***
– Ты пойдешь в школу, это не обсуждается. – Я не пойду в школу! – Я уже повторил это десять раз, неужели ты думаешь, что мне сложно повторить одиннадцатый? – возмутился мужчина, собирая вещи и ища все документы для перевода их сына из одного учебного заведения в другое. – Фа-фа, и когда ты стал таким сложным ребенком? Будь хорошим мальчиком и не позорь своих родителей. – Я НЕ ПОЙДУ В ШКОЛУ! – Да? И что ты собираешься делать, в таком случае? Фэн Синь все это время сидел на диване и молча наблюдал, как ссорятся эти двое с утра пораньше. В его руках был открытый пакет с шоколадными хлопьями, куда он периодически засовывал руку, чтобы занимать от безделья рот. – Я останусь дома! – Ты сегодня останешься дома, а что ты собираешься делать завтра? Послезавтра? – Я тоже останусь дома! – Нет уж, – Му Цин закачал головой. – У тебя начинаются подготовительные предметы, ты обязан их посещать. – Бред! – возмутился Хуа Чэн. – Мы всегда отдыхали в августе! Сейчас во всех школах летние каникулы! Это единственный месяц отдыха, ты не можешь просто так забрать его у меня! – Это было в твоей предыдущей школе, – напомнил ему отец. – В этой же каникулы были в июле, а поскольку он закончился, у детей начинаются занятия со следующей недели. Ты обязан их посещать. – Это просто дополнительные уроки, не говори, что они обязательные! – Они обязательные для тебя! – зарычал альфа. – В начале я хотел, чтобы они тебя приняли, но написать им заявление, что учиться ты начнешь только с осени, чтобы ты отдохнул, но благодаря своему поведению, ты сам вырыл себе могилу, и мы с твоим отцом пересмотрели это решение. Теперь у тебя не будет отдыха этим летом! Пойдешь в школу и будешь ходить на уроки, как миленький! – Я вообще не собираюсь там учиться! Я снова сбегу из дома и на этот раз убегу подальше, чем дом Мобэя! – Не разговаривай о нашем соседе в таком тоне! Обращайся к нему уважительно! – Не пойду никуда! – Замечательно, просто прекрасное решение, – злобно усмехнулся Му Цин. – В таком случае, что ты собираешься делать? Ты не хочешь посещать летнюю школу? Хорошо. Оставайся сидеть дома на этот месяц. Но с наступлением осени ты должен понять, что ни я, ни твой отец не собираемся возвращаться на наше предыдущее место жилья. Мы остаемся жить здесь, и, как бы грустно или плохо тебе от этого не было, но ты остаешься жить с нами, потому что, пока ты не станешь совершеннолетним, мы несем за тебя ответственность! Хуа Чэн злобно зарычал себе под нос и, пнув изо всех сил ножку дивана, сорвался с места и убежал из дома, громко хлопая входной дверью. Му Цин точно так же, как и его сын, рыкнул в ответ. – Ну, что за ребенок! У него что, так рано наступил переходный возраст?! – Думаю, если в школе он заведет друзей, то сможет свыкнуться со своим новым положением, – Фэн Синь прожевал еще одну хлопушку. – В конце концов, новые люди и знакомства могут повлиять на него даже лучше, чем он думает. К тому же, поскольку здесь он никого не знает, у него высокие возможности найти себе парочку, а уж если он обратит внимание на какую-нибудь омежку, нам с тобой больше не о чем переживать. Забудет о прошлом доме, как миленький. – Что ты такое несешь? Ему десять лет! Какая еще омега? Не будет в моем доме и ноги никакой омеги! – Ты что хочешь, чтобы наш сын умер в одиночестве? – У него есть мы, и этого вполне достаточно. – М-да… Да у тебя синдром слишком заботливого отца, ты в курсе? – А у тебя крошки вокруг рта и по всему дивану! Уберись лучше! Фэн Синь под внимательным взглядом альфы специально медленно высунул язык и провел им круговыми движениями по всей поверхности своих губ, делая чувствительную розовую кожу ярко-красного цвета.***
