Однажды в один из этих прекрасных солнечных дней!

Проведя рукой по мягкой и пушистой шерсти, Вэй Ин поднял глаза вверх и посмотрел в окно. С выходных прошло много времени, и была середина рабочей недели. На самом деле, Лань Ванцзи он увидел в понедельник и почти сразу же кинулся к нему, чтобы спросить, как у того дела, и все ли, в итоге, в порядке с дядей. Он не хотел, чтобы его ругали, потому что уже то, как мужчина высказывался в его адрес, заставило Вэй Усяня прикусить язык и не накалять обстановку. Он впервые встречался с таким поведением и непризнанием и ущемлением кого-то за определенный вторичный пол. Это ведь такая вещь, которую люди особо и не выбирают, так зачем же злиться, если кто-то родился альфой, а кто-то омегой? Каждый уникален по-своему. Женщины-альфы в корень отличаются от альф-мужчин, хотя вторичный пол у них одинаковый. Точно также со всеми другими. Вообще, если так посмотреть со стороны, то… каждый человек в принципе достаточно индивидуален. Вэй Ин не хочет хвастаться, но даже Цзян Чэн и тетя Юй говорили ему всю жизнь, что такого упрямого дурака на свете не должно быть больше одного экземпляра, поэтому Вэй Усянь в своем роде такой один и единственный. Эта фраза, разумеется была сказана с подтекстом опуститься с небес на землю и вести себя потише, но, в конечном счете, лишь помогла Вэй Усяню поднять самооценку повыше. Он относился ко всем абсолютно нормально. Он и не думал проявлять агрессию к Се Ляню или другим парням-омегам. Да ведь половина учителей в школе омеги, хотя и являются мужчинами, и что теперь? Они ведь прекрасные люди и хорошо знают свое дело. Взять хотя бы их бывшего классного руководителя с начальной школы. Сяо Синчэнь был самым лучшим из всех учителей, хотя он и не давал им поблажек. Но даже если было очень сложно, он никогда не говорил, что к нему нельзя обратиться с вопросом, а если они чего-то очень сильно не понимали, и даже спустя несколько раз объяснений так и не соображали, что от них требуется, Сяо Синчэнь говорил, что они могут разделить эту тему на два урока, а потом провести пробное тестирование, за которое он не будет ставить никаких оценок. Оно будет лишь для того, чтобы посмотреть, все ли поняли тему, и можно ли им двигаться дальше. Если соотношение детей будет составлять от большего к меньшему, значит учитель все делает верно, а те дети, которые отстают, просто получат немного больше домашнего задания, а также дополнительные часы. Разумеется, часы только для тех, кому это необходимо и по-собственному желанию. Поскольку Сяо Синчэнь нравился детям, все охотно приходили к нему на занятия и с этим никогда не было проблем и суеты. Вэй Ин шумно выдыхает скопившийся в груди воздух, а потом опускает глаза вниз. Кролик, который до этого сидел и тихо-мирно пытался на нем поспать, теперь проснулся и принялся покусывать краешек рукава от его черной школьной рубашки. Вэй Усянь легонько и аккуратно отцепил животное и не дал ему завершить начатое. Все-таки, хоть кролики и были милыми, портили вещи они и грызли все – на твердую пятерку. Когда ребята выпускали их побегать, приходилось внимательно следить за тем, чтобы зверушки не поимели своими зубками обои рядом со стыками. Директор им строго-настрого пригрозил заниматься животными без порчи школьного имущества, а иначе деньги будут требовать с организаторов живого уголка и их родителей соответственно. Вэй Усянь смотрит на то, как малыш на его коленях шевелит ушками, а потом переворачивается и пытается залезть наверх. Он вытягивается и выпрямляет спинку, выставляя вперед и вверх свои передние лапки. Его глазки прищуриваются, а рот открывается. В такой позе становится видно по паре зубов снизу и сверху, а потом крольчонок зевает. Вэй Усянь посмеивается над ним и гладит животное по макушке, растрепав шерстку и ушки в разные стороны. Лань Чжань напоминает ему этого кролика. С виду тихий и спокойный, но, если