Деревня Окугами, империя Нойрë, шестнадцатый век.
Добраться лисой в деревню к отцу — быстрее и безопаснее, ведь даже после победы над Привратником дела немногим стали лучше — на дорогах по-прежнему часто можно повстречать шайку бандитов. И сейчас Мэй не посчастливилось столкнуться с ними. Лисица тихо, не издавая ни единого звука, отползает назад, скрывается среди высокой травы. Прижимает уши к голове и терпеливо ждет, когда они уйдут. Чувствует легкий укол страха в сердце, а вдруг они её заметят? Тогда придется отбиваться. Использовать магию… Что делать крайне нежелательно — пойдут слухи про ведьму в округе. Из их разговоров Мэй узнаёт, что преступники собираются грабить постоялый двор, который находится неподалеку отсюда. Лисица невольно морщит нос от этого. Мир людей… Мир злой и жестокий, где опасности поджидают на каждом шагу. Она провела много времени в деревне синоби, вдали от внешнего мира, что даже и позабыла об этом. Кицунэ повезло, и шайка разбойников так и не обнаружила её. Они после небольшого привала садятся на своих лошадей и уезжают прочь. Мэй дожидается пока фигуры их скроются за горизонтом и только после этого может вздохнуть с облегчением. Конечно, она хотела бы помочь владельцу того постоялого двора… Хотела бы что-то изменить, но сейчас она — одна, и сил её недостаточно для того, чтобы обезвредить целую банду. Мэй еле слышно вздыхает, слабо дергает пушистым лисьим хвостом. Она поднимается на лапы, отряхивая прилипшие к шерсти травинки. Продолжает свой путь. У деревни Окугами кицунэ принимает человеческий облик. Невольно вспоминает: той самой осенью они с Кадзу расстались именно в этом месте, и Мэй подарила ему осторожный поцелуй на прощание. Сердце вновь сдавливает скорбь. Девушка медленно идет вперёд и заходит в деревню, направляется прямиком к дому отца: она хорошо помнит дорогу. Но, когда Мэй приходит к нужному дому, то замирает на месте от неожиданности и охватившего сердце страха. Отцовский дом и кузня пришли в полное запустение, потому что… здесь явно уже никто не жил. Как минимум несколько месяцев. Что произошло с ним за прошедший год? Где он? Страшная догадка посещает её голову, и девушка вздрагивает. Нет… Если еще и он… Нет. Он не может. Нет. Мэй несколько мгновений стоит на месте не в силах пошевелиться. До тех пор, пока не слышит шороха за своей спиной — из соседнего дома выходит молодая девушка. — Госпожа, — тихим голосом зовет она её, и кицунэ оборачивается. Склоняет голову в знак приветствия и произносит: — Хозяин этого дома… Где он сейчас? Девушка еле слышно вздыхает: — Эта зима выдалась тяжёлой, — произносит она. — В деревне разразилась страшная болезнь, которая унесла жизни многих. В том числе и владельца этого дома. Мэй нервно сглатывает образовавшийся в горле ком, руки её начинают дрожать, и она прячет их в длинных рукавах кимоно. Отец… Почему? Почему все именно так? Почему? Но помимо скорби кицунэ ощущает кое-что еще… Вину. Вину, которая грызет её изнутри. Она должна была раньше навестить его. Возможно, тогда бы все сложилось иначе, Мэй могла бы что-то сделать для него… Возможно, удалось бы избежать подобного исхода… Но нет. Она так и не появилась, думая, что так действительно будет лучше. И, как оказалось, в этом она ошиблась. Кицунэ в ответ лишь кивает, не в силах сказать что-то еще: — Госпожа, — осторожно начинает девушка после короткой паузы, — позволь поинтересоваться, он был… — Моим отцом, — отвечает Мэй, не глядя на неё. — Мне очень жаль, — в её больших тёмных глазах мелькает сочувствие. — Благодарю за объяснения, — кицунэ коротко кланяется ей, а после разворачивается и уходит. Остаться здесь она тоже не может, нет. Но тогда куда ей идти? Мэй тяжело вздыхает, прикрывая глаза. По её бледной щеке скатывается одинокая слезинка. Может быть, она и правда проклята? Прав был рэйки? Она не приносит людям ничего, кроме бед? Кицунэ открывает глаза, смотрит вдаль. Все, кого она любила, теперь мертвы, и ей нет разницы, в какую сторону идти. Доберется до ближайшего постоялого двора, останется в нём на сутки, а потом договорится с какой-нибудь возницей и доедет до ближайшего города. Может, станет гейшей… Или же найдет себе какую-нибудь другую работу… Или же ещё раз хорошенько обдумает предложение Сино-Одори… Решит потом. Сначала — добраться до постоялого двора.***
Наши дни.
