Быть человеком

Каминари был в сознании. Промытый в домашних условиях желудок улучшил его состояние, значит, Мина все сделала правильно. Бакуго не знал точно, что она ему дала, но был уверен в том, насколько подруга была напугана. У нее тряслись руки, когда она уходила на тренировку с «матушкой» — новое звание для беспощадной и истеричной женщины. Они с Каминари остались один на один. Тот потихоньку приходил в себя. — Что за хуйня? У тебя совсем мозги отшибло? — яростно спросил Бакуго, ударяя с размаху по чужому затылку. Каминари болезненно застонал. — Контролируешь ты, блять, ситуацию, употребляешь немного. Да такое дерьмо, как ты вообще не должно задумываться о наркотиках, ты еще омерзительнее после них. — Каминари усмехнулся, у него не было сил на полноценный раскат смеха, да и в общем он выглядел, как побитая псина. — Кацукии, — протянул он, — мне подмешали наркоту в шампанское. В лучших традициях — педиковатый наследник, эффектный смокинг и непринужденная беседа с протянутым им бокалом спиртного. —Он говорил вполне складно, его состояние выдавал только несвойственный ироничный тон. — Мне повезло, что родители мне не доверяют, они сразу утащили меня от того ублюдка и толпы, возмущаясь моей безответностью. А Мина была в быстром наборе, она всегда приходит на помощь. А вот теперь скажи мне. — Каминари наклонился слишком близко, его дыхание было несвежим, но это переставало волновать, стоило посмотреть в его глаза, — я выгляжу слишком красивым или слишком доступным? — Бакуго сглотнул. Каминари действительно был очень привлекательным, даже сейчас. — Тупым и наивным. — Тот в ответ фыркнул и придвинулся всем телом еще ближе. — О, правда? — Бакуго понимал, что сейчас должно произойти что-то крайне неправильное, но не мог, не хотел, пошевелиться. — Тогда докажи мне это. — Мягкие губы Каминари прикоснулись к его собственным, на вкус они были горькими. Бакуго ответил на поцелуй, не задумываясь, только мстительно отмечая, что Шото было бы неприятно увидеть это. А ему самому, на удивление, понравилось целовать Денки. — Знаешь, — протянул тот отстраняясь, — я тебе не верю. — Завались. — Бакуго отвернулся. Он не знал, какие будут последствия, но минутная слабость все еще не казалась отвратительной. — Это неприятно, очень, — тихо произнес Каминари, с его лица сошла насмешка. — Тебя когда-нибудь пытались напоить и трахнуть? — Бакуго покачал головой. — Нет, моя мимика — защита от ублюдков. Многие из них ссыкло. —Ты можешь все рассчитать и стать интересным, когда тебе это нужно. — Это звучало странно. — Но тебе-то не нужно. Тебе просто не повезло наткнуться на пидора. — Каминари пожал плечами. — Я хочу нравиться людям, но не так. То есть если ко мне подойдут обменяться никами в инсте или номерами телефонов, то я не буду против, а помешивать что-то а бокал. — Он на секунду замолк, — это низко. — Ты получше следи за своими стаканами, ага. Это точно не последний случай за твою жизнь. — Каминари тяжело вздохнул и положил голову на плечо Бакуго. — Ты круто целуешься, — неожиданно прошептал он. — Это же только между нами? — Ага. — Бакуго и без уточнения не собирался трепаться. — Ты же гетеро? — Не знаю. — Это было неожиданно. — Но неважно. Мне плевать, какая у меня ориентация, я не против влюбиться в парня. — Значит, Каминари не был обижен и раздавлен. Бакуго нравилась способность Каминари переносить все трудности с разумным спокойствием, хотя бы внешним. Он мог устроить драму из любой мелочи, но когда дело касалось чего-то серьезного, его настрой менялся. — Но как вообще можно это проверить, если у меня и серьезной влюбленности ни в кого не было. — Бакуго закусил щеку изнутри. У него было желание, абсолютно глупое и несуразное, на решение его судьбы оставалось всего три секунды, после выбор исчезал. И он захотел поддаться. Во второй раз Бакуго уже со своей подачи целовал