***
Сань Лан выглянул из-под одеяла. У него пересохло в горле, и отсохла правая рука. Пришлось переключиться на левую и дрочить себе уже ей. Он впервые чувствует себя настолько плохо. У него дрожат ноги, и все, что он так отчетливо хочет – это спать. Он смыкал глаза, но они открывались, и его заново настигал припадок, заставляя просто бездумно толкаться прямо в кровать. У него все зудело, а в голове глухим эхом отдавалась мысль о том, что ему нужна омега. Очень сильно нужна. И прямо под ним. В эту самую минуту. Альфа открывал рот, и по его губам и подбородку текла вязкая слюна. Она ниточкой спускалась на подушку и впитывалась в простыню. Он был потным и липким. Его сперма впитывалась в недавно перестеленное белье, которое заботливо меняли родители, когда он отключался и был без сознания. Он не может назвать это состояние сном, потому что даже когда его глаза закрывались, все, что стояло в этой мгле, те страницы из журналов Вэй Усяня, которые альфа так старательно приобретал и прятал, чтобы их никто не увидел. Сань Лан тогда взглянул на них краем глаза, а Вэй Ин проныл, что лучше бы ему видео удалось стырить, но и это для начала не так плохо. Там были позы, люди, парни и девушки, все шло вперемешку… Или это у Сань Лана в мозгах сейчас все вперемешку? – М-ммм… Его веки то слипаются, то разлипаются. Он даже не знает, какой сейчас день. Ему так плохо, что все, на что способно его тело – это лежать на кровати в одной позе. В самый первый день, когда он еще понятия не имел, как и что делать, он чувствовал напряжение внизу живота. Альфа выкрутился из одеяла, скидывая то на пол, и принялся лихорадочно стягивать с себя одежду. Он разделся и остался полностью обнаженным. И тогда он увидел, что у него стоит. Член налился красным на головке и стукнулся ему о самый верх паховой области, где начинали расти лобковые волосы. Все, что он до этого делал, когда у него он приподнимался по утрам – это просто ждал, когда он сам упадет. Он как-то пробовал сходить так в туалет, и вышло все плачевно. Пришлось вытирать пол и унитаз. Струя била в разные стороны, и это было очень больно. Сань Лан решил так больше не экспериментировать и покорно сидел на кровати каждое утро, скучающим взглядом смотря в окно и думая о том, когда его дружок придет в норму. Сюэ Ян когда-то давно говорил ему, что достаточно подождать. И это всегда срабатывало. Он падал, и все приходило в норму. Когда он рассказал об этой аномалии по утрам Му Цину за завтраком, его отец от души посмеялся, а потом, видя обиженную мордочку ребенка, сказал, что это нормально. Так и будет продолжаться. Это просто обычная утренняя реакция любого мужского организма. Родитель говорил что-то про органы и мочевой пузырь, и что некоторые канальчики там рядом, поэтому под утро, когда парень хочет в туалет, его член от этого и поднимается. Фэн Синь ему посоветовал, что если ждать будет совсем влом, то он может просто воспользоваться рукой. Но до этого момента Хуа Чэн не прибегал к таким мерам. Он никуда не опаздывал и вставал по будильнику в положенное время, которого хватало и на то, чтобы одеться, и на то, чтобы умыться, чтобы позавтракать, собраться и еще посмотреть новости по телевизору и погоду на день. Он мог подождать. Это не доставляло ему неудобств. Но сейчас… Сейчас, ох, как доставляло. У него все внизу налилось кровью, что головка выглядела уже как-то нездорово. Альфа закусил губу и опустил руку на ствол, начиная медленно и боязливо водить рукой вверх и вниз. Помогало это – никак. Он решил ускориться. Но от этого становилось только больно. Сань Лан выругался и стукнул по матрасу другой рукой, сжав ее в кулак. Альфа покрутил головой по сторонам, но, не находя ничего подходящего, просто сплюнул в открытую ладонь, снова опуская