Мастер

Спал я почти сидя, как и сказал врач. Глеб меня без конца будил. Я скатывался в более привычную позу, а он меня поднимал. Я, конечно, просыпался. Под утро не выдержал и наорал на него, чтобы он отвалил. Настроение было –«Сука, Глеб, заебал». Вскочил и ушёл в ванную. Сел около окна, облокотившись о стену. Ёбанные слёзы никак не могли остановиться… Заебало всё, хочу домой! Хочу побыть один! Не понимаю, это недотрах и близость любимого тела, которое с ума сводит. Или просто сотряс и травма носа… Слышу дверь в ванную открывается. Я не отрывая взгляда от окна, прошу Глеба уйти. — Что с тобой, Ксей? — голос, сука такой, что аж мурашки по телу. Нет, срочно нужно сваливать. Не хочу, больше так…не могу! — Вызови такси, я домой хочу. — Нет. Останешься здесь, под моим присмотром! Вдруг, с тобой что-то случится! — голос ровный, приказной. И я не выдержал, вскочил, что-то орал. Я даже не могу сказать, что. Как в тумане. Башка болела, нос изнутри разрывало. Лицо пылало. Я чувствовал внутри головы пульсацию. Бля, давление наверное поднялось. Я подскочил к раковине и стал судорожно умываться холодной водой. А эти, сука, слёзы бежали из глаз ручьём, не останавливались. — Глеб, выйди. Прошу, — я опёрся руками о раковину и закрыв глаза, говорил, как можно ровнее. — Малыш, успокойся. Что… — Глеб, сука. Выйди на хуй за дверь. Оставь меня. Я хочу побыть один! — очень опасные слова, но в тот момент мне было посрать. Мне нужно было понять, что это за истерика и как её усмирить. Он вышел. Молча. Я посмотрел на себя в зеркало. Нда…повязка на носу намокла. Синяки под глазами просто огнище! Пиздец! Я знал, что это моё признание и его ответ, добили меня. Но так себя вести! Да ещё и с Глебом! Надо ехать домой. Срочно! Пока я с таким настроение всё не разрушил.Я даже не знаю, будет ли после всей этой истерики продолжаться наше общение или нет…бля, я же его на хуй послал! Вот чёрт! Я посмотрел снова в зеркало и закусил губу. Мне пиздец! Я тихонько открыл дверь, в спальне никого. Напялил свою одежду, наверное за пару секунд. Всё тело, как на автомате. Выглянул в коридор. Тишина. Я, крался, как мышка. Глеба нет. В прихожей быстро натянул кроссы… Голос за спиной: — Далеко собрался? — лёд. Я не поворачиваюсь. Так и застыл около двери, — Ксей, что происходит? Повернись! Какой жуткий голос. Злой. Я испугался. Повернулся к нему, глянул и сразу опустил глаза. Мне страшно. Его глаза прозрачная стужа. Боюсь пошевелиться. Руки заледенели. Во рту пересохло. Опять, сука, застучало в висках, вернулась боль. А, я же сегодня таблетки не пил. Засада. — Подойди, — я стою, врос в пол, — ты стал плохо соображать, потерял слух? Я сказал ко мне, быстро! — бляяя, не надо было его на хуй посылать….на непослушных ногах подхожу. Глаза поднять боюсь. Стыдно и страшно. Стыдно, что я дурак. Страшно, что он сам пошлёт меня на х… Нет! Только не это! — Подними голову, Ксей. Посмотри на меня. Я не могу ослушаться. Поднимаю и смотрю в его глаза. Всё, я в их власти. Больше ничего не существует, только Он и я. Мира, кроме нас, нет. Только Мы. — В спальню, быстро. Раздеваешься полностью и ждёшь около кровати. Понял? — Да. — Не слышу? Понял? — Да, Глеб Викторович, понял. Иду. Раздеваюсь. Жду. — Вперёд, — я снимаю кроссы и плетусь в спальню. Снимаю всё и остаюсь в джоках. Жду. Он заходит минут через пять. И говорит, что сказал снять всё. Я снимаю и джоки. Член стоит. Ненавижу Глеба! Этого, суку любимого, Глеба! Он выкладывает подушки, поправляет и говорит залазить в кровать. Собирает