Чувство и очарование

      Марианна не выходила из дома на протяжении нескольких дней. Её постоянным спутником, помимо членов семьи, был полковник Брэндон, который убедил миссис Дэшвуд разрешить им переместиться в сад для повседневных занятий - чтения и разговоров, и девушка была признательна ему за это. Находиться вне четырех стен, видеть деревья и листья, чувствовать свежий весенний воздух. Несколько дней этого было достаточно для неё. Но не сегодня. Сегодня ей хотелось прогуляться. Она чувствовала себя достаточно окрепшей для этого, оставалось лишь предложить полковнику. Он читал для неё и, когда остановился, чтобы перелистнуть страницу, она тихо начала: — Полковник Брэндон, не будете ли вы так любезны составить мне компанию во время прогулки? — Но, мисс Марианна, сможете... сможете ли Вы... — Думаю, я смогу. Возможно, мне понадобится Ваша рука для опоры, если Вы не возражаете. Но я так соскучилась по прогулкам. Пожалуй, если я просижу ещё день, то и вовсе забуду как ходить, — она улыбнулась, тот огонёк в её глазах, который пропал из-за Уиллоуби и лихорадки, медленно возвращался к ней. Мужчина улыбнулся в ответ, его губы лишь слегка изогнулись. — В таком случае мы просто обязаны сходить.       Он встал со своего маленького табурета, располагавшегося около её стула, обошел его и остановился перед Марианной. Брэндон, протягивая ей обе руки ладонями вверх, сказал: — Разрешите помочь Вам подняться?       Она улыбнулась и накрыла его ладони своими.       На мгновение мир перестал вращаться. Полковник Брэндон чувствовал её тёплое, нежное прикосновение на своей коже, больше ему ничего не нужно было для счастья. Марианна приподнялась, пробудив мужчину от недолгих мечтаний, и отпустила его, чтобы поправить платье. Он стоял возле неё, держа руки за спиной, одной из них сжимая кулак.       Когда всё было готово, они ушли, даже забыв предупредить кого-либо в доме о своих планах, но Элинор, должно быть, наблюдала за ними из окна. Через несколько шагов, полковник ощутил, как Марианна схватилась за его правое предплечье, и испугался. — Могу ли я? — спросила она, крепко сжимая сгиб его руки. Он отодвинул руку вперёд, чтобы оказать ей надлежащую поддержку. — Разумеется. Но хорошо ли Вы себя чувствуете? — Да, да. Просто немного закружилась голова, незачем бить тревогу.       Если бы она стояла с левой стороны от него, то непременно почувствовала бы, как сильно колотится его сердце, так, что казалось, грудная клетка больше не выдержит. Но он должен был напоминать себе, что это всего лишь необходимость, так как девушка была больна. Он не должен был ничего домысливать.       Некоторое время они шли молча. — Полковник Брэндон, могу ли я задать Вам вопрос? — спросила Марианна, нарушая тишину. — Можете. — Если я слишком тороплюсь, умоляю, простите меня, Вы не обязаны отвечать. Просто, за то время, что мы провели вместе, я почувствовала себя настолько комфортно, что могу начать переступать границы. — Не верю, что Вы когда-нибудь смогли бы это сделать, мисс Марианна. Я тоже получил удовольствие от нашего совместного времяпрепровождения, и меня бы не побеспокоили любые вопросы, которые у Вас накопились, — сказал полковник, хотя в его горле пересохло от беспокойства о том, что должно было произойти.       И снова наступило молчание. — Я... я, конечно, слышала от своей сестры, так как Вы ей рассказывали о своём... своём прошлом.       Он продолжал молчать.       Марианна собралась с духом и продолжила. — Вы по-настоящему любили Элизу?       Полковник явно не ожидал этого. Нервничая, он ответил: — Любил. — И Вы верите, что после разбитого таким образом сердца, можно снова обрести любовь?       Внезапно он вновь очень остро ощутил её руку, зажатую между его рукой и туловищем, и ту чистую радость, которую ему это приносило. — Верю, — ответил он. — Вы верите?! Так же сильно, как впервые? — Да, я уверен, что это возможно.       Молчание вновь повисло в воздухе. — И Вы влюблялись снова?       Он боялся, к чему мог привести этот вопрос. Вынудит ли она его признаться в своих чувствах здесь и сейчас, при таких обстоятельствах? Это было не так, как он думал это сделать, если бы вообще решился. — Да.       Он приготовился к вопросу, который должен был быть задан, но тот остался неозвученным. Вместо этого разговор пошёл в противоположном направлении. — Вы думаете, я бы смогла полюбить снова? Не то чтобы я сравнивала то, через что прошли Вы, с тем, что... что сделал Уиллоуби.       