***
Затылком ощущая лёгкое дуновение ветерка, который принялся по-хозяйски разгуливать по столу, Влад чувствовал, как силы постепенно покидают его, но это ощущение было приятным. Он сладко потянулся на стуле и в который раз за эти несколько минут громко зевнул. Шторы легко подрагивали, и через окно в комнату лился блеклый лунный свет, который, доходя до Влада, смешивался с тёплым огнём лампы, танцуя на потолке только им двоим известный танец. Астэр, сидящий перед ним, скрупулёзно рассматривал лежащие на столе книги. Он то и дело поглядывал на раскрытое окно, когда очередной порыв ветра заставлял его съёживаться, но Морок осознанно не обращал на это внимание. Он его не закроет. Сколько не проси. Не закроет. Влад тоже то и дело пытался погрузиться в недра своего пиджака, чтобы найти там такое сейчас нужное телу тепло, но душа требовала этого ветра так, будто без него сердце остановится, прервав ту мелодию, которая длится уже не один век. Но не страх перед этим заставлял Морока, уже который час сидеть под раскрытым окном. Ветер доставлял Владу умиротворение, которое он так долго искал, в котором так нуждался. Ненароком он вспомнил её. Влад попытался отогнать эти мысли, зарывшись снова в раскрытую перед глазами книгу, но безрезультатно. Он не мог выкинуть из головы тот лучистый смех, сладкий аромат жасмина, заполонивший сначала его ноздри, а потом впитавшийся во всё тело, после их хоть недолгого, но крепкого объятия, мягкий взгляд, показывавший ту Варю, о которой он даже и не догадывался, просящий у него прощения. Почему именно о ней он должен сейчас думать? Какой смысл в это вложен? Зачем ему так необходимо дорисовать ту картину в своей голове? Ветер снова пощекотал шею. Стало невыносимо. Влад закрыл окно. Астэр облегчённо вздохнул, пока всё его тело пронзила дрожь от давно позабытого ощущения тепла. — Сделаем перерыв, — безразлично сказал Морок, проходя мимо друга. — С удовольствием, Влад, — ответил Астэр, откинувшись на спинку стула. — Конечно, это увлекательное дело, но за несколько часов мы успели перевести лишь семнадцать страниц. Слушая об их в настоящий момент скудных достижениях в переводе древне-сказочного текста одной книги, Влад по очереди открывал ящики на их с Алисой и Доспехами маленькой кухне, не теряя надежду найти что-нибудь съестное. Поняв, что эта затея не принесёт никаких плодов, в прямом и переносном смысле, Морок устало плюхнулся на диван. — Какой смысл в кухне, если на ней ничего нет?! — На самом деле, это пережиток прошлого, ведь сейчас все питаются в столовой, — подходя ближе, произнёс Астэр. — Кухни остались ещё со времен, наверное, когда Василиса Васильевна здесь училась. В некоторых комнатах их уже поубирали, а здесь, — он обвёл глазами чердак, — думаю, поставили для вашего же удобства. Столовая от чердака достаточно далеко… — Всё равно смысла в этом мало. Еды нет. Астэр, решив удостовериться в этом сам, заглянул в один из ящиков и ему этого хватило, чтобы не заглядывать в следующие. Он сел в мягкое кресло рядом с Владом, слушая, как в тишине раздаётся тихое завывание ветра, который снова хочет ворваться к ним через окно. Астэр съёжился. Хорошо, что оно закрыто. — Кстати, профессор Звездочёт о тебе говорил, — произнёс Астэр, внимательно наблюдая за своим другом. — Сказал, что ты ему понравился. — Значит, с оценками по его предмету мне повезёт, — усмехнулся Влад. — А, к слову, что он вообще преподаёт? — Магические артефакты. Причём очень интересный предмет. Не смею скрывать, что именно из-за него я и стал аспирантом, — чуть тихо проговорил Астэр. — У самого Звездочёта в коллекции насчитывается около ста магических артефактов, например: плащ-невидимка, ларец бесконечности, самоцвет преображения, волшебный колокольчик, даже остались волшебные палочки и скипетры со времен нашего текста, наверное, а ещё… — Самоцвет преображения?! — неожиданно воскликнул Морок и в одно движение сел на краю дивана. — Что это? Со слегка испуганным и в то же время удивленным лицом, Астэр неуверенно ответил: — Самоцвет преображения — это артефактный маг, то есть магический артефакт, способный менять истинный облик вещей с помощью иллюзии. — Даже облик человека? — встревоженно спросил Влад. — Думаю, да… Влад ещё с минуту пронзал Астэра страшно-серьезным, даже испытывающим взглядом, от которого в воздухе настолько резко повысилась температура, что больше всего хотелось сейчас снова открыть окно, чтобы холодный воздух заполонил уже начинающие пустеть лёгкие. Освещённые лишь блёклым светом ламп, голубые глаза напротив приманивали к себе, а позже не хотели отпускать. Вырваться из их ловушки было невозможно. Казалось, эти глаза проникали в саму суть, рылись в памяти, царапали сердце, выворачивали душу наизнанку лишь для того, чтобы осознать что-то для себя, важное и до этого неизвестное. Астэр смог наконец-то выдохнуть с облегчением, только когда Влад резко встал с мягкого дивана, освобождая друга от этой мучительной пытки. Он молча прошёл в свою комнату и пробыл там достаточно долго, как показалось Астэру в тот момент, потому как напряжение, застывшее в воздухе, не давало возможности трезво оценивать пролетающие секунды, а то и минуты. Влад