***
Последнее расследование, над которым они вместе работали, привело их к обществу андроидоненавистников. Те как раз разрабатывали новый вирус, конечный вариант которого должен был бы повышать температуру циркулирующего в корпусе андроидов тириума до критической отметки и испарять его, тем самым выводя их из строя. В планах этих инициативных деятелей было распространение данного вируса по всему миру и полное уничтожение ненавистных им машин. Слишком грандиозное стремление для кучки недопрограммистов, но во время ареста им всё равно удалось передать начальную версию вредоносного кода RK900. Гэвин чуть не пристрелил каждого на месте, но его вовремя остановил Коннор, помогавший напарникам при задержании. — Детектив Рид, опасность уничтожения отсутствует. Обращение в «Киберлайф» также не требуется, система RK900 способна самостоятельно провести полную проверку и очистку от вируса примерно за 17–20 часов. Должен вас предупредить, что в этот период времени некоторые функции Ричарда станут недоступны, а также может наблюдаться незначительное повышение температуры тириума, потребуется его восполнение. — Да я каждого из этих мудаков по винтику разберу, они будут писать коды своих дерьмовых программ на стенах камер ближайшие лет 30, я… — Детектив, всю остальную работу по делу закончим мы с лейтенантом, вам следует отправиться к капитану и объяснить сложившуюся ситуацию. Рид спешно поблагодарил Коннора, подхватил напарника и помчался в участок. Уже там он на ходу убедил (чуть не полез драться) Фаулера, что должен присмотреть за RK900, пока тому не станет лучше. Фаулер, конечно, без проблем (наорал на него) отпустил обоих на день.***
— Ричи… — Рид обнаружился неподалёку, стремительно подлетел к андроиду, присел рядом и взял за руку. — Ты как? Тебе нужен дополнительный тириум? Болит что-нибудь? — Я… не… — Не чувствуешь боли, да-да. А я не лучший детектив в городе. Что? Только попробуй сейчас сказать... Рич! Диод андроида загорелся цветом раскалённого металла, скин почти полностью деактивировался, и, что самое пугающее, взгляд его таких живых глаз застыл, будто заледеневший. — Так, я звоню Коннору. Мужчина уже было поднялся с места и отпустил руку Ричарда, но тот вдруг слабо перехватил его запястье, а потом посмотрел настолько печальным и умоляющим взглядом, что Гэвина будто пригвоздило к месту. Андроид прерывающимся на помехи старого радио голосом произнёс: — По... будь… — Буду. Гэвин прилёг рядом, поцеловал андроида в лоб и осторожно обнял. В другой ситуации он бы сказал, что тот слишком горяч, но сейчас температура его корпуса скорее вызывала неприятные опасения, чем настраивала на глупые шутки. — Ты точно сам справишься? Ричард слабо кивнул. — Тебе нужны условия для погружения в гибернацию? Снова кивок. — Тогда слушай сказку, — после секундных раздумий начал Гэвин, понизив голос. — Жил-был крот по имени… Кевин. Это был очень крутой крот, он гулял сам по себе и ни с кем не дружил. Остальные кроты завидовали его крутости, поэтому старались с ним не пересекаться. А если кто-то по незнанию хотел к нему приблизиться, то он тут же показывал свои когти и зубы. Большую часть своей жизни Кевин провёл под землёй, только изредка вылезая на поверхность. Он не видел или никогда не обращал внимания на солнце, небо, звёзды, ему и так было комфортно в своём маленьком мирке. Но однажды, во время одной из своих редких вылазок, он заметил неподалёку размытые очертания чего-то круглого и жёлтого. «Это солнце», — догадался Кевин. С тех пор он каждый день возвращался на это место и подбирался к своей находке всё ближе и ближе. Во всём нечётком мире вокруг это солнце казалось для Кевина самым ясным ориентиром, потому он совсем не замечал, что сделано оно было из пластика, искусственное, ненастоящее. Маленькому зверьку не было до этого дела, ведь солнце стало для него близким и родным. Тогда-то Кевин и понял, что остальные кроты ему не завидовали, им было, в общем-то, всё равно, просто никому не хотелось иметь с ним дел. Но всё вокруг перестало иметь значение, когда у Кевина появилось его солнце. И хоть оно не грело и не излучало света, для того крота оно было самой яркой и важной вещью в жизни. Ричард закрыл глаза, температура его корпуса заметно снизилась, диод больше не горел так ослепительно ярко, а скин почти полностью восстановился, только кое-где ещё просвечивались белые пятна. Гэвин же всё продолжал на ходу сочинять свою историю и, слегка касаясь, гладить андроида по волосам. В конце концов мужчина умолк, ещё немного полюбовался умиротворённым видом андроида, а затем едва слышно прошептал: — Спи, моё пластиковое солнце, тебе тоже иногда нужно отдыхать.