Цепляясь за жизнь

      Прошло немного времени, прежде чем они наконец добрались до той самой деревни Водных каштанов. По правде говоря, на первый взгляд она не очень-то и отличалась от тех деревень, в которых Фэн У довелось побывать за эти несколько дней. Если бы ее привели сюда, не сказав что это за место, то девушка бы сама, возможно, и не догадалась.       Телега остановилась недалеко от небольшого холма, на вершине которого виднелось полуразрушенное строение. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что это монастырь Водных каштанов. Фэн У спрыгнула с телеги, еле сдерживая порыв не начать целовать землю. Этот импровизированный Форсаж знатно потрепал ей нервы. Вся жизнь пролетела перед глазами. В голове появилась заметка «Се Ляня за руль больше не пускать».       Пока Фэн У разминала спину и шею (так как повозка это вам не транспорт первого класса), Се Лянь и Сань Лан тоже слезли с транспорта. Сань Лан оказался очень высоким. Девушке, чтобы взглянуть на него, приходилось задирать голову. Фэн У знала, что он выше Се Ляня, но все же ее это немного удивило. А ведь в образе Хуа Чэна он еще выше. В прежнем теле Фэн У была примерно ростом с Се Ляня, если не выше. А тут она ниже его чуть ли не на голову. Местным мужчинам, с их ростом 180+ см, она, со своими нынешними 160, годится им только в подлокотники. — Милый монастырь, — сказала Фэн У, поправляя свой наряд.       Се Лянь вспомнил, что не говорил Фэн У, куда едет, а точнее — зачем. А еще он, кажется, вспомнил, что Фэн У знает, что он Бог, и от этого ему стало еще более неловко и стыдно, от чего он раскашлялся. Видя это, Фэн У не смогла не сказать: — Ты хорошо сделал, что решил его основать. Думаю, это была отличная идея, — в ответ она получила благодарную улыбку. Если бы ей платили каждый раз, как ей хочется плакать от улыбок Се Ляня, то Фэн У хватило бы на то, чтобы полностью закрыть долг Хэ Сюаня. Еще и сдача останется. — Куда вы пойдете? — спросил Се Лянь у своих спутников.       Первым ответил Сань Лан. Вздохнув, он сказал: — Не знаю. Скорее всего буду спать на улице. А если повезет, то найду какую-нибудь горную пещеру и заночую там.       «Вы только посмотрите на эту королеву драмы. Я чуть даже слезу не пустила.» — Но так не пойдет, — возразил Се Лянь.       Сань Лан пожал плечами: — Альтернативы у меня нет, так что ничего не поделаешь, — он улыбнулся. — Было приятно с вами познакомиться, — он подмигнул Се Ляню. Фэн У вдруг задалась вопросом, а как он подмигивает с повязкой на одном глазу? Не путают ли это с обычным морганием? — И спасибо за предсказания. Может, еще увидимся, — он развернулся и уже собирался идти, но Се Лянь вдруг сказал: — Подожди, — Сань Лан остановился, — если хочешь, то можешь остаться в моем монастыре.       Сань Лан повернул голову в пол-оборота и спросил: — Можно?       Магия знания всей подноготной заключается в том, что в, казалось бы, обычном слове «можно» на самом деле огромный подтекст. И от этого у Фэн У заныло сердце. Возможно, она сейчас как те учителя литературы, что видят скрытый смысл в каждой строчке, но она ничего не могла с собой поделать. Сань Лан считает себя грязным, недостойным даже находиться в одном помещении с Его Высочеством. А тут вдруг тот, кем он так восхищается, разрешает войти в свой монастырь. Фэн У была уверена, что Хуа Чэн отметит этот день в календаре и будет праздновать. — Вообще, этот дом мне не принадлежит, но мне говорили, что в нем часто ночуют прохожие путники. Вот только, думаю, что он слишком убогий для тебя и ты не захочешь в нем оставаться.       