вышел из своей комнаты с мрачным до ужаса видом, но как и всегда от него веяло холодной уверенностью. То, что он сейчас сделает — обдуманное и верное решение. Он так считает. Нет. Он это знает! Морок снова сел на диван, задумчиво перебирая золотую цепочку в руках. Астэр затаил дыхание. Ещё хоть одна минута в этой гнетущей тишине, и он сойдёт с ума. В эту же секунду Влад резко повернулся к нему, и от неожиданности Астэр вздрогнул и, всё же сдержав испуганный возглас, судорожно сглотнул. — Помнишь, я тебе сказал, что это мой Волшебный телескоп? — спросил Морок, приподнимая подвеску и неотрывно смотря на Астэра, который не в силах что-либо сказать лишь кивнул головой. — Так вот… я соврал. Зарождённый несколько минут назад под нервный звук шагов в собственной комнате план требовал от Влада этого. Ему был необходим тот, кто знает профессора Звездочёта, возможно, лучше, чем тот знает самого себя. Он рассказал Астэру события того вечера. То как он увидел кого-то в палатке, как начал с ним бороться и как в итоге потерпел поражение, но был награждён поощрительной наградой за участие в виде Волшебного телескопа. Морок никак не зацепил дело об убийствах, в которых он выступает детективом, и лишь упомянул те сплетни, которые до сих пор гуляют по коридорам колледжа о неком маньяке — это и стало его мотивом. Влад в рассказанной истории был лишь пареньком, из сотни таких же в колледже, возжелавшим стать местным героем и потому влезшим во что-то, кажущееся с первого взгляда неправильным. Преподносил Морок это в такой же манере, но, понимая, что всё же Астэр за это время хоть не целиком, но знал, каков тот на самом деле, добавлял что-то от себя самого, отходя от удобного для истории образа. Это, конечно же, не могло не убедить его доверчивого друга поверить в правдивость сказанного, но на самом деле Влад ожидал немного другой реакции. В его голове, такой как Астэр — преданный не только своему делу, но и своему наставнику, о котором всё это время столь лестно отзывался — должен был с первых слов, насколько позволял его внутренний пацифист и дипломат, неумело взбунтоваться, пытаться опровергнуть каждое его высказывание, убеждать Влада в обратном — Звездочёт не виноват. И в этом самом порыве Морок бы и выведал всё то, что его сейчас интересует. Но вместо этого Астэр изредка задумчиво отводил глаза и спокойно слушал Влада с лицом, лишь немного выражавшим удивление. — Он взял кое-что из палатки, — сказал Морок. — Вроде бы книгу, но в темноте ничего невозможно было разглядеть. — Книгу?! Как она выглядела? — неожиданно строго спросил Астэр, слегка привстав. — Говорю же, в темноте было не разглядеть! В гостиной стало очень душно. Опять было нечем дышать, а голова желала заболеть. Астэр не выдержал и настежь открыл окно. Сильный порыв ветра, наконец-то не встретивший на своём пути преграды, смахнул одним рывком со стола все исписанные затейливым и размашистым почерком бумаги. Влад не обратил на это внимание. Его взгляд был прикован к спине Астэра, тяжело опиравшегося на подоконник. Он разглядывал темно-синее небо, облака в котором плавно очерчивали луну, давая возможность любоваться ей, как всепризнанной хозяйкой ночи. Понять, что испытывал в этот момент его друг, Морок не мог, как бы ни хотел, потому что был далёк от этого. Удивительно, но за все прожитые триста сорок лет, он ни разу не сталкивался с тем, что близкий ему человек оказывался кем-то вроде злодея. Может, потому что злодеем всегда был лишь он? Или потому что у него никогда и не было близкого человека? — Трудно поверить, что профессор Звездочёт на это способен, — тихо произнёс Астэр, медленно оборачиваясь снова к Владу, — но если ты действительно уверен в этом, то… я верю тебе. Снова лёгкое прикосновение ветерка, поначалу показавшееся Мороку приятным и ласковым, но всё же каким-то другим и чужим. Влад глядел на освещенный лунным светом силуэт Астэра, пытаясь рассмотреть его лицо. Показалось ли ему, что в его глазах играют некие огоньки, или это всего лишь свет от лампы отражается в его очках? Ветер подул снова. Ледяной, отрезвляющий, он вывел Влада из собственных мыслей. — Почему ты веришь мне? — спросил Морок, подходя ближе к Астэру. — Ты как никто другой знаешь, как я бываю не прав, вспомни хотя бы тот спор про… Уже подойдя ближе, Влад всё же смог рассмотреть лицо Астэра. Лицо выражавшее ничем неподдельную грусть и скорбь за своего наставника — человека, который привёл его в Волшебный колледж, обучил его всему, что знал сам, который помогал все эти годы идти к своей мечте и не отступать назад. Влад замер, понимая, что показавшиеся ему издалека огоньки оказались просто блестящими от слёз глазами. — Я верю тебе, потому что ты мой друг, — сказал Астэр, глядя Мороку прямо в глаза. — Мой единственный друг… Он уже не мог сдерживаться, и по щеке покатилась слеза, а за ней ещё одна и ещё. Тишину заполнили тихие всхлипы, позже перешедшие в жалобный плач. Влад, не решаясь что-либо сказать или сделать, растерянно стоял, смотря, как Астэр надрывается от плача, как маленький ребёнок. Он понимал, что ему стоит предпринять, но колебался, боясь сделать только хуже. Морок робко положил ладонь ему на плечо и