Быть человеком

Неловкость, повисшая в воздухе была невыносимой пыткой после всего, через что они прошли вместе. Шото не решался заговорить, но ему хватило смелости взять Бакуго за руку и повести наверх, в одну из чистых хозяйских комнат. Кровать с сиреневым балдахином и резными столбами, две светлые тумбочки, явно сделанные из дорогого дерева. Диван с плавным асимметричным изгибом спинки и цветочным принтом, дорогой ковер и стол из дуба. Вся обстановка кричала о богатстве и предназначении комнаты. Именно в такой должна просыпаться великолепная Момо, но Шото заверил, что это место для гостей. Из тумбочки он вытащил большую черную коробку с оранжевым бантом. — Твой подарок к Рождеству, мне жаль, что мы не смогли хорошо провести время. — Бакуго закатил глаза. — Говори за себя, Двумордый, я прекрасно провел время с очаровательной Момо. — Шото нахмурился при упоминании их недавнего разговора. — Знаешь, иногда я хочу сменить ориентацию, чтобы не влюбляться в красивых ублюдков по типу тебя, а ощущать симпатию по отношению к таким прекрасным особам как Момо, ну или на крайний Мег, она показалась мне веселой. — Шото просиял, проигнорировав рассуждения Бакуго об ориентации. Он беззастенчиво обнял его и поцеловал в плечо. — Ты влюблен в меня. — Бакуго на это утверждение застонал от бессилия. — И ты засранец. С днем очевидных фактов, Двумордый. — Шото на его выпад лишь усмехнулся. — Пожалуйста, поговори со мной уже наконец и сними эту сучью маску. — Его просьбу было невозможно выполнить, Бакуго не хотел оголяться еще больше, но где-то внутри трепетала надежда на понимание и принятие. — Я влюблен в тебя, Момо не против наших отношений, учитывая, с каким усердием она начесывала у тебя за ушком. — В голосе проскочили нотки ревности, и Шото даже не пытался их скрыть. — Мы можем сделать их нормальными. — Они и были нормальными. — Бакуго сморщил нос, как будто почувствовал неприятный запах, — пока ты все не испортил. Ты правда не понимаешь, что не так? Пренебрежение моим мнением, мной в принципе, насилие, издевательства. Шото, ты полнейшее дерьмо. — Он назвал его по имени вслух, это происходило настолько редко, что Шото вздрогнул. Понимал ли он какую боль причинил? Определенно нет. Поймет ли когда-нибудь? Не-а. Шото не из тех, кто самостоятельно прорабатывает свои травмы, он был сложным и считал, что так и должно быть. — Я сделаю все, чтобы исправиться. — Пусты слова. Он пододвинул коробку к Бакуго. — Открой. На дне лежал вибратор и ключи от машины. — Ты сошел с ума или я сошел с ума. Двумордый, ты тоже это видишь? — Шото кивнул и искренне улыбнулся, встречая бурную реакцию со стороны предмета своего обожания. Бакуго, хотя и пытался это скрыть, улыбался во весь рот. — Я подумал, что легче купить тебе машину, чем тратиться на такси. У тебя есть права? — Бакуго кивнул, с увлечением рассматривая ключи от мерседеса. — Ты готов продолжать отношения? — А мы в отношениях? Ты же понимаешь, что меня какой-то машинкой не купить. — Он не собирался терять достоинства только из-за дорого подарка, но все же взял в руку вибратор для изучения. — Мы определенно состоим в каких-то отношениях, и я предлагаю определиться и начать встречаться, не официально, конечно, но, как пара. — Бакуго громко и нервно рассмеялся. «Не официально, но, как пара,» — повторил он про себя с долей иронии. Ничего более трусоватого он в жизни не слышал. Шото хотел взять только часть ответственности, и это раздражало. Бакуго уже был влюблен, но также он понимал, что Шото определенно разобьет ему сердце. Тот не умел жить по-другому, невольно разрушая все на своем пути, очередной жертвой Бакуго быть не хотел. — О каких отношениях идет речь, если я не доверяю тебе, ожидая самого худшего. — Он последний раз горько усмехнулся. Шото молчал. — Ты на испытательном сроке, Двумордый, так что не рыпайся. Лучше скажи. — Бакуго вытянул вперед руку с вибратором, небольшим, идеальным для старого плана