обеденное время (все еще пятница), рядом с вокзалом~
– Простите, у вас не найдется кофе со льдом? – Вы не видите ассортимент, который представлен в меню? – Ах, прошу прощения, зрение совсем подводит, – бета мягко улыбается и пытается сделать так, чтобы ему все-таки помогли. – Я не надел сегодня контактные линзы, вчера закончилась последняя пара, а очки разбил еще месяц назад, все забываю зайти и- – Есть холодный латте, на данный момент это все, что мы можем предложить. – Холодный латте… М-мм… – Будете брать или что? Не задерживайте очередь. Лань Сичэнь вздрагивает, когда слышит за своей спиной шепот. Он неуверенно оборачивается назад и видит, что позади него действительно скопилось гораздо больше человек, чем было бы приемлемо. Особенно учесть, что он сейчас стоит на вокзале, а здесь подобные лавочки и мелкие забегаловки на вес золота. Он виновато улыбается девушке позади себя, и она вмиг отрывает взгляд от телефона и машет рукой. Это можно расценивать за жест, что все в порядке, поэтому бета облегченно выдыхает. Хотя бы один человек из десяти на него не в обиде. Он достает кошелек и расплачивается по карте, а когда берет напиток и отходит от кассы, то тут же врезается в первого прохожего альфу, который прет на него напролом. Весь холодный кофе, благо он был все-таки холодным, оказывается у парня на рубашке, образуя некрасивое и большое расползающееся пятно, которое не мешало бы срочно застирать. Лань Сичэнь строит виноватый взгляд и уже было хочет извиниться, но этот парень чертыхается себе под нос и отлетает от него, пулей направляясь к уборным. Бета смотрит ему вслед и понимает, что он вновь остался без напитка. И зачем он только решился сюда подойти? Просто после долгой дороги и незнакомой страны, так хотелось в родном городе выпить что-то до боли предсказуемое, что холодный кофе пришелся на ум, как нельзя кстати. И вот что из этого вышло. Пятница какая-то не особо удачная у него складывается. С самого утра он едва не опоздал на поезд, а потом еще и получил сообщение, что брат зовет его отпраздновать день рождения мальчиков и приглашает не на домашние посиделки, а в ресторан сегодня вечером. Лань Сичэнь, ко всему прочему, должен успеть забежать к себе на работу в консерваторию и взять бланки для заполнения. Он уезжал в длительную командировку, да и до этого отсутствовал по причине перевода, но теперь, кажется, все в порядке. Он приехал обратно, уже забронировал себе отель на несколько ночей, и если все сложится удачно, то ему предстоит встреча с его прошлым арендодателем, у которой он ранее снимал небольшую студию, как только они с Ванцзи разъехались по разным квартирам. Они с Вэй Усянем решили снимать вдвоем двухкомнатную, а вот Лань Сичэнь захотел поднакопить денег и сэкономил на студии. Это было так давно… На то время Вэй Усянь и Лань Цижэнь начинали потихоньку хоть как-то контактировать. Они с его братом окончательно сошлись под конец школы, а когда Лань Чжань поступил в университет на специальность точных наук и закончил сначала четыре года, потом поступил в магистратуру и защитил докторскую, начиная уже готовится к защите диссертации… Лань Цижэнь все-таки решил сменить гнев на милость. Никто из молодых людей отступать от своего не хотел. Они действительно смогли добиться опеки, и Лань Ванцзи стал числиться до своего совершеннолетия под крылом старшего брата, а после достижения нужного возраста стал жить сам по себе. Лань Цижэнь рвал и метал и, когда понял, что ничего сделать с ситуацией не может, решил поставить на все и сам сказал этим неблагодарным детям убираться от него, куда подальше. Вот только, когда станет совсем худо, когда закончатся деньги и нечем будет ни есть, ни платить за аренду, вот тогда они посмотрят. Перекроят в себе идеалы, опустят гордыню и прибегут на порог, как миленькие, и там уже Лань Цижэнь будет решать простить их или нет. И… Этого не случилось. Мужчина был просто в гневе, когда ни через месяц, не через два, ни по прошествии года, а затем и нескольких лет никто из его племянников не заявился на порог и не попросился обратно в отчий дом. Более того, когда Лань Цижэнь случайно столкнулся с Лань Ванцзи, когда ездил в Гуанчжоу на встречу с другом, он увидел, что его племянник расхаживает под ручку с тем самым недо-человеком, который улыбается Лань Ванцзи и ведет себя так, как будто они парочка. А потом они поцеловались. И вот тут у Лань Цижэня все перед глазами раскололось на две половины. Он тут же подлетел к Лань Ванцзи и стал требовать от него