Мастер

Мы провели прекрасную субботу. Хоть и не было сессии, в том виде, в котором нам привычно. Но был секс. Такой нежнячий! Как сказал Глеб — ванильный зефир, приторный до такой степени, что хочется запить самым крепким экспрессо или лучше ристретто. Секс с поцелуями, без укусов, без засосов. Секс с поглаживаниями, без плёток, без шлепков. Правда, сам процесс был жёсткий для моей задницы. Но по-другому не может быть, только не в этом случае! Я люблю быстро и глубоко! Да и Глеб, думаю, медленно и печально не умеет. Только от того, что меня долбит ОН, у меня внутри всё горит адским пламенем! Только от этой мысли! Потом мазь на мою многострадальную спину. И на синяки под заплывшими глазами. Снова секс… Да уж. На работу в понедельник припрётся панда. Хотя Глеб и говорит, взять на неделю больничный, типа куда с таким лицом. Ладно, подумаю. Решу в понедельник с утра. Он ушёл поздно вечером. Я лежал на животе, пытался скорее уснуть, чтобы не скучать по Глебу. Спина приятно болела. Именно приятно. Как…как истома от крепких объятий. Сначала больно, а потом блаженство. Нос, по болевым ощущениям переплюнул, конечно, спину. Да уж, теперь буду знать, что кулак Глеба намного хуже, чем кнут… Лежал и голова не могла успокоиться. Всё думала, размышляла. И я понял кое-что за эту ванильную субботу: мне не хватает ЕГО крепких рук на шее, не хватает ЕГО власти надо мной, не хватает ожогов на теле от плети в ЕГО руках! Я хотел! ОЧЕНЬ ХОТЕЛ! Я хотел БОЛИ! Которую ОН мне дарил! Занавес… Меня так испугала эта мысль, что я вскочил, как ошпаренный.Что? Что, я только что надумал? Боль? Мать твою! Да! Боль! ОН с ней, дарит мне самого себя! Моё собственное тело, которое я даже на 10 процентов не знал…пока не встретил Глеба Викторовича. Я сел обратно на кровать и закрыл ладонями лицо. Как же так…я мазохист…мне приятно, когда меня бьют и кусают…мне приятно до дрожи принадлежать другому человеку…жесть… Так! Стоп! Мне приятно всё это только от одного человека! И любому другому, я такое не позволю! Или позволю? Что же со мной….Я встал и пошёл под ледяной душ. Надо остудить свою дурную башку. Вечно на ночь глядя, какая-нибудь херня в голову лезет. В воскресенье мои глаза еле открылись. Да, надо с утра в понедельник, на работе всех предупредить, что меня недельку не будет. Я встал с кровати и…очнулся от того, что воняет. Жутко. Открываю глаза, а надо мной склонился Глеб, водит чем-то перед носом и ещё кто-то рядом. — Ппривет. Ты зачем…как здесь…- во рту всё высохло, голова раскалывается и нос…кажется, что-то с носом. Я протягиваю руку, чтобы потрогать, но Глеб её отталкивает. Говорит быстро-быстро. Я еле улавливаю смысл: — Я ехал к тебе с завтраком. Звонил, чтобы предупредить, ты не отвечал. И зайдя, обнаружил тебя на полу без сознания… Теперь твой нос точно сломан. Это мой врач, Семён Васильевич. Я пригласил его, когда ты… Он обработал твой нос, поставил кости и хрящи на место, наложил сверху фиксирующую повязку и теперь тампоны нужно внутрь.. Сейчас поедем в больничку, на всякий случай сделаем КТ. И ещё раз всё посмотрим, чтобы исключить что-то серьёзное. Мне пиздец!..Это единственное, что я понял. В частной больничке, Глеб возил меня в кресле по этажам. Травматолог, невролог… КТ, энцефалография какая-то… Такой заботливый. У врачей всё выспрашивал, задавал какие-то вопросы, уточнял… Блин, это всего лишь сломанный нос. Правда, потом оказалось, что и сотряс ещё до кучи. Выписали лекарства. Много. Мне кажется, это для лечения всего моего дурного организма! Я в жизни столько не пил всякой фигни! Короч, ходить мне, с этой фиксирующей повязкой на лице, неделю. Спать из-за носа почти сидя. Всю неделю постельный режим. Я уже обрадовался. Не, ну как звучит — постельный режим! Это же музыка для моих ушей. Всю неделю — постелька, я и Глеб. А потом облом и моя музыка превратилась в скрежет несмазанных колёс, который звучал голосом Семёна Васильевича: — Самое главное, ничего нельзя делать, что могло бы поднять давление! — смотрит на меня внимательно, переводит взгляд на Глеба, -занятия сексом исключить в любом виде, до следующего приёма у меня. А там посмотрим, как идёт лечение. Через неделю жду вас снова. Аааа!!! Семь дней? Семь