его потревожить и заставить проснуться, он будет злиться, будь здоров. Вот и сейчас, стоит Вэй Ину слишком долго задержать руку на затылке, как кролик фыркает и пытается его за это цапнуть. Он выворачивает голову и тянется ей вверх, вставая лапками парню на грудь. Вэй Усянь подхватывает малыша под животик и встает с ним, поднимаясь с пола. – Какой же ты вредный. Кто кусается, как собака, а? Плохо… Плохой кролик. Кролик моргает. Вэй Усянь улыбается и притягивает его ближе, прижимаясь своим кончиком носа к чужому, маленькому, розовому и мокрому. Тот немного двигается вверх и вниз, но как только до него дотрагиваются, он замирает и принюхивается. Спустя несколько секунд пребывания в такой позе, малыш приоткрывает рот и высовывает из него крохотный красный язычок, принимаясь облизывать Вэй Усяня. Тот предсказуемо жмурится и посмеивается, потому что: – Ай, я-яяй… Щекотно.~ Он отстраняет от себя пушистого и прижимает его к груди. Тот немного бурчит и хочет выбраться, но как только он замечает, что до низу ему лететь далеко, так же, как и до ближайшей парты, предпочитает улечься поудобней и снова попробовать атаковать одежду, чтобы почесать и сточить зубки. Вэй Усянь ему это сделать не дает, и как только кролик открывает рот, пытаясь цапнуть ткань рубашки, парень подставляет свою руку, и кусают его палец. Это не очень больно, но все равно немного неприятно. Кожа в месте укуса становится немного красной и на ней видны отметины зубов, но терпеть можно. Все равно ведь не объяснишь, что так делать нельзя. Кролик же не лошадь или не собака. Последним, кстати, Вэй Ин даже объяснять ничего не намерен. Пока Хуа Чэн грезит о том, как заведет себе пушистого друга, Вэй Усянь уже гуглит сайты, где можно будет купить защитный костюм, как только друг заявится к ним в гости с новой зверушкой. Дверь в кабинет не закрыта и потому, когда парень встает, он видит, как в самом начале класса показывается человек. Лань Ванцзи молча и бесшумно проходит в кабинет. Его спина, как и любой другой день, непозволительно ровная, плечи расправлены, и, если бы на альфе не было брюк, а вместо рубашки шли обычные длинные одежды, можно было бы смело сказать, что он буквально плывет по земле. Хорошо, что на нем школьная форма. Вэй Ин улыбается ему и машет рукой, но Лань Ванцзи смотрит вперед себя и не замечает, что здесь есть посторонние. Даже тот факт, что у него хороший нюх, не дает альфе понять, что он тут не один. Вэй Усянь так и замирает, оставаясь стоять на своем месте. Он закусывает губу и просто наблюдает за тем, как Лань Чжань подходит к первой парте и садится за нее, доставая из сумки какой-то учебник. Он кладет его на парту, но как только склоняется над книгой, моментально выпрямляется и поворачивается к окну. Одна его рука ведет по лицу, начиная со лба и соскальзывая на подбородок, и, кажется… Что Лань Чжань сейчас совершенно не в настроении. Понятно… На самом деле, поговорить-то в понедельник они поговорили, но вот потом... Лань Ванцзи стал его немного избегать. Он не то, чтобы не общается. На сообщения и на звонки отвечает, как и прежде, а вот прямого контакта почему-то избегает. Вэй Ин подходит к нему на переменах, но альфа даже не смотрит на него. Делает вид, что занят сам или помогает кому-то другому. Такое сошло бы за отмазку будь они младше, но ведь Вэй Ин не слепой и понимает, что что-то не так. Он подходит к Лань Сичэню и спрашивает у того, в чем дело, на что бета рассказывает ему, что же случилось на самом деле. Лань Ванцзи такое сам никогда не озвучит. Лань Хуань его понимает. Не может же он вслух, да еще и напрямую сказать, что это из-за той самой встречи на улице и скандала с Вэй Усянем Лань Цижэнь запретил обоим племянникам общаться абсолютно со всеми. Лань Сичэню плевать на этот запрет. Учителя все равно слабо прислушались к словам их дяди. Они всегда так делают. Сделают вид, что поняли, но когда все