***
Перелет на Ксаррант по оценкам навигатора должен был занять декады две, не меньше. Достаточно времени, чтобы запустить новые проекты и хорошенько поработать над старыми. Зельц в лаборатории потихоньку подрастал и самообучался, коллега Грей расчленил острокрыла и пытался выделить из него специфический ген острокрылости, мечтая окрылатить в первую очередь себя, а потом уж и всех остальных заодно. К своему приросшему плазмагану Ал его не допускал. Но генетор, обобщая свои эксперименты и заглядывая вперед, придумал самообучающийся клеточный конструктор и теперь пытался заставить его выдавать хоть что-то работающее. В идеале доведенная до ума программируемая клетка позволит создавать направленные мутации с заданными свойствами: повышенной летучестью, прочным кожным покровом, быстротой и ловкостью, немереной силой, умом и сообразительностью и т. д. Коллега Вадис ковырялся в мозгах мертвого-коллеги-Вадиса, пытаясь выскрести оттуда хоть что-то осмысленное, присматривал за зельцем и все свободное время тратил на тренировки свеженанятых бойцов. И продолжал вести дневник наблюдений за Торестусом.Отчет по артефакту «Торестус»
Исследование проводилось лично вторым помощником капитана Искателя магосом Вадисом (далее «МВ») Артефакт «Торестус». Найден в первые дни пребывания Искателя в пространстве Вопящего Вихря в сокровищнице проклятого корабля «Кассеркратч». Находился в коробке без складской маркировки. Был частично погружен в ротовую полость отделенной от тела головы, предположительно принадлежащей МВ из параллельной вселенной. Имеет вид книги, изменяющей свои физические параметры. Первоначально выглядел как напечатанный на дешевой бумаге бульварный романчик карманного формата в тонкой пестрой обложке. Каждый цикл с момента контакта качество бумаги непрерывно улучшалось, общий размер сначала увеличивался, затем вышел на константу с небольшими колебаниями (таблицы замеров и график см. в Прил. 1). Качество печати тоже изменялось, морфируя от примитивной рубленой гарнитуры к рукописному каллиграфическому шрифту. Толщина и внешний вид обложки, количество страниц, плотность знаков в строке и на странице и другие количественные и качественные характеристики также непрерывно менялись (см. таблицы и графики в Прил. 2-8). Содержание текста также подвержено непрерывным изменениям (см. таблицы и графики в Прил. 9-11). Интерпретация в терминах теории случайных полей позволяет сделать предварительный вывод: изменения хорошо ложатся в модель, комбинирующую марковские и гауссовские процессы (детальную формализацию алгоритмов см. в Прил. 12). Количественный фитинг параметров моделирования требует более представительной экспериментальной базы. Пока удалось выявить около десятка условно-релевантных факторов, предполагается увеличение как минимум на порядок. Предварительная оценка необходимого объема когитаторных персонало-часов дана в Прил. 13. В процессе исследования обнаружено некоторое воздействие артефакта на самого исследователя. Воздействие предположительно имеет пси-релевантную природу. В момент первого контакта с артефактом МВ ощутил непреодолимое желание обладать им единолично. Душевный порыв категоризирован как иррациональный. Объективных причин для настолько острой реакции по отношению к впервые увиденному объекту такого рода ранее со стороны МВ не замечено. Решение: продолжать наблюдение, при кумулятивном усилении воздействия немедленно прервать контакт. График наблюдений: дважды в цикл, перед и после стандартного сна МВ. Качественные наблюдения, использующие когнитивные мощности церебрального комплекса МВ, позволяют сделать следующие предположения. 1. Артефакт имеет связь с Темными Богами. В тексте можно устойчиво выявить некоего актора «Триязыкая напасть», коррелирующего с сущностями Нургла, Тзинча и Слаанеш. 2. Артефакт имеет отношение к некоему демоническому представителю кхорнитской природы, прослеживается ненулевая корреляция с адмиралом Зо Сахаалом, актор «Герой». 3. В сюжете прослеживается явное противостояние Героя и Триязыкой напасти. Отмечена тенденция Триязыкой напасти непременно помешать Герою в его предполагаемой миссии. Краткая обобщающая характеристика сюжетных линий, используемых для описания миссии Героя: нарушить существующее равновесие. 4. В описании прошлого Героя в разных вариациях многократно повторяются образы «спасти Королевство». Вероятная интерпретация термина «Королевство» как пространства Вопящего Вихря подтверждается целым рядом косвенных определений. Изложение следующих событий в разных формах повторяется артефактом снова и снова: в относительно далеком прошлом Герой спас Королевство, победил врагов Короля, но был предан им и вынужден бежать прочь. Теперь он вернулся и собирается взять судьбу Королевства в свои руки. 5. Прослеживается некая избыточная полиморфия образа Героя: в прошлом его образ мультипликативный, объединяющий от одного до четырех сущностей, в настоящем и будущем — это скорее одно существо, но неопределенность все равно присутствует. В частности, изредка всплывает некий образ хитрого харизматичного союзника и верного помощника Героя, за недостаточностью данных по которому этот образ пока условно обозначен как одно из альтер эго Героя. Детальные выкладки по соответствующему сюжетному аспекту приведены в Прил. 14, 16а-19. 6. Наблюдается также слабая связь между Триязыкой напастью и старшими офицерами Искателя. Нет четко привязанного к ним актора / акторов, но в описании орудий Триязыкой напасти всплывают образы, имеющие ассоциативные отсылки к МВ, магосу Грею, а также к магосу Алексису. Однако общий объем информации по именно этим образам намного меньше вышеприведенного по Герою, Триязыкой напасти, Королевству. Подробный анализ возможных соответствий см. в Прил. 15, 16б. По предварительным данным выявлена некая квази-предсказательная мощность артефакта, весьма незначительная, но отличная от нуля. Если при взаимодействии с артефактом концентрироваться на некоем образе, имеющем форму вопроса, то повествование морфирует в подобие ответа, необязательно внятного. Легче всего интерпретируются ответы на вопросы о событиях в прошлом. Далее вниз по ясности ответов идут вопросы о происходящем в настоящем времени, наибольшую трудность интерпретации представляет будущее. Предварительная оценка сложности интерпретации по шкале [-100...+100], где -100 отвечает бессвязному набору слов, вообще не поддающемуся интерпретации, а +100 представляет абсолютно точный ответ, не допускающий многозначного толкования: - прошлое +10...+30 - настоящее -10...+10 - будущее в планах акторов -30...-0 - результат их действий в будущем -100... -60 Определенно, способность взаимодействия с артефактом требуется развивать. Талант провидца или имеющийся опыт в предсказаниях, предположительно, тоже может служить подспорьем. Следует отметить, что МВ уже имеет некоторый навык работы с артефактом, а так же приобрел к нему определенное интуитивное сродство. Рекомендуется если не оставить его куратором данной области исследований, то по крайней мере активно вовлекать в процесс.Ноосфера Искателя, ограниченное адресное пространство, стандартная линия
Алексис Вадису Коллега Вадис, кто здесь псайкер и дипломированный демонолог вообще? Ты должен был немедленно, повторяю, немедленно сообщить мне о пси-активных проявлениях артефакта. Отчет изучил, подход одобряю. Оставляю тебя куратором, но сам тоже приму участие в исследованиях. Результаты публикуем совместно. И на всякий случай перечитай еще раз Инструкцию по технике безопасности в условиях повышенной варп-радиации.***
