Южная провинция, империя Нойрë, шестнадцатый век.
Мэй остаётся на ночь в ближайшем постоялом дворе — сон её беспокоен. Она видит обрывки своих воспоминаний — и людей, которых она любила и которых потеряла. Сначала они живы, разговаривают с ней, широко улыбаются, но потом спустя несколько мгновений — лежат мертвыми на холодной земле. Кицунэ просыпается, широко распахивает глаза. Дышит тяжело, пытаясь успокоиться, прогнать прочь ужасные картины. Медленно поднимается на ноги. Мэй выходит на улицу, чтобы окончательно прийти в себя. Утренний свежий воздух бодрит, упорядочивает мысли. Внезапно тишину разрезает пронзительный крик, принадлежащий девушке. — Отпустите меня! Нет! — кицунэ напрягается, резко поворачивает в голову по направлению к источнику звука. Очередное отребье. Мир людей… В отличии от ситуации с тем постоялым двором, сейчас Мэй может вмешаться, может хотя бы попробовать помочь той девушке. Но это привлечет к ней внимание, вероятно, она раскроет свою истинную сущность. Это слишком опасно и слишком рискованно… Крик повторяется. Нет. Она не может и дальше просто стоять на месте, ничего не делая. Нет. Нельзя пройти мимо. Она должна что-то сделать. Мэй быстро заворачивает за угол. Тучный мужчина, одетый в грязные лохмотья, прижимает к стене хрупкую девушку, закрывая ей рот рукой, отчего она может лишь беспомощно мычать. Заламывает её руки, когда она пытается хоть как-то сопротивляться. — Заткнись, дрянь, — злобно шипит тот. Внутри кицунэ вскипает жгучая ярость и холодная решимость: — Эй, ты! — Мэй привлекает внимание к себе, и мужчина оборачивается, смотрит на неё непонимающим взглядом. — Эээ, ты кто такая? — действовать нужно быстро. Кицунэ вытягивает руку вперёд, концентрируется на своём желании. Ненависть, злоба и отвращение к этому жестокому миру в душе её усиливаются. С тонких пальцев срываются искры пламени, Мэй целится в глаза. И магия достигает цели. Мужчина, взревев от боли, мгновенно отпускает девушку, хватается за лицо. Истошно орет: — Ведьма! Ведьма! — Ну же, беги! — командует кицунэ. Девушка несколько мгновений стоит на месте, парализованная от страха, и Мэй повторяет уже громче: — Быстрее! И только тогда, когда та срывается с места, кицунэ превращается в лису, и со всех лап несется по направлению к лесу. Прочь, прочь! Как можно дальше от этих мест. Туда, где её не смогут отыскать.***
Наши дни.
Кадзу решает, что ему пора уходить — хватит уже пользоваться гостеприимством Мэй. Рана на боку болит при каждом его движении, и он едва слышно шипит от боли, пока девушка не видит. Ничего, до дома доберется. — Красивая, — зовет он Мэй.— Спасибо тебе за все. Мне пора. Она поворачивает голову в его сторону, взгляд её задерживается на его лице. На миг выражение янтарных глаз меняется. Всего лишь на один миг, но Кадзу удаётся уцепиться за эту эмоцию и разгадать ее. Она хорошо ему и знакома, и это… страх. Но от чего? — Твоя рана… — неуверенно начинает она, но парень перебивает её: — Нормально. Мэй опускает взгляд и после короткого молчания произносит: — Кадзу, если тебе вдруг понадобится помощь… — она замолкает на мгновение, — или же ты просто… захочешь выпить по чашечке кофе, то знаешь, где меня найти, — на губах её расцветает легкая улыбка. Парень в ответ задумчиво хмыкает. Интересное предложение. Какая-то часть его желает этого, желает вновь увидеть Мэй, провести с ней время. И желание это, а точнее его сила, удивляют самого Кадзу. Возможно тогда, когда он утрясет все свои проблемы… — Хорошо, — коротко отвечает. Мэй провожает его, и Кадзу уходит. Добирается до своей маленькой скромной квартирки на окраине города. Проходит в комнату, губы его плотно сжаты. Каждое движение по-прежнему отзывается болью в раненном боку, изнемождая. Парень пьет обезболивающее, чтобы утихомирить её. Спать хочется ужасно. Он засыпает почти мгновенно, но и на этот раз его вновь мучают странные сны. С участием Мэй. Теперь он сидит у костра в ночном лесу, и пламя бросает длинные тени на деревья за спиной. Рядом с ним двое крепких молодых мужчин. Он знает их имена — Сатоши и Масамунэ. И Мэй. Прижимается к нему. Долго смотрит на пламя и внезапно поднимается со своего места. Берёт в руки красивый расписной чёрный веер с рисунком дымчатой лисицы. Она приближается к костру и, повинуясь своему внезапному порыву, начинает танцевать. Двигается плавно, грациозно — словно она и есть само искусство. Тени за её спиной принимают различные очертания, и девушку с ног до головы окутывают сверкающие искорки. Волшебная. Прекрасная. Мэй завершает свой танец, смотрит на мужчин. Пламя отражается в её янтарных глазах, из прически выбивается прядь тёмных волос, и она быстрым невесомым движением поправляет её. — Удивительная. Красиво, как не бывает, — произносит Кадзу, смотря на неё с неприкрытым восхищением. Щеки девушки покрываются едва заметным румянцем. Вскоре картины сна сменяются, и он вновь видит Мэй рядом с собой, но только теперь — они вдвоем. Их спутники легли спать. Девушка прижимается к нему, и Кадзу крепко обнимает её, глубоко вдыхая цветочный аромат её волос. Она целует его — осторожно, нежно. И он отвечает ей тем же. Плавно, едва касаясь, проводит рукой по её спине. Близость её пьянит, дурманит сознание, и весь мир вокруг перестает иметь какое-либо значение. Сон его резко обрывается, и Кадзу просыпается. Мэй… Ему кажется, что все это происходило наяву. Чудится, что он до сих пор ощущает её теплое дыхание на своём лице. Эта жизнь… Словно и она тоже принадлежит ему. Вернее, принадлежала когда-то. Но подобное же… Невозможно? Или все же нет? Кадзу глубоко вдыхает, прикрывает глаза. Мэй, Мэй, Мэй… Имя её эхом звучит в голове Нет, ему нужно вновь встретиться с ней как можно скорее. Потому что в этой девушке — разгадка ко всему происходящему.