Хуа Чэн бежал так быстро, как ему только позволяли ноги. Он передвигал ими одна за одной, и с каждым новым прыжком все дальше удалялся от дома. Он понятия не имел в какую сторону бежит, но прятаться сейчас в доме Мобэй Цзюня было не лучшим выходом. Этот глупый мужик наверняка опять сдаст его, поэтому ему необходимо убежище понадежнее. Ничего лучше не придумав, альфа решил просто пока убежать на безопасное расстояние, а там уже решать, что делать дальше. Денег у него с собой не было, но был телефон, который купили родители. Если он выйдет отсюда на более оживленный и не спальный район, то там наверняка можно будет найти кучу магазинчиков. А где есть магазины, там есть и ломбард. Он понятия не имеет сколько стоит его телефон, но сколько-нибудь да стоит. А там дело остается за малым. Взять деньги, спросить у кого-нибудь из прохожих, в какой стороне его родной город, и как туда доехать более быстрым маршрутом, взять такси или добежать до трамвая и уже через несколько часов он будет там, куда так сильно рвался все это время. Да вот только, сколько бы Хуа Чэн не бежал вперед, но так и не смог выбежать из этих однообразных коттеджей, а постоянно поворачивая на развилках в разные стороны, он наконец обнаружил, что совершенно не представляет, откуда он пришел, и куда ему теперь идти. Быть потерянным для него не в новинку. Его родители, которые собирались воспитывать его настоящим и самостоятельным альфой, нередко позволяли ему гулять одному, а когда их ребенок терялся, учили, чтобы он подошел к полицейскому или, если того не будет поблизости, к более менее безобидному прохожему и спросил дорогу. Естественно Хуа Чэн при этом не знал, что по первому времени Му Цин и Фэн Синь сидели в кустах и смотрели за его передвижениями. Со временем их ребенок уже знал, куда двигаться и идти. Он знал, как переходить через дорогу, какие закоулки стоит обходить стороной, как убегать и давать сдачу в случае опасности, к кому стоит подходить, а к кому нет. Его родители так же научили его покупать по мелочи еду в магазинах, как самостоятельно передвигаться на общественном транспорте и вообще большинству вещей, которым принято учить детей более позднего возраста. Хуа Чэн хоть и был сейчас заперт в теле десятилетнего ребенка, благодаря отцам, мыслил куда дальше, чем его обычные сверстники. Поэтому сейчас он просто отдышался как следует и огляделся по сторонам. Впереди заканчивалась граница одинаковых коттеджных домиков и шла большая ограда, полностью оплетенная лозами винограда, после которой снова начинались двухэтажные постройки. Рядом с этой живой изгородью располагалась детская площадка, а прямо на ней на качелях сидел какой-то парень. Издалека видно не было, поэтому Хуа Чэн не смог сразу сказать сколько лет этому человеку, и кто он вообще такой. Когда же мальчик двинулся в нужном ему направлении и постепенно сократил расстояние, в его нос не ударил никакой запах, поэтому можно было сказать, что человек на качелях определенно бета. Хуа Чэн, как и его родители альфы, был наделен острым нюхом, поэтому он хорошо чувствовал чужие феромоны и так же очень точно мог отличить, у кого какая сущность. Обычно альфы пахли более резко и броско, омежий запах был мягкий, а вот беты не пахли совсем. Или пахли, но практически неразличимо. Человек на качелях определенно был бетой. Это прибавило мальчику уверенности. Его родители всегда говорили, что чаще стоит опасаться альф, особенно если они были внушительных размеров. Омег не стоит бояться, да и беты не представляли никакой угрозы. Конечно же, это все было от случая к случаю, но для Хуа Чэна данные постулаты были четко выгравированы на подкорке мозга, поэтому он с уверенностью двинулся к парню и остановился рядом с ним. Шан Цинхуа развлекал себя тем, что сидел с черной гелевой ручкой и блокнотом