Безвременье.

Раньше, Минхо жил в южной части страны. Даже самой холодной зимой, у них не выпадал снег. Поэтому было непривычно оказаться под таким сильным снегопадом. Хан как-то упоминал, что у них всегда “Белое рождество”. Если так продолжится, то наверное даже сугробы наметет. Хо тяжело вздохнул. Найдут ли собаки хоть один след, оставленный шерифом в такую погоду? Он до конца не понимал, что делает. В голове творился настоящий хаос последнее время. Как ему правильно поступить? Какие слова найти, чтобы сообщить такие новости. Он выпаливает правду, как она есть, даже не пытаясь её смягчить. Хотя он вообще не хотел быть тем, кто это скажет. И почему именно он первый наткнулся на Джисона? Было бы лучше, если бы это был кто-то другой. Кто-то тактичный и понимающий. Смотреть на младшего больно. Улыбка сползает с его лица, сменяясь на ужас в глазах. С каждым произнесенным словом он становится мрачнее. И Ли может даже поклясться, он слышит как внутри него что-то ломается. Минхо хотел бы увести его к себе, обработать раны, укутать теплом, накормить чем-то вкусным. Он ведь на самом деле довольно неплохо готовил. Наверное, здорово было бы вот так провести вечер, но вместо этого они уже стоят здесь. А Джисон срывается с места в сторону дома, и ему ничего не остается кроме как растерянно плестись следом. На затылке младшего запекшаяся кровь. Мысли путаются: кто это сделал с ним? Куда он опять вляпался? На него снова напали? Если так, то в этом ведь полностью его вина. Сколько еще он сможет держать это в тайне? На улице, на удивление, людно, несмотря на сегодняшнее происшествие и общие настроения, люди по-прежнему выходят гулять, делают покупки, куда-то спешат. Хан бежит не глядя, то и дело врезаясь в кого-нибудь или отталкивая их локтем. Его друзья сейчас дома, отходят от случившегося, получив от Минхо наказ никуда не выходить. То, что с ними произошло наверняка было большим потрясением. Эти ребята и так через многое прошли. Смерть близких, стрельба в школе, теперь ещё и это нападение. От мысли, с чем ещё им всем предстоит столкнуться, становится немного дурно, но он продолжает повторять себе, что они ничего для него не значат, и даже если они умрут, в его душе ничего не всколыхнется. А одного Хана-то он сумеет уберечь. Однако, глядя на то, как младший кидается в объятия своих друзей, невольно задумываешься. Уберечь-то убережет, но ведь он не простит ему их смерть. На душе кошки скреблись. Маленькие Суни и Дуни, которые заняли там своё место, теперь точили об него когти. Ли остановился в проходе, не зная как ему поступить дальше. Может ли он войти внутрь? Джисон так бежал, что возможно ему вовсе не стоило за ним идти. Холодный воздух задувал, и он видел как ребята ежились - снег уже валил на порог. Поэтому пришлось сделать шаг вперед и прикрыть за собой дверь. — Хан, мать твою, Джисон. Низкий сидел на диване, держа за руку свою подружку, но стоило им войти, как он тут же вскочил. Что было, судя по всему, ненадолго, ведь Хан сбил его с ног, вешаясь ему на шею. Его второй австралийский друг вышел откуда-то с кухни. — Боже, Хан, ты вернулся. Они втроем представляли собой массу слипшихся тел, то и дело готовую рухнуть на пол. Но, скорее всего, даже если бы это произошло, они бы продолжили кататься как один большой шар, обнимая друг друга. «Фи». Подумал про себя Минхо. Наверное, только совсем чуть-чуть, ему было завидно. Он смотрел, как они плачут и обнимаются, и вспоминал своих друзей, которых у него давным-давно не было. Когда-то они точно так же… А впрочем, не важно. — Бин, Минхо рассказал мне что произошло, это просто ужасно, как ты? — Сказал Джисон, поднимаясь с пола. Его друг тут же стал мрачнее тучи. На его лице было написано всё, что он думает об этом. — Я не готов сейчас об этом говорить. Мне больше интересно, как ты? Где ты был? Минхо рассказал тебе про отца? — Кстати, он здорово помог нам сегодня. — Добавил австралиец. — По поводу Минхо сонбэ… — Начала девочка, и все остальные на неё оглянулись. — Вы так и оставите стоять его в проходе? -А, да мне и тут нормально. — Он заморгал. Стало неловко, и так было понятно, что про него забыли и не заметили, возможно, лучше было бы просто уйти по-тихому. — Хён, почему ты стоишь там? — спросил Хан. -А? Ну. Я просто пошёл за тобой. — Он неловко указал большим пальцем на дверь, потом на себя и пожал плечами. — Это-то понятно, почему ты всё ещё стоишь там? - Он тут же подбежал и кинулся расстёгивать пуговицы на его пальто. — Эй, мальчик-белка, что ты делаешь? — Шёпотом спросил Лино. — Я могу сам. Однако его не слушали, Хан стянул с него пальто, кинул его на вешалку и, схватив за обе руки, повел усаживать его в кресло. Всё это происходило под полное молчание и удивлённые взгляды его друзей. Хо уже не первый раз провожал его до дома, но внутри оказался впервые. Открытая кухня, потёртый диван, старый пузатый телевизор. Салфеточки на тумбах, в рамках на стене вышитые картинки. Поблекшие обои и слегка пыльные светильники. Этакий "Шебби-шик", как сказала бы одна его давнишняя подруга. Несмотря на старость, дом был обжитым и крайне уютным. Ему неожиданно всучили большую кружку горячего чая. Он непонимающе поднял глаза и столкнулся взглядом с девочкой, чье имя так и не мог вспомнить. Она смотрела на него с неким пониманием? Словно у него на лице написано "Дайте мне чай и плед, я пострадавший". — Возьмите. -А, спасибо. Он принял у неё чашку, отпил глоток и не мог не отметить, что это было кстати. Ребята о чём-то переговаривались, но он особо не слушал их, вылавливая лишь несколько слов. Видимо, они пересказывали ему события сегодняшнего дня. — Минхо сонбэ выловил нас. Сначала Соху. — «Так вот как её зовут» — Потом меня. Но мы не могли пробиться к Чанбину, а когда дошли - было уже поздно. А ты где был? Что произошло? Джисон немного помолчал, отпивая из своей кружки, при этом громко сербая. - Я нашёл Хёнджина. Пока не уверен, хорошо это, или плохо. Но определенно лучше, чем ничего. — О. — Выпалили все трое одновременно. — И что с ним? - Поинтересовался австралиец, хотя, как казалось Минхо, выглядел он не особо заинтересованным. — Он живёт со своим другом. Который, кстати, хорошо приложил меня по голове прикладом от ружья, а потом привязал у себя в подвале. Раздались удивленные вздохи, ребята одновременно начали задавать ему разные вопросы, но Минхо заставил их замолчать одним взмахом ладони. — Кстати об этом. — Минхо встал и как до этого делал Хан, так же схватил его за руки. — Где у тебя ванна и аптечка? — Чего? — Твоя ванна и аптечка. Не тормози. Нужно привести в порядок твою голову. Веди. А вы пока найдите ему чистую одежду. Парни переглянулись, но с места не двигались. Поэтому ему пришлось похлопать в ладоши и поторопить их. Хан привёл его на второй этаж и вытащил странную коробку из-под раковины. — Зачем тебе новый смеситель? — Кажется, Минхо чего-то не понимал в этой жизни. Ванная была тесная, большую её часть занимала стиральная машинка, из-за чего Хан стоял к нему почти вплотную. И можно было хорошо рассмотреть рану на его затылке. Ли не был уверен, что его черепушка не пострадала. Кровь засохла отвратительным слипшимся комком. - Это аптечка. - Интересный у вас способ хранить лекарства. Он открыл коробку и действительно внутри что-то было. Бинты, перекись, несколько пластырей, зеленка, и разные жёлтые баночки с неопознанным содержимым. Он повертел несколько из них в руках: Хлорпомазин, галаперидол, клозапин, ноотропил. — Это осталось после мамы. — Хан поймал его взгляд. Видно было, что ему неловко и он не хочет об этом говорить, поэтому Минхо отложил лишнее. — Снимай футболку. — Чего? Как мы к этому пришли? — Он удивлённо таращился на него, от чего его глаза казалось выпадут из орбит. Он обхватил себя руками, словно стараясь защититься от извращенца. — Я промою твою рану теплой водой. У тебя все волосы в крови. - Он потянулся к краям его футболки пытаясь снять её. Но наткнулся на довольно активное сопротивление. — Эй, эй, эй. Ему удалось лишь слегка задрать её, оголив его живот. И в этот момент дверь открылась, за ней показался Австралиеец с одеждой для Хана. Сам не понимая почему, Минхо отскочил от него как ошпаренный, ударяясь задним местом об стиральную машину и громко выругавшись. — У вас всё нормально? — Он протянул одежду. — Всё хорошо, Хён. Минхо скривился услышав такое обращение. У этих двоих не такая уж большая разница в возрасте. И почему это он такой красный. Как будто мы тут непотребствами какими-то занимались. Дверь закрылась, и Джисон неловко рассмеялся. — Не заставляй меня делать это снова. — Хорошо, хорошо, я сниму её, Хён. Он разделся до пояса, небрежно кинув футболку на пол, и Минхо кажется забыл как дышать. Он знал, что парень худой как спичка. Но вот так вблизи видеть его смуглую кожу, торчащие позвонки на спине и, как оказалось, достаточно широкие плечи - это слишком. Он протянул руку, дотронувшись до него чуть ниже лопаток. Джисон повел плечами от неожиданности и его кожа покрылась мурашками. Мило. Хотелось провести ниже, прямо по линии позвоночника. Судя по рассказам, он проторчал всю ночь привязанный где-то в подвале, от него слегка пахло потом, но даже это не отталкивало. Ситуация перерастала во что-то странное и, прежде чем младший бы удивлённо обернулся, он слегка пихнул его в сторону ванны. - Наклонись. Хан как-то неровно выдохнул. - Может, я всё-таки сам это сделаю ? На что Минхо лишь активнее начал склонять его к ванной. Джисон наклонился, и только в этот момент до Ли начало доходить, как странно, наверное, это выглядит со стороны. Он постарался отогнать от себя лишние мысли, включил душ и направил его на голову младшего. - Хён, холодно! Вода холодная! - закричал парень. И этот крик, наконец, привел его в чувства. Он отодвинул душ, пощупал воду и настроил на теплую. - Может, я всё-таки сам ? - Хан-а, закрой рот, а то вода натечет. Он принялся очень бережно смывать кровь с волос, стараясь не задеть рану. Вода багровыми струйками стекала по смуглой коже. К счастью, судя по виду, ничего такого страшного с его затылком не произошло. Наверное, даже зашивать не придется. Отложив душ, он выдавил себе на ладонь капельку шампуня, который приятно пах чем-то цветочным. Удивительно, что это не какой-нибудь "Ядрёно мятный бриз". Он намылил ему волосы, слегка потер кожу на голове, а потом даже сделал кошачьи ушки из его волос. От чего сам же глупо захихикал. - Хён, ты наигрался? У меня шея затекла. Пришлось нехотя смыть с него пену и отступить на шаг, давая ему распрямиться. Хан потёр затёкшие конечности, пятерней зачесал челку к верху, а когда поднял голову, они неожиданно столкнулись взглядами. Минхо смотрел на него и не мог глаз оторвать: с открытым лбом Хан почему-то выглядел старше, чем есть. Капельки воды стекали с его волос по тонкой шее, плечам, оголенному торсу. Он проследил за одной такой, которая скатилась с шеи, прошлась по середине груди и исчезла где-то в джинсах. Тишина длилась дольше нормального. Минхо резко вспомнил, что ему нужно дышать, и вдох получился невероятно шумным. - Прими душ и переоденься. - Он вышел из ванной, закрыл за собой дверь, и тут же стек по стенке, прямо как те капли. "Пиздец. Что это было?".

