***
Сейф в кабинете Геральта Лютик приметил сразу же. Его опытный взгляд сразу зацепился за висящий шкафчик, рядом с которым стояло большое растение. Единственное искусственное растение в этом кабинете с одной веткой, где не было листьев. Обыватель не заметил бы такое, но Лютик прекрасно был знаком с такими механизмами. Правда, когда он остался один в кабинете — нужно было перебрать старые документы, пока Ривенс на совещании, он обнаружил, что эта веточка только открывает доступ к сейфу, но сам сейф был защищен биометрией и паролем. Оставалось только надеяться, что нужно что-то одно, а не все сразу. Это был уже третий рабочий день, и Лютик был уверен, что не сегодня-завтра он обнаружит код и вскроет сейф. А то надоело постоянно озираться и думать, что кто-то догадался. И тупить на подходе к уборной — несколько раз он по привычке все-таки тянулся к двери с надписью MAN. И можно будет снять с себя эти тряпки. Особенно его бесил лифчик — неприятно натирал спину, а один был сделан из такого материала, что постоянно натирал соски. В день, когда Лютик был как раз в нем, свое возбуждение он списал именно на это. А не на то, что у него рот заполнился слюной от пронизывающего хриплого шепота Геральта на ухо. Геральт напоминал ему хищника, планомерно обрабатывающего свою жертву. Судя по тому, насколько он был осторожен и заинтересован, Лютик, точнее, Джулия была на его пути одной из немногих девушек, которая не поддалась его чарам сразу же. Хотя сейчас, когда Геральт стоял слишком близко, Лютику показалось, что он почти сдался. Они стояли в кабинете Джулии у окна. Лютик задерживался якобы из-за кучи дел, и Геральт решил его отвлечь. Отвел к панорамному окну и встал чуть позади, приобняв за талию. — Мисс Панкрац, посмотрите. Я обожаю вечерний вид именно из этого окна, — произнес он негромко, но казалось, что он говорил прямо на ухо, — пока этот офис пустовал, я часто проводил остаток рабочего дня здесь. — А почему же не дома? Уверен…на, что выбирали себе жилье с не менее прекрасным видом, — произнес негромко Лютик, замирая от прикосновений Геральта. — Между квартирой-пентхаусом в центре города с прекрасным видом я отдал предпочтение уютному дому за городом, — с улыбкой произнес мужчина, — так что видом я могу наслаждаться только на работе. — Лишний повод для вас задержаться здесь, — усмехнулся Лютик. Он развернулся, чтобы наконец-то уйти подальше от Геральта, но тот ловко удержал Юлиана рядом, так что теперь они стояли друг напротив друга. Лютик нервно сглотнул, но не отводил глаз от Геральта, что смотрел на него слишком плотоядно. — Я знаю одно место, как раз с чудесным панорамным видом. Там подают чудесные стейки и вкусное вино. Не хотите составить мне компанию? — Мистер Ривенс, я… — Лютик судорожно пытался придумать отказ, — я же вам говорила, у меня есть бойфренд. Мы давно вместе и разрыв не входит в мои планы. — Не обязательно разрывать отношения, — усмехнулся Геральт. Лютик невольно вспомнил Йеннифер и рассказ Цири о том, что Геральт изменял ей направо и налево без зазрения совести. Внезапно его накрыла волна злости на этого мужчину и стало чисто по-человечески жаль женщину. Возможно, она и правда искренне любила этого мудака. — Измены — это слишком низко, мистер Ривенс, — резко ответил Юлиан, глядя с негодованием на мужчину, — ни за что не опущусь до предательства человека, влюбленного в меня. Уж тем более если речь о ком-то, у кого настолько отвратительные усы под носом. Как будто от обувной щетки щетину отрезали и на дешевый клей приклеили. И, воспользовавшись замешательством Геральта, Лютик оттолкнул его от себя и вылетел из кабинета, на ходу надевая пальто и перекидывая через плечо сумочку.***