Теперь Сань Лан развернулся полностью лицом к Се Ляню. Не говоря ни слова, «юноша» спокойно начал подходить к нему, пока не оказался в чудовищной близи. Он наклонился так, что принц буквально дышал ему в губы. Фэн У не знала как сейчас себя чувствует Се Лянь, но сама она наблюдала за этим затаив дыхание, словно если она вздохнет или выдохнет, а то и хуже - моргнет, то из кустов выпрыгнет китайская цензура и свернет всё это дело к черту. Пару секунд спустя Сань Лан выпрямился и уже оказался стоящим напротив Се Ляня с мешком хлама в руках. — Я не откажусь.       Се Ляню понадобилось несколько секунд, чтобы отойти от только что произошедшей сцены. Казалось, он не мог отвести взгляд. Действительно, как тут не любоваться? Красивый, высокий, умный, воспитанный. Еще и вещи помогает нести. Таких идеальных один на 800 лет. Нужно хватать, пока не забрали! — Фэн У, а что насчет тебя? Куда ты пойдешь? — наконец спросил Се Лянь у нее. — Не переживай. Мне есть где ночевать. — Что ж. В таком случае я спокоен, — улыбнувшись, ответил он. Фэн У улыбнулась в ответ, а затем обратилась к своему «питомцу»: — Баркк, нам пора.       Голова высунулась из-за стога с сеном. Баркк спрыгнул с телеги, потянулся и даже зевнул. Он лениво глянул сначала на Фэн У, что со скрещенными на груди руками ждала его, потом на монастырь и его жителей. [Нам негде ночевать.] — раздался в голове не очень довольный голос. — [Я на улице спать не буду.]       У Баркка была настолько недовольная морда, что даже без чтения мыслей понятно о чем тот думает.       Улыбка на лице Фэн У ни капельки не дрогнула. Она развернулась и пошла вперед, игнорируя ворчания у нее в голове. — Идем же.       Фэн У прошла несколько метров, пока Се Лянь ее не позвал: — Эм… Фэн У?       Девушка развернулась обратно и увидела, как Баркк сел рядом с Се Лянем и Сань Ланом. Вот теперь Фэн У не выдержала и устало простонала: — Да ты издеваешься… — Видимо, он не хочет уходить, — усмехнулся Сань Лан. — Вам… точно есть где ночевать? — с подозрением спросил Се Лянь. Когда за дело берется детектив Се, то врать не получится, так что Фэн У посмотрела куда-то в сторону и пробубнила: — Возможно… нет. — Вы тоже можете остаться в монастыре, — предложил он. — Я даже не знаю… У вас и так одна циновка на двоих. Куда нам-то с ним туда? — У меня две циновки, — поправил Се Лянь.       Фэн У удивилась: — Две?       Се Лянь кивнул: — Ты как-то сказала, что было бы здорово, если бы храмы были не только местом для молитв, но и временным ночлегом для путников. Думая об этом, я купил две циновки на всякий случай.       Фэн У не знала что на это ответить. Кто-то слушал то, что она тогда сказала? Внутри разлилось приятное, ни с чем не сравнимое тепло. Ей стало невероятно льстить, что к ее мнению прислушались. Обычно люди лишь кивают и говорят «да, хорошо», а потом все равно делают по-своему, надеясь, что советчик забудет о своих словах. А тут такое… Вроде бы и мелочь, но приятно. И как его можно не любить-то? — Я не ожидала, что ты это запомнишь, — призналась она. — Но раз так, то я с удовольствием приму твое предложение.       Причиной, по которой Фэн У не хотела оставаться в монастыре была вовсе не в циновках. Ведь у нее тоже была одна, которую она купила во время той недели путешествий. Дело в том, что она хотела оставить их наедине. Она ведь забрала это драгоценное время в телеге. Хуа Чэн ждал 800 лет не для того, чтобы какая-то попаданка, пусть и его преданная фанатка, постоянно крутилась вокруг них. Поэтому Фэн У хотела оставить их одних, дать привыкнуть друг к другу. И как бы силён ни был соблазн наблюдать за тем, как «ХуаЛяни ХуаЛянятся», все же Фэн У знает что такое личное пространство. Грустно признавать, но не все моменты между ними можно будет увидеть.       