ее себе на член. Стало лучше. По крайней мере, трение уже не доставляло явного дискомфорта. Хуа Чэн просто сидел, в его голове была пустота и перекати-поле, а его рука продолжала дрочить. Через несколько минут, он почувствовал странность. Как будто из него сейчас что-то выйдет. Но он не хотел в туалет, поэтому он резко убрал руку. Стало тяжелее дышать. Альфа цокнул и снова схватился за основание. Он поводил рукой еще раз, и снова это чувство вернулось. Он убрал руку обратно. Такими перебежками – туда и сюда – прошло еще какое-то время. В конце концов, альфе надоело, и он подумал, что если даже это будет значить, что он сейчас тут нальет целую лужу, он усмирит гордость и забудет об этом. Ему просто хочется, чтобы он упал. Ему некомфортно с этим тут торчать. Поэтому он закусывает губу и начинает ускоряться. Сань Лан водит рукой все быстрее и быстрее и понимает, что его немного ведет. Его рот открывается, глаза наоборот оказываются закрыты, и когда он чувствует, как из него что-то выплескивается на низ живота, пачкая его и руку, которой он машинально продолжает повторять все те же движения, в груди рождается долгожданное облегчение. Альфа падает на подушку. Это ощущается так странно, но по-хорошему приятно. Все его мышцы как будто резко сжались, но в отличие от того, как это происходит, допустим, во время физических упражнений, в этот раз… Напряжение пришло и ушло, и все это время, даже когда оно приходило и было на пике… Это не было неприятно или слишком запарно. Это было хорошо. Сань Лан лежит звездочкой какое-то время, а потом поднимается на локтях и смотрит на то, что произошло. Из него вышло… что-то белое. – А-ааа… Он не был на уроке полового воспитания, который им проводили в школе, и на который пошел весь класс, потому что Хуа Чэн и так знал, как и что происходит. Ему рассказал об этом дядя Яо. Но у него сейчас черепушка настолько не соображает, что отшибло память, и он забыл, что вообще-то… Это называется кончить, и именно из этой белой и вязкой хрени появляются дети. Кажется, он только что убил целую группу в детском саду. Интересно их еще можно собрать и восстановить как-нибудь? Сань Лан настолько расфокусирован после своего первого полученного оргазма, что он серьезно начинает думать о том, что эта начинающая высыхать субстанция смогла бы стать настоящими детьми. Альфу ведет, и он падает на подушки во второй раз. Его щека трется о мягкую поверхность, а потом он вспоминает про салфетки. Его веки поднимаются, и он находит взглядом ту самую пачку, о которой говорила ему бабушка. Так вот зачем эти штуки. Получается, она думала, он будет тут заниматься подобными вещами? Его папа, что ли, подобным грешил, пока жил здесь, или это она снова таким извращенным образом решила над ним подшутить и смутить? Что ж. В данную конкретную минуту времени альфа ей благодарен. Он вскрывает небольшую упаковку салфеток и вытирает ими себя, чтобы быть более-менее чистым. Ему все еще нужен нормальный душ, но сейчас он не в состоянии встать и куда-то дойти. Хуа Чэн успевает забросить испачканные салфетки обратно на тумбочку, когда его снова скручивает, а член встает обратно, как будто только что ничего и не было. Сань Лан вымученно стонет и выпускает тихое рычание в подушку. Он закрывает глаза и опускает руку вниз, продолжая делать это снова и снова. Снова и снова. Снова и снова. В этом ритме: поспать, поесть, подрочить, подрочить, подрочить, поесть, подрочить, подрочить, подрочить, подрочить, подрочить, подрочить, подрочить, поспать; проходят две чертовых недели. Он устал. Его правая рука и пальцы буквально не двигаются, а этот тупой стояк продолжает появляться после каждого спуска. Человек вообще способен столько кончать без передышки? Альфа загибается. Он закрывает глаза и просто проваливается в недолгий сон, который длится около получаса, чтобы после него проснуться и начать все по новой, только уже левой рукой.***