уже собирался заговорить, как Астэр прильнул к нему всем телом. Слёзы капали на пиджак, оставляя на месте мокрое пятно, пока Влад аккуратно похлопывал друга по спине. Ветер всё ещё обдавал ледяным холодом, от которого не спасало даже крепкое, и из-за этого тёплое, объятие. Позже, подытожив все факты, друзья составили собственный план. Астэр, отбросив печаль и какие-либо сомнения, уверенно твердил, что Любава может быть в серьезной опасности и что они обязаны что-то предпринять. От того плачущего ребёнка, каким он был несколько минут назад, не осталось ни следа, а вместо него в комнате был твёрдо настроенный действовать человек, которого, казалось, ничто не могло остановить. Влад поначалу удивился такой смене настроения и его это немного напрягло, но, вспомнив, как Астэр иногда бывает крайне амбициозным, особенно, если дело касается учёбы, расслабился. — С какой стати я должен защищать Любаву, пока ты шпионишь за Звездочётом? — недоверчиво спросил Влад. — Потому что я аспирант профессора, и то, что я буду находиться с ним рядом, не вызовет никаких подозрений, — сказал Астэр, поправляя очки. — А ты точно сильнее меня, поэтому Любаве с тобой будет безопаснее. Влада пугал не столько этот план, а то, как Астэр быстро, холодно и расчётливо его придумал. Невозможно было поверить, что он может таить у себя в голове не только знание почти обо всём в Сказочном и не только мире, но и нечто устрашающее, как, например, срочный план по поимке предполагаемого маньяка. Они разошлись, когда стукнула почти полночь, и теперь Морок стоял один посреди темной гостиной. Лампа уже не горела, и свет исходил только из открытого окна, к которому Влад медленно приблизился. Двор был пуст, и лишь вдалеке, где-то там, на площади фестиваля, всё ещё были слышны голоса учеников, оставшихся до поздней ночи поразвлекаться на ещё не закрытых аттракционах, закрывая глаза на грозный комендантский час. Влад вытянул одну руку в окно, чтобы удостовериться — ветра больше нет. И с ним же пропало умиротворение и спокойствие.***
Праздник начался ещё задолго до самого начала Большого концерта. Ученики, не боясь позднего часа, разгуливали по улицам, во весь голос распевая бесконечно долгую песню. Они плыли вперёд, окружённые светом фонарей, и с наполнявшей их до краёв беспечной лёгкостью звали других последовать за ними, поделиться друг с другом частичкой счастья, разделить веселье между собой. Ярмарочные домики отрабатывали последние свои часы в этом году, а аттракционы и другие развлечения обслуживали последних посетителей и закрывались. Все спешили к концертной площадке, на которой уже вовсю гремела музыка, ведь начались танцы. Артисты на сцене сменяли мелодию за мелодией, за которыми зачарованная площадь сменяла движения за движениями. Но сейчас, даже не смотря на праздник, «Сказочный патруль» не мог позволить себе просто расслабиться и наслаждаться атмосферой торжества. Алёнке было труднее всего себя сдерживать, чтобы не позабыть про всё и не ворваться в эту весёлую толпу, проведя всю ночь в этом окрыляющем танце. Но как и всегда серьезная и целеустремленная Варя сдерживала её пыл. Подруги, делая вид, что слишком заняты собственными напитками, внимательно наблюдали за учениками, ожидая оговоренного знака. — Ну, скоро они там? — Потерпи, Алёнка! Ты же знаешь, что они сейчас делают… — шёпотом ответила Варя, услышав, как артисты заиграли новую песню. Пока на сцене царила атмосфера праздника, за кулисами в пот и кровь трудились другие ученики, удостоившиеся чести организовать сам концерт. Артисты, визажисты, ведущие, механики, звукорежиссёры смешались в единую толпу, в которой и затерялись Маша и Герман. — Нам туда, — указывала дорогу Маша, пока друг сзади тащил огромную тележку, заполненную всяким оборудованием. Приятели, переодевшись в неподходящую им рабочую форму, уверенно и почти не скрываясь, протискивались сквозь оживлённую толпу. Они уже сталкивались с множеством знакомых лиц, и до сих пор их никто не узнал, но всё же действовать приходилось осторожно, не делая необдуманных поступков и не привлекая к себе ненужного внимания. Медленно продвигаясь вперёд, Маша видела их конечную цель. Подав жестом знак Герману приготовиться, они подошли к стойке аппаратуры, за которой неотрывно и внимательно наблюдали несколько учеников. — Что нужно? — сказал один из них, самый высокий, не отворачиваясь от экранов, за которыми наблюдал за сценой. — Любава попросила заранее установить её аппаратуру, — негромким, но чтобы её всё же услышали, голосом ответила Маша. — Скорее приказала, чем попросила, — гнусавым голосом сказал круглолицый, сидящий на пульте, на что все стоящие рядом засмеялись. Герман и Маша просто улыбнулись. — Устанавливайте, но быстро, — снова сказал высокий. — И не повредите там ничего. Герман подвёз тележку ближе, пока Маша, сев на корточки, вставляла кабели в нужные разъемы. — А разве не Кика с Настасьей должно были её устанавливать? — равнодушно спросила девушка рядом, на что Маша и Герман многозначительно переглянулись. — У них другие дела… — сказал Герман и нажал на нужную кнопку. Бесшумно ступая по зеркально-чистому полу, Снежка тихо подпевала звучавшей где-то во дворе