Деревня синоби, империя Нойрë, шестнадцатый век
Настал день похорон — тот самый день, когда Мэй нужно навсегда проститься с Кадзу, а у двери его дома повязать белую траурную ленту. Девушка не плачет, нет. Она просто стоит и неотрывно смотрит, думая о том, что в скором времени собирается сделать. После похорон к ней подходит Такао, и они обмениваются несколькими короткими фразами — он спрашивает, не хочет ли она пожить у кого-то из женщин клана, на что Мэй отрицательно качает головой. Нет. Никто не должен помешать ей совершить задуманное. Но… Её интересовало ещё кое-что не менее важное: — Тот, кто… — она делает небольшую запинку, подбирая верные слова, — кто это сделал, все еще… жив? — Такао внимательно смотрит в её янтарные глаза. Да, он все верно понял — Мэй думала о мести, желая её всем своим существом. Если ответ его окажется положительным, то она сама совершит её, своими же руками. — Нет, — тихо отвечает дзенин, на что кицунэ кивает, получив ответ на интересовавший её вопрос, который приносит ей удовлетворение, но… ни капли покоя. После этого кицунэ прощается с Такао и уходит. «Сказал ли он правду?» — Мэй качает головой в сторону, мысленно добавляя: «Надеюсь». Войти в дом Кадзу вновь невероятно сложно, но девушка заставляет себя это сделать. Она медленно проходит внутрь — в такую пустую и холодную комнату. Мэй подходит ближе к сундуку и открывает его: в нём лежит давно подаренный Кадзу нож. Она достает его, крепко сжимая в руке шершавую рукоять. Долго смотрит на него, собираясь с мыслями. Завтра на рассвете — на их любимом месте. Ночь ей придется провести здесь — в доме, где абсолютно все напоминает о нем — Мэй все ещё ощущает его слабый запах палой осенней листвы, но совсем скоро исчезнет и он. Без Кадзу её жизнь не имеет смысла. Он был её семьёй — единственным близким человеком. Её дом всегда был рядом с ним. Был. Мэй обречена на страдание — она, словно страшный и злобный ëкай из сказок, приносит за собой боль и смерть. Куда бы она не пошла — они шли за ней попятам, крались тенью с самого её появления на этот свет. Все, кто был ей дорог теперь мертвы. Кицунэ живут очень-очень долго, но Мэй не хочет этой жизни. Не хочет провести её без света — в одиночестве и боли. Ей никогда не стать счастливой. Теперь. Мэй засыпает в холодной постели, в доме, который потеряв своего хозяина, стал таким чужим и неприветливым. Всю ночь её терзают кошмары, призраки прошлого — кицунэ видит всех тех, кого потеряла: ниндзя клана, погибших в битве с Привратником, госпожу Сумико, майко Наоки, Масамунэ и… Кадзу. И в её сне они все вновь и вновь умирают, а она ничего не может с этим поделать, девушка полностью беспомощна, и единственное, что остаётся ей — просто стоять и смотреть. Мэй пробуждается на рассвете, ощущая невероятную тяжесть во всем теле. Поднимается с постели, достает из сундука нож. Пора. Она тихо выходит на улицу — деревня синоби окутана лёгкой дымкой тумана. Все еще спят, и вероятность быть замеченной кем-либо мала, да и дом Кадзу находится на самой окраине деревни, куда никто без надобности не заходит. Мэй быстрым шагом идет к обрыву. Наконец, она приходит на их место, глубоко вдыхает. Здесь ничего не изменилось с тех пор, как они были здесь вдвоём. Руки её дрожат, когда Мэй заносит над собой нож. Она делает глубокий вдох, на миг прикрывает глаза, набираясь решимости. Кусты шуршат за спиной, и кицунэ резко оборачивается, боясь, что кто-то из синоби клана нашёл ее. Но нет, не они, а Сино-Одори. И как она вообще здесь оказалась? Мэй была уверена, что никто не заметил её, но… ошиблась. Ëкай подходит