все мои вещи и перед выходом из спальни оборачивается. — Будешь сидеть здесь, пока я не разрешу выйти. Завтрак и таблетки сейчас принесу. Одежда тебе, оставшиеся дни до приёма у врача, не положена. Если что-то нужно, звони на телефон. Я до вечера буду в квартире. Вечером, ночью и завтра в течении дня меня не будет. Попрошу Марусю за тобой приглядеть. Ослушаешься — накажу. Всё понятно? — Во-первых, я могу и дома один посидеть. Во-вторых, мне перед Марусей рассекать голым? В- третьих, я не твоя собака, чтобы ослушаться хозяина. И в-четвёртых, ты даже если захочешь не сможешь наказать, помнишь? У меня сотряс и сломан нос! Мне противопоказано любое силовое воздействие! — Осмелел? Ну, хорошо. Отвечу. Здесь есть и туалет и душ. Выходить тебе не нужно. Маруся еду и лекарства будет приносить сюда. Ночью спать будет здесь в кресле, приглядывать за тобой. Одного тебя пока нельзя оставлять. Ты прав, я не смогу тебя наказать. Ты сам себя уже наказал, словами сказанными в истерике И да, ты не моя собака, извини. Я ошибся. Ты хотел остаться один, у тебя появилась эта возможность. Теперь, после разговора с тобой… Думаю, Маруся, останется здесь до пятницы. Мне не нужно приезжать, раз ты так этого не хочешь… Останешься в этой квартире, потому что… Марусе проще. В пятницу с утра я отвезу тебя к врачу и ты свободен.  — Глеб, свободен от чего? — я не могу поверить…уши заложило, голова ватная. Я до жути боюсь его ответа. — От всего, Ксей. Извини. Ты свободен от всего, Алексей. Я вижу тебе тяжело. Выздоравливай! До пятницы, — он вышел и закрыл дверь. Я сидел и ничего перед собой не видел. Алексей, Алексей. Он назвал меня Алексеем. Этого не может быть! Это наказание такое? Да, точно! Наказание! Я вскочил с кровати и открыв дверь побежал за ним. Нашёл его на качели на лоджии. Он сидел, обхватив голову руками и уперев локти в колени и раскачивал себя ногами, не отрывая ступни от пола. Я упал перед ними на колени, заглядывая в глаза, но он не убирал рук. — Глеб! Я готов, накажи меня! Сделай, что хочешь! Только не освобождай! Прошу! Я твой! Только твой! Глеб! Смотри, твоё имя у меня на цепи. Я твой цепной пёс! Я буду тебя слушаться! Всегда! Слышишь? Только не оставляй, прошу! Я не смогу быть один, мой мир это ты…без тебя его не будет. Слышишь, Глеб? Молчание. Он встал, посмотрел на моё голое ползающее тело. — Иди в постель, здесь прохладно. Я подумаю. В пятницу дам ответ, — повернулся спиной ко мне. Я тоже встал, так хотелось дотронуться до его спины, обнять, вжаться… — Глеб, ты будешь ругаться. Но я скажу. Я люблю тебя. Я тебя очень люблю. Приму любое твоё решение. Просто знай это, — и я пошёл в спальню. Слышал, как Глеб вздохнул, тяжело. Ну, что я за человек? Обидел Глеба. Действительно, разве охота нервы трепать, когда вокруг полно на всё согласных мальчиков. Которые будут с радостью принадлежать сильному Глебу? Ох, ну я и дубина… Стянул подушку и одеяло с кровати и уселся у окна в ванной. Сделал себе уютное местечко. Мне так полюбилось здесь. Весь город, как на ладони. Смотрел и мне было грустно. Если у нас всё закончится, смогу ли я без него? Мне охереть, как тяжело будет. Но я смогу. Не первый раз. Нет, такое в моей жизни впервые! Я ещё ТАК никого не любил. Никого.Слышал, как Глеб на столик в спальне поставил что-то…поднос? И прошло минут пять, прежде чем дверь в спальню закрылась. Смотрел, куда я опять сбежал? Наблюдал? Ничего не сказал? Не стал даже гнать обратно в постель... У нас точно всё закончится в пятницу. Не хочу об этом думать. Не буду!