в руке, пытаясь изо всех сил нарисовать что-то очень похожее на крышу здания. Он прорабатывал узор черепицы, когда почувствовал рядом с собой присутствие другого человека. Тут же насторожившись и вздернув голову кверху, он увидел маленького мальчика с разными по цвету глазами. – Ого. Гетерохромия. – Ого. Грубиян. – Чего? – Я думал, ты собираешься играть в «назови очевидное». Хуа Чэн рассердился и скрестил руки на груди. Его грудная клетка все еще высоко поднималась вверх и вниз, так как он только недавно прекратил бежать. Шан Цинхуа отметил про себя, что раньше никогда не видел этого ребенка, а ведь он живет в этом районе чуть больше года, и когда постоянно обходил его вокруг да около, чтобы нарисовать очередную работу для своих практических занятий в университете, уже повстречал и познакомился со всеми здешними жильцами. И этого мальчика не мог припомнить в общем списке. Видя это недовольное детское личико, Шан Цинхуа догадался, что очевидно своим комментарием по поводу детских глаз, смог чем-то огорчить ребенка. – Ладно-ладно, прошу прощения, – парень усмехнулся и поднял руки вверх в примирительном жесте. – Я не должен был так в лоб говорить про твою внешность. Кажется, тебя это очень раздражает. Хуа Чэн кивнул головой, а потом принял извинения, вытягивая руку вперед, чтобы познакомится. – Меня зовут Хуа Чэн. Я альфа. – О-о, – протянул парень. – Шан Цинхуа, и я… – Ты бета, тебе не обязательно это говорить, – ответил мальчик, пожимая протянутую руку. – Папа говорил мне, что вы не можете определять, кто перед вами, поэтому вам лучше сказать об этом сразу, а то вы можете умереть от любопытства. – Пф-ф! А вот и нет! Шан Цинхуа врал. На самом деле, это было правдой. Поскольку беты никак не пахли, они так же не были чувствительны к запахам феромонов альф и омег, поэтому отличить, кто перед ними, для них не представлялось возможным. Если человек сам не говорил к какому подвиду он принадлежит, им приходилось либо угадывать самостоятельно, либо же спрашивать об этом напрямую. Задавать такие вопросы в лоб не было очень вежливым занятием, поэтому бетам приходилось чаще всего просто ориентироваться по внутренней интуиции. Со взрослыми людьми еще как-то удавалось справиться, а вот с детьми – одна беда. Детки все были одинаковы до определенного возраста, поэтому понять, кто из них альфа, кто омега, а кто бета, практически не представлялось возможным. Сейчас Шан Цинхуа мысленно был очень благодарен, что Хуа Чэн ему ответил, кто он. Оба парня смотрели друг на друга, пока Хуа Чэн не сдвинулся с места и не подошел ближе, пытаясь рассмотреть рисунок в блокноте. – Ты художник? – Я? – Цинхуа усмехнулся. – Да, есть немного. Учусь на факультете живописи в местном университете. – Ого. Значит, ты уже взрослый? – Не думаю, что меня можно назвать взрослым. – Папа говорит, что когда он был в университете, он уже был взрослым. – А твой отец случайно не альфа? – Альфа. Оба моих отца – альфы, – гордо ответил мальчик. Шан Цинхуа усмехнулся и присвистнул. – Дела-а, вот это тебе подфартило, пацан. И каково это жить с двумя альфами? Наверное, у вас в семье постоянные драки. – Они не бьют друг друга слишком сильно. Просто дурачатся. – В самом деле? – удивился Цинхуа. – А на моей памяти все годы в школе, если двое альф сталкивались друг с другом, особенно парни, так они постоянно то и делали, что дрались до крови. – Нет, папа никогда так не ударит папу. Они любят друг друга. Зачем бить того, кого ты любишь? – Ну, с этой стороны я с тобой поспорить не могу, – согласился бета. – И где же вы живете? Где-то рядом? Родители бы не отпустили тебя гулять одного слишком далеко. – Не переживай об этом. Я сбежал из дома. – Ты сбежал из дома. Ясно. Погоди… Ты сбежал из дома?! В каком