Быть человеком

Бакуго застал в номере одинокого Тодороки с бутылкой виски. Он поспешил посмотреть на время, чтобы убедиться в своей пунктуальности. Он опоздал на полчаса. Вид его партнера на ночь угнетал, и Бакуго медленно подошел к нему, скидывая часть своей одежды на пол: огромная толстовка, под которой была не менее внушительная по размеру футболка, мешковатые штаны. Он знал, что тот смотрел на плавные движения, не имеющие ничего общего с танцем, но такие откровенные одновременно, словно не раздевание, а обнажение души от тысячи масок и фальшивых эмоций. Бакуго оказался на его коленях совершенно обнаженным, его нижнее белье осталось на блестящем ламинате с остальными ненужными вещами. Тодороки смотрел на него без толики замутненности, а бутылка была полна. Это заставило его ухмыльнуться. — Выпьем? — Этот вопрос разрушил приятную тишину и вывел Бакуго из плена слишком красивых глаз с небрежной кучей эмоций, разбросанных там. Они все перемешались, создавая особый взгляд, и там было слишком много боли. — Зачем? — Бакуго не язвил, позволяя атмосфере и ситуации взять над собой верх. Он не понимал к чему здесь алкоголь, если они хотели друг друга. Его рука ловко обхватила запястье, а потом и бутылку, выхватывая ее, пока приторные губы сминали чужие, делясь сладостью. Тодороки кротко улыбнулся сквозь поцелуй, смакуя уже знакомый и при этом незабываемый вкус Бакуго. Внутри все трепетало, а когда их языки встретились в шуточной борьбе страсти и двух сильных характеров стало невыносимо жарко и облегчить этот тягучий ад из меда и горячей жженой карамели могли только чуткие прикосновения. У Бакуго летали тысячи бабочек в животе, он жадно гладил шею, плечи и лицо Тодороки, проходясь своими пальцами по каждому участку, который приносил удовольствие и превращал его кожу в лаву. Тодороки отстранился и впился припухшими губами в руки Бакуго, он обвел языком каждый клочок кожи, чередуя это с поцелуями, он постепенно поднимался выше и снова опускался, только уже к торсу Бакуго, тот отвечал на каждую ласку с особым энтузиазмом и желанием доставить Тодороки удовольствие своими действиями, ему нравилось кусаться, но тот предпочитал прелюдии без следов, Тодороки пару раз останавливал его, чтобы напомнить об этом. Но сам он не собирался оставлять тело Бакуго чистым, словно художник, он наносил мазки на девственный холст. И восхищался каждым, потому что это было его произведение искусства, его парень на ночь со своим прекрасным телом, достойным позирования лучшим скульпторам. Ни одна его деталь не должна пострадать от неаккуратности руки, которая могла соскользнуть и причинить боль. Сегодня он создавал чувства Бакуго, и он хотел, чтобы они были такими же идеальными, как и стонущий, отдающий все и принимающий самую малость объект его увлечения. Тодороки потянулся к смазке и положил одну руку на бесстыдно разведенные в стороны ноги. Бакуго не был способен думать, он только подчинялся, принимая любовь к своему телу. Тодороки нежно ввел палец в анус, двигая им пока не последовало толчка навстречу, дальше он добавлял еще и еще, позволяя Бакуго просить большего без стеснения, такого очаровательного, но его он никогда не видел на этом лице. — Я вхожу, детка. — Он медленно ввел головку члена в Бакуго и, подождав, двинул бедрами, получая ни с чем несравнимый бархатистый стон. Остальные низкие и звучные не отдавались таким восторгом, только еще большим возбуждением. Тодороки не чувствовал усталости, хотя до прихода Бакуго валился с ног, все, что ему было нужно находилось в его руках, и это был точно не сон. Пик наслаждения заставил Кацуки выгнуться до хруста позвоночника. Это было феерично: его поза, желание и податливость. Возможно, он позволил такие вольности только в первый раз, но Тодороки надеялся, что у него будет шанс стать для Бакуго человеком, которому он позволит помыкать собой в постели. — Повторим утром? — спросил он, чувствуя отвратительную усталость в мышцах. Бакуго кивнул, он был не в лучшем состоянии. Наверное, все, что нужно было ему сейчас — это здоровый сон. Тодороки обнял