставить под него руки. Выйти на улицу, чтобы снежинки падали на его лицо. Он бы стоял, смотрел на небо и ощущал себя как в новогоднем стеклянном шарике. А снег бы падал и падал, он бы охлаждал его разгоряченную кожу, потому что раньше Чонин всегда был тёплым. Сейчас, даже если выйти на улицу он боится что снежинки не растают у него на лице. Такой ледяной была его кожа. Он одернул штанину обратно ниже колен. Чонин не знал, какой сегодня день, но по ощущениям, сегодня должен был прийти Джим. Время превратилось в нечто эфемерное. Существовало ли оно на самом деле? Когда ты предоставлен только самому себе, всё, что ты можешь сделать это погрязнуть в своих мыслях. Он бы хотел уйти в мир грёз, просто фантазировать о чём-то, это бы помогало. Но каждая фантазия обращалась кошмаром на яву. Он словно закапывал себя в своих же страданиях. Из этой ситуации не было выхода. Сколько ещё он так продержится? Он даже не может умереть. Ему не хватит сил, чтобы разбить голову об стенку. Он просто продолжит тонуть в себе. Время. Оно превратилось в странную субстанцию. Нестабильную, иллюзорную. Когда он спал, ночь пролетала словно пара секунд, день же тянулся невыносимо долго. Словно в сутках стало не 24, а все 44 часа. Если день можно было сравнить с болотом, в котором с трудом, но ты можешь двигаться. То время прихода Джима можно было сравнить с бетоном. Ты замурован, время для тебя останавливается, и происходящее становится настоящей пыткой. Ты не понимаешь, как оно началось, и даже думаешь, что оно никогда не закончится. Раздался звук проворачивающегося ключа. Сколько прошло времени? Пять минут? Десять часов? За окном такая погода, что невозможно было точно сказать, который сейчас час. Он заходит в палату. С неизменной улыбкой. Сегодня на нём новый медицинский костюм. Голубого цвета. В нагрудном кармане что-то лежит, и Чонин предполагает, что это конфета. Сегодня Чонин не хочет конфет. Сегодня Чонин не хочет существовать. — Йена-а. — Снова тянет он, запирая за собой дверь на ключ. — Смотри, что я тебе принёс. — И действительно достает конфету из нагрудного кармана. Одна конфета. Чонин заслужил больше. Чонин заслужил все сладости в этой ебаной больнице. Он не встаёт с койки. Сегодня он не будет этого делать. И пусть он колет в него что угодно, сегодня он предпочитает сойти с ума по настоящему. Джим замечает его сегодняшнюю апатию. И конечно же, это не приносит ему удовольствия. Брови сдвигаются к переносице, он поджимает губы, и разминает шею до противного хруста. — Не встречаешь меня сегодня? Чонин ничего не отвечает. Он будет молчать столько, сколько сможет. — Неужели и конфету не хочешь? Не получая ответа Санитар быстро начинает терять самообладание. — Не встречаешь меня сегодня? — Он пристально смотрит на мальчика, который знает, что тому не интересно брать своё силой. — Как скажешь. — Мужчина убирает конфету и достает из другого кармана шприц. Он снимает с него колпачок, выпускает воздух и подходит к койке. И Ян чувствует себя настолько разбитым, что даже не сопротивляется. Лишь чувствует как на спине выступил холодный пот при виде этой огромной иглы. Укол ощущается болезненно. Место, куда Джим всадил иглу жжётся и там тоже обязательно останется синяк. Большой синяк, который будет очень долго болеть, ведь тот даже не старался сделать всё аккуратно. Зачем? Чонин сразу же ощущает, что что-то здесь не так. Этот укол словно действовал совсем по другому. Ему казалось, что он перестал ощущать свои ноги, руки, он перестал ощущать себя в пространстве. Ему казалось, что он исчезает, превращается в облако пара, вот-вот и его не станет. А он не хотел этого. Господи, да не хотел он умирать. Он это так сказал, он хочет выйти отсюда а не умереть. — Что… Что ты мне вколол? — Нравится? Тебе подобрали новое лекарство. — Мне не нравится. — Он чувствует словно его губы немеют. Говорить становится тяжелее, слёзы кажется катятся по его лицу. Весь мир вокруг словно засасывает в воронку, он кружится и сжимается в ничто. Скоро и его самого не останется. — В следующий раз будь хорошим мальчиком. Я познакомлю тебя со своим другом. Он тебе понравится. — Джим кажется начинает гладить его по голове, все ощущения сливаются в одно. — Я не хочу. Я не хочу. Пожалуйста, я не хочу этого, пожалуйста. — Тише. Тише. Его слова превращаются в невнятную какофонию и больше Чонин не может разобрать ничего. *** — Нам нужны взрослые, для того, чтобы попасть в издательство. По другому сейчас никак. А с родителями у нас тут у всех напряг. Какие идеи? — Сказал Чан. Они опять собрались в столовой, ну не было больше мест, где они могли бы нормально