*бзз-бзз* *бзз-бзз* Сань Лан ведет глазами в сторону. Это его телефон. Он тут все время был? Парень не помнит, но в любом случае, он кое-как ползет по кровати и дотягивается до него. Кажется, он тут действительно появился недавно. Потому что когда Сань Лан дергает за него, то телефон срывается с зарядки, и провод падает на пол. В верхнем углу показывается заряд в процентах, и он – двадцать один. Наверное, родители нашли его где-то тут, валяющимся и полностью разряженным, и решили зарядить. Когда они приходят к нему в комнату, то в основном меняют ему одежду, меняют постельное белье, приносят еды, воды и кучу пачек с салфетками, видя, столько их в виде мусора оставляет парень рядом с постелью. Сань Лан снимает блокировку одним свайпом и смотрит на пришедшие сообщения. Это их личная переписка с омегой. Се Лянь выслал ему фотографию с кроликами из класса. Он держит черненького на руках, пока белый стоит возле его ног и опирается на них передними лапками. *тудум* Альфа разглядывает одну единственную руку парня, которая попала в кадр и залипает на ней, покуда его подсветка экрана не гаснет автоматически. Он моргает, нажимает пальцем, чтобы сотовый загорелся снова, и листает дальше. Это уже не фотография, а голосовое сообщение. Альфа кладет телефон рядом с ухом, чтобы динамик упирался точно в ушную раковину, и нажимает на перевернутый треугольничек посередине, чтобы включить запись. – Ха-ха-ха, Сань Лан, представляешь, я только что принес для них двух девочек, но они забились от них в угол и отказываются к ним подходить! Какая прелесть, ты бы видел! Это было с утра и у меня не было с собой телефона, чтобы заснять это, но я постараюсь сделать это позже. Если они привыкнут к ним, такого эффекта уже не будет, но то, как они ведут себя с ними сейчас – очень весело. Вэй Усянь подпихивал белого к коричневой девочке, а он запищал и поджал ушки, убегая назад и залезая верхом на черного. Тот, конечно, не особо понял, но когда мы взяли его на руки и посадили отдельно в клетку к другой беленькой самочке, он сперва разницы не заметил, а как только она к нему подошла, так он кинулся от нее и врезался носом в стенку, а потом выпрыгнул через верх и побежал обратно к своему другу. Аха-ха-ха-ха-ха-ха! Сань Лан, мы смеялись около часа! Даже Лань Ванцзи улыбнулся! Они такие милые и такие пугливые! Кто бы мог подумать, что парни испугаются девчонок? Я собираюсь погуглить нормально ли это, а еще Лань Сичэнь сейчас ищет информацию. Буду держать тебе в курсе. А у тебя как дела? Уже ходил на море? Ты куда-то пропал резко. Так долго не писал и не звонил, я подумал, что-то случилось? Спросил у ребят, но ты и им ничего не писал. Может быть, ты занят делами. Напиши мне, как освободишься, хорошо? Запись заканчивается, и в комнате снова становится тихо. Сань Лан опускает глаза вниз и понимает, что он спустил гораздо быстрее всех предыдущих раз. Альфа закатывает глаза, а потом на ощупь тянется к тумбочке. Он берет с нее салфетки и вытирает себя. Парень слегка привстает и тянется за проводом, подсоединяя сотовый к нему обратно. Подача питания восстановлена, и он снова начинает заряжаться. Сань Лан перебрасывает эту аудио-запись себе в архив, а потом быстро вырезает из нее самый первый фрагмент, где Се Лянь просто смеется и говорит его имя. Он делает это на автомате, абсолютно не задумываясь над абсурдностью происходящего. Просто как только он услышал его смех и то, как мягко и ласково омега его позвал своим низким голосом – у него дернулся член и принял полную боевую готовность. А пока омега продолжал говорить и продолжал, у него снова и снова он дергался. Сань