***

"Пиздец. Что это было?" Думал Хан, пока стягивал с себя джинсы и залезал в ванну. Почему Хён так смотрел на меня? Он похлопал себя по щекам, чтобы успокоиться. Горячая вода, как можно горячее - он так сильно замёрз сегодня. Мозг, казалось, упорно игнорирует все произошедшее. Отец пропал, Чанбин убил человека. Нет, Чанбин был в настолько опасной ситуации, что был вынужден убить человека, или умер бы сам. Ааа. Он готов был взорваться. Ещё Минхо. Минхо, Минхо, Минхо. Он будто специально пытался забить им все свои мысли, лишь бы не думать о другом. Он представлялся ему неким спасательным кругом, бункером, безопасным местом. Мысли о нем были исключительно комфортные, приятные, они обволакивали как теплое одеяло. Но в то же время могли и разжечь огонь внутри него. Тот взгляд, которым он посмотрел на него... Чёрт. Думать об этом, когда отец пропал. Наверное, он просто ужасный сын. Он словно попал в замкнутый круг. Ему страшно, когда он думает о произошедшем, он пытается успокоиться и думать о Минхо, но испытывает стыд за то, что думает о нем в такое время, снова думает об отце и так по кругу, без возможности выбраться. Мысленная жвачка. Личный ад в его крохотной черепушке, не позволяющий ему нормально функционировать. Когда он вышел из душа, Минхо на втором этаже уже не было. Он поспешил спуститься вниз. На диване лежали Соха и Чанбин: она гладила его по волосам, а тот похоже уснул у нее на плече. Довольно милая картина, но Минхо не было видно, и на секунду в груди больно сжалось, пока он не услышал тихий шепот с кухни. Старший сидел там, помешивая ложкой сахар в кофе, и о чем-то тихо переговаривался с Чаном. -Минхо Хён, ты ещё здесь. - Выдал он с толикой облегчения. И, возможно, ему показалось, но на секунду тот словно смутился. - Да, я уже собирался пойти, но... - он видимо вспоминал имя Чана. - Твой друг предложил мне кофе. Поэтому я ещё здесь. Он кивнул Кристоферу, зная, что тот поймет это как "Спасибо". - Мы разговаривали о Чанбине. Сонбэ поговорил со своим братом. Бину ничего за это не будет, пройдет как самооборона. Но знаешь, тот мужик, он действительно погиб. И Бин не может перестать винить в этом себя. - Он не виноват в этом. Он сделал всё, чтобы защититься. И даже пытался помочь той раненной девушке. Вы не знаете, она в порядке? Минхо и Чан лишь покачали головой. - Знаю только, что несколько человек, на которых напал амбал, тяжело ранены и один скончался от удара головой об бордюр. - добавил Минхо. Их разговор прервал неожиданный звонок в дверь. Он был необычен не столько тем, что они никого не ждали, сколько тем, что отличался крайней настойчивостью. Кто-то с той стороны двери буквально зажал звонок, выдавая одну трель за другой. Все трое переглянулись, посылая друг-другу мысленный вопрос "Ты кого-то ждешь?". Ответом было "нет". От такого звонка даже Бин начал просыпаться. Чан оставил свою чашку и уверенным шагом пошёл к двери. - Может, это твой отец? - У него есть ключи. - Кто знает. На их двери никогда не было цепочки или глазка, обычно, к ним никто не приходил. Поэтому Хан просто провернул замок и раскрыл её. Несколько снежинок с улицы тут же кольнули его лицо. Видно, ветер набирал силу, превращая маленькие снежинки в грозное оружие. На крыльце дома шерифа, ничуть не боясь холода, стоял городской священник в сопровождении своего сына. Второй, кстати, выглядел довольно неважно. Его губы были бледными, глаза слегка опухшие, а ещё он то и дело шмыгал носом. - Здравствуй, Кристофер, я знал, что найду вас именно здесь. Хан поежился. Не то от холодного воздуха, не то от тона, каким была сказана эта фраза. - Мистер Ли, что вы делаете здесь в такой поздний час? А было действительно поздно, стрелка часов уже перевалила за 22:00. - В связи со случившимися событиями, было принято решение собрать особую ночную службу. Если вы понимаете, о чем я? - Он, наконец, обратил внимание на остальных собравшихся возле двери. - Добрый вечер, Хан Джисон. Наслышан о случившемся с вашим отцом. Мы будем молиться за его скорейшее возвращение. Хан стиснул зубы. Голос священника был елейным, сладкие речи текли в уши. Если не знать, что по ночам он убивает людей, можно и поверить, что перед тобой посланник Бога. - Со Чанбин, мы помолимся и за вашу душу, дабы очистилась она от грехов. Каждому он кивал, да так глубоко, словно кланялся. Он ничего не сказал Сохе и лишь кинул молчаливый взгляд на Минхо. Сын священника продолжал молча стоять чуть позади, шмыгать носом и смотреть в пол. Рука Чана сжималась на дверном косяке, словно ещё чуть-чуть и он рассыплется у него в руках. - Феликс, с тобой всё в порядке? - спросил он, но тот даже взгляда не поднял. - Мой сын приболел. Этой ночью мы хотим помолиться и за его здоровье в том числе. Так что, вы присоединитесь к нам? Он лишь сдержанно кивнул в ответ. - Вот и замечательно. - Подождите минутку на улице, мы перекинемся парой слов. - пробормотал Джисон, и закрыл дверь прямо перед их носом. - Ты не можешь туда пойти, - продолжил он шепотом. - Я не могу НЕ пойти. - Тогда мы пойдем с тобой. - прошептал Чанбин. - Он ясно дал понять, что иду только я. - Возражал Чан. - Он не пустит меня с вами. - Но отца нет, все сейчас на его поисках, кто будет тебя страховать ? На плечи Хана легли чьи то руки и он вздрогнул. - Мальчик-Белка, тебе нужно выдохнуть. - Он сделал несколько жамкающих движений, расслабляя его плечи. - Они позвали его первый раз. Сделали это в открытую при четырех свидетелях. - Он шептал так же, как и остальные, но делал это почти касаясь своими губами его уха, от чего по всему телу пробегали мурашки. - Не думаю, что они принесут его в жертву, или вообще будут делать сегодня подобное. Скорее, это пробная встреча - посмотреть, не испугается ли он прийти. - Да... Ты, наверное, прав. - Я знаю, что я прав, так что успокойся, сделай глубокий вдох и отпусти его. - Хо переместил свои руки, так, чтобы обнимать его со спины за шею. Он говорил тихо, но достаточно громко для того, чтобы остальные тоже слышали. И, видимо, его слова подействовали успокаивающе на всех. Поэтому Чан схватил свою куртку, кивнул Минхо и ушел в ночь вслед за священником-сектантом и его странным сыном. - Так ты знаешь о Священнике? - Знаю. Чанбин с Сохой вернулись в гостиную, но эти двое продолжали стоять. - Думаешь, с ним все будет в порядке? - Уверен в этом. Хан вздохнул, а затем легонько погладил руку Минхо. Объятия старшего дарили такое тепло и спокойствие, которое он не испытывал очень давно. - Хён. - М? - Мне очень страшно. Минхо сзади выдохнул, и его горячее дыхание обожгло шею. - Могу ли я попросить тебя кое о чем? - О чем? - Останься сегодня здесь? Со мной. Объятия старшего слегка ослабли. Он молчал, только шумно выдыхал через нос. От двери до сих пор веяло холодом, завывал сквозняк где-то в глубине дома. - Не совсем корректно с точки зрения нынешней системы образования. - Наконец выдал старший. Нечто внутри Джисона сжалось в ожидании отказа. - Поэтому, если меня уволят, это будет на твоей совести. Не веря своим ушам, он разорвал их объятия, только для того, чтобы повернуться и вновь обнять его, уткнувшись носом в плечо. Послышался щелчок и звук включения телевизора. Чанбин сидел с пультом в руках. - Что, каналы же должны работать? - выдал он, когда парни повернулись к нему. Лучше бы он не включал в тот вечер телевизор. - Что это такое? - спросила Соха. - Похоже, повтор новостей. В груди похолодело, что они могут там показать после сегодняшнего? - Выключи его! Но было поздно. "На сегодняшнем несанкционированном митинге по вопросам связи и интернета в городе произошла страшная трагедия. Мужчина, чья личность пока не подтверждена устроил самый настоящий дебош. Он нападал на участников митинга без разбора, кто перед ним находится, не щадя ни женщин, ни детей. Пока местная полиция бездействовала, дело в руки взял школьник. Следующие кадры, которые мы вам покажем, не для слабонервных..." - Они ещё и снимали это. Вот твари! Вместо того, чтобы помочь. - Хан негодовал, злость внутри так и вскипала. Хоть съёмка и шла издалека, на лице Чанбина прекрасно можно было разглядеть испуг. Хан не мог и представить, как страшно ему тогда было. Хотя, наверное мог. Он снова вспомнил Марка, который приставил к нему пистолет. Вот только Хан в такой же ситуации с места сдвинуться не смог. Он поморщился: по телевизору как раз показывали тот момент, когда громила оттолкнул Чанбина, и его маленькое тельце пролетело несколько метров, ударившись в конце об бордюр. Соха выключила телевизор кнопкой, потому что Чанбин не хотел отдавать ей пульт. - Перестань смотреть это. На друге лица не было. Весь бледный, его ладонь сжимала пульт так сильно, что, казалось, тот скоро треснет. - Как думаете, сколько людей уже посмотрели это? - Достаточно, для того, чтобы завтра ты не появлялся в школе. Я могу выбить вам пару выходных, поговорить с директором. Все оглянулись на Минхо, он стоял оперевшись боком о диван. Чанбин посмотрел на него с благодарностью, но все понимали, что несколько выходных лишь оттянут неизбежное. - Значит решено, я зайду в школу, а затем отведу Джи в больницу, а вы двое будете дожидаться... - Он замялся и посмотрел на Хана. - Чана, вы дождетесь Чана. - Вот и договорились. А сейчас будет лучше, если все лягут спать.