его, кладя подбородок на колючую макушку. — Спокойной ночи. — В ответ Бакуго промычал что-то невнятное. *** Пробуждение перемешало в сознании прошедший день, особенно ярко в голове отпечатались ночные образы. Бакуго закусил губу и повернул голову в сторону Тодороки, тот спал, но это не должно было стать проблемой. Бакуго переместился со своей стороны кровати ему на бедра, плавно двигаясь и покусывая его шею. Чужой член с каждым поцелуем, укусом и движением узких бедер становился тверже. Бакуго победно ухмыльнулся, когда разбуженный Тодороки гортанно простонал, не до конца понимая, как они к этому пришли. Он положил одну руку на талию, а второй сжал упругую ягодицу, подбираясь пальцами к анусу. — Ну наконец-то, — выдохнул Бакуго, он потянулся за смазкой, которая валялась где-то на кровати и выдавил себе на пальцы. — Поможешь мне? — Его низкий голос произвел должный эффект, заставив Тодороки сглотнуть. Их пальцы встретились около пухлой дырки Бакуго, тот выдавил еще лубриканта, переплетаясь ими. Сначала он ввел в себя два собственных, опираясь свободной рукой о грудь Тодороки. Постепенно добавились и пальцы Шото, которые сводили с ума одним своим видом. — Войди уже, блять, — простонал Бакуго, насаживаясь на его член самостоятельно, он не любил ждать. Бакуго захлебнулся стоном, когда Тодороки начал толкаться навстречу, задевая простату каждый раз, когда его член вдалбливался в тело Бакуго. Тот закусил ребро ладони, водя подушечками пальцев по потрясающему телу под собой, это сильно контрастировало с резкими и быстрым движениями внутри. — Быстрее. — Тодороки ускорился, а Бакуго стал интенсивнее насаживаться. Ему не нужны были прелюдии, только кончить от большого члена внутри. — Ах, да, так, еще. — Тодороки взял его член в руку, ощущая близкую разрядку, и начал надрачивать в такт толчкам. Бакуго кончил первым, забрызгивая свой живот спермой. Он лег на все еще возбужденного Тодороки и провел языком по линии челюсти, спустя несколько быстрых движений тот достиг пика, протяжно выстанывая имя Кацуки. — Я в душ. — Бакуго шустро слез с кровати, по его ногам текла сперма, но это совершенно не волновало, он все еще слегка подрагивал после оргазма. — Чего застыл? Пиздуй за мной. — Тодороки выглядел удивленно, он явно не понимал мотива предложения. — Если хорошо попросишь, то я тебе отсосу, а то одни пустые угрозы, — фыркнул Бакуго, вспоминая возбуждающие акты унижения. Тодороки проследовал за ним, он зацепился пальцами за бедро Бакуго и притянул его к себе, покусывая загривок и упираясь вновь полу вставшим членом в чужую шикарную задницу. — С удовольствием посмотрю на то, как твой ядовитый язычок облизывает мой член, словно леденец. Твой грязный рот заслуживает только хуй, и тебе это нравится. — Бакуго с радостью бы закатил глаза или издевательски усмехнулся, но ему чертовски нравилось то, что говорил Тодороки, как тот это говорил. Оказавшись в душевой кабинке, Бакуго сразу опустился на колени, презрительно улыбаясь, чтобы хоть немного преукрасить уязвимость и жалкость своего положения. — Я жду. — Тодороки ощутимо схватил Бакуго за волосы и несильно ударил членом по впалой щеке. Если ночью он видел перед собой рамки, как рядом с Момо, то теперь он был почти свободен в своих действиях. Бакуго высунул язык, провел им по всей длине и остановился на головке, обволакивая ее губами и продолжая играться языком. Тодороки сверху простонал, сильнее сжимая блондинистые пряди и надавливая, его глаза были прикрыты, а голова откинута назад. Звук его голоса возбуждал, и Бакуго обхватил рукой свой член, надрачивая. Он зажмурился и взял в рот половину длины Тодороки, постанывая от его хватки, движения своих пальцев и ощущения чужого хуя в своем рте. Ему доставляло удовольствие отсасывать, и со временем он научился подавлять рвотный рефлекс. Бакуго постепенно заглатывал, накрывая своим ртом все больше плоти. Он втянул щеки и плотнее сжал губы, когда член Тодороки был полностью в нем, добавляя ощущений языком. Прежде, чем он начал двигать головой с губ Тодороки слетала пара ругательств, вперемешку