Лан думал, что он особо и не водил рукой и не давил на него, пытаясь выдавить из себя все семя. Это произошло как будто даже без помощи его подачи. Поэтому альфа вырезает аудио-дорожку и убирает автоматическую блокировку экрана. Он кидает телефон рядом с собой на подушку, чтобы провод продолжал его заряжать, а сам закрывает глаза, нажимая пальцем на пуск. – Ха-ха-ха, Сань Лан. *тудум* – Ха-ха-ха, Сань Лан. *тудум* *тудум* – Х-ааахх-хх… М-мм… Х-ахх-ах-хаа… – Ха-ха-ха, Сань Лан. Ха-ха-ха, Сань Лан. Ха-ха-ха, Сань Лан. Ха-ха-ха, Сань Лан. Ха-ха-ха, Сань Лан. Ха-ха-ха, Сань Лан. *тудум* *тудум* *тудум* Сань Лан напрягается всем телом и продолжает лихорадочно водить рукой вверх и вниз, пока внезапно не распахивает глаза. Он застывает на месте, а потом опускает голову вниз. – А? У него узел. – Че за… Это странно. Он читал в интернете, да и… Они уже изучают биологию и строение тел, как омег, так и бет, так и альф. И им рассказывали, что узел может появиться, когда в гон рядом с альфой должен непосредственно находится сам омега. Но сейчас же тут никого нет. Получается Сань Лану уже настолько крышу сорвало, что от безысходности и слишком сильного возбуждения, под ухом в качестве обычного голоса, у него узел образовался сам собой? Он нахмурился и закрыл глаза, заново опускаясь на подушку. Его рука возобновила движения, а аудио снова и снова повторяло смех и голос омеги. Таким тандемом он пролежал еще пару минут, а потом внезапно мышцы, как и прежде, стали сокращаться и сжиматься, заставляя парня выгнуться на кровати. Он выдавил из себя хриплый и долгий стон, а потом накатила настолько потрясающая доза облегчения, что Хуа Чэн умудрился растянуться в улыбке и довольно перевернуться на бок. Теперь здесь было гораздо больше грязи. Обычно сперма выстреливала небольшими порциями, но теперь ее было столько, что обычной пачкой салфеток такое не уберешь. Альфа закрыл глаза и отрубился. Он пребывал в отключке, судя по времени на его телефоне, около часа. Но зато после того, как он пришел в сознание, то обнаружил, что у него больше нет этого ужасного каменного стояка. Его член выглядит как обычно. Да и чувствует себя Сань Лан легче. Настолько легче, что нет и странного наваждения пойти и найти какую-то омегу, нет желания вставить свой член куда-то, нет ощущения тяжести в ногах, нет дурацкой боли в висках. Да этого всего как будто и не было никогда, а все эти дни – это просто один большой и дурацкий сон. И кстати. А что Сань Лан только что делал? Он смахивает пальцем по экрану телефона и видит, что он попал в обычное меню. Он цокает языком и проводит пальцем еще раз, только вниз. Выскакивает строка, показывающая, что из недавнего ему писали. У него куча непрочитанных сообщений в общем чате, а еще сообщения от Се Ляня, которые он, каким-то чудесным образом, уже успел прочитать. – Блин, видимо, случайно открыл и вышел… Альфа хмурится и с сосредоточенным видом идет обратно в беседу. Он улыбается, видя фото кроликов, а потом включается голосовое, и парень слушает его от начала и до конца. Его собственный голос прорезается практически сразу, и он просто заливисто смеется. Хуа Чэн слушает до того момента, пока все не затихает, а потом сразу же закрывает чат и идет в книгу контактов, набирая нужный номер. Он все равно последний из недавних. Сань Лан только и делал, что доставал Се Ляня звонками каждый вечер перед сном. Альфа слышит первый гудок, затем второй и третий, и наконец омега берет трубку: – Слава богу! – сразу же кричит Се Лянь. – Ты живой?! – Ага, – кивает альфа. – Ты не представляешь, как заставил понервничать. Сань Ла-ан, не делай так больше! То ты мне названиваешь без остановки, то резко молчишь и пропадаешь на две недели. Что случилось? Что-то серьезное? Или ты просто