Сон Мэй беспокоен и некрепок, поэтому она сразу же реагирует на шорох в соседней комнате. Кадзу. Кицунэ широко открывает глаза, быстро поднимается с кровати и идёт к нему. Он в глубокой задумчивости сидит, прислонившись к спинке дивана. — Все в порядке? — спрашивает у него кицунэ, подходя ближе. Парень оборачивается, смотрит на неё, и на миг в его глазах мелькает какое-то непонятное для Мэй выражение. — Да, — коротко отвечает. — Не спится больше. — Мне тоже, — отвечает Мэй и после небольшой паузы добавляет: — Завтрак? У меня есть тофу. Много, что изменилось за эти пять столетий, но одно осталось неизменным — тофу по-прежнему было её самым любимым блюдом. — Не откажусь, — его губы на миг трогает легкая улыбка. — Спасибо. Они идут на кухню, и Кадзу садится за стол, а Мэй же принимается обжаривать тофу. Ощущает на себе его изучающий взгляд — он был ей хорошо знаком. Кадзу глядит на неё недолго, думая, что она не заметит, не почувствует. Но нет. «Хотела бы я знать, о чем ты думаешь». Мэй ставит перед ним тарелку с тофу, а сама садится за стол напротив. Смотрит на него украдкой, тоже изучает. Темная прядь волос падает ему на лицо, и кицунэ так хочется аккуратно поправить её, ещё раз коснуться. Но нельзя. Она должна играть свою роль. Роль обычной молоденькой официантки — может, слегка наивной. Она еще раз поднимает глаза на Кадзу. Он вернулся, но что дальше? Мэй хочет подольше задержать его рядом с собой и совершенно не хочет, чтобы он уходил. Даже более того — она боится, что пути их разойдутся. Как быть? У него своя жизнь… Наверняка он даже не знает, что ëкаи существуют, и знаком с ними только по глупым сказкам. От этой мысли сердце Мэй сжимает тоска. Но она никак не показывает своих истинных чувств, улыбаясь, когда Кадзу благодарит её за вкусное тофу.***
Наши дни.
Чем дольше Кадзу остаётся рядом с Мэй, тем больше вероятность того, что он втянет её в свои проблемы, чего бы ему совершенно не хотелось. Разве такой должна быть плата за помощь? Задача его была проста: Кадзу должен был доставить кое-какие документы одному человеку, а тот в обмен на это предоставит ему информацию о его родителях. Но не срослось. Проникнуть незаметно не получилось, и ему пришлось вступить в драку с охранником. Так он и получил ранение, и документы, конечно же, не достал. Такаши будет недоволен. Очень недоволен. От этой мысли Кадзу едва заметно качает головой. Выкрутиться. Ещё и не в таких ситуациях бывал. Что-нибудь да придумает. В комнату заходит Мэй — он не сразу замечает её — двигается тихо, бесшумно. Глядя на неё, Кадзу сразу же вспоминает свой сон. Та майко… Мэй предлагает ему позавтракать, и он не отказывается, потому что есть хочется сильно. Добрая, заботливая. Он еще раз благодарит её, слегка улыбается. На кухне смотрит на девушку, пока она занята готовкой, наблюдает за ней. В голове вновь возникает какой-то странный образ — маленькой рыжей лисы, которая внимательно смотрит на него выразительными янтарными глазами — глазами Мэй. Он сходит с ума? Кадзу дергает щекой. Или же все дело в самой Мэй? Она пробуждает у него непонятные сны и видения… Но только почему? Кадзу доводилось один раз сталкиваться со сверхъестественным — с ëкаем, в существование которых никто уже давно не верит. И он тоже не верил, пока не увидел все своими глазами. А потом повстречал человека, который и сам умеет то, что обычным людям не под силу — умеет колдовать, создавать различные магические образы. Кадзу ещё раз смотрит на Мэй, пока они едят тофу. Её глаза… Ему хочется узнать, разгадать, что скрывается в их глубине. «Кто же ты такая, Мэй?»