это смысле?! Почему ты сбежал из дома?! Хуа Чэн надул обе щеки и в таком скверном расположении духа приземлился на соседние качели, которые были свободными, начиная немного раскачиваться на них. – Мы переехали. Я не хотел переезжать. Родители забрали у меня всех прежних друзей. Поэтому я хочу вернуться домой. – А-а, вот в чем дело, – протянул Шан Цинхуа, почесывая ручкой макушку. – Ну, не переживай ты так. В моем детстве мы с родителями тоже постоянно переезжали. Я сменил больше пяти школ, и даже сейчас, если бы мне так не понравилось жить в этом городе, то опять был бы вынужден переехать вместе с ними. – Почему? – Потому что мои родители археологи и постоянно летают на раскопки всяких древностей. Я не уверен, что ты поймешь, если я буду говорить тебе более глубокую терминологию. Но они что-то вроде… искатели кладов? – Искать клады – круто. – Вот-вот, круто, только очень муторно, – ответил бета. – Они совершают перелеты с места на место, а для меня ездить с ними из одного конца Земли в другой очень напрягает. Мне больше по душе засесть здесь и спокойно учиться и работать в таком режиме. Хуа Чэн замолчал, начиная думать о такой интересной жизни. Он никогда никуда не летал и не ездил за границу. Единственный его переезд был сюда, и ему уже это не нравилось, поэтому он решил, что они с Шан Цинхуа похожи. И это еще больше подстегнуло его к идее вернутся обратно. – Та-ак, – протянул Цинхуа, вставая со своего места. – Ты убежал, потому что просто лишился школьных друзей? Это же очень глупо, не думаешь? – Что? Почему это глупо? – Потому что твои друзья в школе никогда не сохранятся с тобой на всю жизнь. Это же школа. Как только вы ее закончите, вам всем станет плевать друг на друга. Единственное, где вы соберетесь, будут встреча выпускников и одноклассников, но это максимум. Я помню, сколько у меня было друзей в школьные годы, но от класса к классу их становилось все меньше, а когда я выпустился, то вообще перестал с ними общаться. – Ты же сам сказал, что менял школы пять раз! Естественно при таком раскладе у тебя не будет много друзей. – Ну-у, ты же понял, о чем я, да? – Шан Цинхуа неловко улыбнулся и почесал шею, пряча ручку и блокнот в маленький рюкзачок, который все это время стоял рядом с металлической конструкцией качелей. – Как бы все хорошо у тебя ни было, школьные друзья – это, конечно, друзья, но не ожидай от них слишком многого. Тебе кто-нибудь уже писал слова о том, чтобы ты вернулся? Хуа Чэн промолчал. – А кто-нибудь писал тебе о том, что будет скучать без тебя? Хуа Чэн снова ничего не мог на это ответить. – Вот видишь. – Они просто, пока еще, не знают! Вот увидишь, они обязательно напишут мне! – Ну, вот когда напишут, тогда и будешь слезы лить, – фыркнул бета, вставая вместе с вещами и протягивая маленькому альфе руку. – Пошли, провожу тебя домой. Наверняка твои родители уже начали волноваться. Хуа Чэн нехотя поднялся с качелей и даже взял своего нового знакомого за руку, но когда его потянули за собой с площадки, он так и не сдвинулся. Шан Цинхуа удивленно посмотрел на него, а в это время глаза мальчика уставились на быстро приближающуюся к ним фигуру, и этой фигурой явно был разозленный до жути Му Цин, потому что даже с такого расстояния он чувствовал запах отца, и это был запах, который говорил, что жить Хуа Чэну за его проделки – осталось недолго. Шан Цинхуа феромон не ощутил, поэтому, когда Хуа Чэн резко запрыгнул на него и вцепился в шею, спасаясь от гнева родителя, был очень удивлен и еще больше удивился, стоило развернутся и увидеть такое страшное лицо, искаженное в гримасе гнева. – ХУА ЧЭН! ЭТО ОФИЦИАЛЬНО ТВОЙ ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ В ЖИВЫХ! Я ПРИВЯЖУ ТЕБЯ К БАТАРЕЕ, КОГДА МЫ ВЕРНЕМСЯ ДОМОЙ! ЧТО