песне. Кажется, её поёт группа учеников, спешивших на концерт. Интересно, а они с девочками успеют потанцевать? Она бы с удовольствием сейчас потанцевала, особенно с Васей, или съела бы мороженое. Не закрылся ли уже тот магазинчик с таким вкусным мороженым? Однообразно грохочущие звуки сзади не утихали. Снежка, предусмотрительно оглядевшись, шёпотом сказала: — Герман, я тебя слышу. Можешь идти немного потише? — Я стараюсь, но из-за горшка ничего не видно, — раздался голос сзади. — Просто иди за мной, и попытайся не шуметь. — Легко сказать, Маша, — сказал Герман и измученно добавил: — И почему я на это согласился? Снежка уже собиралась ответить, но в коридоре послышались шаги. На этот раз это был не Герман, и волшебница сразу поняла кто это. По голосам, последовавшим после. — Да не может быть такого… — Да я те отвечаю, сама видела тот разгромленный прилавок. Она краем глаза убедилась, что два горшка с большими зелёными растениями мирно стоят друг за другом, и, выдохнув, направилась в ту сторону, откуда доносились приближающиеся звуки. Из-за угла вышли две фигуры и, не успев притормозить, врезались в крошечную Снежку, повалив до этого катящуюся тележку. — Ой, простите, — сказала волшебница, потирая ушибленное место. — Смотреть надо куда прёшь, — сказала Кика, тут же спохватившись собрать оборудование, валявшееся на полу. — Наряды у вас такие сказочные… Тоже на концерт идёте? — Мы аппаратуру Любаве везём, а это, — Настасья демонстративно оттянула надетую кофту, — рабочая форма. — О, так это значит, что Любава сегодня тоже выступает? — Ага, поэтому, — сказала Кика, которая быстро загребла всё снова в тележку, — не мешай. Подруги горделиво обошли Снежку с двух сторон, по очереди задевая её плечами, на что та никак не отреагировала. Волшебница, не оборачиваясь, лишь задумчиво произнесла: — Так вот почему Любава тогда говорила про проверку звука в актовом зале… Любавины приспешницы озадаченно обернулись к Снежке. — В смысле? — спросила Настасья. — Любава сказала, что хочет проверить своё оборудование, поэтому пошла в актовый зал, он как раз сейчас свободен, — обернувшись уже к ним, сказала Снежка, любуясь, как меняются в лице её собеседницы. — Да мы сотню раз уже это оборудование проверяли, — раздражённо проговорила Кика. — Если Любава хочет — значит, так надо, — вмешалась Настасья и тяжело покатила тележку в обратную сторону. — Ой, девочки, давайте я вам помогу, — сказала Снежка и сама схватилась за тележку. — А то из-за меня вы так задержались… Две подруги злорадно переглянулись и, бросив свою рабочую форму на голову Снежке, направились вперёд, весь путь оставляя ту позади. И пока они разговаривали между собой, явно не стесняясь, что кто-либо может их услышать, светловолосая волшебница украдкой смотрела, как сзади продвигаются Маша и Герман. Актовый зал оказался предусмотрительно недалеко, так что собравшаяся компания быстро добралась до него. Открыв массивные деревянные двери, Настасья и Кика зашли первыми. Опускаясь всё ниже, к первым рядам, свет, лившийся из коридора, плавно тонул в поглощающей его тьме, и, когда уже стало невозможно разглядеть ступеньки под ногами, девочки застыли. — А почему здесь так темно? — осмотревшись, сказала Настасья, как вдруг весь свет вовсе пропал. Подруги в отчаянном крике рванули обратно к двери, спотыкаясь и чуть ли не падая, и обнаружили, что та заперта. — А ну выпусти нас! — потребовала Кика, кулаками стучась в деревянную поверхность, пока рядом её подруга тряслась от страха. — Я не могу… — ответил спокойный голос за дверью. — Почему?! — Сквозняк закрыл дверь, и она захлопнулась, и теперь я не могу её открыть, — объяснила Снежка, надрывая голос, чтобы её услышали не только сквозь дверь, но и сквозь крики. — Я пойду, позову кого-нибудь на помощь, а вы не уходите! Настасья и Кика ещё долго барабанили по двери, пытаясь то ли выломать её, то ли привлечь внимание, но, к их огромному сожалению, весь Волшебный колледж сейчас находился далеко от их места заточения. Единственными, кто их слышал, были Маша, Герман и Снежка, которые всё дальше и дальше отходили от покрытой толстым слоем льда деревянной двери актового зала. Шум толпы, смешиваясь с громкой музыкой, оглушал. Вдобавок к этому появилась невыносимая духота из-за большого количества людей, и было почти невозможно дышать. Находиться здесь становилось всё труднее и труднее, но насколько это было тяжело, настолько это было и необходимо. Алёнка нетерпеливо озиралась по сторонам, то и дело привлекала ненужными поворотами головы внимание, на что Варя делала ей негромкие замечания, хотя и сама была уже не в силах здесь стоять. Подруги невольно стали переживать, не пошёл ли их план крахом. Каждая мучительная секунда в ожидании, перерастая в минуты, становилась пыткой для двух юных голов, влезших в трудную ситуацию, в которой на кону стоит их уже ставший близким друг. Алёнке уже давно расхотелось танцевать, а особенно снова пить этот яблочный коктейль. Она только и делала, что бегала взглядом, внимательно рассматривая то напряжённое лицо Вари, то тот самый проход, который вёл за кулисы. Хотелось действовать прямо сейчас, не дожидаясь друзей. Самой выяснить