***

- Как ты себя чувствуешь? Он вытащил тебя в такой холод. - Чан старался говорить тихо. С каждым словом из него вырывалось облачко пара. Священник шел на несколько шагов впереди. Позволяя им вдвоем идти рядом, но Крис был абсолютно уверен, что тот внимательно слушает. - Со мной всё в порядке. - Феликс отвечал сухо. Свежа была их ссора в церкви. - Что вообще происходит? - Ты же сам хотел вступить в наши ряды. Привыкай, ночные служения часть наших будней. Сегодня они внеплановые. Нам нужно пройти по городу и собрать тех, у кого в доме нет телефона. - Мы будем молиться? В церкви? - Всё немного интереснее. - Нехотя пробубнил Феликс, всё ещё шмыгая носом. - Я бы хотел сказать, что тебе понравится, но ты здесь не за этим. Ночью, едва подсвеченная уличными фонарями церковь выглядела зловеще. Словно в старых черно-белых фильмах ужасов. Если бы не народ, который толпился рядом, можно было бы представить, что сейчас откуда-нибудь выпрыгнет граф Дракула. Крис ожидал, что все вместе они зайдут внутрь, но пастырь повёл их в сторону. Люди выстраивались в ровную колонну, они о чём-то шептались, переговаривались. Это шествие не было похоже на то, что они с Ханом видели в лесу. - Сегодня без колокола? - поинтересовался он. - Ещё рано. Колокол нужен, чтобы разгонять злую силу. Сейчас мы просто идём. Сам обряд молебна начнётся позже. - О, вот как. - Мы идём в лес. На место силы. Считается, что на той поляне наш предок, ведомый богом, провёл первый ритуал. - Расскажешь? - Да, почему бы и нет. На месте этого города тогда было ещё совсем небольшое селение. Это был тяжелый год, суровая зима и крайне засушливое лето. Урожай не уродился, охотиться было не на кого. Следующую зиму они бы не пережили. Тогда, одному из жителей пришло озарение. - Он говорил так, словно рассказывал свою любимую сказку. - Бог снизошёл до него, даровав знание того, как им выжить. Старшие мужчины собрались на поляне и неделю отбивали поклоны в молитве. А десять избранных женщин танцевали, пока не упали без сил и не умерли. - Знаешь, звучит как-то дико... - Хах, да, есть такое. - Он улыбнулся. Чан так давно не видел его улыбку, если для этого нужно каждый день слушать эти странные истории, он готов. - После ритуала его озарило второй раз. - Продолжил Ликс. - Нужна была жертва, чьей кровью насытят землю. Самый здоровый парень. По иронии им был его сын. Он стал первым избранным. Добровольно отдал свою душу, чтобы спасти остальных. На следующую зиму на том самом месте постоянно попадались животные, которых охотники без проблем убивали. Ещё позже там проклюнулось десять деревьев. Ровно там, где упали женщины. А позже разросся и лес. Деревня после этого долго не знала нужды в пище. Ритуал спас их от мучительной гибели. С тех пор, каждые несколько поколений, рождается один человек, способный говорить с богом. Сейчас это мой отец. За историей он не заметил, как они вошли в тёмный лес. Снег перестал бить в лицо. Толпа сзади замолчала. Они действительно вышли на очень странную поляну - словно идеальный круг. - БРАТЬЯ И СЁСТРЫ. - Неожиданно заговорил священник, привлекая к себе внимание. - Сегодня мы собрались по ряду причин. Некоторые из них печальные, даже трагичные, но есть среди них и хорошие новости. Все мы слышали о том, что произошло на площади. Данное происшествие, есть ничто иное как предзнаменование! Злые силы окутали город. Они путают мысли, затуманивают взгляд, сводят с ума! - Он говорил громко, но речь его была достаточно медленной. Он чеканил каждое слово, словно пытаясь вбить его в мозг. - Это предзнаменование скорого конца. Ад разверзнется и поглотит всё сущее. Женщины и дети. Старики и больные. Даже здоровые, праведные люди. Он заберет всех. Пока не пришло наше время, всё, что мы можем - это молиться. Мы помолимся за их души, чтобы они нашли покой. Мы помолимся за пропавшего шерифа. Он, как и мы с вами, делает благое дело. Пытается спасти город от греха. Не его вина, что он не видит истинного пути! Не всем это дано. Но прежде, чем мы начнём молиться, я бы хотел представить вам нашего нового последователя. Толпа зашепталась. - Обычно, мы не принимаем людей не из общества. Но отец решил сделать для тебя исключение. - Кристофер, сынок, выйди ко мне. Феликс подтолкнул его. - Возрадуйтесь, братья мои и сестры, ибо сегодня нас стало на одного больше. Пусть этот мужчина ещё совсем юн, им движет чистое сердце, помыслы его святы. Его кровь соединится с нашей и будет течь по нашим венам. Его мысли станут нашими мыслями. В конце мы все станем одним прекрасным лесом на чистой безгрешной земле. Крис стоял в центре поляны, а люди расходились образовывая собой замкнутый круг. На него смотрели со всех сторон. Нехорошее предчувствие поселилось у него в груди. Должно было произойти что-то неладное. - Это тебе сейчас не нужно. - Что, о чём вы? Не успел он отреагировать, как священник снял с него шапку, и передал кому-то сбоку. Он тут же потянул за молнию на его куртке и снял её следом. Его раздевали прямо в лесу, почти зимой, на глазах у десятка людей. Он никогда не страдал эксбиционизмом. Публичное обнажение было для него крайне неприятным. Бывает, иногда тебе снятся дурацкие сны, где ты стоишь посреди супермаркета и понимаешь, что ты забыл надеть штаны, или, что ещё хуже, стоишь совсем голым и люди пялятся на тебя. Ужасно. А ещё ужаснее, когда это происходит с тобой наяву. Совершенно унизительный обряд. Ладно, хоть трусы разрешили оставить. Кто-то накинул на него белую рясу. Она была, на удивление, плотной и тёплой. В руки ему вложили металлическую миску. - Пей. - Что это? - Пей. - Голос священника был стальным, не терпящим возражений. Крис сделал глоток. Непонятное, вязкое, кислое пойло потекло по его горлу, вызывая рвотный рефлекс, который он еле как подавил. Он выпил до дна то, что ему налили, и тут же закашлялся. Мир вокруг мгновенно поплыл. Люди в белых рясах начали водить вокруг него хоровод. Они вращались быстрее и быстрее, сливаясь в единый поток. Неясный шёпот плыл где-то возле его ушей. "Кристофер. Кристофер. Кристофер. Кровь к крови. Мы станем лесом. Мы станем лесом. Станем лесом." Он шептал то ближе, то дальше. Чан согнулся и упал на колени. Ряса тут же намокла и стала холодной. "Лес един. Лес вечен. Ты станешь лесом. Ты уже лес." Шелест листвы, что уже опала несколько месяцев назад, влился в общий гул, время вокруг него словно менялось. Оно отматывалось назад, от осени к лету, от лета к весне, от весны к зиме. И так много-много раз. Его бросало то в жар, то в холод, осыпало снегом, согревало солнцем, умывало дождём и сушило ветром. Пока он не оказался на ровной поляне в окружении мужчин в старомодных костюмах. Они стояли вокруг него на коленях и били головой о землю. Женщины плясали и на лицах их была агония. "Скажи ему. Скажи ему. Скажи ему. Кровь к крови. Кровь к крови. Нужно насытить землю. Земля требует кровь." Священник был прямо перед ним. На нём был такой же старомодный костюм. Его лицо искривилось в удивлении и ужасе, когда Крис зачем-то сделал, то, о чем его настойчиво просили голоса из прошлого. Он сказал так, словно всегда знал это. - Ты убьешь своего сына. Кто был тот мужчина перед ним? Реальный священник или отголоски прошлого? Он не знал. Казалось, что всё сразу. Как когда-то давно, так и сейчас. Отец должен убить своего сына. Время снова текло вперёд, возвращая его в настоящее. Нескончаемые хороводы. Боль и страдания, вперемешку с надеждой на светлое будущее. Звуки животных. Словно вой волков откуда-то из леса. Волки. Он упал лицом на холодный снег не в силах подняться. Но его резко подняли за шиворот. Старший Ли сжал его подбородок и прошептал. - Что ты видел? Что он сказал тебе? Какую тайну он открыл? - его голос был полон благоговения. - Я видел вас. В прошлом. Лес продолжал шептать ему: "Кровь к крови, плоть к плоти. Нужно насытить землю. Нужно насытить землю. От отца к сыну. Сын земле." - Вы убьете своего сына.

***

Этой ночью весь город был разбужен звоном колокола. Шествие открыто двигалось по улицам являя себя народу. Они пели странные молитвенные песни. И выкрикивали лозунги. С этого дня Общество перестало быть тайной. Они шли и молились за горожан. За то, чтобы земля очистилась от грехов и даровала им спокойную жизнь. Они прошли по всем главным улицам не обращая внимания на недовольные крики из открытых окон, на ночных забулдыг или вообще на что либо. Их молитва была непрерывна. Сегодня они отпевали погибших и праздновали пополнение. Вот только новичка среди них не было.

