Наши дни.
Бороться с демоном только огнём — не самая лучшая идея. Все же он — обитатель Нараки, поэтому менее уязвим для этой стихии. Мэй планирует только отвлечь его, а потом пустить в ход магию иллюзию. Огненный шар быстро достигает своей цели, попадая на одежду óни. Он хлопает по ней руками, пытаясь затушить. Мэй концентрируется, представляя себе иллюзию. Своих двойников. Пусть они окружат демона, и пока он будет гоняться за настоящей кицунэ, она нанесет ему смертельный удар. Но что-то ей мешает. Мэй не может сосредоточиться, где-то в глубине души чувство страха и вины неприятно скребется. Она пытается их прогнать, но получается плохо. Из-за этого Мэй допускает промедление, теряет драгоценное время. Óни мгновенно приближается, и на его отвратительной морде появляется довольная усмешка: — Я не собираюсь драться с тобой, кицунэ. По крайней мере, не сейчас, — говорит он, облизывая губы, — Я приготовил для тебя кое-что другое. В мгновение демон достает из-за пазухи какой-то мешочек. Она пытается отскочить в сторону, но ядовитая смесь все равно попадает на Мэй, и она невольно вдыхает её. Чувствует, как сердце её наполняется всепоглощающей болью и чёрным, необъятным отчаянием. Страх и чувство вины становится сильнее, и силы начинают покидать её. Мэй упорно пытается колдовать, создавая иллюзию, но она мгновенно рассыпается — недостаточно концентрации. Демон злобно смеется. — Одна ведьма любезно помогла мне создать эту смесь специально для тебя. Её эффект схож с проклятьем Кидзë*. Или ногицунэ, — янтарные глаза Мэй испуганно расширяются. Раньше она могла бороться с этим, остановить своё превращение в дикую лису. Но не сейчас. Не тогда, когда в дело вступила магия, — Тьма полностью отравит твою душу, и, когда это произойдет — я приду. И заберу у тебя то, что мне нужно, — последние слова óни говорит уже тише. Все перед глазами Мэй — словно в тумане. Демон бросает на неё последний взгляд, улыбается. И уходит. Она проиграла. Óни легко перехитрил её. Глупая, глупая кицунэ. Хотела спасти Кадзу, но вместо этого сделала только хуже. Навлекла на его и остальных еще большее несчастье. Она такая слабая. Она приносит за собой только беды. Так было всегда. С самого её рождения и на протяжении пяти веков. Вся боль, сокрытая в глубине ее души, рвется наружу. Мэй падает на пол, низко опуская голову. Руки её трясутся, к горлу подступает удушливый комок. По щекам кицунэ ручейками стекают слезы, плечи вздрагивают от горьких рыданий. Где-то в глубине души она понимает, что всему виной óни, но Мэй не может вернуть контроль над собой. Она так и остаётся сидеть здесь, в пустой комнате заброшенного дома, не в силах пошевелиться.***
Наши дни.
Кадзу поспешно поднимается с пола. Все тело ломит, голова раскалывается на части. Он коротко трясет ею, приходит в себя. Мэй. Где она? И не менее важный вопрос: где óни? Кадзу быстро осматривается в поисках предмета, который подошел бы на роль оружия. Все же с пустыми руками он мало чем сможет помочь его неведьме. Вдобавок проклятый óни ещё и толстокож. Из размышлений его выдергивает тихий плач, доносящийся до его ушей. Мэй? Недолго думая, Кадзу идет по направлению источника звука, и видит неведьму, сидящую посреди комнаты. Она плачет, низко опустив голову, плечи её подрагивают. Кадзу неожиданно ощущает, как на него самого непосильным грузом наваливаются все беды и несчастья двух прожитых жизней. В этой комнате все пропиталось отчаянием, оно буквально висит воздухе. Óни? Парень уверен, что это его лап дело. Но только его нигде не видно, и, кажется, он и вовсе покинул этот дом. Мерзкий… Что он сделал с Мэй?.. Она никак не реагирует на присутствие Кадзу. Он осторожно подходит ближе, медленно опускается на пол рядом с ней. Мэй даже голову в его сторону не поворачивает, сидя в прежней позе и безутешно плача. Кадзу берёт её за руку, стараясь таким образом привлечь её внимание. Мягко произносит: — Мэй… — в ответ тишина, — Мэй. Неведьма, — он зовет её уже громче. И, о, чудо, она реагирует. Поворачивает голову в его сторону, смотрит на Кадзу затуманенными янтарными глазами. Кажется, она его не узнает. Неожиданно в голове Кадзу возникает мысль, что будь здесь Такао, то он непременно бы нашел выход из ситуации. Но парень поспешно прогоняет её прочь, напоминая себе, что Такао здесь нет и не будет. Потому что он… Мёртв. От этого осознание сердце болезненно сжимается, душевная боль накатывает с новой силой, но Кадзу удается сдержать её, не потерять контроль над эмоциями. Это все проделки демона. — Мэй, это я, Кадзу, — тихо произносит он, подвигаясь ближе, — Узнаешь? В её янтарных глазах мелькает странное, непонятное для него выражение. Она опускает глаза в пол, и неподвижно сидит так несколько мгновений. А потом внезапно превращается в лисицу с пятью хвостами. Издает наполненный болью вой, и срывается с места. Кадзу пытается остановить её, ухватить, но она куда быстрее, чем он. Она покидает дом, и парень видит, как Мэй скрывается по направлению к лесу. Хочет догнать её, но Кадзу быстро теряет её след. Отчаяние скребет душу. Что ему теперь делать? Как найти неведьму?.. В таком состоянии она может натворить, что угодно. Руки его сжимаются в кулаки. Óни… Он обязательно заплатит за то, что сделал. Уж Кадзу об этом позаботиться. Не найдя решения лучше, он возвращается в заброшенный дом. Хочет найти хоть какие-то зацепки для того, чтобы понять, что именно произошло. Но ничего, кроме телефона Мэй Кадзу не находит. Экран его разбит, но несмотря на это, он все равно работает. Хоть что-то хорошее. Потому что можно связаться с кем-то, кто в силах помочь. Несколько сообщений от Сино-Одори. Кадзу задумчиво хмыкает. Значит, паучиха все еще жива. В прошлом она всегда была на стороне Мэй. Они дружили. И, по всей видимости, дружат до сих пор. Проблема в том, что связи здесь нет. Кадзу берёт в руки её телефон, прячет его в карман. И после этого покидает заброшенный дом, направляясь в сторону города.