Ксаррант был огромен. Мастер авгуров доложил, что гравитационное поле планеты недостаточно велико для такого объема, значит, у планеты либо полое ядро, либо она сильно пористая под поверхностью планетарной коры. Наиболее распространенным биомом на огромных материках оказался степной. Менее обширные области занимали горы и кислотные моря. Аэрофотосъемка показывала стада крупных ящероподобных животных и дикарские племена разной численности. Технологический уровень местных жителей можно было оценить как чрезвычайно низкий, близкий к первобытному. Однако кое-где на пиктах видны были следы дорог и полузаросшие древние развалины чего-то, напоминающего крупные города. Вдоль экватора примерно на одинаковом расстоянии стояли многометровые сияющие бронзовые статуи числом восемьсот восемьдесят семь. На северном полюсе высилась еще одна — шестидесятиметровая. Все эти статуи изображали присевшую в готовности к броску гуманоидную фигуру с огромными бычьими рогами, копытами на ногах и вскинутыми в ярости кулаками. На нынешнем уровне развития сами ксаррантцы изготовить подобные сооружения никак не могли. Вокруг идолов наблюдалась повышенная активность варваров, а около развалин городов — наоборот, пониженная. На южном полюсе обнаружилась впадина гигантского мертвого кратера как от удара крупным метеоритом. Вив, попросив один из крафтов, в первый же день улетела на разведку, не вдаваясь в подробности того, что собственно ищет, и отказавшись принимать участие в ловле рабов. Вадис со своими бойцами и сервиторами присмотрел среднее по численности племя, взял его в окружение и попытался захватить как можно больше живой силы, но не тут-то было. Дикари дрались яростно и предпочитали плену смерть. Они бросались на огнеметы и плюющиеся свинцом винтовки или сами вспарывали себя лезвиями противника, чтобы добраться до пришельцев и вцепиться им в горло голыми руками, а потом умереть. Почти все защитники племени погибли при захвате, остались только слабейшие представители, преимущественно женщины и дети. Стариков же здесь почти ни в одном племени не было. Командир абордажников отобрал и отправил в трюмы наиболее здоровых и крепких особей, остальных оставил в степи, чтобы не возиться. Выследив еще одно племя того же размера, Вадис на этот раз лично обратился к его вождю на ломаном ксаррантском с призывом сразиться один на один за право вести этих людей ксар за собой. На этот раз все пошло намного лучше: вождь не мог отказаться, чтобы не потерять лицо, и в короткой кровавой схватке холодная логика и ассимиляция механикум победили животную ярость и жалкую плоть мясного мешка. Перекусив вождя пополам сервоклешней, Вадис увел свое племя к новой светлой жизни в рабских трюмах меритеховского шрайка, снова сбросив в степи балласт из слабейших его членов. Расспросив пленников, магосы узнали, что в горах водятся некие онир — лязгающие металлом драконы, — по описанию подозрительно похожие на создания механикум. Они живут глубоко под землей — может, как раз в полости ядра или в пещеристых кавернах? — и иногда выползают на поверхность за свежим человеческим мясом. Самые лучшие воины ксар собираются вместе, чтобы забить такого и добыть из него медь и сталь для клинков и луков — или погибнуть достойной смертью в его зубах. Три мудреца не смогли пройти мимо настолько интересной задачки и спланировали экспедицию в недра ближайшей горной гряды, надеясь найти там завод по производству дракончиков. В пещеру взяли с собой десяток мердер-сервиторов. Ал настоял на том, чтобы Вад нацепил на лоб сверкающую гемму, ведь второй помощник пойдет впереди, а за его спиной смогут спрятаться менее искусные в рукопашном бою товарищи. В склоне той самой горы, о которой с завываниями вещали варвары, действительно открывался довольно широкий зловеще-черный проход почти правильной круглой формы. Гулкое эхо размеренных неторопливых шагов разведчиков металось по просторному, слегка наклонному от входа вниз тоннелю. Прямой поначалу, он затем изогнулся вправо, влево, снова вправо, так что скоро не стало видно выхода. Чернильная темнота сгустилась и стала непроницаемой, с понижением рельефа к ней добавились тяжелые душные испарения, пахнувшие горячим металлом и серой. Если бы в разведгруппе нашелся хоть один человек — он уже задохнулся бы или упал, не в силах различить ни зги перед собой. Но для сверхчувствительной оптики и дыхательных имплантов просвещенных механикум здесь в подземелье было так же комфортно, как и на поверхности. Внезапно впереди добавился новый звук — легчайшее шуршание камешков. «Кто здесь? Отзовитесь! Мы пришли с миром», — на максимальной громкости мегафона и четко проговаривая слоги, опытный дипломат Грей попытался вступить в контакт на всех известных ему языках, но в ответ спелеологи получили только короткий звяк и глухой звук удара мешка об пол. Подойдя к источнику звука, они увидели на полу скорчившееся голое существо гуманоидного вида, маленькое, безволосое, с огромными торчащими в стороны локаторами ушей и пустыми, широко раскрытыми глазами в пол-лица. В его плотно стиснутых кулаках обнаружились грубые бубенцы, которыми он, скорее всего, передавал сигнал другим. Генетор быстро осмотрел подземного жителя — у того разорвалось сердце, он умер от страха прямо на своем посту. Возможно, далее не стоит начинать общение сразу с мегафона, попробовать сперва шепот? Странное подземное существо было опознано магосами как свартлинг, по рассказам ксаррантцев именно так подземные рабы онир и должны были выглядеть. Оставив тело там, где оно упало, разведгруппа продолжила свой путь вглубь. Боковые ответвления, все чаще попадающиеся на пути, они решили пока игнорировать, раз в них никакого шуршания и вообще ни звука не было слышно. Зато впереди появился размеренный гул и лязг, который сначала усиливался по мере приближения, потом удары стали все более редкими и наконец затихли совсем. Несколько километров спустя и уже далеко за границей приема сигнала с корабля магосы вышли в гигантскую залу, похожую на естественную пещеру. Перед их линзами разворачивалось величественное и в то же время печальное зрелище: оставленный впопыхах завод, сломанные машины, развороченные сборочные линии, разбитые готовые детали, только что потушенная и еще горячая печь. В землю вдавлены свежие глубокие колеи от колес, рядом с ними кое-где разбросаны куски полуобработанного металла непонятного назначения. Похоже, рабочие их не дождались, быстро свернули свои разработки и утащили все, что смогли, еще глубже в недра горы. На местной кузне магосы задержались подольше. Внимательный осмотр показал, что здесь одновременно используются совсем примитивные, почти первобытные инструменты и другие — прочные, сложные, сделанные на очень развитом технологическом уровне, сравнимом с меритеховскими, если не превосходящем их. Повсюду вокруг покинутого производства и глубже вниз тесно лепились друг к другу жилые норы, слишком маленькие для обычных людей, но в самый раз для таких, как оставленный у входа большеух. Загадка странных гибридных технологий подземников требовала немедленного разрешения, и разведчики устремились по следам убегающих. По дороге им встретилась перевернутая примитивная повозка со сломанным колесом, кованые детали вывалились из нее и рассыпались вокруг. Хижины-норы остались позади, а из внезапно сузившегося коридора вдруг послышался жуткий грохот. Звук приближался очень быстро, меритехи едва успели приготовиться, как на них выскочило лязгающее металлом ящероподобное чудовище на четырех толстых тумбообразных лапах. Оно было огромное, раза в три больше джаггернаута, явно механическое, но принюхивающееся и прислушивающееся, как живое. Раскаленный металл его шкуры был весь покрыт незнакомыми Алексису знаками. Жар от монстра приходил волнами, сопровождаемый зарядами демонического ужаса. Стоящий в авангарде Вадис первым получил парализующий ментальный удар и