всё. Просто стоять без дела это выше её сил. И хотя Варя говорила, что на них лежит большая ответственность и что от них двоих зависит успех операции, Алёнка этого пока что не чувствовала. Да и как возможно это почувствовать, если стоишь на одном месте уже час? Волшебница от скуки стала играть с лежащим на земле камушком, пародируя футболистов, которых когда-то видела в телевизоре. Она вообразила себя на огромном футбольном поле. Оно уж точно было больше, чем поле в её прошлой школе в Мышкине, раза в три, а то и в пять. Конечно, такая юная футболистка, вышедшая в первый раз на такое огромное поле, не в силах удержать волнение или трясущиеся ноги. Стоит ли ждать болельщикам гола? Наверное, нет… Но постойте, что это?! Что это за феноменальные движение? Что это за точные передачи? Словно волна, она обтекает своих соперников, не позволяя выхватить её мяч. Финт за финтом. Хозяйка этого поля движется только вперёд, только к воротам, в которых самый внимательный вратарь на свете беспрестанно следит за каждым её движением. Она делает резкий поворот влево. Удар правой ногой по мячу. И… Гол! Трибуны разрываются аплодисментами. Все только и могут, что восклицать: «Алёнка! Алёнка! Алё…» — Алёнка! Ты что делаешь?! — закричала в лицо подруги Варя. — А? Что? Что я делаю? Я… — растеряно озиравшись по сторонам, Алёнка пыталась быстро найти какую-то отговорку, которая наверняка окажется до безумия странной, но всё же спасёт её от гнева подруги. Сначала она заметила, как кто-то потирает покрасневшую от чего-то щёку, но позже её взгляд приковало белоснежное лицо. То самое, которое они так любили и которое так долго ждали. — Снежка! Алёнка радостно затрясла Варю за плечи, но та смотрела совершенно не в ту сторону, а куда-то за её спину. — Варя, очнись! — произнесла Алёнка, размахивая руками перед лицом подруги. — Там Любава… — рассеяно сказала Варя. — Так это же хорошо, значит, всё по плану! — Она с Мороком… — Что?! Алёнка резко обернулась, проследив за взглядом подруги. Любава стояла у самого входа на площадь, крепко обхватывая двумя руками Влада за локоть. Она что-то щебетала ему почти на ушко в то время, пока он внимательно озирался по сторонам, будто пытаясь что-то найти. С одной стороны казалось, что Мороку все равно на то, кто сейчас повис на нём и что пытается ему сказать, но с другой — тот мило улыбался на каждое слово своей спутницы и тех самых рук и не отбрасывал. — Ух ты ж ёжики… Варя нервно развернула подругу снова к себе. Алёнка следила, как её глаза бегали в разные стороны и как она снова и снова смотрела на Любаву с Владом, а потом оборачивалась, чтобы посмотреть на Снежку. Нервозно постукивая ногой по земле, Варя быстро пыталась придумать выход из данной ситуации. — Итак, слушай, — наконец-то сказала она. — Я сейчас подхожу к Любаве с Мороком и всеми силами пытаюсь отцепить их друг от друга, а ты тем временем берешь Трулию, — Варя вложила в руки подруги цветок, бережно обёрнутый в бумагу, — и действуешь по плану. — Но мы ведь должны были вместе… — Чтобы всё получилось, Любава должна остаться одна! Не сказав больше ни слова, Варя направилась к входу. Она обернулась ровно один раз, чтобы убедиться, что Алёнка не застыла на месте, а всё-таки собралась с силами и пошла в договорённое место. Увидя то, что хотела, Варя немного успокоилась — одна причина её волнений пропала, но оставался ещё длинющий список дел, с которыми она должна справиться за этот вечер. Это немного тревожило, но не выводило из равновесия. Варя на самом деле не отрицала того, что их затея может обернуться фатальным и непоправимым крахом, но для себя она решила, что главное в жизни — твёрдый настрой, уверенность в себе, в деле и в товарищах. Так что относительная ответственность за всё дело, которое она передала Алёнке, её ничуть не пугала. Варя верила, что подруга справится с этой задачей, используя все свои сильные стороны, которых у неё предостаточно. Быстро продвигаясь вперёд сквозь толпу, задевая плечом зевак, которые не удосужились отойти, Варя вскоре оказалась прямо перед Любавой и Владом. Парень посмотрел на неё с нескрываемым интересом, пока его спутница разочаровано заканчивала свой монолог. Любава медленно обвела Варю презирающим взглядом, всё ещё держа на лице милую улыбочку, и остановилась на её лице. — Здравствуй, Варя, — уныло сказала Любава, но в момент изменила тон на более сахарный. — Вижу, ты подружек своих потеряла? Прости, мы их не видели… — Не ожидала встретить тебя здесь… Влад, — сказала Варя, поворачивая голову к парню. — Неужто решил потанцевать? — Я не танцую, Колючка, — спокойно ответил Морок, немного щуря глаза. — О, правда?! А я вот припоминаю наше с тобой выступление. Что же ты тогда делал, если не танцевал? — усмехнувшись, сказала Варя. — Тогда это было необходимо! — А когда ты сам захочешь потанцевать? — Когда артисты перестанут петь под глупую электронную музыку, и наконец-то возьмут в руки настоящие инструменты, — процедил Влад. — Но жаль, что в этом веке такое случается крайне редко, а поэтому я не танцую! Влад и Варя с минуту сверлили друг друга пристальными взглядами. Волшебница улыбалась тому, насколько быстро смогла вывести Морока из