Но сейчас, хорошенько подумав, она решила, что лучше остаться с ними. Если у Се Ляня две циновки, то при уходе Фэн У, он и Сань Лан скорее всего спали бы раздельно, чего допустить девушка никак не могла.       Се Лянь нажал на точку на спине старика, что лежал в телеге без сознания, и тем самым разбудил его. Принц попросил ни о чем не рассказывать, на что старик активно закивал и, бросаясь благодарностями, ушел домой вместе со своей коровой. Фэн У, впрочем, давно усвоила, что в этой вселенной слова «никому не говорите» — пустой звук. И даже когда она просила героев на горе Юйцзюнь не распространяться о ней и ее «даре», она прекрасно понимала, что по всем законом жанра рано или поздно тайна станет явью. Как однажды сказал Бенджамин Франклин: «Трое могут сохранить тайну, только если двое из них мертвы.» Она пока не знала, как ее раскроют, но морально была готова. По крайней мере так она пока что считала.       Се Лянь и Фэн У забрали оставшиеся вещи из телеги и вместе с Сань Ланом направились непосредственно в сам храм.       Монастырь был маленьким, деревянным, немного покосившимся и на вид очень хлипким. Даже скудных сил Фэн У хватило бы, чтобы его разрушить — настолько хрупким казался домик. Но это не чуть не убавило восторга, с которым девушка поднималась на холм. Она оказалась тут в первый раз, но это место уже стало очень родным. Столько воспоминаний… которые им предстоит получить. Мурашки пошли по коже. И стало вдруг очень грустно, что впоследствии этот островок уюта разрушится. Теперь стало понятно, почему Се Лянь тогда расстроился. Фэн У встала перед дилеммой: попробовать предотвратить это, но при этом лишиться ее любимого монолога «Я — не поклоняюсь божествам. Я — и есть божество!»; или оставить все как есть и дать храму рухнуть. Вот уж действительно сложный выбор, а не эти путники и чаша с водой.       Фэн У и Сань Лан остановились у входа и посмотрели на небольшую табличку, которая гласила:

«Монастырь находится в обветшалом состоянии, люди добрые, посильные пожертвования и помощь в реставрации пойдёт в копилку ваших добродетелей».

      «Смеяться или плакать?..» — Я говорил, что место довольно убогое, — как бы между прочим снял с себя ответственность Се Лянь, пока снимал сгнившую дверь с петель. — Ты преувеличиваешь, — ответила Фэн У.       Се Лянь заменил дверь на бамбуковую занавеску, приоткрыл ее и пригласил Сань Лана и Фэн У внутрь.       Монастырь внутри был одной сплошной комнатой. Фэн У это напомнило те дома-коробки, которые обычно новички и такие как она (лентяи) строят в майнкрафте. Все внутренне убранство можно было увидеть, лишь окинув комнату одним взглядом. Тут был стол для подношений, табуреты, ящик для сбора пожертвований и печь. Адская печь, в случае с Се Лянем. — Гэ-гэ, тебе не кажется, что в твоем храме кое-чего не хватает? , — спросил Сань Лан, наблюдая за тем, как Се Лянь раскладывал свой «улов» на столе для подношений. Сначала принц поставил на стол стаканчик для гаданий, которым они так и не воспользовались, потом курильницу для благовоний, от которой у Фэн У внутри похолодело, а также бумагу, кисть для каллиграфии и еще несколько мелочей. — Мне кажется, не хватает лишь прихожан. Что я упустил? — Се Лянь взял циновку, сел на корточки и стал раскладывать ее на полу. — А как же образ божества? — Сань Лан сел на корточки рядом с Се Лянем и подпер ладонью щеку.       