застыл в неподвижности, гемма на его лбу засияла нестерпимо-яркими разноцветными лучами. Дракон замотал головой, ослепленный, и подался назад. Пламя рвануло из его вытянутой пасти куда-то в сторону, даже не задев никого из группы. Одновременный залп из плазмаган-руки капитана, из игломета первого помощника и из всех стволов сервиторов заставил тварь покачнуться, переступить с ноги на ногу и слегка присесть для устойчивости. Тут Вадис очнулся от своего ступора и рванул к дракону, одним махом вскочив ему на спину и вцепившись в незащищенный загривок. Он обрушил на чудище шквал сокрушительных ударов своего силового пилотопора, одновременно безжалостно кромсая сервоклешней прекрасную рукотворную плоть создания неизвестных умельцев. Нестерпимо-горячий огненный шар вместе с диким ревом вырвался из глотки онир, короткие лапы подломились, не в состоянии больше удерживать тяжесть его израненного тела. Следующий синхронный залп разнес механическое чудо на куски, но несколько сервиторов все же опалило краем его последнего дыхания, расплавив их аугметику и превратив несчастных в груды бесполезного хлама. А затем коридор, из которого выполз онир, схлопнулся в грохоте мощного взрыва, и несколько хлопков потише раздалось из боковых ответвлений пещеры. Спелеоразведчикам ничего не оставалось, как отправиться восвояси. Обломки онир погрузили в телегу, выжившие сервиторы тащили на себе менее удачливых собратьев, снова уцелевший без единой царапины Лаки шел впереди, на случай если свартлинги успели заминировать выход. В пузатом нутре дракона обнаружилась пси-активная клетка с пилотом, подключенным ко всем системам удивительной машины напрямую с помощью кольчатых трубок и тросов, торчащих из головы, позвоночника и изуродованных конечностей несчастного. Бледнокожий, но с глазами и ушами обычной формы, он был больше похож на коренастых воинов ксар, чем на жалких подземников. Вот зачем онир нужны были свежие жертвы — из них делали пилотов! Экспедиция выбралась наружу без происшествий, только тела свартлинга, умершего от приветствия, больше не было там, где его оставили.***
Пропадавшая в дальних вылетах Вив каждый раз по возвращении выглядела все более и более недовольной. Что-то там она никак не могла найти, а от предложенной помощи отказывалась наотрез. Однажды после очередной безуспешной вылазки она подкатила на арене ко второму помощнику. — Мэтр Вадис, дружочек, что ты знаешь о битвах во славу Бафтара? Твое племя не посвятило тебя в священные хроники воинов ксар? — Мое племя. Ты имеешь в виду наловленных на продажу рабов в нашем трюме? Да, припоминаю, они что-то мямлили о сезоне великих битв у копыт их местного дикарского божка. И да, вроде бы того быкоголового, который по их преданиям создал Ксаррант чуть ли не из своего бедра, они действительно называли Бафтаром. И он якобы все еще бдит, защищая своих детей от тьмы и забвения. Варварские верования, но в свете существования демонов не лишенные правдоподобия. Те восемьсот с лишним рогатых идолов, разбросанных по всей планете — похоже, местные любят биться у их подножия. А самые великие сражения ведут за звание чемпиона меж копыт фигуры Бафтара на полюсе. Неудивительно, раз она самая большая. Хотела посмотреть на дикарские обряды, Вив? Или даже сразиться с варваром-другим? — Нет, что ты, я не столь искусна в пускании крови. Мне подумалось, может, тебе было бы любопытно принять участие в схватке сильнейших? Хотя, наверное, это опасно, вдруг они сумеют перерезать твое луженое горло, о могучий. — Ты меня провоцируешь, пиратка. Не понимаю, зачем тебе это нужно, но мне нравится. Продолжай. Пожалуй, я обдумаю возможность спуститься на поверхность к началу великих обрядов и дам им понюхать лезвие моего топора. Так магос Вадис пришел воздать почести богу, в которого даже не верил, а Вивиана, два других магоса и множество членов команды, поправляющих в отпускных на поверхности планеты свое моральное и физическое здоровье, потащились за ним, чтобы насладиться зрелищем массовой резни. Десятки больших и малых племен собрались на праздник, радостные, гордые своими воинами и оружием. Они разбили шатры по всей степи на день пути вокруг священного места, развели костры, ели едва прожаренное мясо и пили кислый пьянящий напиток прямо из бурдюков, передавая их по кругу. Они пели и танцевали, украшали свои тела рисунками и бусами, вплетали кости убитых врагов в свои волосы. Бронзовая рогатая фигура стояла на возвышении, украшенном множеством отполированных черепов, меж его копыт вздымался массивный, тоже бронзовый, украшенный латунными и медными бляшками и сверкающий темно-золотыми бликами трон. К нему вели восемь истертых каменных ступеней, а на высокой спинке был ясно виден рогатый символ Кхорна и алая восьмиконечная звезда под ним. У подножия трона были расчищены и отгорожены площадки тоже числом восемь, такие широкие, что на каждой свободно помещались восемь сотен воинов. Перед началом битвы жрецы из разных племен синхронно задергались, забили в тугие барабаны, все громче и слаженней, вводя участников в транс. Многие воины, в боевой готовности стоящие на аренах, колотили себя в грудь кулаками и рукоятками своих орудий, тоже стараясь попасть в такт. Наконец в воздух взметнулись кривые полые рога, и трубный рев их разбил, разорвал зыбкое равновесие ожидания. Тысячи глоток тоже взревели, тысячи алчущих крови бросились друг на друга, тысячи топоров, мечей, дубин, кулаков взметнулись и опали, метя в стоящего рядом. Вадис отдался этой неописуемой силе, ненасытной жажде, что жила в нем всегда, и врезался в самую гущу кромсающего друг друга мяса. Он даже не заметил, как рассыпалась серой пылью драгоценная гемма на его лбу, и так и не вспомнил больше о ней. Он вертелся и кружился в смертоносном вихре сияющей стали, в тумане кровавых капель, в жутком подобии танца, вливая, вплетая свой рев в общую симфонию. Его топор визжал, дымясь от натуги, разрывая зубцами мышцы противников, щедро раскидывая ошметки, прожигая их синей дугой силового поля насквозь. Сервоклешня сочно клацала, дробя крепкие кости, раскалывая черепа, щелкая панцири их доспехов как сладкие орешки. Дендроблейды обманчиво-легко сновали вокруг его торса, над головой, ныряли вниз, вытягивали кольчатые дендриты в струнку в резком пронзающем выпаде и снова вывязывали стальную паутину неуловимых лезвий. Какофония звуков вдруг словно отодвинулась за пределы круга, остался только барабанный рокот крови в жилах. В воздухе теперь пахло только раскаленной медью и яростью, даже вонь вспоротых кишок растворилась в этом желанном, таком правильном запахе. Вадис ощущал себя в центре бури, неистово кружась, он словно стоял на месте, а весь мир вращался вокруг, нанизываясь на смерть в его руках и имплантах. Он сам был бурей, он взимал кровавую дань, он славил своим искусством самого достойного из богов, и не было в тот момент ничего прекраснее, чем быть этой бурей. И вдруг все оборвалось. Он остался один на огромной площадке, заваленной трупами, весь мокрый от крови и пота, и свистящие лезвия успокоились, не находя никого, чью еще плоть они могли бы пронзить. Вадис вскинул свой потяжелевший разом топор в густой горячий воздух и трижды прокричал ксаррантское слово «кровь» так, как слышал его от своих рабов. Он опустил топор и огляделся — да, на его поле не осталось ни одного противника, но на соседних аренах еще продолжалась кровавая мясорубка. Следуя настойчивому зову, Вадис двинулся к трону. Под его ногами бурлили кровавые ручьи, немыслимым образом собираясь, сливаясь вместе и вопреки гравитации все более и более широкими потоками поднимаясь вверх по склонам, заваленным черепами. На соседних площадках бои тоже подходили к концу. На каждой был свой победитель, и