Это была ужасная ночь. Лютик практически не спал. Потому что он постоянно просыпался от непонятных, пугающих его снов. Ему снился Геральт, все там же — в вечернем офисе, прижимающий его к подоконнику. Только во сне Лютик не отталкивает его — он сдается, позволяя расстегнуть на себе блузку и открывая для поцелуя шею. Во сне Геральт уверенно сжимает его бока в своих руках, вылизывает его чувствительные шею и уши. Лютик дрожит в его руках, забывая, что он, вообще-то, мужчина. Он каждый раз просыпается на одном и то же моменте: Геральт шепчет ему «послушная девочка», оттягивает пальцем чокер, а потом резко разворачивает к себе спиной и задирает юбку. Юлиан просыпается от ужаса, но не оттого, что его разоблачают в этот момент, а оттого, что во сне он протяжно стонет, когда мужская рука сжимает его зад. Каждый раз он поднимается с кровати и встает под холодный душ, избавляясь от стояка. Под утро он был уже настолько вымотанным, что идея снова идти в душ казалась сущим бредом. Уставший, измученный переживаниями и бессонницей, он все-таки сдается: спускает трусы, обхватывает возбужденный член рукой и через пару минут спускает с тихим стоном. Правда, легче не становится — становится стыдно оттого, что во время дрочки он думал о Геральте, хотя пытался отогнать его светлый образ и представить какую-нибудь блондинку. — Выглядите уставшей, мисс Панкрац, — услышал Лютик голос Геральта. Он сидел в своем офисе и, склонившись над блокнотом, судорожно продумывал решения, как раздобыть код. — Бессонная ночь, — ответил Лютик, не поднимая головы, — снимала напряжение. — Интересно. И как же вы это делали? — Лютик услышал в голосе усмешку. И, кажется, Геральт снова сел рядом с ним. — Догадайтесь сами, — язвительно ответил Лютик и поднял глаза. Слова застряли в горле. Этот человек избавился от своих усов. Обиделся что ли? — Догадываюсь, — хмыкнул Геральт, — надеюсь, это никак не отразится на вашей работе. Потому что сегодня меня не будет весь день. Я хочу, чтобы вы в это время были на связи в моем кабинете и отвечали каждому звонящему, что я отсутствую. — А почему бы не сделать переадресацию? — нахмурился Лютик. Ему было только на руку такое поручение, но оно было откровенно странным. — Потому что я очень мнительный, — произнес Геральт, странно, с прищуром, глядя на Лютика, — должны позвонить очень важные люди, и я не хочу, чтобы пока шла переадресация они бросили трубку и подумали, что я просто их игнорирую. Лютик только кивнул. Этот взгляд ему очень не понравился. Юлиан не знал, кого благодарить за то, что все нашлось быстро. Он достал перчатки, спрятанные в сумочке, и начал обыск по офису босса. В одном из ящиков стола он нашел ежедневник со крошечной замочной скважиной, которая легко вскрылась развернутой скрепкой. В ежедневнике было много записей. Очень много, так что ушло достаточно времени прежде, чем он нашел нужные цифры. Сердце забилось часто-часто, когда цифры действительно подошли, и сейф с тихим писком открылся. И даже не зазвенела сигнализация, хотя и на эту ситуацию у Лютика был продуман план. Не скрывая улыбки на лице, он открыл дверцу и эта улыбка быстро сползла с его лица. Сейф был пуст. Точнее, здесь лежала какая-то тетрадка, похожая на личный дневник, пачка денег и оружие. Он закрыл сейф, вернул его в тайник и начал хаотично оглядываться. Может, здесь есть другой? Где-то же он хранит все эти бумаги? Лютик еще раз пролистал ежедневник и среди цифр нашел приписку «сейф дома» и код рядом. Лютик был в таком стрессе сейчас, что