себя. Она считала, что это лишь его талант, но, видимо, природа не обделила и её. Хотя есть вариант, что она переняла это от него же самого. — Вы о чём говорите? — вмешалась Любава, всё это время растерянно наблюдавшая за этой странной беседой. Неожиданно послышались громкие голоса за сценой. В непонятном крике прозвучало какое-то слово, после которого артисты на сцене замолчали, а музыка, игравшая до этого в колонках, остановилась. Неожиданно возникшие неполадки вызвали в толпе некоторое негодование. — Что произошло? — спросил Влад, останавливая пробегающего мимо работника. — Там от Макса аж искры летят. Сам ничего не знаю, но я туда больше не вернусь… — Что?! Но как… — воскликнула Любава, пытаясь остановить уже умчавшегося паренька. — Видимо, что-то идёт не по плану. Так ведь, Любава? — ехидно спросила Варя, смотря, как её соперница пытается кому-то дозвониться. — Думаю, стоит сходить за кулисы и посмотреть, что там, — предложил Влад. — Хорошая идея, пойдем! — произнесла Любава, кладя телефон обратно в сумку и беря Морока за руку. «Ну уж нет!» — подумала Варя и потянула Влада за рукав, тем самым развернув и его, и Любаву. В их плане Морока не было, и то, что он так грубо пытается его разрушить, Варю не устраивало. — Насколько я знаю, за кулисами могут находиться только работники концерта. А если взять в расчёт ситуацию, что сейчас там происходит, Владу лучше туда вообще не заглядывать, — сказала волшебница, освобождая Морока из хватки. — Ничего со мной не будет, Колючка. Не беспокойся, — улыбнулся князь и уже собирался разворачиваться, как Варя сказала ещё кое-что: — А я и не о тебе беспокоюсь, — Влад снова обернулся. — Любаве же ничего не скажут, если она вдруг решит привести постороннего человека на место поломки оборудования? Слова подействовали как надо. Любава задумалась лишь на секунду. Конечно, для неё было сложно сейчас признавать, что её главная соперница оказалась права, но её имидж и репутация были важнее. — Влад, подожди меня здесь. Я, как организатор, быстро всё улажу и вернусь, — улыбнулась Любава и почти сразу же скрылась в толпе учеников, которые в это время уже начали расходиться. Влад, что-то закричал ей вслед и уже хотел побежать за ней, но Варя, мило улыбаясь, предусмотрительно перегородила ему путь. — Ты не смеешь обвинять меня в этом! — сурово сказал девичий голос. — Извини, но это не из-за моего оборудования всё вышло из строя! — срываясь на крик, прозвучал другой, более грубый голос, принадлежащий высокому парню. — Почему вы вообще его подключали? Я этого не приказывала. — Работники, которых ты к нам прислала, сказали обратное! Любава нервно дотронулась до своих висков и начала интенсивно их тереть подушечками пальцев. — Уходи, Макс, и исправь всё, что вы там натворили! — сказала Любава, садясь в своё мягкое, тёплое кресло. — Сегодня я должна выступить и сделай так, чтобы это произошло! Не сказав ни слова, Макс быстро вышел из палатки, оставив Любаву одну справляться с появившейся у той головной болью. Организаторша праздника ощущала себя крайне подавленно. Казалось, что ей стоит хоть на секунду отвлечься от дороги, так её занесет в кювет или, ещё чего, она врежется в какое-то старое дерево, поэтому сейчас она хотела лишь ещё покрепче ухватиться за этот руль и никому больше его не доверять. Любава медленно встала, направляясь к маленькому кофейному столику в другом конце палатки. Ей нужно выпить что-то освежающее, потому что с горящей головой к Владу она идти не собиралась. Ему нравятся рассудительность и некоторая холодность в людях, чего у неё в принципе было в избытке, чем эта вспыльчивость и воспламеняемость, как у спички. Даже если ей и не хватит природного шарма, она всегда могла немного доиграть, в отличие от той же Вари. Конечно же, она и рядом не стояла с этой Колючкой, чьё прозвище говорит многое, но если всё же сравнить эту импульсивную, упрямую, ничуть не стильную волшебницу с ней, то дальше в общем-то нет необходимости продолжать. Не о чём беспокоиться, оставляя её с ним. Поэтому она сейчас допьёт свой холодный фруктовый чай и вернётся на площадь, чтобы сказать Владу, что всё в порядке. Полог палатки зашуршал, будто кто-то вошёл внутрь. — Что опять за проблемы, Макс? — не оборачиваясь, спросила Любава. — Большие проблемы… у тебя, Любава! Волшебница резко обернулась. Остатки чая разлились по полу, вырисовывая на нём замысловатые узоры, а сама кружка разбилась на крупные осколки. От неожиданности и от снова нахлынувшей головной боли, Любава не сразу смогла что-либо произнести. — Алёна, Снежка? Вам здесь нельзя находиться! Что вы здесь делаете? — Вопросы здесь задаём мы, — гордо ответила Алёнка, ещё крепче сжимая направленный на Любаву огненный посох. Понимание ситуации и собственного невыигрышного положения пришли к Любаве уже через несколько секунд. По Снежке невозможно было никогда сказать, что та собирается делать, но рядом стоящая Алёнка внушала опасность за двоих. И пусть принцесса на уроках не круглая отличница, но сражаться с потомком древних огненных магов сегодня не входило в планы Любавы. Она резко сдвинулась с места, ожидая, что данный эффект неожиданности вгонит девочек в некий ступор, но