дней! Жестоко. Оказалось, что читать и смотреть телек тоже нельзя, из-за сотряса! И как же мне выживать всю неделю? Никакой развлекаловки, тупо пялиться в потолок? Вот Глеб довёл меня до этого состояния, пусть и думает, как развлекать. Мы заезжаем по дороге из больнички в его тату-салон. Глеб говорит, что должен раздать указания и перенести несколько встреч. - Ты со мной? — Нет, иди. Я здесь побуду. — Я быстро, если что, звони. Я прикрываю глаза. Голова побаливает. Представляю, что Семён Васильевич подумал, когда попросил раздеться и осматривал меня. Спина уже зелёно-жёлтая, в нескольких местах ещё фиолетовые включения остались. Укусы, засосы на шее, плечах, спине и руках. Хотя…если он врач Глеба и не такое, наверное, видел. Самое главное, что меня поразило, при КТ нужно было снять цепь — Глеб достал ключ от замка, расстегнул и…мне стало так неуютно. Пусто. Страшно. Будто лишили чего-то. Я даже не понял сразу. Только потом осознал. Глеб, одевая обратно цепь и защёлкивая замок, прошептал: - Не бойся, я рядом. Всё хорошо, малыш. Ты снова мой. Всегда мой, — мне не хватало этой цепи и замка с его именем. Мне нужно было знать, что я принадлежу ему! И Глеб это увидел. В моём потерянном взгляде. В моих глазах! Хлопнула дверь со стороны водителя. Я приоткрыл один глаз, Глеб смотрел на меня растеряно: - Всё хорошо? Что-то болит? Тебе плохо? — Да! Мне плохо! Болит всё! Особенно член, он совершенно не слушается хозяина и сразу поднимает головку на звук твоего голоса. Скоро выскочит из своего укрытия и захочет поиграть. Что будешь с этим делать, Глеб Викторович? Помни, ты виновен! Поэтому обязан развлекать меня всю неделю! — Ксей, ну ты и болван! — он засмеялся и завёл машину. — Куда ты меня хочешь сплавить? Мне одному нельзя! Вдруг ещё раз в обморок упаду? — Поедем ко мне. — Глеб, я не смогу. В твоём доме я буду возбуждаться, постоянно! Он ассоциируется у меня только с сексом! — Я сказал, КО МНЕ. Чем слушаешь, капризный малыш? — смотрит на меня в зеркало. — Мы едем туда, где ты живёшь? — у меня даже во рту пересохло. Я ни разу не был у Глеба. Мы никогда об этом даже не говорили. — Ты испугался? Можем не ехать, если так. — Нет! Мы едем. Я хочу увидеть твой настоящий дом. — Ну, это не дом. Скорее квартира. — Вези меня, мой господин! Я согласен на всё, даже на маленькую пятнадцатиметровую комнатку в старом заброшенном доме. С милым рай, как говорят, и в шалаше! С тобой, Глеб, я уеду на край света! Он засмеялся, глядя на меня. - Ну, раз ты сам этого хочешь…так и быть, в следующий раз отвезу тебя в шалаш. Обязательно! А пока, мы едем просто ко мне, в мою квартиру. Ничего особенного. Мы в черте города. Недалеко от центра с элитными постройками. Ой, я даже не сомневался, что Глеб не живёт в обычном доме. Подземная парковка. Лифт. 19 этаж. Выходим. Этаж выглядит, как будто мы уже в квартире. Холл с окном в пол и милый диванчик. Как Глеб сказал, почти лобби? На этаже четыре квартиры. Рядом с диванчиком какая-то пальма и дверь. -А там, что? — тыкаю пальцем в дверь. -Там коридор с выходом на лестницу. Боишься? Ищешь пути к отступлению? — он ухмыляется и прижимает плечом меня к стене. Руки его на моих запястьях, удерживают. Колено меж моих ног. — Глеб, ну что ты творишь, ммм… Даже если будешь гнать от себя, я не уйду. А теперь, прекрати растрачивать свою силу. Направь в нужное русло. Веди меня, порадуй. — Пойдём, так и быть, буду радовать, — перекидывает одну руку на мои плечи и прижимая к себе целует в макушку, — вот мой дом. Мы зашли в прихожую, небольшая. Шкаф с раздвижными дверями и огромное зеркало, напротив. Тумбочка для мелочей и открытая вешалка для одежды. Направо коридор. Из него мы попадаем сразу в огромную гостиную, огороженную высоким столом, с барными стульями от кухонной зоны. Красиво. Очень. Сама гостиная расположена чуть в глубине комнаты и залита солнечным светом из двух больших окон. Есть выход на лоджию. Перед входом в гостиную справа небольшой туалет с раковиной. Слева по коридору три двери. Кладовка, спальня и комната для гостей (это Глеб так сказал). Из спальни можно попасть в отдельную ванную. Там уже есть и душевая кабина, и нормальная большая раковина, и унитаз с беде, и подиум…в