Шото, — что ты хочешь сделать с этой штукой? — Засунуть в твою развратную блядскую задницу, так, чтобы твоя жадная дырка всосала его, требуя больше, а ты бы ходил весь день неудовлетворенный и вскрикивал, стонал и сжимал влажные штанишки, когда я переводил бы мощность пультом на максимум. О, да, я бы посмотрел, как ты течешь, сидя в столовой или болтая со своими. — Шото скривился и выдавил из себя, — друзьями. Бакуго почувствовал, как горят щеки. Он всеми силами старался скрыть сбившееся дыхание, судорожно сжимая толстовку. Его член упирался в ширинку узких черных джинс, безумно хотелось хотя бы потереться о Шото, говорящего все более развратные вещи, он даже мог бы кончить в штаны, только небольшое трение… —… Так ты согласен? — Бакуго на вопрос протяжно простонал. — Приму это за да, детка. — На прозвище он не отреагировал только потому, что придумал более приятный способ мести. Он прильнул всем телом к Шото и впился в его губы, с размаху вступая в схватку языков. Это заводило еще сильнее, пока Шото не совершил кощунство — отстранился. — Давай не сейчас. Не хочу превращать серьезный разговор в секс. — Бакуго разочарованно вздохнул. У него не было сил возмущаться, но он послал Шото на хуй и прокричал пару проклятий для вида. — Пойдем я покажу тебе твою машину. Там еще надо немного повозиться с документами, но это я устрою быстро. Они спустились на стоянку, и Бакуго простил обломанный секс, стоило ему увидеть автомобиль. Он был мощным и шикарно выглядел, правда, Бакуго не знал, как будет объяснять его появление у себя и переносить шутки про sugar daddy. — Спасибо, папочка. — Это был чистый эксперимент, спектакль, но то, как вздрогнул Шото, придало новое и более пикантное значение шутке. — Оу, так тебя прет от подобной херни. — Бакуго издевательски улыбнулся. Шото не остался в долгу, он приблизился и прошептал на ушко, проводя пальцами по щеке, шее, ключице: — Ну у всех есть слабости, малыш, уверен, что твой член начинает течь и подрагивать от мысли быть выебанным на сидении этой дорогой тачки. — Что ж, Бакуго принял правила игры. — Да, папочка, — покорно произнес он, ластясь к пальцам и постанывая. Ему самому доставляло удовольствие чужое доминирование, он мог хоть на полчаса передать бразды правления и всю ответственность кому-то другому. А Шото просто таял и терял разум, Бакуго не нужно было даже видеть его лицо, чтобы утверждать это. — Ты опять меня соблазняешь. — Он провел носом по чужой шее. — Плохой мальчик. — И резко оборвал все потирания и заигрывания. — Ладно, все возвращаемся, не знаю, как ты, а я хочу напиться. Напиться хотел не только он. Момо доверила дальнейшее управление вечеринки слугам и стащила обоих парней в закрытую часть дома. В комнате было много подушек, свечи, на столе Бакуго заметил карты таро. — Мое небольшое хобби, — небрежно бросила Момо и села на пол. — Он с подогревом, располагайтесь. — Шото и Бакуго пришлось последовать ее примеру. — И так, думаю, нам есть что обсудить. — Перед ними стояли четыре бутылки: вино, виски, джин и пиво. — Здесь много алкоголя, так что я решила дать вам возможность самостоятельно выбрать тяжесть завтрашнего похмелья. — Бакуго протянул руку к бутылке пива, он и так выпил достаточно, а алкоголь нужен был только для улучшения атмосферы. Шото напряженно сжал его руку, прижимаясь бедром. Он явно был не готов к этому разговору. — Мы слушаем, — чуть дрожащим голосом произнес он. Момо вальяжно откинула волосы и выпила вина из горла, а потом начала. — То, что я не против ваших отношений, не значит, что вы можете в открытую их показывать. Имейте совесть, и не портите ни мою, ни свою репутацию. — Оба синхронно кивнули, и в мыслях не было раскрывать ориентацию. — И еще, я тоже хочу иметь возможность тайно встречаться с другими людьми, так что, Шото, мы друг для друга отныне прикрытие, не более. Кацуки. — Она повернулась к Бакуго со сверкающими глазами, — тебя бы я хотела узнать поближе, если ты