потерял сотовый? Или ты гулял все эти дни? Или связи не было? Или- – Гэгэ, я в порядке, – протягивает альфа. Его голос на удивление немного меняется. Он звучит на порядок мягче, а еще так, как будто омегу соблазняют. Се Лянь удивленно отстраняет телефон от уха и пару минут испуганно пялится в экран. Но потом Хуа Чэн снова начинает говорить, и омеге приходится вернуть сотовый в обратное положение, чтобы услышать, что ему скажут дальше. – Я был немного не в том состоянии, чтобы разговаривать. Прости, что напугал. Нет, это действительно так. Се Ляню не кажется. Сань Лан звучит слишком по-другому. Омега снова отстраняет телефон и хмурится сильнее обычного. – Эм-мм… Что с… что с твоим голосом? – Что с ним? – Ты как будто… Может, мне кажется, но ты… Ты как-то странно говоришь. Обычно у тебя был немного другой тон. – М-мм, наверное, – соглашается Сань Лан. – У меня был гон. – У тебя был что?! Мамочки! Не падай, не падай! Сань Лан, подожди, не говори ничего, у меня телефон из рук выпал! Да, да, да, я сейчас… Вот... все. Ты снова поднят, – выдыхает омега, а сам садится пятой точкой на кровать. – У тебя был гон? – М-мм. – Подожди, подожди… Но тебе же… Почему так рано? – Сильные гены, врачи говорили, что он должен был настать как только мне будет пятнадцать, но… получилось немного раньше. – Ты не писал две недели, он что… Он был две недели?! – Да. – Какой ужас… Бедный, ты как? В порядке? – Сейчас да, – кивает альфа и встает с кровати, чтобы выглянуть в окно. – Хотя правая рука немного побаливает, хах. И еще… Чувствую, как будто тело все еще немного меняется. – М-мм, – мычит Се Лянь. – Да, я слышал об этом. Ты же становишься окончательно взрослым. Ха… Теперь мне даже немного обидно. – Почему? – Тебе четырнадцать, и ты уже по меркам природы взрослый, а мне семнадцать и у меня все еще не было течки. Это нечестно, как так вышло, что ты младше, но взрослее меня? Сань Лан мягко засмеялся, щуря глаза. Он вздохнул поглубже и почувствовал кожей, как его феромоны приходят в норму и растворяются, а те, которые он выпустил недавно, втягиваются обратно. – Я все еще ребенок по закону. Алкоголь не продадут. – Аха-хах, ничего, успеешь еще выпить. С твоими родителями, удивительным будет, если ты не сопьешься к двадцати. – Хей~. – Я серьезно. – Папы могут, но они не часто это делают. На самом деле, я думаю, они сейчас нервничают. Две недели – это долго. Я думаю, я слышал мельком, что они говорили, и это мне не приснилось. Отец постоянно спрашивал, буду ли я в порядке, потому что слишком много времени проходит. – Неудивительно, – шепчет омега. – Постой… А где ты сейчас? – В комнате. Я еще заперт, поэтому не могу выйти. – Скажи им скорее, что ты пришел в себя. Зачем же ты мне позвонил и тратишь на это время?! Господи, я сам им сейчас позвоню, если ты не- – Гэгэ сказал, что переживает. Я не мог не позвонить. – Да, сказал, но… Спасибо... А теперь повесь трубку и скорее скажи им, что с тобой все хорошо. Сань Лан тихо угукнул в динамик. – Мнм. – Если… Если тебя это утешит… – промямлил Се Лянь, сжимая руками трубку. – Можешь мне потом написать. – Могу? – А-ага. – Я напишу. – Хорошо. – Пока. – Пока. Омега тут же сбросил вызов, а потом откинул от себя телефон подальше. Се Лянь упал лицом в подушку и сжал ее, начиная тихо кричать, чтобы никто не смог этого услышать. Сань Лан решил, что ему бы не мешает прибраться здесь, поэтому он первым делом начал убирать за собой весь мусор и грязную одежду, раскладывая это в две разные кучки. Он знал, что родители скоро поймут и почувствуют, что все в порядке. Он убрал свои феромоны и сейчас пытался контролировать запах, чтобы он не занимал всю поверхность второго этажа. Получалось пока не очень хорошо, но Сань Лан все равно не прекращал настраивать свой