даже не задумался о том, почему все написано в одном месте и даже никак не зашифровано. Хотя чего здесь задумываться… Он за свою жизнь насмотрелся разного. Бывали даже сейфы с кодом 1111, где хранились драгоценности на миллионы долларов. Так что, скорее всего, не придал значения. А стресс был вполне объясним — проникнуть в дом Геральта куда сложнее, чем в его кабинет. Он пытался придумать хоть какой-нибудь другой способ, кроме флирта, чтобы попасть в жилище мистера Ривенса, но ничего не шло на ум. Советоваться с Ламбертом или Цири он не хотел — терпеть не мог, когда кто-то сует нос в его действия. Это задевало его самолюбие.***
На следующий день он пришел на работу особенно красивый. Точнее, красивая. Цири курировала его наряд от и до. Услышав про планы Лютика Ламберт ржал добрых полчаса и посоветовал беречь жопу, за что был послан нахуй. Цири вздыхала, что возможности Лютика не дают ему прийти на работу в обтягивающей юбке и блузке с декольте, поэтому решили делать ставку на смазливое лицо и интригу. Он выглядел максимально прилично — платье в пол с широким поясом, на шее чокер и зачем-то снова Цири попросила прицепить на него брошь с волчьей мордой. Бордовая помада, карандаш, чуть выходящий за контур, так что губы казались больше. Глаза чуть подведены коричневым карандашом и почти полчаса он убил, чтобы нарисовать красивые и главное ровные стрелки. — Какая кошечка, — цокнул языком Ламберт, когда Лютик отставил ногу в разрезе платья, демонстрируя Цирилле колготки в мелкую сетку. — Цири, тебе нормально, что твой супруг отвешивает комплименты переодетому мужику? — вздохнул Лютик, устав уже грубить мужчине. — Боюсь, Цири меня понимает и даже поддерживает, — рассмеялся Ламберт. — Лютик, не слушай его, — фыркнула девушка, увидев недоумение на лице Лютика. — Я даже не хочу думать, что у вас в головах, маньяки, блять, — произнес Лютик, хмурясь. — Так, все, — в голосе блондинки снова появился металл, — задом повернись. Ну, вроде пойдет. Если он и правда бабник и уже пытался приставать, то должно сработать. Главное, балансируй на грани. Веди себя так, как будто вот-вот дашь, чтобы он в итоге согласился на любое твое предложение. И носи с собой всегда снотворное, мало ли. — Цири, я и без тебя это прекрасно знаю. Что, думаешь, я не раскусил в свое время все эти дамские уловки? — Ага, и поэтому той… Лилии, вроде, купил дорогущие серьги только потому, что она месяц тебя морозила, — фыркнула девушка. — Это было исключение, — нахмурился парень. — Все, Лютик. Тебе пора идти, я думаю. Кстати, можешь на его глазах еще пофлиртовать с кем-нибудь, может, это подстегнет его побыстрее притащить тебя к себе домой. А теперь точно пока, удачи. — Удачи, — ответил Юлиан и выключил ноут. Цокая каблуками, он вошел в свой кабинет. На лице его была самая грустная и тоскливая мина. Он даже поводил перед глазами мятной мазью, чтобы они немного слезились. В конце концов, сегодня он должен дать понять этому герою-любовнику, что Джулия рассталась со своим бойфрендом. А заодно перед ним же позаигрывать с кем-нибудь. Придумать бы еще, с кем… Лютик вспомнил про Вальдо Маркса, сисадмина, который уже несколько раз заглядывал к Лютику потому что тот умудрялся постоянно ломать принтер. В принципе, можно позвать его сейчас, попросить проверить принтер, мило улыбнуться и предложить кофе. Наверняка Геральт все услышит через стенку. Мурлыкая под нос сопливо-грустную песню Милен Фармер, Лютик начал перебирать документы. Геральт вошел как обычно без стука. Лютик зажмурился, вызывая на глазах капельки слез и поднял взгляд на Геральта. — Мисс Панкрац? — произнес