доходит до дела, предпочитают притвориться, что контролируют, хотя даже не смотрят в нужную сторону. Они объясняют это тем, что они не личные сиделки чужих детей, и им за это не доплачивают. К тому же, слова дяди, чтобы их племянники не смели говорить ни с кем, звучали как… Как… Странно, в общем, они звучали, как ни посмотри. Мужчину вообще учителя мало как воспринимали насчет этого пунктика. Хотя бы потому, что, когда Лань Хуань только начинал ходить к школу, Лань Цижэнь требовал, чтобы все учителя ему достались исключительно не омеги, потому что иначе он будет намерен перевести ребенка в другую школу. И… по-хорошему, так и надо было сделать. Но вот только Лань Сичэнь был неглупым ребенком. Очень неглупым. Как только преподаватели заметили его потенциал, ни о каком переходе не могло идти и речи. Посему было решено просто не договорить, а в самом крайнем случае сказать, что все выполняется четко по указке родителя. Всю ответственность директор берет на себя. Потому что ни в одном законе не сказано, что, если Лань Цижэнь узнает, что его попросту надули, суд примет его сторону. Это ерунда и глупость. Ни одна школа не сможет ему предоставить такую изоляцию от омег. Уж если это настолько необходимо для взрослого, то пусть отдает его в частное учебное заведение, обучение в котором стоит кучу денег. Либо же нанимает репетиторов и занимается с ребенком на дому, что тоже влетит мужчине в копеечку. Таким образом, в свои почти восемнадцать Лань Сичэнь понимал, что, если Лань Цижэнь придет в школу и опять повторит свои слова, только уже касающиеся не учителей, а детей, то взрослые не будут следить за ними, потому что это неразумно и абсурдно. У них свои дела есть. Им бы не контролировать, кто и с кем разговаривает, а следить за тем, не подрались ли ученики. Это куда более важно. Поэтому Лань Хуань не обратил на это никакого внимания. А вот Лань Ванцзи принял такой запрет по-настоящему. Лань Сичэнь пытался до него достучаться, но младший брат все еще боялся, что, если он ослушается, и дяде сообщат, что он нарушает его слово, чего доброго он действительно запрет его дома или решится сменить школу. Расставаться с друзьями он не хотел и не собирался. Поэтому предпочел выбрать меньшее из двух зол. А это значит, что он может вести переписки и чистить телефон, на крайний случай, но вот живого общения стоит избегать. Вэй Усянь ушам своим не поверил и только головой покачал. Он поблагодарил Лань Хуаня, а потом всеми силами вновь перешел к своей излюбленной тактике. А именно. Вылавливание альфы, сидение рядом с ним на уроках и доставание тем, чтобы он позанимался с ним в библиотеке. Лань Ванцзи ловко игнорировал его эти несколько дней, но ведь не сможет же он прятаться от него вечность? К тому же… грех скрываться, если тебе за это все равно ничего не будет. Обманывать взрослых, а тем более родителей, плохое дело, но, если это во благо самих же родителей? Вэй Усянь не ненавидит Лань Цижэня за такое мышление. На самом деле, ему его немного жалко. Вэй Усяню кажется, что он не просто так с бухты-барахты возненавидел именно омег. Если рассуждать логически и проследить за общей цепочкой, то Лань Цижэнь говорил именно о неприязни насчет беременности, но ведь… беты тоже могут это делать. И в чем же тогда смысл? Тогда Лань Цижэнь должен ненавидеть еще и их, но он не ненавидит. Более того, у него один из племянников – бета. И даже если Лань Сичэнь имеет доминантный ген, до определенного возраста этого нельзя понять у бет наверняка. Они же ничем особо и не пахнут. Рецессивные имеют запах, но он слабый и унюхать его могут те, у кого действительно хороший нюх. Например, Сань Лан сможет, а вот Цзян Чэн навряд ли это определит. Таким образом… можно сделать вывод, что либо Лань Цижэнь сделал поблажку бетам из-за Лань Сичэня, либо же… что более вероятно, его просто кто-то очень сильно обидел из парней-омег в свое время. И это Вэй