с похвалой, от которой член Бакуго дернулся. Он простонал, дополняя стимуляцию вибрацией голоса. Его глаза блестели от слез, слюни текли на пол крупными каплями, а челюсти сводило, но возбуждение перекрывало все неудобства, позволяя наслаждаться движением члена во рту и глотке без особой боли. Он на секунду отстранился, вдыхая воздух и вернулся к оральной стимуляции, плотно сжимая губы вокруг ствола, надавливая. Ему нужно было довести Тодороки до разрядки, потому что сам он уже чувствовал приближение оргазма. Тодороки кончил с протяжным громким стоном, свой же голос Бакуго заглушил его членом. Он проглотил сперму и бесстрастно, словно не он сейчас отсасывал на полу ванной в неизвестной гостинице, включил воду. Вычищать сперму казалось гиблой затеей после прошедшего времени, поэтому Бакуго встал под горячие струи. Его не слишком волновали проблемы с животом из-за чужого семени, для этого он был достаточно довольным и расслабленным. Он смотрел на Тодороки, смывая со своего тела гель для душа. Все же сервис в этой гостинице был приемлемым. Но вниманием у него не получилось завладеть, Тодороки отвернулся, чистя зубы. И Бакуго невольно вспомнил о Мономе, который всегда делал все правильно и душ с ним больше походил на то, что он имел в виду, приглашая с собой Тодороки. Но и то, что они делали сейчас его вполне устраивало, они не были так близки, как с Мономой, а Тодороки явно не ощущал комфорта, изредка поворачивая голову на душевую кабину. Это казалось Бакуго странным, но он и не думал давить сейчас на Тодороки, он предложил, а там дело уже не за ним. Бакуго вышел на мягкий ковер и стер оставшиеся капли полотенцем. Мятная паста придала свежести, и он был готов к разговору, осталось дождаться Тодороки. Ждать пришлось недолго, но он успел заказать завтрак в номер, выбирая часть еды наугад. — Надеюсь ты додумался взять кофе? — спросил Тодороки и сел на небольшой диван, перед которым стоял столик на колесах с двумя порциями, в их состав входили и две кружки кофе. — Спать ужасно хочется. Во сколько мы вообще встали? — Бакуго поджал губы, выразительно смотря на него со смесью раздражения и обиды. — Это действительно то, что ты хочешь мне сказать, полудурок? — Тодороки непонимающе склонил голову в бок, выдавая короткое "да?"— Тогда ты еще более тупой и отмороженный, чем я думал. Мы встали в пять. — Оу. — Было сказано слегка удивленно, — Теперь понятно. — Бакуго скрестил руки на груди, одна его нога лежала на журнальном столике, а вторая была небрежно подогнута под себя. Тодороки сделал вывод, что у него была хорошая растяжка, а удобные позы отличались специфичностью. — Это было разовое предложение или ты не против спать на постоянной основе? — Бакуго фыркнул и протянул руку к кофе. — Точно полудурок. Тц, я не сплю со знакомыми по одному разу, для этого есть гей-бары, так что считай, что тебе повезло, ты типа моя секс-игрушка, пока мне не надоест. — Тодороки кивнул, он начинал понимать во что ввязался. — Тогда не делай больше мне засосы, я не смогу объяснить их Момо и пользуйся презервативами, не хочу ничего подцепить. — Бакуго усмехнулся и провел рукой по следам их бурного времяпрепровождения на шее Тодороки, специально чуть надавливая. Ему хотелось позлить его. — Поздно. — Он махнул рукой с кофе в сторону, выражая свое бессилие в том, что было сделано. — Как ты относишься к игрушкам? — Тодороки приподнял бровь, он не выглядел непонимающим, в общем- то он вообще никак не выглядел, но этот жест говорил за его дерьмовую мимику. — Там страпоны, плетки, вибраторы, фаллосы, анальные...