ошиблась. Они были готовы к подобной выходке, и теперь Любава стояла в неудобнейшей позе, по пояс погребенная во льду. — Отпустите меня! — кричала Любава, неустанно бив по ледяным глыбам. Поняв, что это вряд ли поможет, она попыталась отбиться от своих врагов магией, но у неё это тоже не получилось. Теперь и её руки по локоть были во льду, и ничего не оставалось, кроме как прибегнуть ещё к кое-чему. — Девочки, мы же учимся вместе, разве мы не можем просто поговорить? — Мы и пришли поговорить с тобой, — сказала Алёнка и достала из бумаги цветок. Пальцы немного дрожали и почти не слушались её. У них же есть всего одна попытка задать тот самый вопрос. Алёнка жалобно посмотрела на свою подругу. Снежка на первый взгляд выглядела спокойной, но дышала она так же тяжело. Заметив переживания Алёнки, она одобрительно улыбнулась. Всего лишь один правильно заданный вопрос и всё. Нет ничего сложного. Возможно, стоит подождать Машу и Германа. Да так было бы правильней, но Варя доверилась ей, а значит — это сделает она, потому как ей это под силам. Алёнка молча подошла к Любаве и прицепила к её волосами белоснежный цветок и лишь одними губами произнесла необходимое заклинание очень медленно, боясь ошибиться. Как только было сказано последнее слово, воздух на мгновение вспыхнул белым светом. Когда Алёнка снова открыла зажмуренные до этого глаза, она не могла скрыть своего удивления или даже изумления. Белоснежный до этого бутон окрасился в ярко-золотой цвет, который переливался при свете ламп. Казалось, что цветок по-настоящему стал золотым, и это будоражило сознание, из-за чего на секунду захотелось к нему прикоснуться, но Алёнка сдержалась. Любава, до этого молчавшая лишь из-за того, что ей было интересно происходящее вокруг, сейчас проглотила язык, наблюдая как от её головы исходит необыкновенное свечение. — Любава, — начала говорить Алёнка подрагивающим голосом. Уверенность снова куда-то пропала. Она испарилась вместе с восхищением от неописуемой красоты цветка перед её глазами, из-за которого голова снова начала трезво мыслить. Точно ли она помнит вопрос? А если она запнётся? Вдруг скажет что-то не то? Алёнка набрала воздух и, не думая больше ни о чём, спросила: — Это из-за тебя пропал Феликс? Любава на секунду замерла, пронзая взглядом сначала Алёнку, а потом и Снежку, у неё не было никакого желания отвечать, но рот открылся сам собой, не слушаясь хозяйку: — Нет… Люди на площади стали расходиться. Многим казалось, что праздник окончился, и после него у них осталось только неприятное послевкусие из-за неоправданных ожиданий. Некоторые ученики всё же оставались, предвкушая, что последует дальше. Они надеялись на продолжение. Среди них и стояли Влад с Варей. Пока Морок укоризненно глядел то на подругу, то на весело болтающих рядом учеников, волшебница, стоя чуть поодаль, не отводила глаз со сцены. Ей очень хотелось бы сейчас подсмотреть за неё, заглянуть хотя бы одним глазком за кулисы, чтобы удостовериться, что у девочек всё проходит гладко. Но сейчас она была обязана стоять тут и терпеть на себе этот сердитый взгляд. — Может быть, ты хочешь мне что-нибудь рассказать? — спросил Влад, подходя чуть ближе. — Нет, не хочу, — исчерпывающе ответила Варя, всё ещё глядя на него лишь периферическим зрением. Послышался нервный вздох, и Влад снова принялся рассматривать толпу. Варя быстро посмотрела на него, запечатлев в своей памяти его недовольный вид, и в ту же секунду глянула на небо. На этот раз было безоблачно, так что можно было полюбоваться мерцанием множества ярких звёзд, которые, словно драгоценные камни на короне её отца, рассыпались по этому тёмно-синему полотну. И пусть сейчас её голова забита совершенно другими мыслями, она замечает их красоту. На сцене что-то незначительно прогремело, но этого хватило, чтобы привлечь внимание толпы. Площадь снова оживилась и начала заполняться, хотя уже было не так многолюдно, как в самом начале. На сцену выходили артисты, таща за собой какие-то музыкальные инструменты. Это также привлекло и внимание Вари, но вместо того, чтобы вместе со всеми продвинуться ближе, она оставалась на месте и лишь немного вытянула голову. Музыканты встали на свои позиции. Девушка впереди отрегулировала стойку микрофона, после чего обернулась к своей команде. Они кивнули ей, а она кивнула им в ответ. Толпа застыла в ожидании, и пока их терпение полностью не лопнуло, по площади, словно ручей, полилась музыка. Варя застыла от изумления. Это был чарующий, медленный и лёгкий джаз. — Артисты взяли в руки настоящие инструменты. В этом веке такое случается крайне редко, — с усмешкой сказала Варя, оборачиваясь к Владу. — Да ведь, Морок? Влад встревоженно начал озираться по сторонам. В таком шуме вряд ли кто-нибудь услышит его прозвище, но всё же было бы глупо попасться вот так. — Да, Колючка, — сказал он. — Крайне редко… — Ты говорил, что танцуешь только под такую музыку, — произнесла Варя, рассматривая раскачивающуюся толпу. — Или твои слова ничего не значат? Пронзительный взгляд голубых глаз остановился на ней, от чего по спине пробежал холодок, но Варя всё также держала гордую осанку и неотразимую улыбку на лице. — Хочешь, чтобы я