теперь они поочередно сразятся друг с другом. Когда все восемь претендентов собрались у подножия рогатого трона, воздух над аренами вдруг заструился маревом, как в самый жаркий день, а потом трупы поверженных растворились в его красноватых потоках. Вместе с упавшим оружием, вместе со всей пролитой кровью они просто исчезли, оставив только чистый песок, истоптанный тысячами ног. Жрец, подошедший к претендентам у трона, бросил жребий, разбивая их на пары, а затем затрубил в свой обитый медью рог, давая знак к началу первого поединка чемпионов. Трое противников выходили против него один за другим. Первым был высокий, болезненно худой молодой парень с грязно-белыми длинными патлами. Пепельно-бледный, со змеиной ухмылкой на безбровом лице, с розовой радужкой белесых глаз, он двигался как на шарнирах, рвано и непредсказуемо, дергаясь то вперед-назад, то вбок, то приседая, то подпрыгивая неожиданно и невпопад. Он бился собственной клешней, росшей прямо из тонкого запястья, хищно клацающей, острой как бритва. На его левой руке переливались синими сполохами грозовые когти человеческого размера, поменьше, чем у хаосита-космодесантника в крипте Кассеркратча, но не менее смертоносные. Вадис напал первым, давая противнику возможность парировать когтями силовой топор, сам же тем временем откусил клешню мутанта своей. Следующий отбитый удар топора стоил парню откушенной головы, сероватый фонтан его крови обдал Вадиса с головы до ног. Автосангвин не помог альбиносу отрастить новую голову, хотя рана на месте клешни уже затянулась. «Я хочу его когти» — только успел подумать меритех, как пришло время для следующего противника. Девушка, по кошачьи гибкая и запредельно быстрая, с высоким гребнем блестящих черных волос, украшенных по-ксаррантски костяными бусинами из фаланг человеческих пальцев. Ее лицо и руки выбелены краской и разрисованы символами воинов ксар и другими, незнакомыми магосу. Она оказалась самым страшным противником, искусно орудуя своей тяжелой плетью, как будто та была продолжением ее руки, не подпуская противника на расстояние удара топором или сервоклешней. Мельтешение дендроблейдов не давало ей как следует прицелиться, но она все же сумела обвить ноги Вадиса гибкой колючей змеей и опрокинула его на землю. Острые серповидные лезвия вдоль по хвосту плети снова и снова вспарывали его аугментированную стальную шкуру, нанося глубокие раны, выпуская на волю все больше горячей черной крови, не давая подняться с земли. Очередной хлесткий удар прорвался через завесу дендроблейдов, с сочным чавканьем впечатавшись в укрепленный металлом лоб и проломив его. Вадис обмяк, внезапно ощутив своим разумом все огромное пространство вокруг. Он одновременно видел себя, неподвижно застывшего на земле в дымящейся кровавой луже, и всех собравшихся вокруг ритуальной площадки зрителей. Орущих ксаррантских женщин и детей, со взглядами, прикованными к творящемуся у подножия трона действу. Жрецов, неистово бьющих в барабаны. Коллег магосов, рванувшихся вперед, еще не понявших толком, что произошло. Нарядную Вив, закрывшую рот руками, с широко распахнутыми в ужасе фиалками глаз. И величественный, сияющий закатным золотом трон в кроваво-красной дымке, наливающийся силой, звенящий в предвкушении. А затем что-то произошло в одну-единственную ничтожную наносекунду или даже вообще вне времени. Кровавая дымка, окутывающая трон, рванула к поверженному меритеху, сгустилась вокруг и влилась в него, заполнила целиком, снова сужая восприятие до «здесь и сейчас». Вадис резко вскочил на ноги, мельком отметив, что ксаррантка успела отойти от него, поигрывая плетью и присматриваясь к двум оставшимся противникам. Магос взревел, привлекая ее внимание, и побежал к ней, разгоняясь все быстрее и быстрее. С разбега вспарывая ей грудину визжащим лезвием пилотопора, прожигая в ней широкую дыру его силовым полем, отсекая дендроблейдом запястье руки с плетью и перекусывая сервоклешней пополам ее тонкую талию. Горячий фонтан опять плеснул ему в лицо, их кровь смешивалась, стекая с него: сероватая и ярко-красная. Он облизнул соленую влагу на губах и присел на ступеньку у трона. Остался последний противник, сейчас он узнает, который из двух бьющихся насмерть претендентов выйдет против него. И вот на арене стоит огромный, закованный в шипастый ярко-алый металл воин. Это не варвар, не берсерк, не безмозглый зверь — нет, это такой же пришелец со звезд. Уж слишком искусно выделанная и качественная у него броня, слишком дорогой топор, слишком циничный умный взгляд спрятавшихся в щели шлема глаз. Этот воин прошел весь путь до трона от начала и до конца, тот же путь, что и сам Вадис. От всей его фигуры веет яростной мощью, жаром только что выигранной битвы, верой в свое право стать единственным чемпионом. Последний соперник поднимает свой вычурный, сияющий кровавыми рунами, источающий предвкушение доброй схватки и окутанный живой тьмой топор и издает низкий рокочущий рев. Демон в его топоре ревет в ультразвуке в унисон хозяину. Вадис не медлит и молча, одним свистящим ударом разрубает шипастый алый шлем пополам. Не останавливая свой замах, он прорубает доспех до пояса и только тогда вскидывает свой пилотопор в воздух над головой. Горячие алые капли веером разлетаются с визжащих зубцов, падают вниз, исчезают, не успев долететь до земли. Разрубленное тело валится на спину, его оружие выскальзывает из мертвых пальцев, тьма вырывается на волю из оставшегося без хозяина топора. Тьма на секунду уплотняется в образ горбатого гривастого демона-кроветворца с красной шкурой, длинными пиками рогов и пылающими клинками в мускулистых лапах. Затем красная тень коротко взмахивает рогами, будто кивая, и развеивается без следа. Вадис подхватывает руническое сокровище второй рукой и вскидывает над головой оба топора, скрестив драгоценный трофей со своим старым верным оружием. Он ревет во всю глотку. Он победил. Он стал чемпионом Бафтара. Какая-то непреодолимая сила увлекает его вверх по ступеням, и Вадис садится на сияющий красным золотом трон, полностью уверенный в своем праве, усталый, гордый, счастливый. И в тот же миг сознание покидает его, обрушиваясь в ледяную черную пустоту. Он уже не видит, как в кровавом мареве у подножия трона растворяются и исчезают павшие претенденты. Как бросаются со своих мест к трону Алексис и Грей, как в ужасе оседает на землю Вивиана. Его больше нет там, рогатый бронзовый трон абсолютно пуст, не осталось ни капли пролитой крови, ничего, что напоминало бы о только что взошедшем на вершину чемпионе. Наконец холод становится нестерпимым, миллионы ледяных игл прорастают сквозь плоть меритеха, прошивают кости насквозь, впиваются в мозг, и сознание медленно, по капле начинает возвращаться. Он не может пошевелиться, дендриты тоже неподвижны и отказываются подчиняться приказам, автосангвин лениво колышется в его венах. Едва лишь ему удается снять голубоватую нечеткую картинку с линзы, Вадис понимает, что он целиком, вместе со всеми имплантами и оружием, вместе с бронзовым троном, на котором все еще сидит, вморожен в глыбу льда. Связи с капитаном и кораблем нет, интерлинк мертв. Чемпион Бафтара начинает борьбу за свою свободу с попытки разогнать автосангвин и хоть немного повысить температуру тела, затем он включает лаз-резак утилити-дендрита и одновременно начинает раскачивать сервоклешню. Спустя долгие сорок минут ледяная тюрьма наконец осыпается грудой звонких скользких осколков, магос выдирается из оков, обкалывает оставшийся лед вокруг ног, отряхивается и осматривается. Он находится в огромной зале. Вокруг него кромешная тьма, но кому это мешает, уж точно не механикум. Рядом с ним громоздятся ледяные глыбы, в которых стоймя вморожены остальные претенденты, на телах