То, что считаешь правильным

      6 ноября, 2004 года              Я проснулась от звука плещущейся воды. Крепко зажмурившись, открыла глаза твоему пустому взгляду, плоскость твоего лица смещена по центру в моём поле зрения. Моя рука онемела на столе, щека сморщилась от рукава, на котором я уснула, мокрое пятно запачкало ткань в том месте, где был открыт мой рот.              − Я приготовил тебе чай, − сказал ты. – Завтрак на столешнице. Я наложил на него чары застоя.              Я повернула шею, крохотные косточки хрустнули, как только я их выпрямила.              − О, спасибо.              Вокруг меня валялись медицинские журналы, в одном из которых рассказывалось о магловском констебле, у которого развилась полиорганная недостаточность. Пациент примечателен, как сообщают целители, тем, что на протяжении многих лет его несколько раз сбивали с толку после непрерывного перехвата мест волшебных преступлений.              Опираясь на локоть, я толкнула учебник так, что он скользнул на заметки, которые я делала.              − Ты уже поел?              − Мне нужно немного погулять, − ты был одет в отглаженные брюки и зелёный пуловер, а воротник-поло в форме полумесяца обрамлял V-образный вырез свитера. – Не уверен, что успею на ужин в TheBurrow.              − Я уверена, Гарри и Джинни будут разочарованы, − я могла бы сказать «Рон», но знала, что ты не оценишь ложь. – Куда ты собираешься?              − Мне нужно привести в порядок кое-какие дела.              Я посмотрела на часы.              − И они займут целый день?              − Да, − выдохнул ты, поджав губы. – Это будет долгий день.              − Ты будешь в волшебном Лондоне.              − Да, − ты моргнул.              − Хорошо, − я встала и подошла к тебе, остановившись, когда перед нами оставалось лишь небольшое пространство. Я собиралась сжать твоё плечо, чтобы быстро попрощаться, но ты смотрел на меня, уголки твоих глазах сильно сморщились, и я подумала: «Он собирается меня поцеловать? Как давно он меня целовал?». Ты наклонился, поэтому я склонила голову, но затем твои губы скользнули по моей щеке, холодные и мимолётные, и ты пробормотал: − Увидимся позже дома.              Ты подошел к камину. Мои пальцы прижались к моей щеке, и я внезапно соскучилась по тебе так сильно, что мне захотелось вернуть тебя назад, сжать пальцы в кашемировом свитере и потянуть на себя. Но когда ты исчез из поля зрения, всё, о чем я могла подумать, было: почему он не в мантии, если собирается в волшебный Лондон?              ***              Днём я заехала в больницу. После того, что случилось с доктором Марроном, я подумала, что сама комната будет выглядеть иначе. Когда притворство иссякло, мне показалось, что наконец-то я увижу сцену такой, какая она была: бомба замедленного действия.              Но всё было прежним. Папа спал, и его храп прерывал паузы между тук-тук-тук маминого вентилятора. Яркий солнечный свет размыл и приглушил цвета телевизора. Два сердца равномерно бились в унисон на своих мониторах.              Я смотрела в окно, когда вошла медсестра. Я услышала её скрипучие туфли ещё до того, как увидел её, но когда я подняла глаза, она уставилась на меня.              − О, − сказала она, а затем закрыла рот, прежде чем снова открыть его. – Я думаю, что я ошиблась комнатой.              Она поспешно вышла, засунув руку в карман штанов, как будто она за что-то держалась. Я чуть не засмеялась; я знала, что медсёстры меня немного боялись, но на самом деле я кричала только раз.              Элоиза, другая медсестра, вошла позже, когда я читала учебник. Мне пришлось поспешно перевернуть страницу, скрывая движущуюся диаграмму: бледно-розовые губки лёгких сжимаются и расширяются, как аккордеон.              − О, привет, Гермиона. Не ожидала увидеть тебя здесь, − сначала она подошла к маме, настраивая различные датчики, расположенные вокруг её тела. – Обычно, по субботам ты не приходишь.              Я промурлыкала, закрывая книгу, но подкладывая палец на нужную страницу, в надежде, что она поймёт намек.              − На сегодня нет планов?              − Нет, − сказала я, прочищая горло, − сегодня нет.              Я не могла вспомнить, когда в последний раз приезжала в субботу. Даже после того, как отношения между нами наладились, мы всегда проводили субботу вместе.              Я повернула голову и зарылась в подушку.              − Драко, ещё так рано, ложись спать.              Ты усмехнулся, проводя пальцем по моей спине.              − Если ты не проснешься в ближайшее время, мы опоздаем.              Я перекатилась на спину, открыв один глаз, чтобы взглянуть на него.              − Куда опоздаем? Сегодня суббота.              Ты пытался отодвинуть простыню, но я вернула её обратно.              − Это сюрприз.              − Ненавижу сюрпризы.              Я чувствовала, как ты улыбаешься мне в ключицу.              − Этот тебе понравится, − ты поцеловал меня туда же, а затем всё ниже и ниже, пока я полностью не забыла о сне.              Элоиза больше ничего не сказала и пересекла комнату. Я попыталась продолжить чтение, но слова зашевелились на странице, и тупая боль сдавила мне глаза.              Когда я уходила, она проверяла жизненно важные органы мамы, её тело неловко парило над лежащим на спине телом мамы. Я взглянула на Элоизу, подняв руку на прощание, но она стояла ко мне спиной, и во рту было слишком сухо, чтобы что-то сказать.              ***              Дверь в Нору распахнулась, прежде чем я закончила стучать, а затем тощие руки Джинни обняли меня, сжимая слишком крепко.              − Гермиона, − сказала она, − как? – она отступила назад и осмотрела пустое место рядом со мной. – Где Малфой?              − У него дела, о которых нужно было позаботиться.              Джордж и Чарли прошли мимо, каждый поцеловал меня в щеку, прежде чем двинуться к кухне.              − В субботу? – Джинни взглянула на меня, удивленно сдвинув брови.              Я издала уклончивый звук, и она сжала мою руку.              − Всё в порядке. Мы просто позаботимся о том, чтобы ты принесла домой что-то после ужина.              На кухне происходил ритуальный обмен объятиями и поцелуями, морщинистые руки Молли касались моих щек, когда она причитала о том, насколько я похудела. Больше никто не спрашивал, почему тебя здесь нет, и я почти почувствовала облегчение.              Мы пили красное вино из кофейных кружек, пока ждали ужин. В какой-то момент Рон и Джинни ушли, чтобы накрыть стол, а мы с Гарри остались, прислонившись к углу стойки плечами друг напротив друга.              − Как они? – спросил он тихим голосом.              − Хуже, − я пожала плечами, качая кружку, и наблюдала, как вино облизывает края керамики.              − Прости, − он протянул руку и обвил ладонью мое запястье. Я оставила его на мгновенье, а затем отстранилась, чтобы сделать глоток вина.              − Мой коллега, − он промолчал, откашлявшись, − он женился на магле. У его жены проблемы со здоровьем, и он сказал, что может посоветовать мне несколько клиник, если… − его голос затих.              − Спасибо, − сказала я как можно серьёзнее. – Но дело не в больнице.              Гарри поджал губы, но не стал продолжать этот разговор, как и я.              За ужином я несколько раз заметила, что он пристально смотрит на меня, будто не зная, что сказать.              Во время затишья в разговоре Перси спросил о тебе. Я подносила ко рту вилку пастушьего пирога, и этот вопрос заставил меня положить его и прочистить горло.              − Извини, Перси, можешь повторить?              Он сидел в дальнем конце стола и улыбался, уголки его рта были в пятнах от вина.              − Я просто спрашивал, как дела у Малфоя. Он открыт уже пару месяцев, не так ли? Рынок пока труднодоступный. Насколько я слышал, происходит не так много слияний.              Разговор за столом застенчиво приглушен, как будто всех смутил тот факт, что они подслушивают. С вилки упала горошинка, и я смотрела, как она катится, чувствуя, как Перси смотрит на меня. Я открыла было рот, чтобы ответить, но всё равно промолчала. Понятия не имею, как дела у твоей фирмы; я даже не могла вспомнить, спрашивала ли я.              ***              Ты пришел домой поздно вечером, закрыл входную дверь лёгким щелчком и резко остановился, увидев мой силуэт на диване.              − Мерлин, Гермиона, − ты произнес «Люмос» и двинулся ближе с места. – Почему ты сидишь в темноте?              Живоглот встал с моего живота и, мурлыкнув, уткнулся головой в твоё бедро.              − Я ждала тебя, − сказала я.              − В темноте? – когда я не ответила, ты нахмурился, но не стал отталкивать. – Ну вот и я.              − В холодильнике есть остатки ужина из Норы.              Ты что-то пробормотал, но я не уловила, и направился на кухню.              − Драко, − начала я, но затем остановилась.              − Гермиона, − ты повторил мой тон. Я не могла сказать, был ли твой голос неохотно игривым или раздраженным; ты смотрел внутрь холодильника, желтый свет образовал корону вокруг твоей головы.              − Ты закончил со своими делами сегодня?              − Да, − ты вытащил контейнер с пастушьим пирогом, нахмурился и положил его обратно.              − Как дела на фирме? Тео не возражает, что ты работаешь преимущественно у него дома?              − Мы партнёры, Гермиона. Он не мой начальник. Он не говорит мне, что я могу делать.              − Я знаю…Мне просто интересно.              Ты схватил мясо и бросил его на стол вместе с буханкой хлеба. Я подумала о холодном пастушьем пироге. Тебе всегда он не нравился? Или ты просто хотел сегодня чего-то полегче?              − Тебе удалось найти клиентов?              Ты хмыкнул, стоя ко мне спиной, и я наблюдала за твоими короткими и быстрыми движениями, пока ты накладывал горчицу из банки. Влажный звук был неприличным при слабо освещении.              − А с финансовой точки зрения дела обстоят хорошо?              Ты замер.              − Что?              − Перси упомянул, что рынок сейчас не очень…              − При чём тут чертов Перси Уизли?              − Я знаю, что ты сделал большие вложения, − я сделала паузу, ожидая твоего вмешательства, но этого не произошло. – Я знаю, что ты планировал воспользоваться твоим фондом, но тогда твой отец…              − Гермиона, − твой голос был очень низким. – Я не хочу говорить о своем отце.              − Я просто хотела убедиться, что всё в порядке, − слова вырвались наружу, спотыкаясь друг о друга. – Вот и всё.              Ты помолчал, прежде чем повернуться ко мне лицом, сжимая пальцами столешницу позади себя.              − Всё в порядке. Всё хорошо.              − Окей, − кивнула я. – Всё в порядке.              Ты поднялся наверх, и я увидела, как в твоём кабинете загорелся свет, и из-под закрытой двери просочилась золотая струйка. Я не знаю, как долго я оставалась в таком состоянии, прижавшись к диванным подушкам, глядя на дверь твоего кабинета, как будто она могла подобрать правильные слова. Когда ты, наконец, закончил и ушел готовиться ко сну, я притворилась, что занята на кухне, ожидая, что ты точно уснёшь.              В дверном проёме я остановилась на мгновение, словно посетитель, прежде чем пройти внутрь и в ванную, холодная плитка обожгла мои ноги. В комнате слабо пахло твоим гелем для душа; твоя одежда была разбросана на полу, я знала, что именно там она и будет.              − Для того, кто любит порядок, − я взяла твой свитер и позволила ему свисать с указательного пальца, − ты ужасно забывчив, когда дело доходит до корзины с бельем.              Ты повернулся, пальцы зависли над поясом твоих брюк. Затем ты ухмыльнулся и расстегнул молнию. От медленного её позвякивания у меня загорелись уши, и я отвернулась, изучая бутылки с гелем и лосьоном после бритья на полке.              − Для кого-то, кто ненавидит находить мою грязную одежду, − послышался мягкий хлопок ткани по плитке, я инстинктивно огляделась, − тебе ужасно интересно посмотреть, как я её снимаю.              