Усянь считает более похожим на правду. Лань Цижэнь – альфа, к своим годам оставшийся почему-то в одиночестве и без семьи. Он один растит племянников, хотя, по-хорошему, он должен был это делать с семьей к этому времени и имея своих детей. Ну… не то, чтобы это обязательно, не все зацеплены на создании ячейки общества, но из того, что Вэй Усянь услышал от Лань Сичэня, он может сделать вывод, что Лань Цижэнь как раз один из тех, кто просто обязан был обзавестись своим собственным гнездышком к теперешнему возрасту. Однако, такого не произошло. Значит ли это, что он пытался построить свою любовь, но его предали? Ему изменили? Или еще что похуже? Возможно, его кто-то очень сильно подставил, не только в моральном, но в материальном плане? Потому что, похоже, его ненависть с годами только крепчает. Рана была глубокая? Вэй Ин не силен в делах утешения кого-то, когда тому плохо, потому что он просто не знает, что нужно сказать, и как подбодрить человека. Он до сих пор не знает, как реагировать, если перед ним кто-то заплачет. Наверняка надо обнять, да… А говорить при этом что? А уж, как можно утешить или приободрить такого человека, как Лань Цижэнь, и без того не понятно и слишком сложно. Для этого надо знать его чуточку лучше, а они только пару раз на улице встретились. И каждая из встреч была неудачной. Насчет утешения другого альфы... Это можно устроить. Лань Ванцзи за первой партой вздрагивает. Он понимает, что здесь еще кто-то есть. В тот момент, когда до альфы это доходит, Вэй Усянь уже стоит рядом с ним и опускает кролика передними лапками на плечо старшего парня, удерживая пушистика на весу. Лань Чжань удивленно распахивает глаза и смотрит сперва на Вэй Усяня, а потом на крольчонка. Малыш не особо понимает, что с ним делают, и для чего. Он только что уютно сидел на руках и тут снова оказался подвешен в воздухе. Поэтому, как только он чувствует под ногами хоть какую-то опору, сразу пытается вырваться. Вэй Ин пододвигает один из стульев и садится на него. Он опускает кролика на парту и на учебник Лань Ванцзи. Лань Чжань внимательно и настороженно следит за всеми его действиями, но все, что дальше делает Вэй Усянь, это просто подтягивает его руки за запястья к животному и плавно опускает ладони на пушистую шерстку. Вэй Ин кивает головой на кролика и подергивает бровями. – Погладь его, – улыбается он. Лань Ванцзи не реагирует. Он все еще не очень понимает, как это ему поможет, когда он, по логике, уже должен был сбежать отсюда, потому что решил не видеться и не встречаться с Вэй Усянем лично, один на один. И вот, пожалуйста. Он снова нарушает свой же запрет и еще одно правило. И всему виной, как обычно, Вэй Усянь. Он, кажется, с самого начала был зачинщиком этого странного бунта, который только на середине пришелся альфе по вкусу. В прямом смысле. Теперь вот Вэй Ин говорит ему погладить кролика. Они одни в классе, и никто не может их увидеть и наябедничать, поэтому Лань Ванцзи немного расслабляется и выдыхает, опуская напряженные плечи вниз. Он переводит взгляд на белого кролика, который уже перевернулся в его руках и смотрит на него, дергая ушками то в одну сторону, то в другую, и сдвигает пальцы правой руки, мягко проводя круговыми движениями по спинке пушистика. Тому не очень это нравится, все-таки кролики любят бегать, а не сидеть на месте. До кучи Вэй Усянь еще и взял именно того, кто больше всех шумит, но… Через какое-то время малыш расслабляется и даже принимает ласку, подставляясь под руки. Еще спустя пару секунд его неожиданная доброта становится ясна, как день. Он просто пытался затмить бдительность парней, потому что стоит Вэй Усяню тоже протянуть руку, чтобы погладить зверушку по голове, как тот дергает ей вниз и откусывает половину страницы учебника, начиная ее жевать. *хрум* *хрум* *хрум* – … – … Вэй Усянь неловко трет шею. – Эхе-еее… Я куплю тебе новый? – Он был библиотечный. – Все