их не осталось ни следа смертельных ран. Вокруг во все стороны, кроме одной, простираются ряды, аллеи, целые леса подобных глыб, чьи обитатели либо стоят, либо сидят на тронах. Но от самых его ног начинается уходящий вдаль просвет пустоты, никем не занятый. Дорога. Вадис устремляется по ней и в конце ее находит заиндевелую гермодверь. Он отогревает лазером механизм и с трудом открывает тяжелую створку. За дверью — широкий коридор, типовой для большого космического корабля. Оттаявший чемпион блуждал по переходам и лестницам много часов, почти отчаявшись найти здесь мостик или хоть какой-то выход. Топология этого странного судна — огромного, но совершенно пустынного и безжизненного — была явно неевклидовой, даже абсолютная память магоса и недюжинное знание стереометрии не позволяли предсказывать, где он окажется, завернув за следующий угол. Эта особенность, а также несколько узнаваемых палуб, встреченных по пути, позволили меритеху определить паттерн — прóклятый имперцами тяжелый крейсер «гадес». На артиллерийской палубе он даже распознал в трех орудиях мощные гекуторы, но теперь они были окутаны кровавой демонической тьмой, и Вадис предпочел не подходить к ним слишком близко. Однако долгие блуждания принесли свою пользу: он заметил, что вдоль многих из коридоров тянутся полупрозрачные трубы, повторяющие своим размером и формой плазмопроводы. По ним текла светящаяся алым жидкость, визуально похожая на кровь. Следуя по течению кровепровода, все более и более толстого, вбирающего в себя всё новые и новые ответвления, магос наконец добрался до мостика, или того, во что он превратился. Здесь кровепроводы заполняли почти все свободное пространство, причудливо переплетаясь, изгибаясь и стелясь друг по другу. Все они были подключены к массивному трону с высокой рогатой спинкой, копии трона чемпионов. Трон располагался в центре мостика напротив огромного грязного окна, сквозь которое пробивался снаружи яркий живой свет пламени. Текущая по трубам кровь вливалась куда-то внутрь бронзового седалища. Вадис осторожно, с опаской обошел его кругом. На троне сидел и вбирал в себя прибывающую кровь мертвец, древняя мумия величественного когда-то существа. Огромные рога, венчающие обтянутый высохшей пергаментной кожей череп, тяжелые копыта на костях раскинутых ног, черные крючья кистей рук, буквально намертво вцепившиеся в подлокотники. Такой Бафтар сильно отличался от своих пузатых памятников. Тьма, квинтэссенция потустороннего ужаса и жажды убивать сгущалась вокруг кровососущей мумии, рвалась навстречу магосу, пыталась подчинить, сковать вторженца в святая святых. Однако теперь он узнал ее, принял как родную, пропустил жадную красную тьму сквозь себя, оставаясь свободным в своих действиях. «Ты Бафтар?» — мысленно обратился он ко тьме. «Да, это я, хозяин этого мира. А ты Вадис, мой чемпион», — ответил прямо в его голове демон. «Что ты здесь делаешь совсем один?» — любопытство меритеха не имеет тормозов. «Правлю своим миром, своими подданными», — в ответном мысленном рыке послышалась короткая усмешка. «А замороженные чемпионы тебе зачем?» — продолжал собирать информацию Вадис. «Все они ждут, когда пробьет час и я позову их. Тогда они встанут рядом со мной, и мы бок о бок сразимся в Долгой Войне, великой битве против нашего общего врага», — голос демона стал серьезным. «Но я не могу столько ждать! У меня еще полно дел там снаружи. Позволь мне уйти», — второй помощник представил лицо капитана, увидевшего опустевший чемпионский трон, и рванулся всем своим существом на Искатель. «Я тебя не держу, уходи, если сможешь. Здесь достаточно бойцов, чья кровь питает меня, — все же легкое сожаление слышалось в его рокоте, и тьма ледяной поземкой скользнула по поверхности разума меритеха: — Когда-то давно один чемпион тоже ушел. Его звали Зо Сахаал». «Где находится этот твой корабль?» — магос собирался извлечь еще немного полезных сведений перед уходом. «Внутри планеты. Да посмотри сам! — в ответе Бафтара послышалась гордость. — Когда-то я пробил им планетарную кору насквозь. Уничтожив тот мир, я стал демон-принцем». Вадис бросился к обзорной панели и прилип оптикой к закопченному стеклу. Яркие языки пламени оказались всплесками бурлящей лавы. Точнее, магмы, если они внутри ядра. Или все-таки лавы, если ядро полое, а расплавленный камень кипит на внутренней поверхности сферы? Хм. Ничего не разглядеть. «Что ж, Бафтар, тогда прощай?» — магос вернулся к трону и поклонился прикованному к нему демону. «Прощай, чемпион. И помни, твоя главная битва сама найдет тебя», — пророкотала тьма и отхлынула прочь, словно потеряв к нему всякий интерес. Вадис покинул мостик и углубился в паутину переходов, следуя теперь против течения кровепроводов. Еще через много часов он вышел к гермодвери, вокруг которой в стены впивались десятки тонких трубочек, всасывающих светящуюся кровь. За дверью слышался неясный гул и лязг металла, как будто там находился неведомый реактор, питающий алые вены корабля. Отодвинув тяжелую скрипучую створку, Вадис окунулся в шум жаркой битвы, что неистовствовала внутри. Огромный зал, возможно, когда-то ангар или пустой трюм заполняли тысячи, сотни тысяч яростно кромсающих друг друга бойцов. Бились все против всех, как на арене у рогатого трона, но намного большим числом и еще злее. Никто здесь не стремился победить или даже просто выжить — битва велась ради самой битвы, и площадь постепенно покрывалась ковром мертвых тел, и кровью было залито все. Кровь поднималась все выше и выше, постепенно скрывая тела, кровь бурлила и плескалась волнами, кипела, превращаясь в алый густой туман, пахнущий раскаленной медью и яростью. За несколько долгих минут бойня закончилась, и на площади не осталось никого живого. Напротив входа, прямо на другой стороне переливался красными и золотыми всполохами вихрь варп-портала. Вадис внезапно понял, что ему нужно туда, именно там выход, и чтобы добраться до портала, ему придется пересечь поле битвы. Кровавое озеро схлынуло, впиталось в пол, рассеялось туманом, всосалось в капилляры кровепроводов. Павшие воины очнулись от своего мертвого сна, поднялись на ноги и вновь вступили в бой. Магос осознал, что эта битва ведется уже многие сотни лет, и неистовые берсерки снова и снова встают и вершат свой вечный обряд. Чемпион Бафтара выхватил свой трофейный топор, и покрытая алыми рунами сталь запела, засияла от предвкушения славной резни. Вадис ринулся в гущу битвы, по колено в крови прорубая себе путь к порталу. Он наслаждался своей безудержной яростью, но все же не давал ей захлестнуть себя с головой. У него единственного здесь была цель, и он не собирался оставаться среди бесконечной мясорубки навсегда. Оставляя за собой не сразу закрывающуюся просеку, в насквозь пропитанном кровью карапасе, оскальзываясь и ревя во всю глотку, Вадис дошел до портала и упал в него головой вперед.***