Каминари Денки, приветливо принимая его уебищно юркий язык, который был полезен хоть где-то. Отсутствие сопротивления радовало, но было страшно отрываться, ведь ему предстояло столкнуться с реальностью и, возможно, смущением. Но отступать было поздно. Все, что мог сделать Бакуго — изобразить уверенность. Он медленно отстранился, на последок облизывая чужие губы, и едко усмехнулся. — Ну что, Пикачу, понравилось? — Каминари закивал болванчиком. — Поздравляю, ты ко всем своим недостаткам еще и би. — Слушай, ты позицию пассива и актива тоже будешь проверять на практике? А то я не против тебя трахнуть. — Каминари явно потерял страх. — Если хочешь кому-нибудь вставить, то вставь себе, а я после очередного подобного предложения помогу — отрежу твой член и засуну к тебе в задницу. — Каминари примирительно поднял руки и пролепетал: — Ладно-ладно, понял. Прости. Не хочу, чтобы ты чувствовал себя некомфортно. Дальше они просидели час в молчании, Каминари заснул на коленях Бакуго, а тот в свою очередь проводил время, договариваясь о встрече с Шото, точнее Шото договаривался с ним, но это было не так важно. Ему не придется добираться до дома Киришимы на автобусе, да и вообще ночевка в мотеле лучше, чем нахлебничество у друга. Дверь в комнату открылась, на пороге стояла уставшая и вспотевшая Ашидо, она кивнула. — Можешь идти, у тебя скоро смена, хоть отдохнешь. Накормить ничем не могу — в холодильнике одни обезжиренные йогурты, так что извини. Бакуго аккуратно сдвинул Каминари и встал. — Он тебе кое-что расскажет, когда проснется, только не истери. — Мина непонимающе скривилась. — Ладно. Сваливай живее, а то я на пределе сдерживания вопросов. — Бакуго хмыкнул. — Десять секунд, енотиха. Идешь на рекорд? — Он закрыл дверь прежде, чем Ашидо смогла что-то ответить. В голове было слишком много мыслей, и Бакуго решил пройтись пешком, не до самого кафе, конечно, но часть пути. Каминари пока что занимал почетное первое место на пьедестале размышлений. Никто бы не подумал, что именно с ним это могло случиться, скорее в зону риска попадала Ашидо, но с ее участием ситуация приобретала еще более устрашающий характер. Бакуго не хотел видеть ее разбитой, она и так из последних сил держала осколки себя вместе, создавая видимость целостности. Каминари держался лучше, Бакуго искренне надеялся, что для него произошедшее действительно не более, чем очередная неудача и небольшое разочарование, но он был уверен в обратном. От гнетущего отвлекал Шото, пока разговор не зашел о причинах встречи. Тот устал от давления, отца, Момо, команды, а Бакуго еле вывозил все, покорно осуждая чужое нытье. Он не умел принимать слабости, и опять отрицал тяжесть своего положения. Шото ему нужен был, наверное, сильнее, чем он ему, но это не имело значения, потому что наличие отдушины перекрывало все. Бакуго открыл переписку. Куча ненужных прелюдий и сокровенное признание, оно далось нелегко: «Кацуки: «Черт, скорее бы вечер, тоже заебало все дерьмо» Шото: «То есть ты нуждаешься во мне? Это приятно. » Кацуки: «Я нуждаюсь только в комнате в мотеле и личном водителе. А тебе нужна подушка для слез — все в выигрыше» Шото: «Скажу честно, ты отвратительно исполняешь свою роль.» Кацуки: «Иди на хуй» Отвратительно. Это был убогий шаг, это ничерта их не сблизило, Шото не бросил Момо, он просто в очередной раз убедился, что Бакуго слишком много чувствует по отношению к нему. Усталость навалилась с новой силой, до остановки было всего полметра, но они казались вечностью. Бакуго надел униформу. Рутинная работа сегодня казалась еще более посредственной и монотонной, посетителей было меньше, чем обычно. — Слушай, тебе не кажется, что нам нужно что-то сделать для продвижения? — спросила Урарака, прислоняясь бедром к столу выдачи. — А то так весь заработок потеряем, придется в баре накидывать цены, пока босс об этом не