***

Хёнджин проснулся от назойливого звука телевизора. Видимо отец смотрел очередной сериал. И что только там такое показывают? Словно церковный хор завывает. Почему он вообще спит в гостиной? Хотя с ним часто бывало такое, прийти после дополнительных занятий и уснуть не поднимаясь на верх, проснуться только вечером под отцовский сериал. Типично. Не открывая глаза он привычно пробубнил. - Что на этот раз? Он протёр глаза и реальность больно ударила его по голове. Это была не гостиная. Комната, которая стала ему привычной, матрас на полу, Сынмин... Стоп. Если это не телевизор, то что? Звуки точно были настоящими. По крайней мере потому что он продолжал их слышать. И это пугало. Сынмина рядом не оказалось. Он выглядывал в щель между досок, которыми было заколочено окно, держа при этом ружье в руках. Иногда Хвану казалось, что тот с ним даже спит в обнимку. Его вечно ничего не выражающее лицо выглядело удивлённым? Что должно было произойти чтобы это удивило его соседа, он не знал. Но судя по звукам происходило что-то действительно из ряда вон. Он уже отчётливо слышал пение и звон колокола. Заметив, что он проснулся, Мин жестом подозвал его к себе. Джини подполз к нему на коленках заглядывая под приподнятую доску. Девушки с длинными распущенными волосами, которые развевались на зимнем ветру, как и подолы их белых платьев. Следом за ними шли мужчины в похожих одеяниях. Отсюда не было видно, кто возглавлял процессию, но они явно несли колокол, в который периодически били. Хван был далёк от церкви и не был знаком ни со священником, ни с его сыном. Но Хан предупреждал о них. Поэтому не трудно было догадаться, кто именно шёл впереди. - Далеко они забрались. Наш дом буквально на самом отшибе. - Он понимал, что оттуда их точно не услышать, но всё равно говорил шёпотом. Пение раздавалось достаточно громко. Признаться честно, оно завораживало. Оно было мощным, наполненным, стройным. Женское переливчатое сопрано превосходно гармонировало с басами, а тенора и альты безупречно держали гармонию. Было в их мотивах нечто древнее, оно напоминало народную музыку, но какую-то далекую, другой культуры и на другом языке. Но не только их голоса, звуки шагов, шелест одежд, звон колокола, мерные постукивания. Словно единый дышащий организм. Всё превращалось в музыку, и даже не зная слов было понятно что она полна скорби и тоски. Даже когда они ушли далеко, ему всё равно казалось, что он слышит этот звон колокола. Этой ночью он больше не уснул.

***

Ночь была холодной. Даже включенное отопление не могло прогреть дом. Чанбина заметно трясло. Соха надела на себя несколько пар носков и тёплую на вид пижаму, но девушку это явно не спасало. Хан достал из шкафа несколько теплых пуховых одеял. Одно он дал друзьям и помог им разложить диван. Одно отнёс в комнату отцу. Потому что наверняка тот скоро вернётся. А третье понёс к себе в комнату. Минхо, конечно же, пошёл с ним. Было слегка неловко от того, что старший впервые у него дома. Он судорожно пытался вспомнить, не оставил ли чего лишнего на виду. Но когда Ли вошёл, он лишь слегка осмотрелся и ничего не сказал. - Извини, у меня небольшая кровать, но мы вполне помещались на ней втроём с парнями, так что, думаю, мы с тобой влезем. Если только ты не шибко ворочаешься по ночам. - А ты? - Что? - Не понял вопроса Хан. - Часто ворочаешься по ночам? - Он слегка склонил голову набок и несколько раз моргнул. Глядя на него, улыбка как-то сама появилась на лице. - Да вроде никто не жаловался. - Хвастаешься? - Что? Господи, хён, нет. Минхо закусил нижнюю губу, и Хан честно старался не смотреть на его губы, это как-то само собой получалось. А вот Минхо смотрел то на Хана, то на кровать, то куда-то ещё и так по кругу много-много раз, словно что-то обдумывал и теребил при этом края своего свитера. - Что такое? - Не выдержал Джисон. - Мне в свитере спать? - Нет? Ох. Я притащил тебя сюда, даже не дал домой зайти. Прости, хён. Я сейчас дам тебе что-нибудь. - Он принялся рыться в шкафу, пытаясь найти хоть что-то сносное. Футболки ещё ладно, он носил довольно свободные. Но подойдут ли хёну его шорты? Как-то раньше Хан не особо задумывался, но ведь они довольно отличались по фигуре друг от друга. Если Хан был тощим как спичка, Лино хëн... Лино хëн отличался. Его фигура была немного более объёмной. Как-то так Хан это называл. Да что там, он думал о том, что его бедра просто прекрасны, и вряд ли ему подойдут шорты такого дрища. - Знаешь, футболки достаточно. Мы с тобой оба парни, думаю, всё нормально. Чёрт. Это было невыносимо. Минхо словно всё время читал его мысли. Что вообще сейчас навело его на это? Хан слишком долго стоял у шкафа? Он вроде не бегал вокруг него с шортами в одной руке и сантиметровой лентой в другой. - Да, конечно. - Он слишком часто неловко смеялся. "Наверное, Минхо думает, что я выгляжу глупо". Он протянул ему футболку с принтом гориллы. Она была самой большой в его коллекции. Хан чуть не задохнулся, когда старший долго не думая, принялся стягивать с себя свитер. Стоило бы отвернуться. Он точно должен был отвернуться. Но у него не вышло. Он смотрел как завороженный на подтянутое тело. Видимо, то, что он каждый день наматывал круги в бассейне давало свои плоды. На тонкий шрам, который проходил через весь его живот. Интересно, от чего он? Минхо поймал его взгляд, и Хан тут же покраснел. Он и так пялился на него в открытую, чтобы ещё и задавать вопросы при этом, необходимо было иметь изрядную долю наглости, а у него её не было. Старший лишь ухмыльнулся и принялся растёгивать пряжку на ремне. После такого Хан всё-таки отвернулся, и принялся делать вид, что очень увлеченно стелит постель. - Брр. Холод просто собачий. Он подтолкнул Хана, чтобы тот лег, и сам залез следом. Накрываясь одеялом чуть ли не с головой. Уже в который раз они оказываются буквально нос к носу друг с другом. Хан честно изо всех сил старался не касаться ногами, или ещё чем-либо, его оголенных частей тела. Минхо, чёрт возьми, лежит сейчас рядом с ним, в каких-то десяти сантиметрах, в одной футболке и трусах. Казалось, в мозгу что-то взорвалось в этот момент. И как только они к этому пришли?.. - Ты нервничаешь? - Как-то внезапно спросил он. - Что? - Из-за отца. Переживаешь ? - А. - До него наконец-то дошла суть вопроса. Точно. Отец. - Знаешь, я так привык к тому, что его всё время нет дома, что, наверное, просто до сих пор не могу осознать тот факт, что он пропал. Понимаешь? Как будто он просто на работе или на очередном ночном дежурстве. Патрулирует город и вернётся под утро. - Завтра я отведу тебя в больницу, а потом мы можем присоединиться к поискам. - Зачем ты это делаешь? - Что именно? Лежу с тобой в одной постели? Так это ты меня попросил. - Он выгнул одну бровь. - Возишься со мной. - Я начал это, потому что ты показался мне похожим на моего брата. Но теперь уже не уверен, что это так. Знаешь, я... - Но он заметил, что его уже не слушают. Хан спал. - Возможно, я просто очень одинок.