После исчезновения Вадиса с трона капитан приказал мастеру авгуров регулярно вызывать того и держать приемник вокс-сигнала в режиме постоянного ожидания. Одновременно он пытался понять, куда мог подеваться только что провозглашенный чемпион. Допрашиваемые ксаррантцы утверждали, что сам владыка Бафтар призывает лучших из лучших в свои золотые чертоги. Там славные воины пируют в отличной компании и похваляются своими подвигами перед владыкой и сотрапезниками. И так прекрасны дни и ночи в благословенном воинском шатре быкоголового, что никто никогда не возвращался оттуда назад к племени. Да и зачем им возвращаться, ведь любимцы Бафтара там всего лишь отдыхают после битвы у его трона перед последним решающим сражением, для которого их и отбирает владыка. Все приходящие на ритуальные схватки знают это, и новый чемпион наверняка тоже выберет остаться на пиру рядом с богом и соратниками. Ничего более осмысленного у этих голозадых варваров выяснить не удалось. Где тот шатер находится, есть ли он вообще на Ксарранте и если да, то как именно чемпионы попадают туда — на все вопросы дикари только пожимали плечами и посылали меритехов спросить самим у рогатого. Неожиданно большей информацией удалось разжиться у Вив. Оказывается, адмирал Сахаал тоже когда-то рубился у трона и всех победил. Призванный Бафтаром, он очнулся где-то в горах среди множества ледяных статуй и чуть было не остался там. Как он выбрался и где именно в горах находилось ледяное кладбище чемпионов — Вив не знала, но, судя по количеству нетающего льда, можно было предположить, что на одном из полюсов, другие горы на Ксарранте ледников и снежных шапок не демонстрировали. Главный демонолог Искателя зацепился за ритуальное значение выбора чемпионов, предположив, что эффекты во время и после битвы косвенно подтверждают гипотезу о некоем неизвестном колдовстве. Адепту Шелдону было приказано с максимальным разрешением просканировать поверхность планеты во всех спектрах, постараться уловить хоть что-нибудь с запахом варпа на ней, построить непротиворечивую модель и отыскать возможные точки фокуса предполагаемого всепланетного ритуала. Действительно, отбор чемпионов проходил в определенные дни года, одновременно на всей планете менее честолюбивые племена собирались вокруг экваториальных идолов на бои попроще. Мастер авгуров превзошел сам себя. Он сумел уловить остаточные следы нескольких варп-потоков, соединяющих малые статуи с главной, интерполировал и экстраполировал недостающие и выдал два возможных места нахождения «шатра владыки Бафтара», не удивительно, что обе точки оказались именно на полюсах. Поскольку Вадис исчез с северного, логично было бы поискать в кратере на южном, вокруг которого высились обширные развалины древнего города-крепости. Магосы Алексис и Грей отправились на разведку оба, не решившись доверить эту ответственную миссию по спасению своего ближайшего соратника менее компетентным офицерам. На аквиле они тихонько высадились на самой высокой и наиболее сохранившейся башне и стали спускаться по стертым каменным ступеням винтовой лестницы все ниже и ниже. Сигнал от вокс-кастера Вадиса все еще не ловился. На предпоследнем уровне башни, почти у самого выхода разведчики наткнулись на закрытую дверь, покрытую изысканной чеканкой по латуни. За дверью слышна была музыка и негромкая неразборчивая речь. Грей решительно толкнул узорчатую створку и смело переступил порог, держа свой игломет наизготовку. Помещение было обставлено довольно уютно и даже не без некоторой роскоши — парча и шелк, пурпур и серебо, — хотя висящие на стене плети и наручники слегка выбивались из общего стиля. На низкой парчовой кушетке сидела, закинув ногу на ногу, невысокая ослепительно красивая брюнетка. Полупрозрачные одеяния из драгоценного спектрального шелка легким облаком окутывали ее безупречную фигуру и искристым водопадом стекали на ковер. Обитательница комнаты покачивала туфелькой, едва держащейся на кончике ее изящной маленькой ступни, и с интересом разглядывала посетителей. У ее ног прямо на полу сидели два бугая-ксаррантца в одних набедренных повязках и широких серебряных ошейниках. Они хмуро следили за вошедшими, но сами не двигались с места. — Привет! — наконец признесла она нежным певучим голосом. — Вы ко мне? — Привет, — включил дипломата Грей. — Вполне возможно. Зависит от того, кто вы, о прекраснейшая. — Зовите меня Морриган. — Алексис, капитан космического корабля «Искатель», — Ал перехватил инициативу. — А это мой первый помощник Грей. — Ооо, посвященные в таинства механикум, да еще и с целым кораблем. Очень, очень приятно познакомиться, господа... магосы, да? — В Культе Темного Возрождения мы предпочитаем обращение «мэтр». — Алексис, несмотря ни на какие выверты судьбы, оставался до конца верен традициям. — Чудесно, милые мэтры. Прошу вас, присаживайтесь, располагайтесь поудобнее, отведайте, к чему потянется душа. — С величайшим удовольствием, леди Морриган, — снова переключил на себя фокус внимания Грей. — Простите нас за назойливость, но кто вы такая и что делаете здесь среди снегов и развалин? — Милейший мэтр Грей, вам исключительно повезло на всей огромной планете внезапно наткнуться именно на меня, демон-принцессу Слаанеш и соправительницу создателя этого мира. Боюсь, что это не совсем случайность или даже совсем не случайность. — Она выпрямилась и добавила звенящей торжественности в голос: — Супруга Бафтара, среди местных жителей известная также под именем Матери Змей, рада приветствовать вас в своих чертогах, дорогие мэтры. — Затем прекрасная демоница подалась вперед, прикусив губу и не пытаясь скрыть жгучее любопытство в широко раскрытых темно-фиолетовых глазах. — Ну же, скорее расскажите мне, как вас занесло аж на самый полюс?Интерлинк трех мудрецов, суперкомпрессия, сверхскоростная линия
Грей Алексису: Бафтар женат? Алексис Грею: Мать Змей существует? — Высокочтимая леди Морриган, мы ищем нашего товарища, его зовут Вадис. Он захотел размяться после долгого перелета и принял участие в битве чемпионов, организуемой во славу вашего супруга. Сразу после своей победы, едва присев на чемпионский трон, Вадис исчез, и с тех пор мы не можем его локализовать. Мы предполагаем ритуальный перенос. Наши расчеты показывают, что наиболее вероятной конечной точкой такого переноса является южный полюс, и вот мы здесь, надеемся найти нашего коллегу и друга. — Что ж, я в восхищении, ваша мудреная наука знатно вам послужила. Чемпионы Бафтара действительно находятся в... хранилище неподалеку. — В хранилище? — Алексис снова встрял в разговор. — В святилище, конечно же, я сказала «в святилище». В Зале чемпионов божественного Бафтара. Увы, без моей помощи вам его не найти. — Вот как? И насколько мы можем рассчитывать на ваше содействие, о прекраснейшая из прекраснейших? — Грей был сама вежливость. — В некоторой степени, дорогие мэтры. Возможно, польза, как и содействие, окажется обоюдной. — Мы внимательно слушаем вас, леди Морриган, — голос Алексиса звучал спокойно и собранно, не выдавая внутреннего напряжения. С его точки зрения, переговоры с демоном такой мощи слабо отличались по риску от космического боя, и именно к такому его долго готовили. — Обещайте мне избавить Ксаррант от присутствия Бафтара. А я помогу вам разыскать мэтра Вадиса. И я сделаю это прямо сейчас, а вы свою часть договора выполните когда сможете. Согласны? — Леди Морриган? Правильно я понимаю, что вам — всемогущей бессмертной сущности, владеющей половиной этого мира — требуется наша помощь в изгнании другой всемогущей бессмертной сущности, владеющей второй половиной? — несколько озадаченно переспросил Алексис. За все свои годы практики демонолога в договоры такого класса ему ввязываться не приходилось — а учения корпуса аркано-инженеров однозначно рекомендовали в подобных ситуациях максимально быстро и вежливо избегать участия. Вот только сомневался он, что ему это будет позволено. — Да. Звучит забавно, я не спорю. Но вы пока не знаете всех деталей. — Морриган сделала театральную паузу и заговорщическим шепотом продолжила: — Я дам вам его истинное имя. — Но леди? В таком случае почему вы сами не воспользуетесь им? Мы-то вам зачем? — Видите ли, мэтры, моя сила на Ксарранте несколько ограничена брачными договоренностями и другими условностями. Поверьте, если супружество — даже полностью равноправное — длится многие сотни лет, то оно может стать досадным препятствием к благополучию и счастью. Я, знаете ли, драгоценные мои, больше не желаю делиться властью над этим миром. Могущество моего супруга слишком велико на Ксарранте. Пока он царит