Я подняла твою рубашку и сжала воротник в руках. Взглянув на дверь, я замерла, гадая, что бы сделала, если бы ты проснулся и увидел меня стоящей здесь. Что бы ты подумал? Хлопковая ткань расплылась перед моим взором, когда я закрыла глаза и уткнулась носом в рубашку, вдыхая смятую ткань. Ничего не было, только знакомый запах твоего парфюма: табак, цитрусовые и кедр. Ни следа духов.              С облегчением я скрутила твою одежду в тугой клубок и запихнула ее в корзину. В постели я провела пальцем по твоей спине, едва касаясь кожи. Ты повернулся ко мне лицом. В лунном свете твоя кожа казалась почти фарфоровой, и мне стало интересно, о чём ты мечтаешь.              ***              12 ноября, 2004 год              В последнее время дни протекают незаметно. Интересно, ты чувствуешь то же самое? Целый день может пройти без взаимодействия между нами; иногда я чувствую себя второстепенным персонажем в собственной жизни.              Мы вместе ужинаем, а затем переходим к своим занятиям. Я была в твоем кабинете всего однажды после ремонта, просто чтобы полюбоваться книжными полками от потолка до потолка, где книги ты расставил в алфавитном порядке. В перерывах между чтением я иногда думала о том, чтобы принести тебе чашку чая – два сахара, немного молока, - но потом подумала логично. Что бы я сделала после того, как ты поблагодарил меня за чай? Могла бы я остаться, присесть на край твоего стола и спросить, над чем ты работаешь? Даже в своем воображении я вижу легкое хмурое выражение на твоем лице, то, как твои пальцы сжимают перо, невысказанное «Да», но не прямо сейчас в твоей позе.              Я рассказала об этом Сьюзен. Ты опоздал на наш сеанс, но я оставила дверь для тебя открытой. Я всегда верила, что ты придешь; ты еще не доказал, что я ошибаюсь.              Мы со Сьюзен сели друг напротив друга, будто выжидая тупик. Я начала говорить, чтобы она перестала изучать, и тогда бы я не смогла взять слова назад.              – Гермиона, вы упомянули, что иногда чувствуете себя «второстепенным персонажем в своей жизни». Как думаете, откуда это взялось? – на ней было нефритово-зеленое платье с какой-то шелковистой черной вставкой там, где V-образный вырез её шеи опускался слишком низко.              – Я не уверена, – сказала я. Она сжимала перо так, что я занервничала. – Иногда мне просто кажется, что некоторые вещи происходят не со мной.              – Это интересное заявление, – она наклонилась вперед, и её блестящие черные волосы последовали за ней. – Вы так же чувствуете себя в своём браке?              – Простите?              – Вы когда-то чувствовали себя второстепенным персонажем в вашем браке? – она произнесла фразу так четко, её интонация была точной и чистой.              – Я…Драко не эгоистичен. На самом деле, он не такой.              – Я никогда не говорила этого о нём, – она склонила голову. – Как вы думаете, почему я обратила на это внимание?              –Потому что, – я чувствовала себя насекомым под микроскопом, которое перевернулось на спину, дергая ногами против яркого света, – тогда он впереди меня, забирает и отвлекает всё внимание. Но это не так, и я не хочу, чтобы вы так думали.              – Почему вы не хотите, чтобы я так думала?              – Потому что, – я недоверчиво подняла голову. – Что это за вопрос вообще? Звучит так, будто он виноват в том, что мы здесь, а это не так.              – Вы хотите сказать, что думаете, что это ваша вина?              – Я говорю, что брак подобен уравнению, – она хмыкнула на такое заявление, и я проигнорировала её: – Вам нужны правильные элементы, чтобы найти равновесие, а я та, кто пошел и ввел новую переменную, – я закрыла глаза. – Теперь это уравнение нестабильно, и мы здесь, чтобы попытаться это исправить.              – Переменная, на которую вы ссылаетесь, – её голос стал мягким и примирительным, – это ваши родители, верно?              Я молчала, и она продолжила:              – И вы думаете, что Драко совсем не изменился? Что другие части этого «уравнения» остаются неизменными? Как вы думаете, ваши родители – единственная новая переменная?              – Да, – сказала я. – Нет, – я подумала о себе в ванной, нюхая твою рубашку, как извращенка, и у меня начало покалывать в шее. – Я не знаю.              – Какую часть вы не знаете, Гермиона?              Последовало долгое молчание. Солнце внезапно потускнело, её лицо оказалось в тень. Я думала, что она красивая лишь при определенных лучах света.              – Драко не эгоист, – повторила я. – Но он… непробиваемый.              – Непробиваемый?              – Никогда не знаю, – я коснулась затылка, – что он думает.              – И всегда ли так было?              – Нет, не всегда. Драко – очень опытный окклюмент, но он редко использовал свои способности со мной.              – Когда вы почувствовали, что он стал непробиваемым?              – Может быть, около полугода назад. Примерно, – моя голова пульсировала, тупая боль снова обострилась в районе моих глаз, – тогда, когда мои родители заболели.              Она обратила на это внимание, её перо металось по странице.              – И были ли в то время какие-нибудь другие важные события?              – Драко основал свою фирму. Он стал партнером друга детства.              – Как ты к этому относишься?              – Я была рада за него. Он действительно гениален, но мы оба знали, что Министерство его не наймёт.              – В целом это были постепенные перемены?              – Было много стресса. Меня только взяли на работу в Министерство, но тогда мои родители заболели, и мне пришлось взять отпуск. Драко начал работать сверхурочно.              – Итак, помимо работы, как вы с Драко проводите совместное время? Чем вы вдвоем занимаетесь?              – Мы… мы мало что делаем вместе. Он часто бывает очень занят.              – По работе?              – Да, я думаю… я не совсем уверена. Он завтра уезжает на неделю в командировку во Францию.              – И как вы к этому относитесь?              Я пожала плечами.              – Думаю, хорошо. Может быть, слегка нервничаю.              – Нервничаете? – она повторила. Когда я не ответила, она попыталась ещё раз. – Что вас беспокоит?              – Я не уверена.              – Вы беспокоитесь, что ему будет больно?              Я покачала головой. Я знала, что ты справишься.              – Вы беспокоитесь о том, что останетесь одни дома?              Я откровенно рассмеялась над этим, и даже Сьюзен улыбнулась, будто бы понимала, насколько это смешно, но затем её лицо вновь стало серьезным, она наклонилась и положила руки поперек стола.              – Гермиона, вы доверяете своему мужу?              – Я… – слова сами напомнили мне, но я не могла произнести их вслух. Я думала, что в отношениях есть границы, и если вы их пересечете, то уже не сможете вернуться; он всегда будет там – фантомный знак того места, где ты испортил что-то незаменимое.              – Давай, любимая, – мы обе повернулись. Твой голос доносился из двери, откуда проникала полоска света из коридора. Мы наблюдали, как дверь со скрипом открылась, и твоя тень расползлась по полу. – Ответь на её вопрос.              – Мистер Малфой, – Сьюзен встала, но не двинулась с места. Её голос звучал спокойно, но она поправляла ткань своей юбки. – Это совершенно неуместно для вас…              – Неуместно? Я тот, кто платит вам за исцеление пар, чтобы «облегчить общение», но только что я оказался втянут в разговор, который казался очень секретным.              – То, о чём я и ваша жена говорим, является конфиденциальным.              – Конфиденциальным? – ты рассмеялся. – Даже дверь не была полностью закрыта.              – Это безответственное поведение всё подрывает.              – Я понимаю, что это ваш дом, и возможно, вам просто очень удобно, но на самом деле это не соответствует профессиональному протоколу.              – Драко, – я встряла. Мой голос был высоким и с ноткой паники. – Как долго ты там стоишь?              Твои губы поджались, руки оказались на бедрах.              – Достаточно долго. Так скажи мне, Гермиона, каков ответ на этот вопрос? Ты мне доверяешь?              Казалось, что мир вращается.              – Я… – я взглянула на Сьюзен, но она всё ещё смотрела на тебя. Мой язык стал тяжелым и толстым во рту.              – Так что? Думаешь, я развлекаюсь с Пожирателями Смерти?              – Что? Нет, конечно, нет…              – Практикую темную магию? Запугиваю домашних эльфов?              – Драко, я совсем не об этом думала.              – Ну? – ты прислонился к дверному косяку, скрестив руки.              – Гермиона, – сказала Сьюзен, – вам не нужно на это отвечать.              – Она этого и не делает, чёрт возьми! – он вошел в комнату, быстрые и яростные шаги по деревянному полу. – Как и то, что не объясняет, почему до сих пор не считает меня заслуживающим доверия…              – Вы не можете говорить Гермионе, что она может или не может чувствовать.              – Тебя никогда не бывает дома, – внезапно сказала я. И ты, и Сьюзен повернулись ко мне. – Я просто… тебя никогда не бывает дома, и я не знаю, куда ты идёшь.              – Я работаю из дома. Я всегда дома.              – В прошлую субботу…              – О, ради всего святого. Я знал, что ты расстроилась из-за того, что я пропустил ужин у Уизли.              – Бывают и другие случаи, когда ты уходишь, а я просто… Куда ты идёшь? Где ты пропадаешь?              – Я же сказал тебе. У меня была встреча. Мне нужно было закончить дело.              – А на следующей неделе?              – Мы говорили об этом. Мы с Тео встречаемся с одним известным клиентом. Вот, что мне нужно сделать для фирмы.              – Ты всегда так говоришь, и я никогда не знаю, что это значит, – сглотнула я. – Или с кем ты.              Ты прищурился, затем твой рот слегка приоткрылся, и ты выпустил короткий смешок, лишенный тепла.              – Так вот о чём ты? Ты думаешь, это ты, чем я занимаюсь? Трахаюсь с другими женщинами?              – Ты говоришь грязные вещи.              – О, теперь я грязный. Ты не возражала, когда я шептал подобное тебе ночью на ухо. Фактически, ты издавала такие же звуки…              – Драко, – я подняла руку, – хватит.              Сьюзен выглядела растерянной, и я взяла себя за шею, чтобы скрыть горящую кожу. Единственным звуком в комнате было твоё дыхание.              На выдохе ты скользнул пальцами по челке и очень медленно произнёс:              – Было труднее, чем предполагалось, открыть фирму без поддержки и руководства моего отца, – твой голос стал резким после этого слова. – Гермиона, я стараюсь изо всех сил.              – Драко, я…              – И если ты правда думаешь, что всё, что произошло – после того, что я отказался от всего ради тебя, – если ты действительно думаешь, что другая женщина может что-то значить для меня, – ты поднял глаза, издав звук между смешком и насмешкой. – Тогда ты не только мне не доверяешь, ты меня не знаешь.              Мои пальцы неуклюже сжимали воротник моей блузки, дергая так сильно, что мне показалось, что может порваться белье. Ты изучал меня, склонив голову набок.              – Твоя проблема в том, что ты видишь только то, что хочешь видеть.              Я облизнула губы. Я не знала, что сказать. Словно почувствовав это, ты кивнул, а затем с хлопком исчез.              ***              Мы не ужинали вместе. Я поставила тебе тарелку, посмотрела на часы и прислушалась к звукам твоих шагов по лестнице. Но они так и не появились. Через час я наложила на тушеное мясо заклинание стазиса и поднялась наверх, проходя мимо твоего кабинета. Я могла видеть движение твоей тени за дверью, она расхаживала взад и вперед по комнате.              В постели я подняла палочку в воздух, посылая волну искр для Живоглота, который изгибался и царапал изображение. Интересно, придешь ли ты?              Когда я проснулась, я бросила свою палочку на твою сторону. Простыни под моими руками были холодными, пуховое одеяло – чистым и нетронутым. На кухне меня ждала чашка чая, рядом лежала записка. «Я вернусь в пятницу. Я оставил информацию о камине ниже», – было сказано в ней.              В самом низу ты написал: «Ты можешь связаться со мной в любое время». Чернила потекли и растеклись по букве «е», как будто ты собирался добавить что-то еще, а потом передумал.