***

Минхо проснулся посреди ночи с чётким осознанием. На него кто-то смотрит. Его инстинктивным желанием было схватить пистолет. Но только через пару секунд он вспомнил где находится. Пистолета не было у него под рукой. Зато здесь был Хан. Он сидел в оцепенении не в силах пошевелиться. Словно застыл от страха и просто молча смотрел прямо на него. Выглядел он при этом так, словно к чему-то прислушивается. Вскоре и Ли услышал это. Пение и звон колокола. Минхо вскочил с кровати и подошёл к окну. - Этот колокол. Я уже слышал его. Это священник. - Прошептал Хан, который всё ещё сидел не шевелясь. Звуки постепенно становились всё громче, скоро и сама процессия прошла у них под окнами. Он старался высмотреть в ней знакомый силуэт австралийца, но либо тот затерялся в толпе, либо его среди них не было. Что было не очень хорошим знаком. Хан с постели не вставал. Ему было не интересно, что происходит на улице. Пение шествия наводило на него настоящий ужас, и даже в темноте его можно было разглядеть во взгляде Хана. Казалось, он даже не дышал - настолько ему было страшно. Только сидел, поджав под себя ноги и сцепив руки. - Эй, эй, эй. Не слушай это. Не надо. - Минхо зажал его уши своими руками. Он знал, что это не особо помогает, но надеялся вывезти на том, что прикосновения немного его успокоят. - Смотри на меня, хорошо? Не нужно это слушать, просто смотри на меня. У тебя есть наушники? Хан кивнул на рабочий стол, на котором лежали большие хорошие сенхайзеры. Минхо тут же достал свой телефон, включив какую-то первую попавшуюся скаченную музыку, и надел на него наушники. Он успокаивающим жестом поглаживал его ладони и продолжал поддерживать зрительный контакт. Сам того не осознавая, он действовал довольно чётко. Хана хотелось оберегать. Рядом с ним хотелось быть не жалким и ничтожным, ему хотелось быть сильным, достаточно сильным, чтобы отгородить его от проблем. Он снял с него наушники, только после того, как с улицы перестало разноситься пение. Глаза Хана были на мокром месте. - Хён. А что, если это они? Что, если в этот раз в качестве жертвы они выбрали моего отца? - Нет. Они на контроле у полиции, уверен, это бы сразу выяснилось. "На данный момент я больше готов поверить в то, что они принесли в жертву твоего друга" - Свои мысли он конечно же не озвучил. - Прости. - Он хныкал и шмыгал носом. - За что ты извиняешься? - Ты сейчас сидишь голыми коленками на полу и вытираешь слёзы своему ученику соплежую. - Технически, ты не мой ученик. - То есть это единственное, что ты хочешь оспорить? - Хан Джисон, бояться - это нормально. Это естественная реакция твоего организма на то, что происходит. Было бы намного более странно, если бы ты не боялся. Вот это было бы странно. Я бы посмотрел на тебя и не понял. Но ты боишься, а значит ты живой человек из плоти и крови. Я надеюсь, что с твоим отцом всё будет в порядке, а ты пока постарайся взять себя в руки, чтобы когда он вернулся, мог бы на тебя положиться. - Он крепче сжал его ладони в своих. - Ты прав. - Давай спать. - Хо взъерошил Хану волосы и улёгся рядом, сокращая и так маленькое расстояние между ними. Он прижался к спине Хана и обхватил его сзади руками. Было тепло. Не только физически.

***

Когда шепот леса наконец стих, Крис открыл глаза. Его пробуждение началось с необычно глубокого вдоха. Словно он был под водой и, наконец, вынырнул наружу. Он закашлялся, горло саднило. Всё тело болело, мышцы сводило судорогами. Даже после матча по регби он не чувствовал себя таким разбитым, а ведь в него на всей скорости весь вечер врезались довольно крупные парни, пытаясь сбить его с ног. В голове был туман. Воспоминания никак не хотели собираться в ровный ряд. Взгляд начал потихоньку фокусироваться. Потолок оказался так далеко. Что это, черт возьми? Где он? Ощущения медленно возвращались к нему: он определенно лежал на твердом, холодном полу. Что это там сверху? Слишком ярко. Глаза болят, не рассмотреть. Это небо? Определенно небо. Вот только оно нарисованное. Так знакомо... Где же он видел это раньше ? Точно... Он лежал на полу церкви, изнывая от боли. Вчера они чем-то опоили его, видимо, он потерял сознание и пролежал здесь всю ночь. Он попытался встать. - Лучше пока не двигаться. - Голос отдался болью в голове, вызывая неприятный звон. Картинка поплыла перед глазами, а к горлу подступила тошнота. - Первый раз всегда так. - Что... - Он попытался заговорить, но во рту всё пересохло. Организм был сильно обезвожен, как после долгой пьянки. Ему приподняли голову и поднесли ко рту стакан с водой, который Крис осушил буквально одним глотком. Стало немного легче, но всё так же тяжело. На нем всё ещё была дурацкая ряса, а пол был очень холодным. Кто-то обтирал его лицо влажным полотенцем. Движения аккуратные, но не скованные, скорее нежные. Даже сквозь боль он, конечно же, узнал голос Феликса, и как тот сопел своим заложенным носом. - Что произошло? - Посвящение. Ммм, да, оно всегда как-то так и проходит. Взгляд, наконец, сфокусировался и он разглядел парня сидящего рядом. Красивый до бесконечности, смотрит с волнением в глазах. Губы кусает. Видно, что переживал всё это время. - Наверное, стоило тебя предупредить. Расскажешь мне, что ты видел? - Я видел твоего отца, прошлое, а ещё лес. Мне кажется, он говорил со мной. Говорил мне, что будет. Феликс слушал его с благоговением. Точно так же, как вчера в лесу смотрел на него его отец. - Это удивительно. - На выдохе прошептал Ликс. - Просто удивительно. Отец он… - Ты же понимаешь, что это просто галлюцинации? - Крис нежно дотронулся рукой до его щеки. - Что за жидкость вы в меня влили? Это ведь что-то наркотическое, да? Я не удивлюсь, если оно похлеще ЛСД, раз уж я провалялся здесь всю ночь в полном отрубе. - Это просто чай. - Феликс выглядел расстроенным. - Просто чай? Знаешь, после чая люди не разговаривают с деревьями. - Он выдохнул, всё это походило на какой-то цирк. Неужели, Ликс дейсвительно верил во всё это? - История, которую ты рассказал мне перед посвящением, ваш чай. - Он слегка скривился на этом слове. - Песни, которые вы пели. Всё это и вызвало у меня такие видения. - Не столь важно, что их вызвало, сколь важно то, что ты услышал. Крис поежился. Он вспомнил шёпот ветра, шелест листьев, шум ручья, чириканье птиц. Лес был живым, он говорил с ним, но его речь не была обращена в слова. Всё находилось на совсем другом уровне. Он вспомнил то чувство, словно он прикоснулся к чему-то недосягаемому, познал то, что другим не дано познать. Словно он избранный. Он водил хороводы со временем, пел волчьими голосами, был чистой энергией. Века за веками. Снова и снова. От отца к сыну, от сына к земле. Раз за разом. Круг за кругом. Вот, что он тогда почувствовал и никогда уже не сможет забыть. Всё его естество, каждая клеточка тела отныне будет стремиться к этому. Ему хочется повторить… Хочется снова отпить из чаши и забыться в дыхании времени. Стать единым целым с лесом… Снова. Он постарался отогнать от себя странные мысли. Его мучила жажда. - Дай мне ещё воды.