здесь, перетягивая на свою сторону всех достойных мужчин, мне остаются лишь слабые женщины. И даже к своим послушницам я не могу обращаться явно, я вынуждена прятаться в их снах, нашептывать и хитрить, когда могла бы повелевать ими открыто и в полный голос. Да, я хочу, чтобы Бафтар убрался с моей планеты. Вы ведь сумеете это провернуть? — Пожалуй, я мог бы попробовать один из ритуалов призыва по имени и последующего вселения... скажем, в меч? Или лучше в топор? Симпатически, топор должен работать несколько эффективнее, — увы, и к не слишком эмоциональному Алексису можно было подобрать ключик, пощекотав его профессиональную гордость. Да и, пусть и сложный, но выполнимый ритуал казался мэтру все-таки предпочтительнее категорического отказа. — Вот и чудненько, я знала, что вы попались... попали сюда не случайно. Да, есть еще кое-что. К сожалению, я не могу ни просто взять и отдать вам новую игрушку мужа, ни перенести вас точно туда, где он их хранит. Из-за упомянутых ранее условностей я нахожусь здесь в своего рода заточении. Однако я могу указать удобный вход в его логово и с этой стороны снять первичный заслон. Увы, дальше вам придется пробиваться самим. Но я уверена, вам это будет по силам. Так что, мэтры, по рукам? — И все-таки, каковы будут крайние сроки для выполнения нашей части договора? — Алексис был настроен скорее скептически, но бросить Вадиса в беде пока был не готов. — У нас уже есть некоторые невыполненные обязательства, мы не сможем прямо сейчас посвятить себя исключительно решению вашей задачи, леди Морриган. — Ах, я понимаю, и мне совсем не к спеху. Что такое несколько лет по сравнению с уже проскользнувшими мимо столетиями? Спасайте своего дружка, доделывайте дела, а потом избавьте меня от этого рогатого... — она грязно выругалась своим красивым чувственным ртом. — Что ж, мы принимаем ваши условия, леди Морриган, — решительно кивнул капитан. Договор тут же скрепили компактом, в качестве жертвы для которого демон-принцесса не пожалела даже зарезать одного из своих бугаев. Мать Змей попросила не уходить сразу и немного развлечь ее интеллектуальной беседой, ведь столь изысканное удовольствие слишком редко достается ей в ее положении. Грей разливался херувимом, рассказывая о КТВ, о своих исследованиях, о пережитых приключениях и о прекрасном корабле, служившем им домом. Он всячески зазывал демоницу бросить эту ее суровую жизнь на дикой планете и переселиться к ним на уютный благоустроенный Искатель и клятвенно уверял, что там-то не даст ей заскучать. Морриган отвечала лестью на лесть и обещала подумать. Но никакая беседа не может длиться вечно, и Алексис получил от нее наконец свернутый в трубочку фиолетовый листок, перевязанный красной лентой. Развернув его, демонолог увидел именно то, что было обещано. Истинное имя быкоголового владыки грохотало камнепадом, пульсировало жаром и тьмой, непонятно было, как листок еще не превратился в пепел. Алексис кивнул демон-принцессе, свернул листок и спрятал. А затем магосы распрощались с гостеприимной хозяйкой и отправились выручать своего коллегу. В мощеном, закрытом со всех сторон остатками крепостных стен дворике у подножия башни Матери Змей их ждал мерцающий купол силового поля. Купол был непрозрачным даже для меритеховских сверхчувствительных имплантов и остался не обнаруженным ни авгурами Шелдона, ни ауспексами аквилы. Когда разведчики подошли к его границе, купол вдруг мигнул и исчез. За ним высились горы щебня и обломков, над этими импровизированными баррикадами грозно водили стволами автотурели. Из-за баррикад слышались короткие команды офицеров, готовящих к бою засевших там солдат. Магосы прошли чуть ближе к препятствию, пытаясь оценить силы противника. Внезапно купол снова мигнул и вернулся на место, а вокс-связь с Искателем прервалась. Орудия на баррикадах застыли в неподвижности, а прятавшиеся за ними бойцы со стуком попадали на землю. Магосы прошли еще дальше вперед. Все бойцы лежали замертво с гримасами наслаждения на лицах. А еще дальше в земле чернел провал. Очевидно, Мать Змей Морриган исполнила свою часть обязательств. Проход в земле мало отличался от того, по которому разведчики ходили за драконом. Такие же повороты, постоянный наклон, выход в просторный зал, хотя и меньших размеров. Не было только свартлингов, а вместо дракона их встретил шквальный огонь из-за каменной стены, разделившей помещение на две неравных половины. Огонь прекратился, как только они отпрянули и спрятались за углом коридора, но снова обрушился на них при второй попытке проникнуть в зал. Тщательная оптическая разведка позволила оценить расположение противника. За стеной стояли на страже два бойца в малой терминаторской броне. Оба были ограничены в своих передвижениях толстыми кабелями, выходящими из середины спины и тянущимися к саркофагу из чистейшего адамантия в центре той половины зала. Скорее всего, чтобы нейтрализовать препятствие, достаточно было перерезать кабели, и тогда лишенные питания доспехи превратятся в бесполезные груды металла и керамита. Но добраться до кабелей не представлялось возможным, ведь пока есть питание, стражи будут стрелять. И все же магосы предприняли несколько отчаянных попыток прорыва, к сожалению безуспешных. Они уже собрались отступить для перегруппировки, как за спинами их противников вспыхнула и развернулась ало-золотая воронка необычного портала, из которой вывалился Вадис, с виду целый, но весь в крови. Мгновенно ожил интерлинк трех мудрецов, магосы обменялись сверхсжатыми пакетами самых необходимых данных, скоординировали действия и, пока Алексис и Грей снова отвлекали бойцов, которые тоже заметили портал, Вадис подобрался к саркофагу и все-таки успел перерубить один из кабелей. Левый доспех замер в неподвижности, а отвернувшемуся и уже прицелившемуся в Вадиса правому терминатору прилетела под ноги граната Грея, превратив его маленький персональный танк в груду покореженных обломков. Вадис вовремя спрятался за саркофагом и сам остался цел. Воссоединившись наконец и объединенными силами дотащив уцелевший ТДА до аквилы, магосы вернулись на Искатель. Им о многом нужно было друг другу рассказать.***
Шрайк не стал более задерживаться на орбите и прыгнул к Корваске. Заключив уже не первый компакт перед лицом Темных Богов, меритехи заметили странное свойство этих ритуалов: если при заключении группового компакта присутствовал капитан, то неважно, был ли кто-то из его старших офицеров рядом — действие договора распространялось на всех троих. Так случилось и на этот раз. В первую же ночную вахту после удаления от варварской планеты всем мудрецам приснился общий сон. Они находились в покоях Морриган — в которых Вадис никогда не был, но он все равно видел все отчетливо и в деталях, — и прекрасная демон-принцесса поздравляла их с чудесным избавлением товарища из ледяного плена в недрах Ксарранта. Она соблазняла их изысканными, обычно ничуть не соблазнительными для механикум напитками и яствами, развлекала томной музыкой и фривольной беседой, которая ненавязчиво перетекла в разнузданную оргию, причем отнюдь не научную, как было у Грея с Вив. Почему магосы вообще поддались на подобные уловки — осталось загадкой и было списано на измененную реальность сновидения. Как минимум у двоих из них либидо в мозгу было хирургически удалено в пользу увеличенной емкости церебрального импланта, и только Грей сохранил свое, но во сне у всех все функционировало как у переполненных гормонами подростков. На всем протяжении сна Алексис и Грей были весьма куртуазны и предупредительны с их общей дамой, Вадис, напротив, был с ней излишне груб и в итоге безжалостно насиловал ее, чего никогда не позволял себе в сексе ранее. Однако Морриган была ничуть не против даже столь бесцеремонного обращения, с ностальгией вспоминая свой медовый месяц. В результате демон-принцесса Слаанеш осталась необычайно довольна всеми своими партнерами, жмурилась как джиринкс, облизывалась и все время просила добавки. Грей не преминул еще раз пригласить Мать Змей на Искатель, намекая, что на корабле он приготовит ей особенный сюрприз и ни за что не оставит скучать в одиночестве. Морриган снова обещала подумать над его соблазнительным предложением. На прощание она рассказала меритехам, каким несложным ритуалом всегда можно связаться с ней во сне при необходимости или по желанию. Совершенно обессиленные магосы, проснувшись, отдышались, сверили свои ночные логи, подивились причудам демонических существ и скоро забыли о забавном происшествии. А ритуал связи приберегли на совсем уж крайний случай.Торестус, отчет по предсказаниям