тот, нахмурившись, — у вас что-то случилось? — И вам здравствуйте, — холодно ответил Лютик, делая вид, что сдерживает дрожь в голосе, — с чего вы взяли? Кстати, без усов вам действительно лучше. — У вас глаза на мокром месте, — произнес Геральт серьезно, заставив Лютика поджать губы. — Все в порядке, вам показалось, — произнес Юлиан. Он заметил, что мистер Ривенс постоянно поглядывает на его чокер. Да и вообще было в его взгляде что-то неуловимое, изучающее. Как будто он искал что-то. — Нет, не показалось, — произнес мужчина серьезно, — но ладно. Не буду лезть, если это очень личное. Вы, кстати, сегодня чудесно выглядите. Лютик закусил губу, чувствуя, что щеки покраснели. — Кстати… Я хотел узнать у вас, — вдруг заговорил мужчина, снова прищурившись, — мне стало интересно, кто же тот счастливчик, что перед сном видит такую красоту… И я немного покопался в сети. Мне показалось странным, но я не нашел вас ни в одной соцсети. Юлиан напрягся. Он даже предположить не мог, что Геральт будет искать его в соцсетях! — Потому что в соцсетях меня нет, — произнес он осторожно, — я удалила их сразу же, как лишилась любимой работы. У меня была приличная аудитория, но… Я решила, что если эта часть моей жизни позади, то лучше избавиться от напоминаний. — А вы категоричны, — усмехнулся Геральт. Из приоткрытого окна подул ветер, и сквозняк опрокинул стоящий на кофемашине пакет с сахаром. — Да твою ж… — не удержавшись, выругался Лютик и подскочил, чтобы все убрать. Но не рассчитал и подвернул каблук, из-за чего потерял равновесие. Как в фильме — Геральт успел подскочить и поймать его. Черт, лучше бы он сидел на месте и Лютик бы распластался на полу. Потому что сейчас Геральт был слишком близко. Нельзя быть так близко. Нельзя смотреть своими то ли серыми, то ли зелеными глазами так проницательно и так крепко держать в своих руках. Нельзя быть настолько рядом, что можно ощутить все оттенки аромата парфюма и почувствовать запах кожи. — Осторожнее, — прошептал мужчина, а Лютик так и замер, хлопая накрашенными глазами. А Геральт не отпускал его, продолжая изучать лицо Джулии, как будто делал для себя какие-то выводы. — Джулия… — наконец произнес он, прижимая Лютика к себе еще ближе, — вы… — Отпустите меня, пожалуйста, — прошептал Лютик, краснея. Внутри него все дрожало, и сам он не понимал, почему все в нем начинает трепетать рядом с этим мужчиной. Да и в Геральте ли дело? Какого черта вообще происходит? Но Геральт не отпустил. Он наклонился и провел кончиком носа по щеке Лютика (благо, он был гладко выбрит), и Юлиан мог слышать его тяжелое дыхание. — Мистер Ривенс, — голос Лютика дрожал и, черт возьми, кровь бурлила внизу живота. Уже не хотелось, чтобы его отпустили. Хотелось действительно в этих сильных руках почувствовать себя слабым. Закрыть глаза и отдаться полностью, позволить делать с собой все, что придет в голову этому человеку. Продолжать ощущать его дыхание на своей щеке, черт возьми, позволить ему смять своими ладонями ягодицы. Этого очень хотелось, и это желание пугало. — Мистер Ривенс, я могу… могу подать на вас в суд… за харрасмент на рабочем месте, — тяжело дыша произнес Лютик. Геральт немного отстранился, как-то странно посмотрел на него и произнес с усмешкой: — Ты не подашь, — произнес он и отошел. Лютик услышал опасность для себя в этих словах. Вряд ли мужчина о чем-то догадывается: иначе бы он так активно не приставал, да и вообще давным давно пустил пулю в лоб. Значит, что немногим лучше, у Лютика все его смущение и желание на лице написано. Мужчина ушел, оставив Лютика один на один со своими мыслями. Тот