равно куплю? Лань Ванцзи спокойно качает головой и поворачивается к нему лицом. – Не надо, все в порядке. Вэй Усянь удивленно вытягивается в лице, потому что Лань Чжань, который должен сейчас сердиться и негодовать, что его вещь испортили, сидит и улыбается ему, как будто парень ему только что самую смешную шутку в мире рассказал. Вэй Усяню только и остается, что растерянно похлопать глазами. Он остается на месте, замерев и приоткрыв рот, и Лань Ванцзи вытягивает свободную руку, которая ближе всего к гамме, надавливая ей на подбородок вверх. – Муха залетит. – Лань Чжань… – М-мм? – Ты сейчас… Погоди, ты сейчас что, пошутил? – Не собирался. – Звучало, как шутка. – Значит, попытался. Вэй Усянь усмехается, и постепенно его губы начинают преобразовываться. Парень медленно расплывается в улыбке. – Лань Чжа-аань, ты снова вернулся? – А я и не уходил. Вэй Ин счастливо посмеивается и ложится с боку на парту, где есть свободное место. Он тормошит кролика за задницу и тот сразу подпрыгивает, сердито озираясь по сторонам, веселя парня еще больше. Лань Ванцзи тоже тихо хихикает, закрываясь волосами. Вэй Усянь считает, что это успех. Он и не надеялся, что кролики так помогут. Вэй Ин довольно вытягивается на столе, как кот, и мурлычет: – Лань Чжань… Лань Сичэнь мне все рассказал. – Я знаю. – Э? Знаешь? – спрашивает Вэй Ин. Он приподнимается и упирается щекой в ладонь, сгибая руку в локте. – Если ты в курсе, что я все знаю, так, тем более… Чего бегаешь от меня? Лань Ванцзи пожимает плечами. – Если от тебя не уходить, ты не будешь идти следом. – Так ты значит любишь, когда тебя уламывают? Лань Ванцзи промолчал. – Лань Чжаа-а-аань, – улыбается парень. – Да ты, оказывается, девчонка. Лань Ванцзи моментально хмурит брови, возвращаясь к своему обычному настроению. Вэй Усянь уж и не надеялся. Он посмеивается над ним и выставляет обе руки вверх перед собой. – Не злись, не злись. Просто девчонки чаще всего так себя ведут. Парни за ними бегают, а они строят недотрог. Вот я и сравнил. – Я не девчонка, – злится альфа. – Да, да, извини. – Пф-фф, – он фыркает. Лань Ванцзи отворачивается от Вэй Усяня и сосредотачивает все свое внимание на кролике. Он проводит рукой между его ушек и отнимает бумагу, вытягивая ее изо рта, пока малыш не схомячил всю страницу окончательно. Наверняка это потом на его желудке скажется, нехорошо так поступать с животным. Кролик с ним, правда, не согласен и потому, тут же идет за вкусняшкой, вынюхивая и дергая носиком, требуя ее обратно. Лань Ванцзи непреклонен. Вэй Усянь хочет это сфотографировать. Он следит за этими двумя, опускаясь обратно на парту, а потом принимается болтать одной ногой под стулом вперед и назад, чиркая ботинком по полу. – Лань Чжань, я знаю, что сейчас тебе никуда нельзя, я и не буду особо напрашиваться, но… Как насчет того, чтобы посмотреть на кометный дождь? Альфа отвлекается от кролика и смотрит на Вэй Ина во все глаза. – Кометный дождь? – Ага, читал вчера в одном новостном паблике, пока ленту прокручивал, а потом еще и специально загуглил, и действительно такой будет. В этом году, весной, в промежутке между третьим мая и девятым. Не хочешь посмотреть на него ближе к ночи? – спрашивает Вэй Усянь. – Будет уже поздно, я придумаю, как тебе выбраться из дома, но… Разумеется, если ты сам этого захочешь. Если не пойдешь, я сбегаю один и все сфотографирую для тебя. – Кометный дождь… – тихо повторил Лань Ванцзи себе под нос. – Весной… Ночью… – Ага, я хотел выбраться на выходных, потому что на неделе вряд ли получится, учеба, да и экзамены будут близко. На буднях в такое время лучше всего высыпаться по-нормальному. Лань Ванцзи смотрит на него. Вэй Усянь наклоняет голову на бок. Кролик, который подбежал по парте ближе к нему, встает на передние лапки и упирается ими двумя гамме прямо на нос, заставляя того чихнуть. Лань Чжань улыбается. – Да, – говорит он. – Что? – Я пойду.