собраться. Этот столик уже стал для них своеобразным штабом. Просто сейчас они старались говорить как можно тише. — Соха, может ты своих родителей попросишь тебя отвести? — Поинтересовался Хан. — Нет, не вариант. Они слишком заняты на работе. А что насчёт твоего отца? — Он начнёт задавать вопросы, а ему и так проблем хватает. Они несколько минут думали. Хан уплетал столовские спагетти, стараясь не думать, о том, как не аппетитно они выглядят. — Ответ же буквально лежит на поверхности. — Вдруг подал голос Чанбин. — А если точнее, то на третьем этаже в кабинете Химии. Хан подавился. — Что ты имеешь в виду? — Попроси своего лаборанта. Он наверняка согласится проводить тебя до издательства. Хан подавился ещё раз. — Он не мой лаборант. С чего ты взял, что он согласится? — Дак, очевидно же. — Он развел руками. — Вот и решили, сначала Хан и Минхо отправятся подавать объявление, а потом попробуем посмотреть, подходят ли ключи к дому Боны. — А давайте завтра? — Голос Сохи звучал неуверенно и немного расстроенно. — Что завтра? — Спросил у неё Бин. — Завтра в дом Боны? Просто у меня сегодня не получается. Планы есть. — Мы могли бы сходить без тебя? — Поинтересовался Чан. — В этом доме жила женщина с дочерью. -И? — Чан явно не понимал ход её мысли. — Полностью женский дом, понимаете? И вы собираетесь влезть туда, смотреть там всё? Это как-то неуважительно по отношению к ним. Я считаю, что я тоже должна пойти. — Хах. — На взгляды парней Бин просто развёл руками, мол что я поделаю, такая у меня девушка, с характером. — Завтра служба. — Напомнил Крис. — А тянуть до послезавтра как-то не хочется. — Хан прикусил губу. — Крис с Чанбином могут пойти на службу. А мы с тобой осмотрим дом? -Она пожала плечами. — Чего? Ты и Хан? — Чанбину эта мысль здравой явно не показалась. — Сами же говорили, что в церковь много людей не нужно. Да и в дом лезть вдвоем не так заметно. — А ведь она права. — Согласился с ней старший. — Да и действительно, не в женских же вещах нам ковырятся. Да и Джисона одного отпускать не хочется. — Я думаю что это плохая идея. Соха, может ты подумаешь хорошенько? Оно тебе точно нужно? Мы можем подождать и пойти вчетвером. — Бин, это просто дом. Там даже не живёт уже никто, и там столько замков, что и поселиться вряд ли кто-то мог. — Она пихнула его в бок. — Джисон за мной присмотрит, да Джисон? Он подавился в третий раз. Уже когда они расходились, и Хан пошёл уламывать Минхо (который ещё пребывал в сладком неведении о том, на что его подписали) Чанбин придержал его за локоть. — Что такое? — Послушай. Я тебе доверяю. — Ого, эм, хорошо, я тебе тоже? — Хан не знал, как ему реагировать на такие слова друга. — Я к тому, что вы полезете туда с Сохой. Дело не в ревности, ты же понимаешь? Ты по сути мой брат. Просто пожалуйста, присмотри за ней? Не давай ей делать что-то опасное, трогать какую-то гадость, или ещё что. Если вдруг почувствуешь, что там небезопасно, пожалуйста, Джисон, я тебя очень прошу, сразу уходите оттуда. — Я считаю её своим другом. Ты же знаешь, как я отношусь к друзьям. — Знаю. А ещё я знаю, что мне бесполезно что-то ей говорить, если захочет, всё равно сделает, просто постарайся минимизировать ущерб, ладно? — Конечно. Они ударили друг друга по рукам. Он был рад услышать, что Бин доверяет ему. Хотя, возможно это было связано с тем, что девушки его похоже не особо интересовали. *** — Напомни мне, почему я иду туда с тобой? — Сегодня на Минхо был новый шарфик, не смотря на то, что Джисон пытался вернуть ему его постиранный, он в итоге снова оказался на нём, что не могло его не радовать. Видимо они обоюдно решили не вспоминать о его вчерашней выходке. И Хан ещё не мог понять, он рад, или расстроен, что они это не обсуждают. За ночь весь снег растаял, не оставив после себя даже противной слякоти. Под ногами был сухой асфальт, сейчас было морозно, но Хан знал, что погода ещё несколько раз поменяется, прежде чем снег выпадет окончательно. Однако в воздухе уже пахло как то по зимнему. Листва быстро облетела, оставив деревья голыми. И может другим это показалось бы некрасивым, но Хан думал, что даже в этом есть своё очарование. — Потому, что я твой единственный друг в этом городе? — Он слегка посмеивался над ним. Из лучших побуждений конечно же. — Ооо, ты теперь по гроб жизни мне будешь это напоминать? — А мы будем дружить так долго? Ох, ему бы этого хотелось. Не дружить, конечно, но тоже долго. Может и до смерти. Хотя, в глубине души он знал, что любые отношения не длятся так долго. А если и длятся, то человек умирает быстрее, чем успевает разлюбить. Он не знал, какой из вариантов лучше. Но ему