ближе. — Нес-счас-стная лис-сичка, — она качает головой, — Кадсу. Я с-слышала, — Сино-Одори долго смотрит на неё, и в её опалесцирующих зеленых глазах кицунэ улавливает что-то похожее на сочувствие. — С-смерть… Плохо-плохо для вс-сех, бедная лис-сичка. Что с-станет с-с твоей печатью? От её слов Мэй невольно вздрагивает, едва не выпуская из рук нож. Печать… В случае её смерти врата в Нараку могут открыться, и тогда все твари, обитающие там, получат полную свободу. Она была так охвачена горем, что и не подумала о таком исходе. Нет, нет… Девушка мотает головой из стороны в сторону. Нет. Она не может так поступить — не может, это слишком эгоистично и… ужасно. Тогда смерть всех тех людей в битве с Привратником станет полностью напрасной и бессмысленной. Кадзу бы этого точно не хотел. И она тоже не может допустить, чтобы это произошло. На Мэй накатывает безмерное отчаяние, и она медленно опускается на большой камень. Нервно царапает ногтями ладони. Печать. Мэй должна жить, должна хранить её. Но вот только жизнь эта больше походит на вечную тюрьму, из которой никогда не вырваться. Только если найти того, кому эту печать можно передать. Но пока таковых на примете не было. Кицунэ поднимает глаза на Сино-Одори. Кивает ей. — Ты права, — признает девушка. Хочется расплакаться, к горлу подступает удушливый комок, и Мэй нервно сглатывает, до боли прикусывает нижнюю губу. — Тебе тяж-шело, — произносит ëкай, смотря ей прямо в глаза.— Идем с-со мной, лис-сичка, я найду для тебя хорошую, сухую норку, будешь ж-шить в лес-су, – тон Сино-Одори меняется, она говорит с ней ласково, словно с ребенком. Мэй на миг задумывается над её словами: она не может вернуться назад, в деревню синоби. Нет. Жить там, где абсолютно все напоминает о Кадзу, она точно не сможет. Но… Жить в лесу среди ëкаев, поселиться в норе?.. Кицунэ не уверена, что сейчас готова к этому. В её голове рождается другая мысль, и этот вариант нравится ей больше — она хочет отправиться в деревню Окугами, к отцу — подальше от этих мест. Она не была у него с той самой осени, когда ушла из деревни клана синоби на поиски правды о себе. Мэй хотела бы еще раз увидеться с отцом, но не делала этого по той причине, что могла навлечь на него беду, и слуги Привратника могли бы отыскать и его тоже. Но сейчас… сейчас Мэй обрела свободу (но не счастье), и её никто не ищет. — Спасибо, Сино-Одори, — говорит девушка, поднимаясь с камня, и коротко кланяясь подруге, — но я пока не готова к этому. Ëкай в ответ на её слова задумчиво склоняет голову набок, молчит несколько мгновений: — Как хочешь, — наконец отвечает она, — С-сино-Одори вс-сегда готова помочь милой лис-сичке Мэй. Кицунэ заставляет себя через силу улыбнуться. Она ещё раз смотрит на нож в руках, еле слышно вздыхает. «Кадзу, я буду ждать тебя. Может быть, в следующей твоей жизни все будет иначе. Может, мы встретимся вновь, и судьба наша сложится иначе. Я буду верить в это. Только эта надежда будет давать мне сил на то, чтобы жить дальше». Мэй коротко кивает собственным мыслям, сжимает кулаки. — Ещё раз спасибо тебе, Сино-Одори, — говорит кицунэ.— А теперь мне нужно вернуться в клан. Ëкай кивает: — До вс-стречи, — и после этих слов скрывается в лесу. Мэй ещё несколько мгновений смотрит ей вслед, а после разворачивается и направляется в деревню синоби. Она не может просто так взять и уйти, не попрощавшись, ведь эти люди так много сделали для неё, но теперь Мэй должна идти своей дорогой.7
10 июня 2021 г. в 13:33
Примечания:
В этой главе без линии настоящего😅
Буду очень рада услышать ваше мнение в комментариях ❤