Мэй опускается рядом с парнем — он был ранен в то же место, что и
еë Кадзу. Тогда, когда они вместе бежали из родного ей города в Северной провинции — кицунэ помнит, как зашивала ему рану. Там, на берегу лесной реки. Она глубоко вдыхает, этот факт немало удивляет ее.
Слишком много совпадений.
Что могло с ним произойти? Его хотели ограбить? Мэй качает головой. Нет, это вряд ли. Не похоже, здесь что-то другое.
Сейчас ему необходимо помочь. Как можно быстрее, а все остальное — потом. Кицунэ тянется за телефоном в кармане, собирается вызвать скорую. Она поспешно достает его, набирает нужный номер.
И вдруг парень резко хватает ее за руку, держащую смартфон. Мэй невольно вздрагивает. Он открывает глаза, несколько мгновений смотрит на неё мутным от боли взглядом, не отпускает, крепко сжимая запястье.
Сердце кицунэ ускоряет бег. Вся эта ситуация кажется ей странной и нереалистичной. Словно то, что происходит сейчас просто какой-то сон.
— Нет, — говорит он тихим, хриплым голосом.— Мне нельзя в больницу, — она смотрит на него непонимающе, пытается возразить:
— Ты ранен, — в тон ему отвечает Мэй, — и истечешь кровью, если прямо сейчас…
— Нет, — вновь повторяет он, и голос его звучит уже твёрже. Парень отпускает ее руку, несколько раз часто моргает, и взгляд его становится более осмысленным. В голове кицунэ невольно рождается ещё одна параллель.
Еë Кадзу был синоби, но сейчас кланы уже давно распались и прекратили свое существование. Ниндзя он быть, конечно же, не может… Но похоже, что тоже связан с преступностью, иначе почему ему нельзя в больницу?
«Ну же, думай. Ему нужно помочь».
Парень устремляет на неё долгий пронзительный взгляд, а после произносит:
— Ты Мэй, — не вопрос, утверждение, — официантка.
Она кивает. Видел ее бейдж, оттуда и знает имя. Значит, запомнил…
«Это тоже очень на него похоже…» — молнией проносится в голове.
— Ладно… — тихо шепчет Мэй. — Если тебе нельзя в больницу, тогда, может, ты знаешь того, к кому можно обратиться? — он не отвечает ей, закусывает нижнюю губу, и дальнейшие его действия кицунэ совсем не нравятся. Парень с трудом пытается встать на ноги, шипит от боли, хватаясь за раненный бок. Мэй хочет возразить, но он отмахивается от неё. Наконец, ему удается подняться.
— Забудь, что видела, сострадательная, — бросает он, не глядя на неё. Последнее его слово по-особому режет слух Мэй, эхом отзывается в голове.
«И схожая манера речи…»
После этого парень делает несколько неуверенных шагов, намереваясь уйти. Получается плохо, он останавливается на месте, пошатываясь. Мэй мгновенно оказывается рядом, придерживает за локоть — сейчас она совершенно растеряна и не знает, как правильно поступить в этой ситуации. Бросить кицунэ его не может, нет.
Парень вновь упорно пытается идти, но только на этот раз у него уже ничего не выходит. Он вновь теряет сознание.
Мэй делает глубокий вдох, старается привести мысли в порядок. Нельзя в больницу, нельзя… Иначе все закончится ещё хуже — его наверняка ищут. А вот кто именно ищет — это уже другой вопрос.
«Сейчас ты пытаешься помочь совершенно незнакомому парню, предположительно, преступнику. Просто потому что он похож на Кадзу… Безумие… Или же нет?..»
Мэй проводит рукой по лицу, лихорадочно думает. Наконец, находит самое разумное, по ее мнению, решение.
Она опускается рядом с парнем, едва заметно шевелит рукой. С пальцев срываются несколько синеватых искорок, глаза ее на миг наполняются голубым свечением. Мэй обращается за помощью к колдовству, создаёт иллюзию, чтобы его больше никто не смог обнаружить. До тех пор, пока она не вернется.
Конечно, своими действиями Мэй рискует раскрыть себя — однако, кто в двадцать первом веке верит в существование ëкаев? Даже если случится так, что этот парень захочет всем рассказать о ней, то ему все равно никто не поверит и просто сочтут за умалишенного. Тем более Мэй была достаточно сильным ëкаем, и если она пожелает, то он забудет её лицо, больше никогда не сможет вспомнить.
Она бросает беглый взгляд на него, кивает своим мыслям, и разворачивается, быстрым шагом направляясь обратно в кафе.
***
Деревня синоби, империя Нойрë, шестнадцатый век.
Мэй проводит с Кадзу несколько долгих дней, ухаживая за ним. За это время он так и не приходит в сознание.
Девушка обещает сама себе не плакать и оставаться сильной, не терять надежды. Дедушка Чонган несколько раз пытался отправить ее отдохнуть, но она просто не могла уйти.
Мэй смачивает его сухие губы мокрой тряпкой, обнимает, когда тело его бьет озноб, дарит все своё тепло. Тихо, быстро шепчет, как мантру, что все будет хорошо.
Наконец, в один из таких дней, Кадзу приходит в себя. Открывает глаза, внимательно смотрит на неё и слабо улыбается. Мэй чувствует, как сердце ее наполняется радостью и надеждой — на глазах против воли выступают слезы.
— Ты очнулся… — тихо шепчет она, и вновь аккуратно берёт его за руку. Он легко поглаживает ее ладонь:
— Мэй, — он произносит ее имя с особой теплотой в голосе, — нежная, заботливая, — девушка улыбается, поспешно смахивает слезинки.
В комнату заходит дедушка Чонган, внимательно смотрит на них. Кадзу переводит на него взгляд, слабо кивает в знак благодарности.
Они больше не разговаривают, проводя какое-то время в тишине. Старый лекарь, убедившись, что все в порядке, решает оставить их наедине.
Вдруг повисшее молчание прерывает Кадзу:
— Мэй, — говорит он серьезно, — можешь Такао привести? Поговорить нужно, — девушка внимательно смотрит на него. Зачем ему сейчас дзëнин? Что могло понадобится? Но она не спрашивает, не желает тревожить его расспросами и лишь кивает в знак согласия. Если хочет с ним поговорить, значит, так нужно.
— Хорошо, — тихо отвечает Мэй. Она отпускает руку синоби, на несколько мгновений задерживая пальцы. Оставлять его одного сейчас невероятно тяжело, но кицунэ заставляет себя это сделать.
Она останавливается у дверного проема, ненадолго задерживает взгляд на Кадзу и только после этого выходит.
Такао она находит, одиноко стоящего у обрыва и смотрящего на пики гор. Заметив девушку, он оборачивается, склоняя голову в знак приветствия. Она отвечает ему тем же.
— Мэй, — говорит он, — что-то случилось?
— Да. — отвечает,— Кадзу пришёл в себя и хочет поговорить с тобой, — дзëнин кивает, и на миг в его синих глазах появляется какое-то странное, непонятное для Мэй выражение, которое она не может разгадать.
Такао направляется к дому дедушки Чонгана, Мэй же — оставляет их одних. В душе ее вновь отчего-то поселяется страх, но она не может понять причины.
Ведь все уже наладилось: Кадзу лучше. Теперь он быстрее пойдет на поправку, особенно с чудодейственными отварами дедушки Чонгана…
Но почему тогда, сейчас Мэй чувствует себя точно также, как и в тот день, когда Кадзу раненного принёс в клан Сатоши? 