***

Минхо, как и обещал, повел его в больницу, перед этим отпросив всех четверых из школы. Здание больницы навевало на него тоску. Несмотря на свежий ремонт, здесь по-прежнему пахло чем-то затхлым. Может, так пахнет болезнь? Наверное, если бы его попросили назвать точный запах, то это был бы он. Сырость, слабый аромат каких-то лекарств и спирта. Вот чем она для него пахла. На удивление внутри было немноголюдно, это показалось ему странным. В очереди к травматологу был лишь какой-то старик, который держал на весу правую руку, видимо, она была у него сломана. Мужчина выглядел довольно необычно для их города. Он не был похож на бездомного, скорее на человека, который долгое время живёт один и не заморачивается по поводу одежды и внешнего вида. Он лишь сидел и кидал на них двоих довольно озлобленные взгляды. Поэтому Хан выдохнул, когда тот вышел из кабинета с гипсом и скрылся где-то в глубине коридора. Хан не часто попадал к врачу. Когда он был маленький, мама на раз-два справлялась со всеми его болячками. А потом у него просто не осталось для них времени. Ведь тогда уход уже требовался за матерью, он просто не мог позволить себе что-то сломать. Травматолог был мужчиной слегка за сорок, высокий и жилистый, наверное, у него были довольно сильные руки, от чего-то подумал Джисон. Врач долго осматривал его голову, светил ему в глаза фонариком, водил пальцем перед глазами, просил щупать свой нос и пройтись по линии, начерченной на полу. Хан выполнял все его поручения, то и дело слушая его комментарии вроде “Ага”, “Здесь всё ясно”, “Мне всё понятно”. Очень хотелось знать, что это ему там “Ясно” и “Понятно”. Потому что самому Сону пока было ничего не “Ясно” и не “Понятно”. - Здоров. - Вынес он свой вердикт, поставил печать в только заведенную историю болезни Хана, и выставил его за дверь. Минхо покорно ждал его в коридоре, залипая на какую-то игрушку в телефоне. Он сидел закинув ногу на ногу, и, кажется, был очень увлечен своим занятием. Хан невольно засмотрелся на него: губы поджаты, брови сведены к переносице. Старательно пыхтит, и, кажется, уклоняется вместе со своим персонажем. То в левую сторону, то в правую. - Что ты делаешь, Хён? - О? Ты уже вышел? Так быстро? А почему без бинтов? - Чего? - Удивился Хан. - Ну, я думал ты выйдешь такой весь с перебинтованной головой, ну знаешь, как в мультиках. - Он покрутил пальцем возле своего лица, видимо изображая накручивание бинтов. - Вот ещё. Я говорил тебе, со мной всё в порядке. - Да? Жаль. После небольшой шуточной перебранки они возвращались в фойе, решая в какое кафе пойдут пить кофе. Хотя, право слово, выбор был невелик. Хан знал только одно кафе в городе и оно его более чем устраивало. По крайне мере, до той поры, когда там появилась новая бариста. В этот момент Джисона чуть не сбили с ног, Минхо еле успел придержать его за талию. Один из врачей определенно куда-то торопился. Они со старшим переглянулись и тоже прибавили скорость. Возле регистратуры было крайне оживлённо, по громкой связи надрывно просили пройти в реанимационную одного из врачей. Бригада скорой помощи завозила внутрь человека на каталке, к ним тут же спешили люди в медицинских халатах, неся в руках нужные медикам различные штуки, названия которых Сон попросту не знал. Следом за медиками вошли полицейские, но это его уже не интересовало. Его взгляд был прикован к человеку, лежавшему на каталке. Накрыт какой-то тканью, но не с головой. Из под ткани торчат голые ноги. Вот врач проверяет пульс у него на шее и подгоняет бригаду ехать дальше. Всё происходит так быстро, считанные секунды, но они растягиваются словно часы. Он может разглядеть каждую щетинку на его лице, каждый седой волос на когда-то угольно-чёрных волосах. Отец. Такой бледный и изнеможённый. - Папа! - Крик словно сам вырывается у него из груди. Когда он так последний раз его называл? - Папа! - Он начинает бежать, и его ботинки скользят по гладкому полу из плитки. Минхо что-то говорит ему, но Хан не слушает, всё как в тумане. Он может только бежать. Бежать, но предательские ноги, проскальзывают по плитке и он падает на этот чёртов пол. Встаёт и снова бежит. - Подождите, это мой отец! Что с моим отцом? Что с моим… Неожиданно кто-то хватает его под силки, поднимает в воздух и ставит назад. - А ну, успокоиться! - Рявкнули командирским голосом. - Посмотрите-ка кто это. Это же младший Хан. Он оборачивается и видит перед собой добродушное лицо майора Чхве. Коллеги отца и его хорошего друга. - Ты должен успокоиться и держать себя в руках. Думаешь, твоему отцу понравятся твои крики над ухом в таком-то состоянии? - Он жив? - Жив конечно! - Майор усмехнулся. С их последней встречи на его смуглом вытянутом лице прибавилось морщин, а в волосах серебра. Но его улыбка оставалась такой же добродушной. И смотрел он на Джисона таким же взглядом, как раньше, когда он был совсем маленьким и клянчил у него конфеты. - Что произошло? - Я смотрю, ты здесь с другом? - Он показал большим пальцем в сторону Минхо. Хан кивнул. - А твой друг не мог бы оставить нас на пару минут? Ты ведь всё равно потом ему всё расскажешь, но сам понимаешь, нам вообще-то нужно держать язык за зубами. Но пока мои парни разбираются с бумажной волокитой, я могу перекинуться с тобой парой словечек. Хан вопросительно посмотрел на Минхо. Ему не хотелось, чтобы он уходил. - Пойду куплю кофе. - Минхо похлопал его по плечу, прежде чем уйти. - Присядем? - Чхве указал на потёртый диванчик в дальнем конце фойе. Хан младший сел, но его ноги остались в движении, отбивая какой-то свой неведомый ритм. - Да прекрати ты плясать чечетку. - Чхве был простым мужиком, на самом деле, в обычной жизни он не скупился на выражения, а мат был его вторым родным языком, но видимо сейчас, глядя на замученного паренька, он пытался сдерживать себя и подбирать слова тщательнее. - Я бы и сам хотел знать, что произошло. Позавчера у нас с твоим отцом было ночное дежурство. Только я и он на всё отделение. Эта была тихая