Мастер

Глеб Викторович, тогда, остался на ночь. Утром, уходя, сказал, что пришлёт место и время нашего свидания сообщением. Мы встретились в дорогом ресторане, через три дня после нашей первой ночи, проведённой вместе. Я все эти дни думал. Правильно ли я поступаю? И что он потребует от меня? Было страшно, но жутко интересно. В таких ресторанах я не был. Без необходимости как-то. Здесь находились отдельные столики в общем зале и отдельные комнаты в узком коридорчике для тех, кто хочет уединиться. Комнаты были без дверей. Вход прикрывали лишь шторы-нити. Внутри стол и диванчик буквой «П». Мило. Приглушённый свет, тихая музыка. Меня встретили и проводили. Глеб уже ждал там. — Здравствуй, Ксей. Присаживайся, — указывает напротив себя. — Здравствуй, — я сажусь. Стол сервирован и нас оставляют одних в комнате. - Голодный? — Ага. — Я заказал то, что здесь самое вкусное. Тёплый салат с куриным филе под соусом песто, на горячее утка с винным соусом. И очень вкусный креветочный салат с ореховым соусом, а на горячее филе стерляди под сыром с овощами-гриль. Итак? Рыба или птица? — Ну, пока не знаю. Увижу — скажу. Можно? — Конечно, — он засмеялся. Блядские ямочки, как вообще на это можно спокойно смотреть. Три дня мы не виделись. Я дрочил. Много. Поэтому, сегодняшнего вечера ждал. Очень. — Глеб Викторович, я скучал. — Я тоже, — он смотрит на меня внимательно, глаза блестят. О, я знаю этот блеск и что может за этим последовать. И я хочу этого. Нам приносят, выбранные Глебом салаты-закуски. Вино. В итоге я выбрал курицу. Привычнее. — Ммм, правда вкусно. Очень, — я облизываю губы. Смотрю на него, прямо в глаза и думаю, как бы дождаться горячего…и остаться здесь одним, чтобы уже никто не тревожил. Мне жарко, я пью воду и не отрываясь наблюдаю за Глебом. А он, откинувшись на спинку дивана и положив на неё одну руку, улыбаясь смотрит на меня. — Чего хочешь, малыш? — Это очевидно, — я встал, подошёл к нему и провёл пальцами по своей шее, медленно опустился рукой вниз. Пробежался пальцами по груди, животу. Рука наткнулась на ширинку, которая уже давно топорщилась. Я погладил её ладонью и… Глеб резко встал и схватив меня за руки, прижал к себе. Так жёстко смял мои губы своими. Укусил? Пофиг…мне на всё пофиг, я его хочу. — Я же тебя прям здесь загну, что же ты делаешь, — он шепчет мне в ухо. Одна его рука продолжает сжимать мои руки, а другая добралась до паха и сжала мои яйца и член. Бляя! — Ммм, если ты продолжишь, я кончу в штаны, — я не могу контролировать себя. Рядом с ним совсем не могу. — Горячее, — лёгкое покашливание. Я было дёрнулся, но Глеб схватив меня за шею, не отпустил. Мы так и стояли. Он не убирает руку с моей ширинки, лишь сильнее сжимает. Я утыкаюсь ему в грудь и пытаюсь не стонать в голос. Официант расставляет горячее, что-то убирает. А в моей голове лишь одна мысль — сука, уходи быстрее! Всё, мы в комнатке одни. Но… Глеб меня отпускает, показывает на то место, где я сидел. — Присаживайся, Ксей. Принесли горячее. — А? А я…а, — я опешил, но уселся обратно на свой диванчик. И? Я чё-то не понял? — Кушай, а то твоя уточка остынет, — он улыбается. Сука! Да он издевается надо мной! Я смотрю в его блестящие глаза и медленно сползаю под стол. Последнее, что я вижу, перед тем, как окончательно исчезнуть под столом — его темнеющие глаза. Ага, он хочет! Хочет меня так сильно, что глаза из прозрачных стали грозовыми тучами! Обожаю! Его ширинка. Мои руки трясутся. Я волнуюсь.Боюсь опозориться. Нужно всё сделать на уровне! И даже больше! Он ведь искушён! А я…в моей жизни я всего пару- тройку раз делал сам минет. Так, расстегнул, достал. Надо же, он мокрый весь. Лизнул. Его вздох и он откидывается на спинку дивана корпусом. Его руки в моих волосах, блуждают по ним, гладят.