Вопрос в прошлое: что связывало Зо Сахаала и Бафтара? Ответ: Зо был первым чемпионом, который смог покинуть ледяные залы. И это происходило совсем не так, как в случае с МВ. Вопрос в будущее: где старшие офицеры Искателя быстрее встретят свою смерть: помогая Герою или следуя за Триязыкой напастью? Ответ: неразборчиво. Устав от нытья Вивианы по поводу однообразия развлечений на Искателе и вдохновившись экспериментами с ней же, коллега Грей поставил перед собой новую задачу. Он сделает гостевой релаксариум, какого еще нигде не бывало. В такой не стыдно будет пригласить даже самую искушенную демон-принцессу. Настоящий дворец, храм удовольствий плоти, в котором невозможно будет впасть в уныние и откуда ни один гость не уйдет обиженным если только сам не попросит. В воспаленном воображении меритеха нарисовалась некая зала, даже целая анфилада зал, представляющая собой единый живой организм. Все помыслы, все устремления, сами принципы функционирования такого существа должны иметь узкоспециализированную направленность на предоставление удовольствий посетителям. Магос генетор решил начать с выбора подходящей кандидатуры. По ряду физиологических и ментальных параметров, а также по общему эмоциональному состоянию лучше всего подошла вдова вождя ксаррантских дикарей, мужа которой лично убил коллега Вадис. Грей присвоил опытному образцу идентификатор «Любаша» и поместил ее в специально сконструированную камеру сенсорной депривации. Сочетая психологическое и медикаментозное воздействия, а также прямой гипноз, магос понемногу вытравливал из подопытной ее воспоминания, восприятие себя как личности, саму ее человеческую суть. И прошивал в растерянном, не имевшем точки опоры мозгу насущную необходимость, настоящую неутолимую жажду служить. Служить, доставляя удовольствие по заказу или даже по невысказанному желанию, тончайшему намеку. И конечно, меритех не забывал встраивать в поведенческий шаблон подопытной безусловное, абсолютное подчинение своей воле. Когда, по его мнению, образец был готов к физиологическим изменениям, Грей начал колдовать над беспомощной плотью ксаррантки. Он расслаивал ее тело на ткани по группам необходимых функций, разращивал их в огромных чанах с питательной средой, резал и шил, плавил и надувал, творил, не ведая ни границ, ни жалости, ни стыда. Закрытая пока для внешнего доступа зона гостевых покоев постепенно обрастала живыми стенами, в которых появлялись новые железы и органы, например, производящие коктейли или смазку. Множество рук, грудей, членов, естественных отверстий тела, используемых однако только для эротической игры, а не по оригинальному назначению, пряталось в кожистых карманах и нишах. Вся мебель, освещение, многие аксессуары просто росли из пластичной груды плоти, поры кожи источали изысканные ароматы и афродизиаки, скрытые голосовые связки заботились о ненавязчивой чувственной музыке, скрытые сенсоры улавливали малейшие изменения у наблюдаемых объектов, передавая сигналы высокоспециализированным устройствам обработки данных, которые немедленно подстраивали интерьер, тип и интенсивность чувственных раздражителей, предоставляли необходимые инструменты и субстанции, чтобы стимулировать зоны удовольствия в мозгу каждого объекта по максимуму. Пока что разработка находилась в стадии бета-тестирования и отладки, и Грей никого внутрь не пускал. Предыдущая же разработка прототипа клеточного конструктора с программируемыми свойствами выдала интересный побочный продукт. Грей сумел подобрать механизм, позволяющий переписывать ДНК клеток, используя предпрограммированные РНК-фрагменты. Первый прототип должен был уметь выполнять два простейших действия: двигаться и есть. Управление им осуществлялось тоже поставкой РНК-фрагментов, а в качестве гарантии Грей встроил в него аутофагию и пищевой поводок. Если прототип оказывался в среде, не содержащей определенного фермента, вырабатываемого Греем лично, то через короткое время клеточная культура выходила из гомеостаза, заболевала и сама себя пожирала. Прототип оказался стабильным, хорошо двигался и ел, вовремя самоуничтожался — в общем, вел себя безупречно. Выглядел он как комок серовато-розовой слизи, Грей назвал его макрофагом. Шустрая тварюшка ползала по лаборатории и медотсеку, поджирала весь органический мусор, дезинфицируя поверхности, и съеживалась, если ей забыли капнуть дозу. Пожранное макрофаг использовал для строительства новых клеток и скоро стал размером с Бубончика. Грей подал капитану заявку на разрешение выпустить макрофагов ползать по палубам Искателя в качестве дополнительной дезинфекционной команды. Он также добавил ему функцию деления при превышении критической массы, чтобы не заморачиваться с созданием новых особей. Мэтр Алексис мрачно посмотрел на слизистый шар, на отчет по экспериментам с ним, на своего первого помощника — и бухнул ему на стол тяжелый томик Инструкции по технике безопасности в условиях повышенной варп-радиации. В допуске к массовому разведению макрофагов на Искателе Грею было категорически отказано. После чего капитан попросил коллегу генетора изобрести что-нибудь для замены алкоголя, поскольку автосангвин и другие импланты механикум не давали наркотикам шанса даже слегка затуманить идеальный мозг, не то что опьянить его по-настоящему. А надраться в дупель так хотелось! Грей придумал модификацию катушек-генераторов альфа-волн, разработав катушки с действием амасека, лхо, варпдаста и прочих распространенных одурманивающих веществ, и два экспериментатора уединились в каюте кэпа для пробных испытаний. Коллега Вадис в это время ковырял в лаборатории силика анимус своего двойника. Он как раз прозванивал на тестовом стенде один дефектный узел за другим, как вдруг в помещении резко похолодало, стекло емкостей с подрастающим зельцем начало хрустеть и трескаться, и оттуда полезли капающие слизью серо-бурые щупальца. Второй помощник немедленно призвал к себе сервитора с огнеметом и, уже ощущая волну тошноты от приближения варп-прорыва, приказал залить все огнем. Хаос-спавны, начинающие формироваться из бывших образцов, с визгом разбегались от огненных струй и пытались прятаться под столами и в шкафах с оборудованием. Огнеметчик не щадил никого, и скоро лаборатория приняла вид выжженной пустыни. Зато ни одного зельца-беглеца в ней не осталось. Вадис, уже доложивший Алу и Грею об инциденте, бросился к искусственному мозгу и внезапно увидел, что на мониторе подключенного к стенду когитатора появились упорядоченные тринарные сигналы. «Помоги... Вадис... Сохрани... Я Вадис... Забери... Страх... Боль... Страх... Смерть... Помоги... Подключись... Сам... Подключись...» Вбежавшие в лабораторию магосы увидели только, как Вадис вытягивает коннектор даталинка из своего затылка и втыкает его в разъем тестера. После чего замирает без движения. А на мониторе гаснут тринарные коды «Спасен... Брат... Спасибо...»