организм, который теперь был как будто прокачан новыми функциями, которыми он себя обеспечил после прохождения вип уровня. Он нацепил на себя обычные шорты и подготовил чистый комплект одежды. Он знал, что его родители как минимум один раз вымачивали его в ванной. Теперь пришла пора искупаться самому. Как только большая часть спальни пришла в норму, на лестнице послышался топот, а уже спустя пару секунд в замочной щели раздалось шкрябанье, и зазвучал скрип входной двери. Му Цин и Фэн Синь ввалились практически одновременно. Хуа Чэн сидел на стуле и пролистывал ту самую переписку в общем чате. Накопилось больше пяти тысяч сообщений за прошедшие дни. И альфа пытался вникнуть, что там такое случилось. Но пока он просто читал и думал о том, что у Вэй Усяня стоит отобрать телефон. Он же только и делает, что флудит. Никого прока от его бесконечных фотографий нет. Хорошо еще, что личные сообщения этим спамом не забил. Сань Лан поднял голову вверх и увидел, как с лица его родителей спадает тень беспокойства. Он лично пронаблюдал за тем, как складки между бровей разглаживаются, а изо рта выходят выдохи облегчения. Му Цин быстро оказался рядом с ним и обхватил за плечи, прижимая к себе. Мужчина несколько раз погладил его по волосам, которые успели немного отрасти. Фэн Синь встал по другую сторону и провел рукой по голой спине. – Ты в порядке, боже, храни королеву… – Ты не англичанин, пап, – пробурчал зажатый в тиски сильных рук альфа. – И хрен с ним. Мы так переживали. Как ты себя чувствуешь? – Пить хочу. – Конечно, конечно, пойдем на кухню, ты попьешь. – И в душ хочу. Фэн Синь поддакнул и помог Сань Лану встать. Он осмотрел комнату, видя, что большую часть вещей на стирку их ребенок успел собрать, а еще мусор засунул в пакет, который тут нашел. – Когда ты пришел в себя? – Минут двадцать назад. – И больше ничего такого не чувствуешь? – Нет, я в порядке. – Да почем ты знаешь?! – фыркнул Му Цин и возмущенно засопел. – Засужу этих врачей. Они нам сказали, что у тебя эта штука месяц могла продлиться! Ты представляешь? – На самом деле… – протянул парень. – Мне кажется, она бы столько и длилась. – Что? – У меня был узел, а когда он пропал, то я пришел в себя довольно быстро. Фэн Синь нахмурил брови и выгнул одну наверх. – Был узел? Каким образом? – Да, его же не могло быть. С тобой ведь никого не было. Ни омеги, ни беты. При бетах он, конечно, редко появляется и надо действительно постараться, но не суть. Тут все равно никого не было. Как он у тебя от обычной руки смог возникнуть? Сань Лан пожал плечами. – Не помню. Просто помню, что он был. – Что за хрень? – возмутился Му Цин. – Ты… Так, иди в душ, потом переоденешься и поешь на кухне. А потом, наконец, нормально отдохнешь. А завтра мы пойдем в больницу, они должны взять анализы и сказать, что с тобой, и спланировать твой дальнейший цикл. Хуа Чэн спокойно кивнул головой. – Хорошо. – Иди, давай, – подтолкнул его Фэн Синь. – А мы тут приберемся как раз. Сань Лан вышел из спальни со сменной одеждой. Когда он прошел в ванную и закрылся в ней, вставая под душ и чувствуя, как по лицу и телу бегут капли слегка теплой воды, альфа подставил руки и сложил их лодочкой, чтобы набрать побольше жидкости. Стоило емкости наполнится до краев, как Сань Лан поднял это к лицу и выплеснул все на глаза, нос и рот, оставляя ладони поверх щек. Он задышал полной грудью. Сейчас он отчетливо знал, что все страшное позади. И он был уверен в этом на все сто процентов. Альфа впервые за долгие года своего существования осознал, как же круто стоять под душем и наслаждаться тем, что ты весь чистый и свежий. Его настолько затянуло, что он проторчал в ванной час, покуда Му Цин не прикрикнул на него, что он плещется, как девчонка перед свиданием. Пришлось выйти.