Се Лянь на некоторое время замолчал. Фэн У в это время раскладывала вторую циновку на противоположной от них стороне. Она искоса взглянула на принца и в этот момент готова была поклясться, что тот хотел ударить себя ладонью по лицу. — Я купил кисть и бумагу. Завтра нарисую и повешу над алтарем, — как ни в чем не бывало ответил он.       «Алтарь». Это слово напомнило «святой уголок», что был в комнате Фэн У. Все те рисунки и книги, которые она так любила. Интересно, что с ними стало? Наверняка валяются где-нибудь на свалке всеми позабытые и никому не нужные. — Я умею рисовать. Тебе помочь? — воскликнул Сань Лан, с еле уловимым огоньком в глазах. — Спасибо за предложение, но вряд ли ты сможешь нарисовать наследного принца Сяньлэ.       «Скажи это фрескам на горе Тунлу. Кстати, это получается, что у меня есть шанс их увидеть? О, я просто обязана сделать это. За весь фандом!» — Почему же? — возразил Сань Лан. — Думаю, я смогу изобразить Его Высочество. Разве мы не его недавно обсуждали?       Се Лянь замер и с почти детским удивлением посмотрел на Сань Лана: — Ты знаешь о нем? — Знаю.       Се Лянь закончил стелить циновку и уселся на нее. Сань Лан пристроился рядом. Фэн У со своей стороны тоже закончила и села, повернувшись к Сань Лану с Се Лянем лицом, обняв колени и пристроив сверху подбородок. Баркк улегся рядом, тоже лицом к этим двоим. — И… что ты о нем думаешь?       Фэн У могла написать сочинение на десять тысяч слов о том, что Сань Лан думает о Его Высочестве и, если честно, ее немного бесило, что в итоге он издал: — Мне кажется, Цзюнь У просто ненавидит его.       «На самом деле все даже хуже, друг мой.»       Се Лянь спросил: — Почему тебе так кажется? — Иначе почему его дважды низвергли с Небес?       Се Лянь опустил голову и, начиная развязывать пояс, сказал: — У вас у обоих какое-то предвзятое мнение о Владыке Цзюнь У. — Думаю, это повод задуматься… — как бы невзначай бросила Фэн У.       Се Лянь принялся снимать свои сапоги. — Фэн У. — Молчу, молчу.       Первоначально Фэн У не хотела вмешиваться в отношения Се Ляня и Цзюнь У. Но в связи с тем, что последний пару раз приснился ей в кошмарах и не давал спать, в девушке накопилось… нет, не страх. Раздражение. Мало того, что ей продолжали сниться трупы и расчлененка, так еще этот умудрялся появляться именно тогда, когда Фэн У удавалось заснуть. Она очень раздражительна, когда не выспится. Фэн У до сих пор не понимает сны это или нет, и это бесит еще больше. И ведь даже спросить не у кого!       Страшно, конечно, тоже было. Первые дня три. Стоило наступить темноте, как Фэн У куталась в одеяло по макушку, словно это могло ее защитить. Но нет. Местного Бабайку одеяло не остановит. Но в один прекрасный момент она вдруг задумалась: а чего она, собственно, еще жива-то? Фэн У пыталась поставить себя на место Безликого. Будь у нее проблема в лице ясновидящей, которая в любой момент могла рассказать обо всех ее планах, то Фэн У бы не задумываясь от нее избавилась. Она с принцем знакома примерно сутки и Се Лянь вряд ли рассчитывал еще раз с ней встретиться. Никто бы и не хватился ее, если бы она умерла. Легче мишени и не придумаешь. Так чего же Цзюнь У ждет? Фэн У долго думала над этим, но так и не нашла ответ. Единственное, что она поняла, так это то, что убивать ее не собираются. По крайней мере пока что. И она собирается воспользоваться этим по-максимуму. — Не все вещи в мире можно объяснить наличием симпатии и антипатии, — медленно начал принц. — Кроме того, совершив ошибку, нужно принять наказание. Владыка лишь оба раза выполнил свой долг.       «Блять. Пусть он засунет этот долг себе в…» — Может быть, — ушел от спора демон, победивший Богов литературы. И этот факт невероятно растрогал Фэн У.       Фэн У легла на одну сторону циновки, заложив одну руку за голову. Баркк лег на другой половине у ее ног. Се Лянь затушил свечу и тоже лег. Сань Лан пристроился рядом с ним. В монастыре наступила тишина. Фэн У слышала только стук своего сердца и сопение Баркка. Сна не было ни в одном глазу. То ли это из-за ее дневного сна, то ли из-за соседей. Фэн У не знала. И еще почему-то появилась идея притвориться спящей, чтобы застать Сань Лана за рисованием. Как она в детстве пыталась не заснуть, чтобы увидеть зубную фею.       С этой мыслью она пролежала час. Два. Три. И в конце концов незаметно для себя все же уснула.       Эта была самая спокойная ночь за последнее время. Ни одного кошмара. Снов вообще-то тоже не было, но на это в данной ситуации было грех жаловаться. Поэтому проснулась Фэн У с отличным настроением. Даже не смотря на то, что ее детская затея провалилась. Не разлепляя веки, она сладко потянулась до приятного хруста в спине. Затем резко встала на ноги, о чем потом пожалела. Она не упала в обморок, но в глазах резко потемнело. Она пошла куда-то вперед в поисках опоры, но сделав всего-то несколько шагов больно ударилась лбом об что-то твёрдое. — Черт! — Фэн У! — откуда-то появился Се Лянь и оттащил ее от, как выяснилось, дверного косяка.       Когда темнота прошла, Фэн У, потирая больное место, оглянулась. Она стояла на улице у монастыря. Рядом с ней был переживающий Се Лянь, а напротив — посмеивающийся Сань Лан. — Доброе утро, — улыбаясь, сказал тот. — Доброе… — Сильно болит? — спросил Се Лянь. — Жить буду, — Фэн У убрала руку ото лба и с раздражением посмотрела на ненавистный косяк. Но долго злиться у нее не получилось. В щели от шторки, что висела вместо двери, Фэн У разглядела кое-что интересное. С широко открытыми глазами она забежала внутрь и встала напротив алтаря, с восхищением смотря на прекрасный портрет, висящий на стене. Работа была невероятной. Не слишком вычурной, но и скромной ее не назовешь. На портрете был изображен юноша, с золотой маской, которая скрывала его, несомненно, прекрасное лицо. Одеяния, безумно изящные, развевались на весь рисунок, будто крылья бабочки. В одной руке, что была заложена за спину, юноша держал меч, а в другой — цветок. Нежный и прекрасный, как и главный герой портрета. На одеяниях были нарисованы узоры, которые хотелось рассматривать вечность. Фэн У с удивлением обнаружила на изображенном принце сережки с темно-красными коралловыми бусинами! Значит ли, что именно так выглядел Его Высочество на параде на улице Шеньу? Именно так он выглядел, когда Хуа Чэн увидел его? — Это лучшее, что я видела в своей жизни… — Действительно отличная работа, — согласился Се Лянь. — Это Сань Лан нарисовал. — Сань Лан, мое уважение. Это восхитительно. Настолько, что хочется смотреть не отрываясь.              Сань Лан слушал, вежливо улыбался, но ничего не отвечал. — Баркк, ты видел… Ты где? — Фэн У посмотрела на свое спальное место, но своего спутника так и не нашла. — Странно… Вы его не видели? — оба отрицательно покачали головой. — Это плохо… Очень плохо. Я скоро вернусь! — с этими словами она выбежала из монастыря.       Убедившись, что никто не заметит, она приложила два пальца к виску и обратилась к нему по их собственной сети: {Ты где?} — в ответ тишина. Стало невероятно страшно. Она обошла холм, на котором стоял монастырь, но никаких следов Баркка. Фэн У прошлась и по ближайшим окрестностям, но безрезультатно. Она потратила на поиски около часа и в конце концов решила вернуться обратно в монастырь.       