ночь, а у нас давно не выдавалось тихих ночей. Он словно предвидел, что что-то будет такое. Достал свой старый телефон и повторял “Вот увидишь, кто-то позвонит”. Я налил себе только вторую чашку кофе, когда он действительно зазвонил. Джисон прикинул. Чхве выпивал за дежурство около 6 чашек кофе. А значит, было примерно два часа ночи. - Звонила женщина, жаловалась, что муж её бьёт. Говорила, что она закрылась в спальне, но боится, что он выломает дверь. И ведь знаешь, там действительно были слышны звуки ударов. Это ведь я взял трубку. Она назвала адрес, а у нас ведь город маленький, мы все улицы тут знаем, но вот её адрес я никак не мог вспомнить. Я сказал твоему отцу притащить карту. Чёрт, мы уже так привыкли полагаться на технологии. Пока нашли эту грешную карту, пока вспомнили как ей пользоваться… Я всё ругался, что мы столько времени теряем. Убьют девку. Как пить дать убьют. И он кинулся туда. Совсем один. Мол, что я с мужиком не справлюсь? А протоколы… понимаешь? Кто-то должен остаться в участке для координирования. Я должен был поехать с ним, у него ведь весь вечер сердце не на месте было, у отца твоего. Должен был. - Вы действовали согласно правилам. - Пробормотал Джисон, а у самого сердце в груди сжималось. - Да к чёрту эти правила. - Он достал из кармана пачку сигарет и уже собирался поджечь одну, когда видимо вспомнил, где находится, и, разочарованно вздохнув, убрал всё обратно. - Надо было ехать с ним. Он не вернулся. Ни через час. Ни через два. Я плюнул на всё. Взял карту и поехал. Этот дом находится совсем на отшибе. Уже край города. Чуть левее, чем старые текстильные заводы, где мы нашли тогда маньячное чаепитие. Когда я приехал туда уже светало. Дом был пустой, мать его. - Он ударил себя рукой по ноге. - Заброшенный. Повсюду следы борьбы. Но ничего больше. Ни крови, ни отпечатков, ни следов машины. Кто-то хорошо постарался и всё вычистил, прежде чем уйти. - Как вы нашли его? Какое-то время он молчал. А потом продолжил. - Нам просто повезло. Мы искали его с собаками. Подняли на уши весь город. А ещё эта толпа в центре. Снег. У нас не было ни следов, ничего. Даже его машина пропала. А ведь на ней был маячок. На всех полицейских машинах стоит такой. Но мы до сих пор не знаем где она. И эти фанатики в лесу, будь они прокляты! Окружили поисковую машину. Начали водить вокруг неё хороводы, петь свои странные песни, в колокол бить. Мне пришлось выйти и выстрелить в воздух, только после этого они ушли. Мне показалось это странным, что они нас так затормозили. Я пошёл в ту сторону, откуда они вышли изначально. И там мы нашли его. Совсем без одежды, обмазанного какой-то дрянью, видимо, чтобы отбить запах. А на улице снег. Сколько он там провисел чёрт его знает. Один из молодых полицейских окликнул его. - Мне пора, да и друг твой уже вернулся. Минхо действительно стоял поодаль, держа в руках стаканчик кофе из автомата. - Не переживай, Хан. Твой отец жив, и всё с ним будет нормально. Мы вовремя пришли. Он сильный мужик, выкарабкается. - Он уже ушёл, когда, видимо что-то вспомнив, вернулся. - Ах, да, чуть не забыл. Он пришёл в себя, ненадолго. И очень хотел, чтобы ты увидел одну вещь. Ему как-то удалось спрятать её во рту. На самом деле это улика, и я не должен тебе её отдавать. Поэтому у тебя есть сутки, потом нужно будет вернуть. Он протянул ему маленький, блестящий предмет. Джисон сначала не понял, что это. Но потом до него дошло. Майор передал ему ни что иное как серьгу. Обычную, женскую серьгу. У Хана в голове было столько вопросов, но когда он оторвался от разглядывания сережки, майор уже о чём-то спорил с медсестрой возле выхода, а Минхо заботливо протягивал ему кофе. - Я позвонил к тебе домой, думаю твои друзья уже скоро будут здесь. - Прости, ты что? Как? - По телефону. - Минхо моргнул несколько раз. - Он висел прямо тут всё это время, если ты не заметил. - Он указал свободной рукой себе за спину. - А как ты? - Узнал номер? - Да… - Твой австралийский друг дал мне его вчера. - Боже, Минхо, его зовут Крис. - Да, надо будет сказать Карлу спасибо. Хан задумался о словах майора Чхве, верующие с колоколом, это могли быть только они. Интересно, Чан тоже принимал в этом участие? Как он сейчас? Что с ним? Минхо был прав. Стоило им допить кофе, как Чанбин и Соха уже были здесь. - Господи, Хан, как ты? Ты в порядке? - Чанбину бегать не мешала даже скользкая плитка. Девушки с регистратуры грозно шикали на него, а Соха кланялась и извинялась перед ними, пытаясь угнаться за своим парнем. Он пересказал им троим то, что услышал от Чхве, и показал сережку. Все молчали, переваривая услышанное. В этом городе творилось что-то непонятное. Кто-то рискнул напасть на шерифа, и сейчас главными подозреваемыми для младшего Хана оставалась секта этих больных ублюдков. Они явно не просто так задерживали полицейскую машину. Помолятся они за его отца, ага как же. Возможно они так же хотели принести его в жертву, своему, кому они там их приносят. - А что там с Чаном? Как он? Отсыпается после бурной ночки? Соха с Бином переглянулись. Последний выглядел как-то особенно бледно. Особенно после того, как Хан показал серьгу. Но на них столько всего навалилось сейчас, да и он был неспособен думать ни о чём кроме отца, что просто не обратил на это никакого внимания. Наверняка, он сейчас выглядит ничуть не лучше. - Он так и не пришёл домой. - Соха пожала плечами. - Мы ждали, но потом позвонил Сонбэ, и мы примчались сюда так быстро, как только могли. - Это плохо. Чёрт. Наверное, нужно отправиться в церковь. - Он зарылся руками в волосы. - Мы туда сходим. А ты оставайся здесь, с отцом. - Чанбин как-то неуверенно похлопал его по плечу. - Вы уверены? - Уверены. Не переживай, мы вернемся. Вот только заберем Чана и вернёмся. - Спасибо. Он действительно был очень благодарен им. Им всем. Приятно было осознавать, что тебе есть на кого положиться. Что есть люди, которые подставят тебе своё плечо, что бы не происходило. Которые просто будут рядом.

