«Dead Sister» Brian Reitzell, Alex Heffes
Чонгу знает этот лес как свои пять пальцев, очень часто в мальчишестве они бегали сюда за ягодами, гуляли и изучали окрестности, бегая между пышных кусов. Он помнит каждую ямку, каждую норку, что встречал на своем пути, каждое дерево, покрытое слоем мха. Лес встречает его недобродушно, поднимая ветром клубы пыли с земли. Омега ежится от холода, но настырно идет вперед, крепче сжимая в ладонях поводья лошади. Стража послушно идет следом, держа оружие наготове, озираясь по сторонам на каждый шорох из кустов. Омега останавливается, заметив в высокой влажной траве что-то светлое, спрыгивает с коня и, достав кинжал, следует к нему, рассматривая. Ему открывается ткань цвета поздней пшеницы, под которой лежит тело мальчишки, покрытое синяками и ссадинами. Чонгук прикладывает ладонь к истерзанной груди, проверяя, бьется ли сердце, и камень падает с его плеч, когда оно отзывается громким стуком на прикосновение. — Помогите мне посадить его на лошадь, — командует омега, вставая. Двое стражников сажают безвольное тело на коня, за спиной которого садится альфа, придерживая мальчишку за талию. Король кивает ему и показывает на выход из леса, куда тот сразу мчится, желая исполнить приказ как можно скорее. Чонгук, опасливо озираясь, вновь забирается верхом, дергает на себя поводья, как сильный порыв ветра почти сносит его на сырую землю. Птицы взмывают в воздух, истошно крича и громко гаркая, пока деревья, шумно перебирая листвой, поднимают вихры к небу. — Пора уезжать, — говорит Чонгук, разворачивая лошадь. — Далеко? Чонгук видит выставленное перед собой острие меча, сразу замечая на блестящем лезвии гравировку змеи. «После свержения прошлого короля все знамена альф были изменены на орла», — думает Чон, бесстрашно смотря в дикие глаза напротив. — Убьешь меня? — спокойно спрашивает омега, считывая эмоции на чужом лице. — Слишком просто, — говорит стражник, придвигая лезвие все ближе к шее короля, утыкаясь им прямо туда, где стоит метка. — Ты не дал забрать мальчишку с собой, значит пойдешь вместо него, побудешь послушным омегой, да? Жалкая подстилка, вы ни на что больше не годны. Чонгук молчит, продумывая шаги отступления. Дернется — лишится головы. Нужно лишь время, чтобы сбежать отсюда, спрятаться где-то за деревьями. Лес его укроет своим запахом, поможет сбежать отсюда живым и добраться до дома, заметая все следы. Только и слова Чон не успевает сказать, как его скидывают на траву сильные мозолистые руки, затыкая рот. Что-то сильно бьет по голове, от чего картинка перед глазами медленно плывет, а на земле остаются маленькие капли крови. Лес не уберёг его.***
«Loneliness» kayou
В город стражник въезжает под обеспокоенные взгляды жителей, кто-то плачет сквозь слезы, что мальчишку привезли домой живого, пусть покалеченного, но живого, дышащего и разлепляющего глаза от долгой темноты, что словно веревками завязала свинцовые веки и не давала возможности на пробуждение. Сейчас омега на трясущихся ногах бредет к бабушке, поддерживаемый под руку альфой, и плачет навзрыд, стоит морщинистым рукам прижать его к своей груди. Стражник чуть отступает к лошади, пока за спиной не раздается громкий топот копыт, поднимающий пыль в воздух. — Где Его Величество? — с беспокойством спрашивает только что прибывший из деревни Хосок, смотря на запаниковавшего воина. — Король велел мне отвезти омегу в город, а сам держался позади с другим стражником по имени Джинён, — тихо говорит альфа, смотря на старшего с легкой опаской. Он чувствует, как подрагивают кончики его пальцев, как люди вокруг него замирают, раскрыв рты в немом ужасе, и как на фоне раздается горький плачь детей. — Они не вернулись?.. — Остаешься здесь