хотелось верить, что мама ещё сильно любила отца, когда умирала. Тогда их любовь бы была той самой, настоящей до гроба. После долгих уламываний, обещаний купить кофе, пирожные и вообще пол кофейни в придачу, Минхо всё-таки согласился проводить его в издательство и домой. Он выглядел крайне недовольным, но Хан видел, что на его лице нет-нет, да проскакивает улыбка. Возможно ли, что он был рад провести с ним немного времени? Офис газеты «Ласточка» находился почти в центре города. Прямо напротив ратуши. Это было старое здание, возможно ещё со времен возведения города. Раньше здесь был местный колледж, но теперь оно полностью сдавалось. Рядом с газетой соседствовали «Детский лингвистический центр», «Студия звукозаписи» зал для пилатеса и прочая, прочая лабудень. Грустная девушка с заплаканными глазами клеила на дверь листовку о пропаже толстенького рыжего кота. Прежде чем толкнуть дверь и зайти внутрь Минхо, который как помнил Хан был ярым кошатником одарил ее сочувствующим взглядом. Поинтересовавшись у охранника куда им нужно пойти, двинулись дальше. Слева из буфета доносился аппетитный запах выпечки, но сейчас им предстояло подняться по лестнице на второй этаж. Хан сразу же узнал планировку, она была точно такая-же как в его школе. Типовое здание. — Ощущаю лёгкое дежавю. — Хмыкнул Минхо. — Зачем тебе это вообще? Стены здесь были увешаны различными плакатами, рекламой, листовками. Напротив одного из них старший остановился. Это был плакат призывающий к вакцинации от гриппа. Такой же, как у них в школе. Хан поежился. — Не люблю иголки. — А кто их любит? — Он пожал плечами. С этого момента Минхо выглядел слегка отстранённым, словно витал где-то в своих мыслях. Здесь как и в их рекреациях стояли большие клумбы с разными цветами. Хан знал только название Монстеры, остальное же для него было «Трава номер 1» и «Трава номер 2». Они нашли нужный (класс) офис и Хан робко постучал. В ответ ему прозвучало натужное «Открыто» Они зашли внутрь, здесь уже было видно перепланировку. Ибо перед ними оказался не класс, но маленькая комнатушка, в ней была высокая стойка за которой сидела женщина лет пятидесяти, с яркой красной помадой на губах, странным пучком на голове и просто длиннющими ресницами. Хан удивлялся, как они не издают хлопающих звуков, когда она моргает? — Здравствуйте. Женщина осмотрела его с ног до головы, и что-то нечленораздельно хмыкнула. Потом точно так же осмотрела Минхо и взгляд её кажется просиял. В этот раз хмык звучал вполне себе одобрительно. — Здрасьте, здрасьте. — Она отложила газету, которая держала в руках. И продолжала смотреть на Минхо куда более заинтересованным взглядом. Хан тоже перевел свой взгляд на Минхо, ему было интересно, что это такое так привлекло её внимание, но видимо старший был просто куда симпатичнее его самого. Он усмехнулся, видя как тому некомфортно под её взглядом. — Я бы хотел дать объявление. — Он подошел ближе к стойке загораживая ей вид. Женщина сразу недовольно нахмурилась и протяжно цыкнула. — Газеты выходят по понедельникам — Сказала она растягивая гласные. — Цены у вас перед глазами. — Она указала на бумажку, которая была приклеена обильными слоями скотча к стойке. Хан ознакомился с ценником, который был довольно завышен для такой то газеты. Вытащил из кармана свои сбережения и записку, которую тогда написал Крис. Посчитал слова в ней, убедился, что ему хватает и передал это женщине. — Хотел бы опубликовать это. Она с недовольным видом забрала у него бумажку, развернула и монотонным голосом начала зачитывать. — Дорогой принц. Ты очень мил… Одновременно с этим Хан схватился за голову. Он что, просто так ей бумажку всунул. — Не читайте это в слух пожалуйста. Но терминатора было уже не остановить. Акула может почувствовать каплю крови на расстоянии в пол километра, вот и сейчас она поняла что читает «Что-то интересненькое» — …Моему сердцу, а с милым рай и в шалаше. Приходи на наше место завтра в 12 ночи» Минхо рядом явно борется с собой, с одной стороны он не понимает, что вообще происходит, что это такое, и что он здесь делает, но с другой стороны ему просто хочется ржать. И последнее побеждает. Уже выходя с улицы Хан пытается спрятать свои красные щеки в шарфе старшего. — Часть меня хочет поинтересоваться что это такое, а другая говорит, что ответ будет более волнующим, чем я могу себе представить. И хоть Хан смущён, он моментально реагирует на прямое цитирование своего любимого сериала. Ему магическим образом удается сменить тему и всю оставшуюся дорогу они просто обсуждают, какой вид оборотней в сериале круче. И с кем лучше шипперить одного из главных героев.