Я еле касаюсь губами головки, обвожу её языком и слегка углубляю в уретру кончик языка. Его стон — мне, пиздец приятно! Это от моего языка ему хорошо! Прохожусь языком сверху-вниз, потом возвращаюсь и заглатываю. Крышу сносит не только у Глеба, но и у меня. Это вкусно. Очень. Одной рукой оттягиваю его яички, а другой, сжимаю свой стояк через джинсы. Хочу освободить свой член и погладить. Но пока рано, пока я должен удивить Глеба. В помощь идёт моя рука — зажимаю в кулак его член и вожу вверх-вниз. Языком провожу дорожку вниз, к яичкам. Лижу, посасываю. Обалдеть! Мне самому это, жесть, как нравится! Глеб стонет, руки его уже не гладят волосы, они зажали их в кулаки. Чуть больно. Я возвращаюсь языком обратно и сразу насаживаюсь ртом. До самой глотки. У меня нет рвотного рефлекса, но всё равно выступают слёзы. Ускоряюсь. И тут он начинает меня трахать сам. Трахать в рот. Держит голову руками, жёстко хватая за волосы. Поднимает бёдра и вдалбливает свой хуй мне по самое нихочу. Бля, я задохнусь. Слёзы, сопли, слюни текут ручьём. Он стонет и только на это я отвлекаюсь. Кончает, глубоко мне в глотку настолько, что я почти не чувствую вкуса спермы, только успеваю сглатывать. Потом выходит из моего выебанного рта (ну, это же реально так, да я и не против), слегка хлопает по щеке горячей ладонью. Я скатываюсь под самый стол. Глеб наклоняется, смотрит на меня под столом и улыбаясь говорит: — Давай наверх. — Тебе понравилось? — Очень. Я тоже улыбаюсь. Опираюсь руками на его ноги и поднимаюсь из своего «подстольного» пространства. Раздвигаю ноги и сажусь на колени Глеба. — Трахни меня, — шепчу ему на ухо. — Снимай штанишки. Разве меня надо упрашивать? Нет! Я скатился с колен на диван и за секунда скинул джинсы и бельё. Снова сел сверху. — Подожди, — Глеб тянется к своей сумке и достаёт презервативы и смазку. Протягивает мне: — Хочу, чтобы ты это сделал. Для себя. Я отодвигаюсь к самому столу. Его член передо мной и я смотря в темнеющие глаза, натягиваю презерватив. Потом беру смазку и прям из тюбика заливаю его член. Подготовил я себя ещё дома. Поэтому опять придвигаюсь, приподнимаюсь на коленях и осторожно сажусь на член. Глеб придерживает мои бёдра. Смотрит вопросительно. — Я дома всё сделал, — выдыхаю и насаживаюсь до упора. Не могу сдержать стон. Я вообще уже не осознаю, что мы в ресторане. Я этого хотел долбанных три дня! Глеб притягивает меня за спину к себе и начинает трахать. Опять! Сам! Он вообще не даёт мне самостоятельности! Но…это приятно, он знает меня. Уже знает. И он опять показывает, кто здесь главный! Я не против! Утыкаюсь в его плечо и кончаю. Сукааа, дождался! Он кончает почти следом. Я сижу, не двигаюсь. А Глеб Викторович не торопится выходить. Он гладит меня по спине под рубашкой, я обвил своими руками его шею. Уткнулся носом в неё. Мне хорошо. — Живой? Одеваемся? — Ага. Я не хочу. Сидел бы на его члене вечно! Он придерживая меня за спину, берёт со стола салфетку. Вытирает мой живот, свой. Я наконец-то поднимаюсь. Натягивая на себя всё, что в спешке скинул, только в обратном порядке и сажусь на свой диванчик. — Отлично поужинали, Глеб Викторович! Я готов проводить так, каждый вечер! — Да, действительно, ужин не забываемый! Но нам сегодня нужно посетить ещё одно место. — Какое? — улыбаюсь, а сам очкую, как бы он меня в свой клуб опять не затянул. Я же не смогу ему отказать. — Всё узнаешь по дороге, — он нажимает какую-то кнопку и через минуты три приходит официант. Глеб даёт распоряжения, рассчитывается. Идём в туалет, моем руки. На выходе нас ждёт пакет с контейнерами всего, что мы так и не успели попробовать. Сервис, блин. Садимся в машину. Я — на заднее сиденье, уж не знаю почему, но Глеб именно сюда мне всегда указывает рукой. Выезжаем со стоянки и он начинает говорить:  — Ксей, сейчас мы едем ко мне. Этот дом мой. Но я там не живу. Он предназначен для вечеринок. Для закрытых вечеринок. Для Темы. Там я провожу сессии. Хочу его тебе показать. Хочу рассказать тебе, чего я жду от тебя. И услышать твои вопросы.Мы обсудим правила дальнейшего поведения, занесённые в протокол. В нём описывается наше с тобой взаимодействие друг с другом и с окружающими людьми. Он смотрит на меня в зеркало. А я на него. Выдыхаю. — Да, я готов, — какие ещё, к чёрту, окружающие люди? Мы что, во время этих, не совсем понятных сессий, будем не одни? Ладно, доедем и я всё узнаю. Узнаю, что он хочет со мной сделать ещё, кроме как хлестать по заднице и заковывать мне руки. Пиздец, у меня снова стояк! Ехали мы недолго. От города минут двадцать.