него встроена ванна (с гидромассажем, нашёптывает мне Глеб). Она размером с мини-бассейн. Рядом с ней панорамное окно. Вид с 19 этажа впечатляет! - Пиздец, Глеб! А мне нельзя принимать ванну еще неделю, — я, как можно правдоподобнее всхлипываю. Он меня обнимает, целует в макушку. — Ничего, зато через неделю оторвешься. Комната для гостей обычная, но из неё тоже есть выход на лоджию. Лоджия огромная. Вдоль комнаты и гостиной. Глеб говорит, что она тёплая и зимой здесь, почти как в квартире. Около двери со стороны гостиной маленький диван и столик. Подвесное кресло-качеля из ротанга с подушкой, рядом бра. А со стороны комнаты — встроенный шкаф и длинная кушетка. Лоджия с пола до потолка стеклянная. Снаружи защитная зеркальная тонировка. - Шикарно живёте, Глеб Викторович. — Это не я, а родители шикарно живут. Квартира, их подарок. — А кто родители? — я не ждал проникновенных рассказов от Глеба, но мне жутко хотелось узнать ещё что-нибудь из его жизни. — Бизнес у них, но они в Росии почти не живут. Так что не бойся, они случайно сюда не войдут, — его горячие руки легли на моё лицо, — я думаю поцелуи нам не повредят, — и так вжался в меня губами…сильно, возбуждающе…голова закружилась. Нос задел, больно. Я упёрся в него руками. — Ммм, пу...сти… Глеб! У меня голова кружится. — Извини, малыш. — Моя кровь начинает кипеть от твоего присутствия так близко. Сохраняй дистанцию. Хотя…не поможет. Тогда тебе надо не говорить, не смотреть и не ходить передо мной. — Предлагаешь завязать тебе глаза и уши заткнуть берушами? — он ржёт. — Вот, что ты ржёшь? Человек страдает, а ты ржёшь! — да уж, наверное в его предложении есть смысл…нет, никакого смысла! Потому что член начал оживать, как только я себе представил эту картину. — Малыш, я пошутил! Спокойно! — он заметил мою натянутую ширинку, — идём, зеленый чай с лимоном сделаю. Из Китая привезли. Успокаивающий, как раз сейчас тебе его и надо! — смешинки в голосе. — Ах ты! — я дернулся к нему, а он сиганул от меня на кухню с хохотом. Не, ну вроде взрослый же мужик... Я смотрел на его убегающую фигуру и глупо улыбался. На душе так приятно было. Умиротворение! Настоящее! День пролетел незаметно, за разговорами. А вечером мы сидели в ванной без воды. Пили вкусный чай и смотрели в окно на огни почти ночного города. Я сидел прижавшись спиной к Глебу, он обнимал меня руками и постоянно целовал. В висок, в макушку, в ухо. А я жмурился от счастья и незаметно утирал катившиеся одиночные слёзы. - Я люблю тебя, Глеб, — вырвалось у меня, его вздох за спиной. — Ты не можешь меня любить, Ксей. Ты меня не знаешь. — Дак расскажи, прошу. Хочу узнать. — Зачем? Чтобы тебе было больно, если мы вдруг расстанемся? Я отодвинулся, обернулся: - Ты думаешь о расставании? — Нет, малыш, — он опять притянул меня к себе, — всё возможно, помнишь я говорил? Возможно не только хорошее, но и что-то неприятное, плохое. Не нужно прикипать к человеку, если он не хочет. — Прости. Я не… Покажи, где мне спать. Уже поздно. Голова болит. Хочу отдохнуть, — я попытался подняться, но меня его горячие руки не отпустили. — Ксей, не нужно обижаться, прошу. Я сразу говорил, что не смогу ничего тебе дать. — Да, я помню. Прости. Но сейчас я хочу в душ и спать. — Ну, хорошо. Мы спим в спальне. — Нет. Я не смогу с тобой рядом…спать. Можно в другом месте? — Ксей! Хватит строить обиженного ребёнка! Я сказал, спать будем в спальне! Вместе! — он рычал на меня. Раздражён? Сердится? — чистые полотенце в тумбе, рядом с раковиной, — выходя из ванной комнаты с силой закрыл за собой дверь. Ой, кажется, я перегнул палку. Но, клянусь, я не этого хотел. Мне просто было хорошо и я…действительно люблю его. Просто сказал. Просто была возможность, донести это до Глеба. Много моментов соединились в одно целое и дали влюблённости перерасти в любовь. ...Но его слова..."не нужно прикипать к человеку, если он не хочет"... Он не хочет. Он не видит нас вместе. Какой тогда во всём смысл? Я сел на пол около окна, отодвинул чашки с недопитым чаем и вытянул ноги. Сидел и смотрел на ночной город. Что мне делать? Как быть дальше? Я так и знал! Именно этого я и боялся. Боялся привыкнуть, влюбиться...мой дракон не спас моё сердце, не защитил...