узнает. — Посрать, сейчас мало, завтра много, у нас стабильность длится две недели, так что еще успеем компенсировать отсутствие нормальных клиентов. Я, конечно, могу спрашивать этих олухов о качестве обслуживания и простить рассказать друзьям, но это хуета полная. — Урарака фыркнула. Она была более дружелюбной и спокойно могла привлечь новых клиентов. — Ну тогда, не знаю, какие-нибудь акции или продумать фишку, которая будет только у нас. — Бакуго закатил глаза. — У нас уже кафе трансформируется в бар, — устало проговорил он, — куда еще фишки. Особый салат, напиток, цвет блядских занавесок? Если есть время на эту поебень — пожалуйста, а меня ждут клиенты. — Он взял подносы и вышел. Не сорваться и не наорать на Урараку с бредовыми в их положении идеями и придирчивых посетителей, помогала мысль, что вечером он сможет нормально отдохнуть и трахнуть Шото. — Извините, я просил не класть мне в салат сыр в салат, у меня аллергия. — Бакуго нахмурился, в памяти вертелся этот момент, но он никак не мог сконцентрироваться и поймать его. — Я мог умереть. — Да там сыра меньше, чем денег у тебе в кошельке, не сдохнешь. — Мужчина возмущенно надулся, приподнимая голову так, что все три вторых подбородка сгладились. — Простите? — Сейчас принесу замену без сыра за счет заведения. — Бакуго схватил тарелки и вихрем понесся на кухню. Он не был уверен, что неприятностей удалось избежать, но рассчитывал отделаться от этого мужика побыстрее. — Что случилось? — поинтересовалась Урарака, окидывая Бакуго беглым взглядом. — У меня все отлично, у тебя куча недовольных клиентов. — Она в ответ пожала плечами и ушла. Урарака даже не узнает о его провале, мужчина пошел навстречу и не стал докапываться, так что оплошности Бакуго по сути не было. Он стиснул челюсти и продолжил обслуживать столики до закрытия. На улице было темно и холодно, когда ушел последний клиент, но это меркло на фоне огня внутри Бакуго. Он включил сигнализацию, закрыл дверь и написал Шото, который должен был уже подъехать. Ответа не последовало ни через пять минут, ни через пятнадцать. Бакуго зябко поежился и набрал номер. Шото сбросил, а через минуту пришло короткое сообщение: «планы изменились, я остался с момо. она чертовски хороша, как подруга, а ты знаешь, как редко она принимает эту роль.» — Бакуго это знал, но никогда не придавал особого значения, а сейчас стало поздно. Шото искренне, не по воли отца, обстоятельств, самостоятельно принял решение променять Бакуго на эту шалаву. Момо Яойрозу, черлидершу с огромными сиськами. Он ничего не ответил, только выключил телефон и зажмурил глаза. Придется добираться до Киришимы своим ходом. Он мог для разнообразия завалиться к Каминари, Мине или Серо, но у них не было даже щетки для него, тем более фирменного бакуговского постельного белья, да и все остальные вещи пылились у Киришимы. Он почти официально проживал у него. К тому же, им давно следовало поговорить, как раньше, то есть откровенно и по-дружески, а не на отвлеченные темы. Перед тем, как Киришима сломал ногу, они обсуждали новые кроссовки, которые Бакуго продал на данный момент неделю назад. Это звучало отвратительно, они оба хотели сказать друг другу больше, чем могли, но неумело продолжали делать вид, что их все устраивало. Мерзость, поведение трýсов. Нет. Трýсы могли говорить о том, что их волновало, но редко что-либо меняли, а Бакуго был решительно настроен на действия, на какие, правда, он еще не знал, но по ходу ситуации разберется. В крайнем случае Киришима мог проявить инициативу, он же не картонная вырезка. Бакуго тяжело вздохнул, он сел в последний автобус в самый конец. Людей вокруг не было, он остался с собой один на один, и ему это совершенно не нравилось. Он был абсолютно разочарован во всем, к чему стремился, но не мог бросить, потому что умрет, как личность, и воскресать будет мучительно больно.