— Тодороки приложил указательный палец к его рту и прошептал тихим глубоким голосом "понятно." — Тебе это нравится? — поинтересовался он, проводя костяшками от закрытого рта до самого уха, он мягко погладил его и подушечками пальцев дошел до выпирающей ключицы. Бакуго вызывающе вздохнул и положил свою ладонь ему на ляжку, близ паха. — Узнаешь. — Он зацепился за кромку трусов Тодороки, сам он был абсолютно голым, и его это нисколько не смущало, зато Тодороки заводил его вид настолько, что было сложно не потерять контроль. — А теперь думай своими куриными мозгами и отпусти меня, пока вся кровь не прилила к хую. — Поздно, — издевательски выдал Тодороки и слабо улыбнулся, отстраняясь от мягкой и до безумия приятной кожи. — Это о конспирации, идиоты могут догадаться о наших отношениях, так что надо устроить скандал, такой, чтобы никто не воспринимал нас никак иначе, как людей, которые не выносят друг друга, а потом ты отсосешь мне в туалете. — Тодороки нахмурился. — А это тут при чем? Кстати, ты делаешь это охрененно, Момо надо поучиться у тебя. — Ага, за деньги я и не такому эту сучку научу. Но нужно устроить драку без последствий. Тебе ж все равно ничего не грозит, натрави на меня своих имбецилов и сделай это в открытую, а я во избежание наказания буду спокоен до последнего, дальше просто защита. — Тодороки медленно хлопнул в ладоши, а потом еще и еще, создавая саркастичные аплодисменты. — Браво. Но ничего не выйдет, я сделаю все по-другому, и никто не пострадает. — Бакуго фыркнул, идея поиздеваться над футболистами казалась ему хорошей, чтобы раз и навсегда пресечь их агрессию угрозой отчисления. — Обычная словесная перепалка, ты можешь толкнуть меня пару раз для наибольшего эффекта. Главное говорить громко и четко, чтобы слова обоюдной ненависти были услышаны. И выберем место без учителей, я тоже не хочу потом оправдываться и терпеть нападки отца. — Тодороки, наконец, притянул к себе тарелки с едой, пока Бакуго обдумывал свой вердикт такому же тупому плану, как и его собственный. — Слушай, а ты уверен, что нам это все действительно нужно? — Бакуго вспомнил Киришиму и его подколы, его не успокаивало то, что тот согласился поверить в невозможность отношений с Тодороки, потому что Киришиме было мало одного конфликта со слов Бакуго, он мог спокойно поменять мнение, случайно увидев их спокойно беседующими в самом безлюдном закоулке школы. — Ну нахрен, похуй на других, а я такую херню вытворять не буду. Проехали. — Он противоречил сам себе, но все, о чем они говорили минутой ранее было несусветной чушью. Он же не чертов Деку, чтобы серьезно вытворять такое. — Просто не будем пересекаться, а за нас все додумают. — Тодороки кивнул, дожевывая салат. — Оплатишь мне такси? — Бакуго судорожно рассчитывал свой бюджет, понимая, что лучше на транспорт не тратиться. — Конечно. — Тодороки не задавал лишних вопросов, он просто положил на стол смятые купюры и отошел в спальню за одеждой. Бакуго тоже не помешало бы одеться, он проследовал в ту же комнату и наскоро нацепил свободные штаны и большую оранжевую футболку с росписью взрывов, нарисованных Ашидо. Тодороки застегивал мелкие пуговки на брендовой рубашке, а его задница в классических брюках смотрелась великолепно. — Когда-нибудь я тебя точно трахну, — оповестил его Бакуго и вышел, заказывая такси. Он вернулся через пару минут и обнаружил Тодороки, лежащего на застеленной кровати. — Машина приедет через полчаса. — Тодороки скучающе кивнул. — И что мне делать с засосами и укусами? А? Как я объясню их Момо, просил же не делать этого. — Тодороки вертел головой, оценивая ущерб с помощью маленького зеркальца, отражающего ужасные синяки и даже следы зубов по всей верхней части торса. — Меня это не ебет. — Тодороки цыкнул и резко поднялся с постели, стремительно приближаясь к Бакуго. Он схватил его за плечи и засосал кожу на нежной шее, как бонус от мести шел короткий, немного удивленный стон. — Все еще нет? — игриво переспросил он. — Неа, совершенно. — Бакуго изогнул шею, подставляя другую сторону, ее пронзил слабый укус, из-за которого все тело задрожало. — Ммм, все еще похуй, но, пробивается сочувствие. — Тодороки мгновенно оказался сзади и прикусил загривок. Бакуго низко простонал. — К Момо. — Он отстранился. — Погугли, как убрать засос, а пока приложи лед и используй тоналку, если не найдешь ничего годного. — Бакуго лег на кровать, занимая место Тодороки. — Больше не вытворяй такой хуйни, я не хочу рушить отношения с Момо. — Бакуго усмехнулся. — Ты уже их разрушил, придурок, задолго до того, как мы потрахались, так