Каким-то образом, где-то по пути Брэндон потерял бдительность, хотя всегда был внимателен, чтобы не допустить этого. Она не затрагивала эту тему с того дня, как они начали читать вместе, и казалась всё более бодрой с каждым днём, так что он, если можно так сказать, перестал ожидать этого. И сейчас это имя, сорвавшееся с её губ, ощущалось как удар под дых. — Надеюсь, что это так, — он посмотрел на неё с тоской. Его сердце словно раздавила невидимая рука. Марианна же шла, опустив глаза. — Я даже не уверена, что хотела бы этого. Может быть, мне стоит посвятить себя учёбе и заботе о маме.       Ему было нечего сказать. Надежда, которая закралась в его сердце за последние несколько недель, исчезла в одно мгновение. Это было бесполезно. Уиллоуби всё ещё занимал её мысли. Скорее всего, она никогда его не забудет. Ему самому понадобилось долгое время, чтобы оставить Элизу в прошлом. Но встречал ли он раньше кого-нибудь вроде Марианны Дэшвуд... Хотя, кого-то похожего на неё просто не существовало. — Полковник, не могли бы Вы... пожалуйста, рассказать мне о... о вашей стычке с Уиллоуби?       Его сердце замерло. Он никогда не хотел обсуждать эту тему с ней. — Что... что вы имеете в виду? — Элинор сказала, что Вы... Вы вызвали его на дуэль.       Брэндон сглотнул, во рту снова стало сухо. — Мисс Марианна, я бы не хотел, чтобы Вы считали меня варваром за подобные вещи... Но из всех вариантов, оставленных мне... мне Уиллоуби, это было необходимо. Я должен был что-либо сделать для защиты чести Элизы. — Я понимаю, полковник. И я не считаю Вас варваром. Хотя мысль о возможном исходе приводит меня в ужас.       Свет в её глазах погас на мгновение, когда она подумала о смерти Уиллоуби. Одинокая слеза скатилась по её лицу, но прежде чем за ней последовали ещё, Марианна взяла себя в руки. Но это было недостаточно быстро для того, чтобы полковник не заметил. Его ноющее сердце из-за этого разговора, из-за Марианны, не желающей обрести любовь вновь, из-за того, что он был так открыт, почти обнажив сердце, заныло еще сильнее, когда он увидел эту слезу. Предпочла бы она, чтобы Уиллоуби победил, а он умер? Эта мысль привела его в отчаяние. — Так что произошло, полковник? Как вы оба вышли невредимыми?       Брэндон не хотел, просто не мог, сказать ей всю правду. Он не мог сказать о том, что не отнял жизнь Уиллоуби только потому, что не хотел стать причиной её страшного горя, и наверняка потерять шанс быть, по крайней мере, её другом, быть частью её жизни, хотя на то время этот шанс был ничтожно мал. Но и отказать ей в ответе тоже не мог. Он никогда не был авторитарным человеком, не собирался быть и сейчас. Полковник был ужасно огорчён и скрывал это, как мог. — Он... Я одолел его. — Этого следовало ожидать, ведь Вы же военный. — Он умолял сохранить ему жизнь. Я не мог... Невзирая на то, что он сделал, Элиза была, а может и сейчас, безумно влюблена в него и очень расстроилась, когда я покинул её, рассказав о своих намерениях. Я не смог бы вынести её ненависти ко мне. Да и забрать жизнь человека, стоящего на коленях...       Наполовину правда. Хоть Элиза и была расстроена и, возможно, возненавидела бы его, это не повлияло на его решение. Он был подобием отца для Элизы, а отцы должны делать то, что лучше для их детей. Со временем она бы поняла, что за то, что этот мерзавец сделал с ней, отвечают именно так, не меньше. Вероятно, когда бы выросла её дочь. И тогда она бы пришла попросить прощения. Но мысль о том, чтобы причинить Марианне страдания, незаслуженные страдания, убив человека, который, насколько ему было известно в то время, был с ней помолвлен... Он не мог. — Ох. Спасибо, полковник, за то, что были честны со мной.       Он смог лишь раз кивнуть головой.       К этому моменту они уже вернулись и стояли около ограды коттеджа, где была привязана его лошадь. Полковник Брэндон был очень подавлен и не мог больше находиться там. Ему нужно было успокоиться, иначе бы его эмоции вырвались наружу. — Мисс Марианна, боюсь, пришло время откланяться. Передайте мои наилучшие пожелания Вашей маме и сестрам, если Вас не затруднит. Уже поздно, я должен возвращаться. — Вы даже не зайдете на чашку чая? — Я действительно должен идти. — Я чем-то обидела Вас? — Совсем нет. Просто уже поздно, и мне нужно написать несколько писем, пока не стемнело. — Мы сможем увидеть Вас завтра? — Боюсь, что нет, — полковник был слишком взволнован и едва мог это скрывать. — У меня есть несколько дел в Делафорде, о которых я должен позаботиться. Но я мог бы посетить Вас послезавтра, если Вы согласитесь. — Конечно! — Вы не возражаете вернуться назад самостоятельно, мисс Марианна? — Да, благодарю Вас.       Вскакивая на коня, мужчина попрощался с ней.       Он поспешно уехал, и сразу после этого слёзы, наконец, покатились по его лицу.