не против. — Он мотнул головой. Пусть расценивает, как хочет. Момо знала о гонке за пьедестал, и она не остановится несмотря ни на что. Бакуго отчаянно нуждался в Колумбийском, а Момо могла попасть туда, даже не имея мозгов. — Какие-нибудь вопросы, дополнения? — Нет, — глухо ответил Шото, на его лице застыл страх вперемешку с безысходностью. — Да расслабься ты, никто не собирается лишать тебя Йеля и крутой жизни. — Ее слова не произвели должного эффекта. Шото взял себя в руки и вернул контроль над мимикой, но его волнение не скрылось от Бакуго, он сжал его руку в попытке поддержать, но не получил никакой реакции. Холодная рука не шевельнулась. Момо тем временем, несмотря на напряженную атмосферу, включила музыку, сразу начиная двигаться в такт мелодии. — Давайте. Мы так и не отпраздновали. — Она протянула руки Шото и Бакуго, утаскивая их за собой. Тусклый свет, дурманящий запах и бесконечный алкоголь. Бутылка всегда была у рта. Бакуго не чувствовал, где заканчивалось его тело и начинался Шото, тот проводил пальцами по шее, сжимал талию и очерчивал губы, целовал. Или это была Момо? Ее парфюм перебивал стойкий аромат благовоний, свечей, масел, ее волосы били по лицу и щекотали тело, такие длинные и черные. Она точно выдохнула часть дыма из косяка ему в рот, ее пухлые красные губы оставили пару следов на шее, прямо над укусом Шото, и футболке, а тот грубо поцеловал ее, отрывая от Бакуго. Это было возбуждающе. Мозг тягучий и расплавленный был невероятно пуст, все, что ощущалось — это музыка и танец. С кем и как уже не имело значения. Часть вина разлилась на мягкий ковер, но Момо, казалось было плевать, она затягивала все дальше и дальше в удовольствие, движения замедлялись, как и время. Его не существовало, была только эта комната и руки, много рук, они завлекали, трогали, изящно изгибались. Бакуго слышал пение: свое, Момо и Шото, чьи-то стоны, мелодия играла в черепной коробке, он ее чувствовал. Эйфорию не омрачало ничто, о будущем похмелье и неловкости никто не думал. Последним воспоминанием Бакуго была вращающаяся комната, и он отключился. Первой проснулась Момо, об этом он узнал гораздо позже, когда она принесла ему бутылку минеральной воды, аспирин и тазик. Шото она безжалостно разбудила сразу за собой, тот стоял еле живой и потихоньку скатывался по стене. — Почему ты так добра ко мне? — хрипло спросил Бакуго. Его давно мучил этот вопрос. — Какой-то сучий план? Вотрешься ко мне в доверие и нанесешь удар? — Момо беззлобно усмехнулась и провела ладонью по его плечу в успокаивающем жесте. — Нет, конечно. Просто я не хочу устраивать скандал, это не твоя вина, что Шото. — Она повернулась к нему и тыкнула пальцем в ногу, — да-да, я про тебя, оказался таким запуганным засранцем. Я и не доставала его, если бы он не вел себя как тварь с тобой. А ты мне понравился, как друг, не более. — Меня не надо защищать перед Двумордым, — хмуро отозвался Бакуго, он чувствовал себя уязвленным и совсем немного благодарным. — Стоп, как ты его… О боже, — Момо разразилась хохотом. — Да, Шото, тебя еще никто так не называл. Шото фыркнул и, наконец, оказался на полу, он подполз к Бакуго и уткнулся носом в его загривок. — Эй, не строй из себя мученика, ты уже и проблевался, и таблетку получил. Нечего было так напиваться, — чуть раздраженно произнесла Момо и тоже присела. — К тому же, мы все тут не в лучшем состоянии. — Ты пахнешь травкой и водкой, — протянул Шото, все еще исследуя шею Бакуго, тот пододвинул ближе таз, и его вырвало. Романтика момента была потеряна, но руки Шото все еще были на животе Бакуго. Момо протянула салфетки: влажные и сухие. — Когда ты успел выпить водку? — Не помню. — Он бросил салфетки в таз и отодвинул его. — Но определенно больше не буду этого делать. Шото рассмеялся. Все было слишком хорошо, чтобы являться правдой, но даже если это и сон или затишье перед бурей, то он хотел остаться тут подольше, несмотря на головную боль и рвоту.