***

Се Лянь задрал голову вверх, удивленно хлопая глазами. – Что? – Ты не мог бы попросить Хуа Чэна сегодня пообедать со мной? – О-оо… Перед омегой застыл мальчик примерно на несколько лет младше его самого. Наверняка он был из первого класса и учился в одной параллели с альфой. На самом деле, он мог бы просто сам подойти к Сань Лану. И почему все привыкли просить помощи в этом вопросе именно Се Ляня? Складывалось полное ощущение, как будто все эти люди боятся, что Хуа Чэн их покусает. Другого нормального объяснения, почему они не могут подойти с такими простыми вопросами к альфе напрямую, Се Лянь не видит. Он уже открыл рот, чтобы сказать, что он попробует это уточнить, как сам виновник торжества организовался позади омеги и навис над ним. Сань Лан одним движением опустил свою голову подбородком на макушку Се Ляня и обвил его руками поперек талии. Из такого положения альфа покосился на бедного и перепуганного мальчика своим страшным взглядом. Тот побелел. А ведь он был бетой. – Что-то хотел? – протянул Хуа Чэн, наполовину рыча. – А, я? Н-нет, я просто… Я, это… Се Лянь закатил глаза. К чему такая нерешительность? – Он хотел спросить у- – У ТЕБЯ НЕ НАЙДЕТСЯ ЗАПАСНОЙ РУЧКИ?! – перебил громким голосом парень Се Ляня. Омега немного дернулся от столь внезапного крика. Но поскольку Хуа Чэн все еще стоял, плотно прижавшись к нему сзади, это было практически незаметно, разве что сам альфа мог это почувствовать. И он почувствовал. Хуа Чэн стиснул парня посильнее, а потом еще и руками погладил в области живота. Се Лянь сглотнул и напрягся. Он хотел треснуть этого засранца, но тут было слишком много людей, нехорошо было бы унижать его при таком количестве учеников. Сань Лан ему никак не ответит на подзатыльник, Се Лянь это знает, потому что он это с начальной школы делал, чтобы привести того в порядок. Кажется, надо было делать реже, потому что, по всей видимости, от такого метода, он альфе все мозги вышиб. – Ручка? – скучающим голосом протянул Хуа Чэн, как будто они тут просто рядом стояли, а не в такой компрометирующей позе. – М-мм. Не-а, нет. – Нет? Здорово! Спасибо! Я пошел! Бета тотчас же развернулся и засеменил быстрой походкой, направляясь в конец коридора. Се Лянь заерзал в руках, но Хуа Чэн, видя все это, просто голову с его макушки убрал. Такое себе подобие свободы. Се Лянь захотел застонать от безысходности. – Гэгэ, а тебе нужна ручка? – С чего бы? – Ну… – К тому же, даже если бы и была нужна. Ты сам сказал, что у тебя ее нет. – Для него нет. – А для меня, значит, есть? – Конечно. Забери ту, которой пишу я, – улыбнулся Сань Лан. – Тогда, как ты будешь писать, если я ее заберу? – Буду запоминать все в уме. – Сань Ла-а-аан, – все-таки простонал омега, прикрывая глаза. – Ты не можешь так делать. Ты так не сможешь нормально учиться. Хуа Чэн растянул губы в еще большей улыбке и потерся щекой о его волосы, обнимая омегу покрепче. – Ради гэгэ я все могу. – Лучше бы ради меня, ты встал бы подальше. Ай! Ай! Сань Лан! Стой! Куда?! Ты же меня от пола оторвал! – Правда? Се Лянь фыркнул и закатил глаза. Этот альфа его до ручки доведет. Конечно, правда! Он же сам должен это чувствовать! Се Лянь же не пушинка, в конце концов. – Если гэгэ хочет, я могу донести его до класса. – Вот еще, – возмущенно запыхтел Се Лянь, заливаясь краской. – Прекрати немедленно. – Гэгэ не хочет? – грустно протянул альфа. – Не делай такой голос. – Я делаю его специально, чтобы ты мне разрешил. Это же фишка такая.