прислушивался к своим ощущениям в надежде, что найдет в себе что-то кроме откровенной похоти, но нет. Стыд, похоть, страх, желание. Адский коктейль. Но даже несмотря на это нужно довести план до конца, иначе не видать ему денег. Да и Ламберт три шкуры сдерет, если Лютик сойдет на полпути. Следующая цель — дать понять мужчине, что теперь Лютик свободен. С кем-то флиртовать уже не хотелось. Страшно было узнать о себе что-то новое, например то, что дело было не в Геральте вовсе, а в том, что у Лютика действительно есть интерес к мужчинам. Геральт к Джулии больше не заходил, так что тот весь день провел на телефоне, по просьбе Геральта отменяя одну за другой встречи. В конце рабочего дня он накинул на плечи пальто, взял телефон и, закрывая свой кабинет, стал нарочито громко говорить, имитируя телефонный разговор. — Нет, не нужно мне больше звонить. Извини, я видела все, что… Что должна была увидеть, — говорил он, возясь с ключом. Краем глаза он увидел, что Геральт вышел из кабинета и встал у стены, не стесняясь подслушивая, — я видеть тебя не хочу больше, понимаешь меня? Потраченных лет не жалко, нет. Ты пытаешься давить сейчас на больные места, да? Он добавил в голос дрожь и часто-часто поморгал, вызывая слезы. — Не пытайся даже, — Лютик сам себе поражался, какой он актер. Расправившись с замком, он выпрямился, кинул взгляд на Геральта и прошел мимо, не прекращая разговор, — я девочка взрослая, на меня такие штучки не действуют. Сегодня я ночую в отеле, а ты за ночь собираешь свои вещи и выматываешься, понял? Он убрал телефон и быстрее зашагал вперед. Пожалуй, нужно было позаботиться о номере в отеле — вдруг мистер Ривенс решил последить за Лютиком. С него станется. — Мисс Панкрац, — Геральт поймал Лютика у выхода из здания, — постойте. Лютик повернулся к нему — и снова этот взгляд. Заинтересованный, хищный, но… теплый? — Что такое, мистер Ривенс? — спросил Лютик, прищурившись. — Вы теперь свободная девушка? — спросил мужчина с легкой улыбкой. — Это не ваше дело, — огрызнулся Лютик, но тут же прикусил язык. Он был слишком зол на самого себя за то, что так реагирует на Геральта. — Удивительно, но ты даже когда злишься — красивая, — усмехнулся Геральт, — взрослая, злая девочка… Он протянул руку и пальцами убрал прядку волос Лютика за ухо. Тот замер. Кровь от мозга перетекла резко к низу живота, заставляя дыхание сбиваться, а мысли путаться. — Уберите руки, — прошипел он. В какой-то момент ему стало не по себе от мысли, что все девушки, с которыми Геральт имел дело, прошли через такое же отношение. Нужно будет уточнить это у Йеннифер. — Прости, — мужчина одернул руку, — я не хотел тебя пугать. На самом деле я хотел тебе помочь с отелем. Обещаю, никаких приставаний с моей стороны. Просто довезу, забронирую номер и уеду. Даже заходить в номер с тобой не буду. Просто сразу уеду. — С чего такая щедрость? — Ты мне нравишься, — пожал плечами Геральт, — не просто ради «соблазнить и забыть». А правда нравишься. — Почему я должна вам верить? Геральт пожал плечами. — Ты можешь и не верить. Но просто позволь тебе помочь. Лютик внимательно посмотрел на Геральта. В конце концов… Лютику только на руку этот роман, ведь так? Он бы мог сейчас поддаться и намекнуть, что не против поехать к Геральту. Но в сумке не было снотворного, а вещи не были собраны. Да и на самом деле… не так уж и хотелось заканчивать все настолько быстро. — Хорошо, но только если пообещаете, что не тронете меня.***