что не вини меня в своем дерьмовом положении и хуевых отношениях со своей сукой. — Тодороки фыркнул и вышел из комнаты, он был совершенно недоволен услышанным, а особенно тем, что это было правдой. У них не было крепких отношений с Момо, хотя бы потому что она ему не нравилась. Из его пространства доносилась просьба принести лед и куча любезностей, кратких и расплывчатых ответов на неуместные вопросы. Персонал помучил Тодороки прежде, чем принести ему ведерко со льдом. Тот мигом взялся за дело, пока Бакуго пялился в потолок и ожидал звонка. На телефон вскоре пришло оповещение о прибытии такси, и дальше Бакуго не ведал, какими способами Тодороки маскировал свое нравственное падение. В школе его шея уже светилась белизной. А вот Бакуго привлекал внимание своим внешним видом. — Черт тебя дери, Кацуки, — вскрикнула Ашидо и провела длинными ноготками по шее друга, — если кто-то из преподов доебется до этой красоты, то у меня есть с собой тоналка. — Бакуго кивнул и убрал ее руку от себя, проходя дальше по коридору. К удивлению, она была пока одна, и вокруг нее не столпились остальные члены бакусквада. Они еще не появились в школе. Зато Монома в противоположном крыле смерил его насмешливым взглядом с толикой осуждения. Он пошел за Бакуго, и схватил того за предплечье, оказавшись в наиболее безлюдном месте — туалете. Бакуго специально туда пошел, зная осторожность Мономы и его любовь к подколам и язвлению. — Нашел себе еще одного ебыря, Бакуго? — спросил тот и рассмеялся. — Одного члена мало? — Завались нахуй, чудила. Он погорячей тебя будет, но проблемный, так что не боись, с тобой я пока не собираюсь прекращать трахаться. — Бакуго прижался спиной к стене и хмыкнул. — Можешь хоть прямо сейчас мне отсосать. — Пожалуй откажусь, но приходи ко мне вечером, я не буду против. — Бакуго приподнял брови и ухмыльнулся, ему это предложение очень даже нравилось. — Докажу, что я владею языком лучше тебя. Во всех смыслах. Начну с английского сегодня, а закончу вечером в своей спальне. — Хорошее настроение Бакуго дополнительно приподнялось после своеобразного вызова, брошенного Мономой. Тот выглядел комично и слишком уверенно для человека, который имел дело с ним. Он был близок к тому, чтобы не раздражаться по каждому пустяку, но эта гармония была крайне шаткой. — Пизди дальше. — Бакуго обошел Моному и толкнул дверь туалета. — Приду ночью. — Он не видел смысла рисковать и оставаться с Мономой наедине больше того времени, что нужно для договоренности. Им не нужны свидетели, которые могли в скором времени появиться — часы близились к началу занятий. Бакуго зашел в класс с мыслью о своем превосходстве, он подготовился к английскому еще несколько дней назад, повторив все, и сегодня он был уверен, что его результаты за предстоящий тест будут лучше, чем у Мономы, лучше, чем у Момо Яойрозу, разрыв в баллах с которой увеличивался из-за нагрузки, но Бакуго все еще сохранял второе место по успеваемости, кое-как отобранное у Ииды Теньи. Он договорился с четырьмя учителями о занятиях после уроков в течении двух недель, это должно было сказаться на скейтбординге, но Бакуго решил усиленно тренироваться утром и перед работой, стойко отгорожая себя от необходимого отдыха, но его он не мог себе позволить, пока не выиграет масштабные соревнования в другом штате, местные, которые несколько раз переносили и наконец все-таки сошлись на удобной для большинства дате, в воскресенье, и не опередит Момо по оценкам в ряде предметов. Бакуго, как вполне вменяемый и разумный человек, предвещал, что сил на этот грандиозный план у него не хватит, потому что ко всему прочему он еще и работал, разбавляя свои будни благотворительностью. Но это его не останавливало и издевательство над собственным организмом начиналось с завтрашнего дня. Бакуго надеялся, что его усилия не будут напрасны и его возьмут в Колумбийский и поместят на обложке какого-нибудь скейтерского журнала (в идеале thrasher), на меньшее он не рассчитывал. Бакуго мог разобраться со своей чертовой жизнью и сделать ее такой, какой она должна быть.