***

Они вышли из больницы на морозный воздух. Ладошка Сохи в его руке была очень теплой, и это единственное, что сейчас держало его на плаву. Его личный оплот спокойствия в мире безумия. Она была живой и настоящей. В отличии от, казалось бы, окружающей его реальности. В голове, он до сих пор стоял там в больнице и тупо пялился на раскрытую ладонь Джисона и лежащую на ней серьгу. Серьгу, которую он хорошо знал. Слишком хорошо знал. - Мы идём в церковь? - Ты идёшь домой. - Что? Но почему? - Это не обсуждается, там слишком опасно, а я не хочу, чтобы ты пострадала. И тебя наверняка уже потеряли дома. Сколько ты там не появляешься? Уже несколько дней. Это не дело. Твой отец - страшный человек, Соха. Он пытался свести всё к шутке. Сделать всё, лишь бы она не догадалась, как громко стучит его сердце. Как оно бьется о его внутренности, словно запертая птица. Как скручивает желудок. Лишь бы не услышала, как земля с громким треском уходит у него из-под ног. Не заметила, как спирает дыхание. Лишь бы не увидела, не заметила, не поняла, не догадалась, лишь бы... Он сплавляет её домой и ноги сами несут его. Но не в церковь. В голове настоящий бардак. Этого не может быть. Этого просто не может быть. Но он сам слышал. Адрес, который назвал Джисон. Серьга, которую он держал в руке! Как же ему хотелось подумать, что это не она. Забыть об этом как о страшном сне. Но в воспоминаниях вновь и вновь всплывала картинка улыбающегося отца. - Смотри, что я нарисовал. - Он протягивает матери свой скетчбук, и она улыбается. - Дорогой, выглядит просто потрясающе. - Что там? Мама? Что там? - Маленький Бин пытается заглянуть в блокнот, и отец, сжалившись и смеясь, показывает и ему тоже. Он смотрит, но не понимает. - Что это такое? “Не думай об этом. Тебе показалось. Просто показалось, они просто похожи.“ Он приходит домой. Маминой машины нет, видимо, она куда-то уехала. Так даже лучше. Открывает дверь своим ключом проходит внутрь даже не разуваясь. В доме тихо, на белом ковре остаются грязные следы, которые наверняка будет сложно отстирать, но ему плевать. Он хочет знать правду. Здесь есть только одно место, куда стоит заглянуть. Чанбин проходит через весь дом, дверь во внутренний двор на кухне не заперта, она слегка скрипит несмазанными петлями, когда он толкает её. У них большой участок. Довольно большая территория. Отчасти обусловлено необходимостью, отчасти статусом, отчасти мама просто когда-то хотела разбить здесь сад, но так и не разбила. В отдалении участка стоит небольшое одноэтажное здание, которое можно принять за сарай или склад. Но не из дерева, нет, добротный склад из бетона, с железными дверьми, трубами, генератором… Он перебирает ключи на своей связке и находит нужный. От двери в самый большой в городе… холодильник. Стоит открыть дверь, как на тебя веет холодом еще похлеще, чем на улице. Он включает свет, лампы загораются по очереди с противным треском, освещая стройно подвешенные ряды туш… Здесь семья Со хранит мясо. Его семья поднялась на фермерстве и до сих пор этим занималась. А может, ему только хотелось так думать. Он проходит дальше и дергает ручку двери с надписью “Посторонним вход воспрещен” и значком электричества. Не было здесь никакой щитовой, он всегда это знал, но никогда раньше не заходил внутрь. “Здесь мы держим инструменты, тебе нельзя туда, можешь пораниться”. И действительно, за дверью было много инструментов. Пожалуй, даже слишком. Различной формы ножи висели прямо на стенах, картинка мрачная, надо сказать, словно комната пыток. Посередине стоял обычный стул, рядом с которым валялся холщовый мешок и веревки. А на полу были следы крови. Он подошёл и поднял с пола мешок. Картинка в голове уже сложилась. Теперь-то ему всё было прекрасно понятно. - Это эскиз. - Говорил голос отца в голове. - Твой папа нарисовал для мамы сережки, их сделают ей на заказ, прямиком ко дню рождения. Дверь за ним захлопнулась с громким стуком. Он был так поглощен своими мыслями, что не услышал звука шагов. - Привет, сынок. Как-то невовремя ты решил вернуться.