Империя Нойрë, шестнадцатый век
Сино-Одори помогает Мэй подняться, тихо шепчет ей слова утешения. Кицунэ делает глубокий вдох, опускается на валун. Быстрым движением смахивает слезы, стараясь успокоиться. — Ну же, не плачь, милейшая лис-сичка, — мягко произносит ëкай, — Что с-случилос-сь? — Мэй еле слышно всхлипывает и начинает свой рассказ. Сино-Одори слушает её внимательно, смотрит с сочувствием в опалесцирующих глазах. — Ох, ох, — срывается с уст подруги. Она в задумчивости молчит еще какое-то время, и произносит, — Идем с-со мной. Я убедила духов лес-са помочь тебе, — в глазах кицунэ загорается надежда, и она активно кивает, окончательно возвращая контроль над своими эмоциями. Мэй сделает все, что угодно для того, чтобы не превратиться в то чудовище, которое видела у водопада. — Спасибо, — благодарит она подругу и кланяется ей. Та лишь улыбается в ответ, обнажая ряд острых зубов. Сино-Одори жестом зовет её следовать за ней, и устремляется вглубь леса. Ëкай передвигается быстро, и кицунэ с трудом поспевает за ней, но принимать лисий облик боится — неизвестно, что может произойти. Вдруг назад вообще не сможет превратиться? Или это станет отправной точкой для её обращения в ногицунэ? Наконец, они приходят к нужному месту. Мэй делает глубокий вдох, пытаясь унять сбившиеся дыхание. Две пары глаз внимательно смотрят на неё — тэнгу и кодамы. Последний был выше ростом, чем другие представители своего вида, которых кицунэ довелось повстречать. В руках он крепко сжимает посох, а на голове его — венок из листьев, напоминающий корону. «Старейшина» — делает вывод Мэй. — Здравствуй, кицунэ, — хрипло произносит тэнгу, с интересом смотря на неё. — Здравствуйте. — Мы решить помочь тебе. На твой ладони печать в Нараку, мы не знать, что быть, если ты стать дикая лиса, — говорит кодама, и в мгновение оказывается рядом с Мэй. Посохом касается её руки. Это отзывается в ней волной сильнейшей боли, и кицунэ издаёт истошный крик. В груди нестерпимо жжет, силуэты ëкаев перед глазами начинают плыть, подергиваться туманной дымкой. Мэй видит мрачные тени, слышит неясный шепот. Но все это прекращается, стоит только кодаме убрать свой посох от неё. Он качает головой, переглядывается с тэнгу. — Мы можем лишь направить тебя, кицунэ, и замедлить процесс с помощью особых трав, — произносит ëкай-ворон, — Но справится с тем, что отравляет твою душу, можешь только ты. Мэй кивает… Её ждет сложная битва, ведь ей предстоит сражаться самой с собой. — Спасибо, — тихо говорит кицунэ, кланяясь в знак благодарности. И с этого дня и начались долгие дни, проведённые в медитациях, в поисках себя. Кодама помогал ей особыми, волшебными травами, тэнгу — медитациями, и несколько раз даже пробовал применить магию. Мэй пыталась вновь обрести гармонию, пыталась прогнать из своей души то глухое отчаяние, которое поселилось в её сердце. Избавиться от обиды на судьбу за то, что все это произошло с ней. За несколько недель Мэй стало лучше лишь не намного. Кошмары ей не снились, и кицунэ больше не видела ту злобную черную лисицу. Тёмное пятно на мордочке не стало меньше, оно осталось тем же. Кицунэ каждый день возвращалась к мыслям о Кадзу, скучала. От тоски ей хотелось выть: она не могла отпустить его. Не могла. Не могла двигаться дальше и просто ждать их встречи в следующей жизни. Мэй бы отдала все на свете, лишь бы еще раз увидеть его. И так к ней неожиданно приходит решение. Мэй воспроизводит в памяти черты его лица, улыбку, звук его голоса. Приподнимает руку, вытягивая её вперёд, делает движение пальцами. Прикрывает глаза, концентрируясь на своём воспоминании… И магии. Иллюзия срывается с тонких пальцев, и Мэй резко открывает глаза. Колдовство дается ей тяжело, она никогда не делала ничего подобного. Кицунэ видит Кадзу перед собой — ей хочется, чтобы он подошел ближе, крепко обнял её, прижав к своей широкой груди, а она бы вдохнула его запах опавшей осенней листвы… Мэй так хочет, чтобы он просто поговорил с ней — неважно о чем. Хочет, чтобы он, как всегда уверенно, сказал: все непременно будет хорошо. Она находит своё, пусть и нездоровое утешение, в иллюзиях. Хоть это и самообман. Но это позволит ей побыть с Кадзу еще раз, забыться, хоть на время спрятаться от реальности. Мэй хочет оживить иллюзию, заставить её говорить, но не получается. Силы её на исходе, из носа тонкой струйкой вытекает кровь. Она тяжело вздыхает и рывком опускает руку вниз. Прижимается спиной к шершавому древесному стволу, прикрывает глаза, и в её сознании вновь возникает образ Кадзу. Её магия грозится стать для Мэй врагом, превратив её в ногицунэ… Но что, если она сможет повернуть все в иную сторону? Мэй наклоняет голову набок. Что ж, попробовать стоит.17
7 августа 2021 г. в 19:52
Примечания:
Кодама* - в японской мифологии дух дерева или само дерево.
----
В этот раз тоже только линия прошлого, следующая глава будет посвящена уже настоящему)
Не забывайте нажимать на "подписаться", чтобы не пропустить выпуск новых частей.