~ – Вот поэтому я и прошу этого не делать! Потому что она работает! – Так можно? – обрадовался альфа. Се Лянь не выдержал и быстро отвел локоть назад, попадая Хуа Чэну прямо по ребрам. Тот резко выдохнул и согнулся в спине, послушно разжимая руки и возвращая парня на землю. Тот моментально отряхнулся и поправил на себе школьную форму, которая смогла немного съехать. Се Лянь отошел в сторону на несколько шагов, чтобы сохранять безопасную дистанцию. Дело в том, что, если этого не сделать, то Хуа Чэн его опять сцапает, и… такими темпами дело ни к чему хорошему не приведет. Се Лянь пытается держать альфу в узде, но с каждым днем это сделать становится все сложнее. Как будто Сань Лану кто-то веревку перерезал и из клетки выпустил. Он же слишком сильно прет напролом, уже даже не замечая, что выглядит настолько очевидным, насколько возможно! Се Лянь еще удивляется, как при этом к нему другие школьники подходят и помощи просят в его соблазнении. Отчаянные ребята. Хуа Чэн позади него выдавил булькающий звук и заскулил, потирая себя за живот. – Гэгэ… За что? – Держи себя в руках. Сань Лан недовольно засопел, но потом кивнул. Сделал он это, вероятно, для себя, судя по этому серьезному взгляду в пол. Альфа выпрямился в спине и, еще немного поохав и поахав, пришел в себя. Сань Лан поднял руку и заправил отрастающие волосы за ухо, смотря на Се Ляня сверху вниз. – Гэгэ, можно тебя кое-что спрос- – НЕТ! – А? Но я- – Урок! – Какой урок? Перемена только началась… – Мне надо идти на урок, – выкрутился Се Лянь, нервно посмеиваясь и отступая назад. – Гэгэ, перемена единая, – улыбнулся Сань Лан и пошел на него. – Глупенький, ты разве этого не знал? – Тогда мне надо помочь учителю. – Давай вместе поможем. – Нет, он просил меня прийти одного. – Хорошо, тогда могу я спросить тебя пото- – Рыба! – … Хуа Чэн застыл на месте, удивленно таращась на омегу. Он моргнул несколько раз, а потом переспросил: – Чего? Рыба? – Точно! Рыба! – повторил Се Лянь. – Совсем забыл, мне нужно после школы срочно домой, чтобы поменять воду рыбкам. – Дядя Хэ разве не- – Его нет сегодня, поэтому он попросил меня, даже записку оставил и на телефон несколько раз позвонил, поэтому я сегодня очень и очень, и… О боже! Надо же сколько времени! – затараторил Се Лянь и сдвинул с руки край рубашки, смотря на свое запястье. – Опаздываю, опаздываю, опаздываю… Мне пора, Сань Лан. Созвонимся вечером! Хуа Чэн даже сказать ничего не успел, как Се Лянь уже благополучно растворился, оставляя вместо себя пустоту. Альфа растерянно остался стоять посередине коридора, а потом протянул шепотом себе под нос: – Гэгэ… но у тебя ведь нет наручных часов...