станцевал? — Почему бы и нет? Какая-то до жути злобная усмешка на секунду исказила лицо Влада, а глаза на мгновение заблестели. В этом был неповторимый шарм Морока, его изюминка. Варя опешила, но не из-за того, что её поразила некая красота в нём, а из-за того, что за ней скрылось. Подловив этот самый момент, Влад молча взял её за руку и повёл в центр толпы. — Что ты делаешь? — удивлённо спросила Варя, оборачиваясь на прохожих и в тот же время пытаясь освободить собственную руку, пока они не остановились. — Ты же хотела, чтобы я станцевал, — сказал Влад, оборачиваясь к ней. — Так вот, под такую музыку танцуют в парах. Снова та улыбка, которая теперь выводила Варю из себя. Она собиралась сейчас же развернуться и уйти, просто сбежать подальше от него, но его рука уже легла на её талию, лишь слегка прикасаясь к ней. К удивлению, этого хватило, чтобы Варя тотчас успокоилась и приняла решение остаться. Влад вложил маленькую девичью ладонь в свою руку и чуть приподнял. Это стало единственным местом, где Варя смогла почувствовать его прикосновение. И она чувствовала. Волшебница робко положила свою руку ему на плечо. Подняв голову вверх, она смотрела в его голубые глаза и словно под гипнозом поддалась ему, позволила вести этот танец. Теперь будто на свете остались лишь она и он. Просто Варя и просто Влад. Без прошлого, настоящего или будущего. Только они могли слышать эту прекрасную, обволакивающую неустанно бьющееся сердце мелодию, и только они могли сейчас любоваться ей. — Между нами ещё один человек вместиться может при желании, — сказал, отводя взгляд, Влад, на что Варя немного смущённо придвинулась ближе. В это же время девушка на сцене наконец-то начала петь.♪ Люблю ли я тебя? Люблю ли? ♪ ♪ Разве один плюс один не равняется двум? ♪
— Ты сегодня очень странно себя ведёшь, Колючка. — Говорит тот, кто пришёл на танцы с Любавой, хотя и не танцует.♪ Люблю ли я тебя? Люблю ли? ♪ ♪ Нужно ли июлю голубое небо? ♪
Влад довольно засмеялся и чуть немного опустил голову, наслаждаясь запахом жасмина. Его горячее дыхание обожгло ухо, а ожидание слов, которые вот-вот должны были вылететь из его уст, держало Варю в напряжении.♪ Буду ли я скучать по тебе? Буду ли скучать, если тебе предстоит уйти? ♪ ♪ Если солнцу суждено испепелить этот день, на что будет похожа жизнь? ♪
Он снова отодвинулся от неё, из-за чего стало сразу свободнее и в то же время как-то пусто. Варя немного расстроилась, но не хотела, чтобы это увидели внимательные голубые глаза напротив. Она почувствовала, как рука Влада на её талии немного сжалась. Варя успела лишь вскрикнуть до того, как парень, придерживая, чуть наклонил её вбок. Его лицо оказалось опасно близко, из-за чего она затаила дыхание.♪ Не покину ли я тебя никогда? ♪ ♪ Может ли океан расстаться с берегом? ♪
— У тебя какие-то особые отношение с Любавой? — сказал Влад, по-лисьи щуря глаза. — Или тебе просто не нравится, что я пришёл вместе с ней? — Да как ты… Не дав сказать Варе ни слова, он быстрым движением вновь притянул её к себе.♪ Буду ли я обожать тебя вечно? ♪ ♪ Неужели рай не навсегда? ♪
— Что вы с девочками задумали, Колючка? — неожиданно резко спросил Морок, от чего Варя даже не сразу поняла смысл сказанного. Влад почти грубо отпустил её. Вместе с возникшей между ними дистанцией до Вари пришло и понимание сказанного. — С чего ты взял? — встревоженнее, чем ей бы хотелось, спросила волшебница.♪ Люблю ли я тебя? Люблю ли? ♪ ♪ О, дорогой мой, это так легко понять. ♪
— Ты сказала про поломку оборудования, — произнёс Влад, и Варя тут же поняла свою ошибку. — Откуда ты это могла знать? — Влад, я…♪ Как ты не видишь, что я люблю? ♪ ♪ Неужели я не показываю тебе, что я люблю ♪ ♪ Тебя так же, как ты любишь меня? ♪
На сцене прозвучали крики. Громкие, отчаянные, устрашающие. Влад и Варя не сразу поняли в чём дело, точно так же, как и другие ученики. Артисты бросились в бегство, позабыв о своих инструментах, пока девушка-солистка с глазами полными ужаса спрыгнула со сцены, повалив за собой обрамлявшие её декорации. Варя озадаченно замерла от неожиданности. Сначала слова Влада, а теперь это. Стало невыносимо необходимо разобраться с этим, и, недолго думая, она уже собралась пойти посмотреть на сцену, от которой сейчас отбегали ученики. Но Влад не позволил ей это сделать. Он, притянув её к себе, крепко обнял, зарывая её голову в свой пиджак. Влад уже увидел, что напугало всех. — Отпусти, Морок! — вырывалась Варя с криками и кулаками, от чего каждый раз Влад всё сильнее и сильнее её сжимал. Его взгляд завороженно следил за сценой, на которой уже появилась Василиса Васильевна. Она была напугана и встревожена. Сотни эмоций, одна за другой, сменялись у неё на лице. На сцену начали подниматься смотрящие, медики и какие-то рабочие, но только что назначенный директор Волшебного колледжа не обращал на них внимание. Василиса подняла свой взгляд, который тут же словил Влад. Он смотрел на неё, а она на него, пока на её коленях, устремив свои внимательные тёмные глаза куда-то вдаль, на звёздное небо, а может даже за его пределы, позабыв все заботы и проблемы, которые были вчера, сегодня или могли бы быть завтра, лежало безжизненное тело Инги.