следить за этим ребенком, на шаг отойдешь — лишу достоинства, — рычит бета, сильнее натягивая вожжи своего коня. Он ловко разворачивается и кричит стоящим неподалеку стражникам. — Двое со мной в другую столицу, остальные распределились по периметру города! И чтобы муха мимо ваших носов пролететь не смогла. Иначе будете иметь дело с альфой, у которого только что украли пару. Чон скачет уже по изученной наизусть дороге, поглядывая на быстро смеркающийся горизонт. В лесу слишком шумно для такого времени: деревья громко шелестят густыми кронами, словно хотят что-то сообщить, поведать, только воин их языка не понимает, но чувствует, как впервые его тело окутывает липкий страх, пробираясь своими грязными щупальцами под доспехи, оседая влагой на холодной коже. Он слышит рокот ворон, что кружат по чернеющему небу. Погода шепчет о надвигающейся грозе, дождь смоет все запахи из леса, смешает их со своим, и от этого на душе становится скверно в тысячи раз сильнее. Они не успеют. Ким со всей силы бьет сидящего перед ним альфу в живот, смотрит, как тот захлебывается собственной кровью, и готов убить тварь, только Юнги сдерживает брата, угрожающе выставляя перед пойманным меч, как бы показывая, что нужно сделать перерыв. Тэхен плюет в пол, его запах с каждой секундой становится гуще и страшнее, из острых глаз вот-вот будут сверкать яркие молнии, намереваясь прикончить всех на своем пути. Это всего лишь был план. Простой план, черт возьми, так легко и быстро его обвели вокруг пальца, забрав самое дорогое сердцу. И все ради чего? Ради прошлых лавр, ради короны и трона, взамен на омегу. На его любимого омегу. — Не все люди в Вашей страже так сильно верны Вам, король Ким. — Чонгука похитили. — На улице гроза, король, мы не сможем найти его по запаху. Тэхен готов рвать волосы на своей голове, он ведь не дурак, видит, как разгулялась непогода за окном, заливая дороги по самое колено. Земля размокла, далеко они пройти не смогут, увязнут в грязи. Запах Чонгука тонкий и нежный, он почти полностью пропах природной прохладой альфы, что совсем не отличить. И метка. Какой от нее толк, если сейчас король не может почувствовать свою пару? Он не слышит его дыхания, не ощущает трепета ресниц, не чувствует его голоса. У этого может быть только два объяснения: либо омега без сознания, либо он… Мертв. — В темницу его, — устало шепчет Ким, отводя взгляд к раскрытому настежь окну. Там бушует ливень, припугивая людей громкими раскатами грома и пуская яркие вспышки молний, что разрезают небо, словно оружие режет плоть. Тэхен не может оторвать глаз от темного леса, заволоченного слоем тумана и пыли, поднявшейся ранее. Где-то там трепещет хрупкое сердечко его любимого, и он обязательно спасет его. Только бы был Чон жив. «Подожди немного, звездочка, я скоро приду.» — Какие дальше указы, король? — раздается позади голос Юнги. Альфа прячет острие меча в ножнах и ждет слов от брата, что даже не может повернуться к нему. И Мин все понимает, не смея упрекать его в этом. — Как дождь чуть стихнет, отправляйся обратно в деревню, ты нужен своей семье сейчас. Прикажи Хосоку заняться безопасностью столицы омег, запрети им выход из города, пусть прекратят работы в полях на некоторое время. В стены пускать только знакомых лиц с подписанной личной мной бумагой, будем сами возить им продовольствие. Пусть кто-то из омег займется составлением списка необходимых вещей. На этом пока все. — Хорошо. Мы найдем его, Тэ. Обязательно. — Я знаю.***