Перед тем как войти внутрь она заметила, что на шторке, которая заменяла дверь, появилось с десяток талисманов. Таких же, какие она видела в дорамах. Не долго думая, она сорвала один, чтобы позже изучить, и зашла внутрь.       И какого было ее удивление, когда она обнаружила Баркка, мирно спящим на циновке. — Какого хрена… — Он вернулся недавно, — послышался слева голос Се Ляня. Он стоял у стола с кухонным тесаком в руках. Поистине страшное зрелище. Особенно с овощами, которые лежали на столе рядом с ним.       Баркк спал, к тому же рядом был Се Лянь, а значит поговорить с псом сейчас не получится. Самое главное, что он цел и невредим. А как проснется, они все обсудят. Если бы случилось что-то ужасное, он бы сейчас не дрых. Баркк после встречи с Баем несколько дней ворчал и ругался. Да так, что Ци Жун бы позавидовал. Несколько самых интересных выражений Фэн У даже записала. — Фэн У, — начал Се Лянь, — Сань Лан… он… — Хочешь узнать, не демон ли он? — догадалась Фэн У. Се Лянь кивнул. Девушка подошла к своим вещам, немного в них покопалась и вытащила оттуда гребень. — Сам-то как думаешь? — Если он все же демон, то рангом не ниже свирепого. К его маскировке не придраться. А еще эта картина… Смог бы обычный человек так нарисовать? — Да какая разница? — Фэн У распустила волосы, которые прежде были собраны в небрежный хвост, и принялась расчесываться. — Мне он понравился. Не думаю, что о нем нужно переживать. — немного помолчав, она добавила: — И даже, представим, что он Князь Демонов, неужели это не было бы здорово? Все вокруг его боятся, а мы, вон, на одной телеге вместе ехали. Кому расскажешь — не поверят.       Се Лянь рассмеялся. — Если он и правда тот, о ком мы думаем, выходит мы с ним его же обсуждали, — продолжил принц. — Я уж думал кроме меня так никто не делает.       Услышав это, Фэн У расхохоталась, схватившись за живот. Смахнув слезу, она все еще смеясь, сказала: — Вы точно подружитесь.       «И не только, но не будем забегать вперед раньше времени, хо-хо.»       Фэн У скрутила волосы в жгут, а затем в пучок и закрепила все это дело деревянной кистью. Да, именно кистью. Это была дешевая кисть, которая постоянно линяла. Ею было невозможно нормально рисовать. Чтобы вещь не пропадала, Фэн У убрала у нее волосяной пучок и периодически закрепляла ею волосы, когда было лень заморачиваться над прической. А это было часто. В прежней жизни она отстригла волосы по плечи именно для того, чтобы не мучиться с ними. Сейчас же просто жаль все отстригать, к тому же все вокруг как-то ходят, и она решила, что со временем привыкнет.       Се Лянь посмотрел на нее со странным выражением лица. То ли удивление, то ли задумчивость. — Что? — спросила Фэн У. — Ничего, просто вспомнил кое-что.       Фэн У задумалась: что он мог вспомнить? Но ее мысли прервали шаги на улице. Се Лянь взглянул на свой кулинарный шедевр (на просто нарезанные овощи!), тяжело вздохнул, и вышел на улицу. Фэн У посмотрела на овощи и не могла понять, чем принц был не доволен? Да и как просто нарезку овощей можно испортить?! Вроде выглядело нормально. Но пробовать она не рискнула и вместо этого вышла вслед за принцем.        