ТЫ УСТРОИЛ!? Простите, ради бога, я его отец, я очень благодарен, что Вы его нашли и позаботились до моего прихода. БЫСТРО ОТЦЕПИЛСЯ ОТ ЭТОГО ХОРОШЕГО ЮНОШИ И ПОШЕЛ СО МНОЙ! Му Цин резко потянул сына к себе, но Хуа Чэн, прекрасно понимая, что с ним сейчас сделают, вцепился в Шан Цинхуа мертвой хваткой, не желая идти на верную смерть. Альфа разозлился только еще больше. – Я кому сказал! Почему ты меня не слушаешься?! – Потому что ты собираешься меня убить! Вот почему! – закричал ребенок. – Неужели я похож на сумасшедшего, чтобы идти с тобой добровольно?! Цинхуа, не отдавай меня ему! Этот человек опасен! – Ах, ты, мелкая козявка! Я потратил на тебя больше десяти лет своей жизни! Я стоял рядом с твоей кроватью днями и ночами, меняя тебе пеленки, и вот так ты отплачиваешь мне за мою доброту?! Му Цин резко потянул Хуа Чэна на себя, но, таким образом, сдвинулся и Цинхуа в ту же сторону. – Эхе-хе-хе… Послушайте, послушайте, я уверен, вам двоим надо успокоится и поговорить, все же можно решить мирным путем, правда? – Папа, послушай, что тебе говорят! – Я тебе рот скотчем заклею! – М-мне? – испугался Шан Цинхуа. – Да что Вы, – Му Цин расслабленно улыбнулся, как будто это не он сейчас орал, словно сам Люцифер выбрался из пучин преисподней. – Вы тут вообще ни при чем. Сколько я Вам должен за то, что Вы его нашли и с ним посидели? – Мне совсем не нужны деньги! Не надо, не надо! Уберите это. – Папа, ты всегда, когда нервничаешь, начинаешь всем отдавать деньги, – упрекнул его сын. – Вот поэтому у нас их так мало. – Я тебя предупреждаю, я тебя, мать твою, предупреждаю… – зарычал альфа. – Как только мы выйдем из школы, я куплю кнут в хозяйственном магазине и выпорю тебя им так, что ты неделю сидеть не сможешь! – И КТО, ПОСЛЕ ТАКИХ СЛОВ, ЗАХОЧЕТ ИДТИ С ТОБОЙ ДОМОЙ?! – испугался Хуа Чэн пуще прежнего, сжимая шею Цинхуа, как свой последний источник спасения. Шан Цинхуа действительно был в затруднительном положении. Оказавшись, ни с того ни с сего, между двумя альфами, он хотел спасти себя и помочь разрешить конфликт, но вот беда. Оба, что сын, что отец, явно не были настроены положительно. Ребенок, как выяснилось, был обижен на родителя, а родитель, пуще прежнего, был обижен на ребенка. Зная, что именно произошло, Шан Цинхуа сравнивал эту ситуацию со своей, когда он был маленьким. Он мог понять обе стороны, ведь теперь, когда он достаточно вырос и прошел через похожее, то смотрел на все под другим углом, и мог помочь ребенку рассуждать здраво. Ему было жаль Хуа Чэна, и он, как никогда, верил, что его родители не желали ему зла. Вот только, когда на бету орали по разные стороны, решить конфликт было не реально. Но поскольку Хуа Чэн сейчас должен был идти в школу, Шан Цинхуа быстро сообразил, что может хотя бы попытаться как-то сгладить углы. Малыш ведь сам нашел в нем спасение, отступить и предать его, тем более, когда тот был здесь один одинешенек – высшей степени свинство. Бета не такой. – Слушайте, господин, э-э? – Ох, я забыл представиться. Му Цин. Можете называть меня Му Цин. – Х-хорошо. Я Шан Цинхуа, я учусь тут недалеко в университете. Вам необязательно обращаться ко мне на «вы», я все же младше, – сглотнул бета, все еще держа маленького альфу на руках. – Му Цин, вам же обоим сейчас надо в школу? – Именно. – Давайте я вас провожу. У меня все равно было немного свободного времени, так что это не составит для меня лишних неудобств. К тому же, вы оба успокоитесь и сможете поговорить друг с другом. Что скажете? Му Цин задумался. Они опаздывали, им необходимо было выдвигаться, как можно быстрее. Поэтому прежде, чем Хуа Чэн смог бы опять возразить отцу, он быстро подхватил Шан Цинхуа под локоть и потащил за собой: – Прекрасная идея, Цинхуа! Идемте скорее!