Чонгук медленно разлепляет глаза, стараясь привыкнуть к тусклому огню парочки свечей, стоящих неподалеку. В нос ударяет резкий и противный запах, даже не один, целый шквал обрушивается на слабого омегу, заставляя его буквально задыхаться, кашлять, выплевывая свои легкие наружу. Голова все так же гудит от удара, только крови нет, и рана не щиплет. За окном царит ночь, полностью взяв все в свои длинные руки, и теперь правит над лесом, застилая купол темным полотном. Из пыльного, покрытого резным слоем паутины окна ничего не видно, кроме темени и фигуры, заходящей в комнатку. — Очнулся, — раздается грузный голос со спиты, и омега вздрагивает, переводя туда глаза. С порога на него смотрит знакомое лицо альфы, что сально хмыкает, оглядывая хрупкую фигуру с ног до головы, жадно облизываясь. — Зачем я тут? Отпустите! — Кричи, сколько влезет, тебя здесь никто не услышит, — довольно хмыкает мужчина, медленно подходя к Чонгуку. Парень отползает назад, пока не натыкается спиной на холодную стену. Дальше бежать некуда. — Гроза смыла все следы, тебя здесь никто не найдет, даже твой король бессилен. — Зачем я вам? — омега старается держать себя в руках, но при упоминании своего мужа все внутри скручивает огромным узлом боли, подгоняя слезы к глазам. — Нынешний король лишил нас всего, а мы лишим его, — рычит незнакомец, поднимая голову парня за подбородок. — Очаровательный омега, знаешь, как трудно сдерживать себя? У меня руки горят от желания разложить тебя на этом полу. — Убери свои руки, — Чонгук пытается вырваться, но бесполезно. Тело все еще слабое после падения, он хоть и крепкий, но против такого альфы не выстоит, его сломают быстрее, чем он успеет опомниться. — Шлюха, забыл, где твое место? — продолжает мужчина, оставляя на щеке омеги красный горячий след от удара, вжимая его в деревянный пол под собой. Чонгук брыкается, старается сбросить с себя альфу, только он все равно сильнее, давит своим весом, задирает руки над головой, пока носом изучает чужую шею, оставляя мерзкие поцелуи поверх метки. Омега начинает рыдать в голос, просит, нет, молит остановиться, да кто его слушать будет? Альфа рычит, пробираясь рукой под кромку чужих брюк и пытается их снять, оставляя после себя дыры на тонкой ткани. Чонгук пал. Медленно умер на грязном полу, укрытый тишиной ночного леса, пока над ним возвышался незнакомец, ухмыляясь чужим страданиям сверху. Омега кричит от боли, что разрывает его тело, вызывая кровотечения, медленно стекающие по бедрам. Мужчине все равно, он продолжает быстро трахать его, сжимая кожу бедер до синяков, оставляя мерзкие прикосновения и поцелуи. Чонгуку плохо, он хочет сорвать с себя кожу и умереть, уснуть и проснуться рядом с любимым мужем, а весь этот кошмар оказался бы только ужасным сном. Но это реальность, и альфа, кончающий на его живот, тоже очень реален, кидает в него какой-то тряпкой и напоследок тихо шипит на ухо. — Мы уничтожим твоего короля и тебя вместе с ним, жалкая подстилка, не дал нам побаловаться с тем мальчишкой и омегой, теперь будешь исполнять их роль вдвое больше. Дверь закрывается с хлопком, с таким громким, с каким все ниточки внутри омеги рвутся, выпуская наружу всю скопившуюся боль. Он через слезы стирает с себя чужое семя, старается одеться и вернуться на импровизированную кровать, в которой проснулся. Ему впервые страшно, впервые так сильно хочется домой, в свой город, к Чимину, к Мине, к Тэхену, к кому угодно, лишь бы не в удушающей тишине, использованный и грязный, противный сам себе. Чонгуку впервые хочется наложить на себя руки, но все, что он может, это глотать соленые слезы и жалобно скулить в подушку имя, словно молитву для спасения. «Тэхен…» Он — король, его обязанность - это защита своего народа, всех, от мала до велика, и даже если смерть захочет забрать кого-то из его людей, он бросит ей вызов с гордо поднятой головой. Он падет сам, но защитит людей. Он будет умирать, но... Он пал. Он умер. Он больше не хочет быть королем.