Сань Лан стоял в белой сорочке, рукава которой он закатал, а его красная рубаха была небрежно повязана на поясе. Фэн У засмотрелась на его руки, уж очень они были красивые, и лишь потом обратила свое внимание на его волосы. Они были собраны в высокий хвост, а начиная с виска и заканчивая кончиком волос была вплетена тоненькая косичка. Ему безумно шло, он выглядел еще более очаровательным, хотя казалось бы: куда уж больше? И это не тот кривой пучок, который должен был заплести Се Лянь…       Сань Лан с задумчивым видом рассматривал огромную доску в своих руках, когда из монастыря вышли Се Лянь и Фэн У. — Я смастерю кое-что.       С этими словами он принялся и так сяк проводить по дереву охотничьим мечом. Он делал это уверенно, не задумываясь ни на минуту, невозможно было уследить за его действиями. В его руках доска начала постепенно приобретать очертания двери. Словно он не дерево стругает, а работает пластилином. Фэн У даже понять не успела когда он закончил.       Пристроив дверь на свое законное место, он сказал: — Теперь можешь рисовать талисманы прямо на двери. Так ведь будет удобней?       Се Лянь с раскрытым ртом подошел к двери. Он несколько раз открыл и закрыл ее, будто не мог поверить в ее реальность. А когда вдоволь насладился, обернулся на улыбающегося Сань Лана и произнес: — Большое спасибо тебе!       Улыбка Сань Лана стала, как показалось Фэн У, чуть теплее, но он опять и слова не сказал. Лишь подмигнул ему и как ни в чем не бывало вошел в монастырь. Все остальные вошли следом.       Се Лянь достал откуда-то три тарелки маньтоу и расставил на столе. Если Фэн У правильно помнит, то эти маньтоу преподнесли местные жители, а значит угрозу здоровью они не несут. Поэтому, незаметно выдохнув, она взяла одну тарелку и начала медленно жевать.       Мельком Фэн У увидела что-то на предплечье Сань Лана. Секундой позже она вспомнила что это и чуть не подавилась. Стараясь не подавать виду, она искоса взглянула на татуировку, благо Сань Лан был занят разглядыванием Се Ляня. Фэн У решила ничего не говорить, ведь если она это сделает, то Сань Лан тут же спрячет надпись.       Надписью, впрочем, это было трудно назвать. Узором - да, а надписью — с натяжкой. Фэн У не могла понять с какой стороны нужно смотреть, чтобы распознать что там написано. Она мысленно поворачивала надпись и так и эдак, но разглядеть имя Се Ляня так и не смогла. — В детстве наколол, — с этими словами Сань Лан опустил рукав. Фэн У испугалась, что ее раскрыли, но Сань Лан смотрел на принца, а значит фраза была обращена к нему.       Се Лянь не стал развивать эту тему. С улыбкой сев за стол, он сказал: — Сань Лан, ты действительно мастер на все руки. Дверь, картина… Тебя рисовать кто-то из членов семьи научил? — Никто не учил. Я рисовал для себя. — Сколько труда, наверное, было вложено на то, чтобы научиться всему этому, — сказала Фэн У. — И я почти уверена, что это не все умения. Я даже не удивлюсь, если ты еще и статуи вырезаешь.       «Только бы не засмеяться… Только бы не засмеяться…» — Вообще-то умею, — небрежно бросил Сань Лан, будто это для него ничего не значит. Будто каждый второй в их мире умеет вырезать статуи. Нет, даже больше. Будто у каждого есть пещера с десятью тысячью статуями божества. Как нечего делать! — Да? — удивился Се Лянь. — Мгм. Если гэ-гэ захочет, я как-нибудь вырежу статую Его Высочества для этого монастыря.       Се Лянь от такого предложения подавился маньтоу и сильно раскашлялся. Фэн У аккуратно похлопала его по спине. — Сань Лан я… действительно благодарен тебе.       Вдруг с улицы послышались голоса и крики. Кто-то начал настойчиво барабанить по двери. Се Лянь торопливо открыл ее и вышел на улицу. Сань Лан последовал за ним. И лишь Фэн У осталась на месте, дожевывая маньтоу.       Устало вздохнув, она подумала:       «Да начнется арка «Баньюэ».»