Лютик сидел в шикарном номере и думал о том, не доложат ли Геральту, если ночью Лютик смотается? В конце концов, ему точно нужно приехать домой, потому что там клей для парика и косметика. Сейчас парик точно нельзя снимать — в конце концов, выселяться же будет Джулия Панкрац. Парень скинул с себя платье, оставшись в одних колготках в мелкую сетку. Встал напротив зеркала и смотрел на себя. Долго, вглядываясь в каждый изгиб своего тела. Сначала его пугал собственный вид в женском белье, когда он только примерил его в студии Цири. А сейчас… Сейчас он прикрыл глаза и вспомнил горячее дыхание Геральта на своей щеке. Лютик присел на пуфик рядом с зеркалом, так что теперь он видел только половину себя. Странно: он был трезв, а голова все равно была в тумане. На голых плечах лежали волнистые, мягкие волосы. На губах ощущался уже ставший привычным вкус помады. А в ушах стоял вкрадчивый голос: «взрослая, злая девочка». Лютик сдавленно застонал, его рука скользнула вниз по груди, наманикюренными ногтями задевая твердые соски. Вниз, к животу, к резинке колгот, пальцы оттянули резинку и сжали через белье черных боксеров собственный возбужденный член. Лютик протяжно застонал, сжимая член все сильнее и вспоминая чужие хищные глаза. Он не соображал ничего, остатки разума заменило болезненное, стыдливое возбуждение. Интересно, какие губы Геральта наощупь? Как он целуется? Лютик представлял, как тот своими чуть обветренными губами касается скулы, затем шеи, проводит языком по ней, поднимаясь снова к скуле. А потом берет рукой Лютика за подбородок и проводит большим пальцем по нижней губе, размазывая помаду. Заставляет смотреть себе в глаза и с трепетом ждать, что он сделает дальше. Рука двигалась все быстрее. Лютик стонал громко; он был безрассуден, словно был вусмерть пьян. С каждым движением руки его фантазии становились все смелее. Он боялся представить Геральта обнаженным, но он словно ощущал на себе его руки, чувствовал, как тот смотрит на него, раздевая одним лишь взглядом. Как шепчет пошлости на ухо. Как его рука забирается под юбку и крепко сжимает ягодицу, обтянутую тканью, а затем пальцы оттягивают резинку трусов и сжимают до синяков голый зад. Лютик скулит, но почему-то не может кончить. Рука уже болит, а член болезненно ноет. Он кусает губы, свободной рукой сжимает соски, отчего тело пронизывает электрическим током. По виску и лбу стекают капельки пота. Полуоткрытыми глазами он кидает взгляд на зеркало и видит себя: с широко расставленными ногами в колготках в сетку, с немного размазанной тушью, с приоткрытым ртом в красной помаде с колом стоящим членом, по которому бешено двигается уже уставшая рука «Выглядишь, как блядь», — слышит он в голове довольный, мурчащий голос Геральта. «Кончай, детка», — слышится следом, и Лютик с протяжным, вымученным стоном кончает. Ему даже дышать тяжело. Он сидит с закрытыми глазами, пытаясь прийти в чувство. Чувствует, как на руке подсыхает собственная сперма. Кажется, на колготках тоже она есть. Ему противно и тошно от самого себя, потому что он не такой. Никогда в жизни он не замечал за собой… таких наклонностей. А сейчас словно с ума сошел, помешался. Ведь так не было, когда его трогал Ламберт? Или… Он вспомнил, как соскочил с места, когда Ламберт тогда взял его за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Соскочил потому, что по телу прошелся электрический разряд, и это было пугающе неправильно. Еле сдерживая слезы, парень быстро привел себя в порядок, оделся и вызвал такси. Много курил в своей небольшой квартирке на балконе. Пытался найти хоть какое-то объяснение тому, что произошло в номере, но не мог. И решил, что нужно просто поскорее валить и возвращаться к прежней жизни, а все это забыть, как страшный сон.