объяснений. Он начал кричать и припахал сюда еще и старшего брата, которого он, слава богу, здесь не видит с кем-то наподобие, иначе у него бы точно инфаркт случился. Но вот только на такой приступ бешенства Лань Чжань даже не среагировал. Он просто сделал вид, что они незнакомы и ушел дальше. И только Вэй Усянь, немного чувствуя себя не в своей тарелке, решил тихонько вернуться назад и дать бумажку со своим номер этому альфе. Естественно Лань Цижэнь ее тут же выкинул себе под ноги и растоптал, а Вэй Усянь написал свой номер еще раз и повторно протянул телефон альфе. Он не хотел чего-то глобального, просто если Лань Цижэнь вдруг захотел узнать, как и что происходит у Лань Ванцзи и у Лань Сичэня, которые категорически не хотели иметь с ним ничего общего… он может поделиться и рассказать дяде. Лань Цижэнь тогда долго не решался сделать звонок, но в один момент внутри что-то не выдержало, и он сдался. А когда узнал, как именно живут сейчас и Ванцзи, и Сичэнь почему-то немного расплакался. Вэй Ин рассказал об этом разговоре обоим парням, правда, ни Лань Сичэнь, ни Лань Ванцзи ему не поверили. Лань Сичэнь и сейчас не верит. Хоть постепенно их дядя и стал теплее относиться к свободной жизни племянников и к их выбору, бета все равно предпочел ограничиться несколькими официальными встречами и такое большое количество времени с ним не проводил. А вот Вэй Ин видел по глазам Лань Ванцзи, что у него нет к Лань Цижэню такой лютой ненависти, поэтому, когда они были на выписке с мальчиками, даже позволил присутствовать там и дяде. Как только Лань Цижэнь взглянул на двух альфочек, которые смотрели на него, выпучив глаза из голубеньких кулечков, то сразу же отвернулся, старательно вытирая лицо руками. Джун и Хэй появились на свет с разницей всего в десять минут. А Вэй Усянь после того, как успешно выносил двойняшек и, как ему казалось, обеспечил достойное счастливое настроение своему альфе на остаток жизни, спокойно подавил в себе перебор гормонов омеги и вернулся к тому, кем был еще в детстве. Лань Чжань не возражал, Лань Чжань всегда говорил, что он ему нравится любым, поэтому у них не возникло никаких разногласий. И все-таки, хоть Лань Цижэнь теперь уже действительно ничего не мог сделать и относился к племяннику и его супругу, да и детям, лояльно, нет-нет, но устраивал взбучку и скандал с Вэй Усянем. Просто слишком разные взгляды на жизнь и характеры, которые не позволяли взрослым подолгу уживаться в одной комнате. Лань Чжаню-то хорошо, он игнорировать мастерски умеет, а вот Вэй Усянь не умеет, и если кто-то скажет то, что ему не понравится, и он захочет высказаться и сам, он это сделает. Так, слово за слово, и оба начинали собачиться. Лань Сичэнь слышал об этом только с рассказов брата, который сидел перед ним и пускал глазами воображаемые сердечки каждый раз, когда говорил о том, какой Вэй Усянь храбрый и безбашенный человек. Переть против Лань Цижэня да еще и с таким энтузиазмом. И как его муж еще оставался жив к своим годам. Непонятно. Когда-нибудь к нему придет клиент, которому он ответит на слово десять, и тот воткнет ему в глаз тату-машинку. А потом Лань Чжань найдет его и убьет в отместку. Лань Сичэнь помешивал чай маленькой ложечкой и отпивал небольшими глотками. Ему буквально мерещится эта картина перед глазами. Сегодня же этим маленьким двойняшкам исполнялось пять. Они уже были совсем большими и взрослыми. Несмотря на то, что дети появились в один день и развивались одновременно, характеры у них все равно отличались, как небо и земля. Если Джун был тем, кто тихо сидел на попе ровно и перебирал кубики, которые ему купил Лань Цижэнь, чтобы малыш побыстрее развивал мелкую моторику, да и просто учился читать слова, то вот Хэя нельзя было оставить на месте и отвернуться куда-то в сторону, потому что, если повернуться обратно и посмотреть… мальчик исчезал. В прямом смысле. Вот альфа протягивает Джуну маленькую машинку, до которой тот пытался дотянуться, вот смотрит на него, вот смотрит обратно на Хэя и… Тянхэя нет. А с кухни уже слышен шум и грохот. Оказалось, что альфочка смог уползти туда и схватиться на край скатерти, переворачивая все, что на ней было. И что самое забавное, по иронии судьбы именно Джун по внешности был больше похож на Вэй Усяня, а Хэй на Лань Ванцзи. Лань Цижэнь смотрел на это, сидя на диване, и пытался не сойти с ума. Вэй Усяню это тоже казалось забавным. И если Хуа Чэн подкидывал вверх маленького Рина, когда тому было три года, и кричал от восторга, что это маленький Сюэ Ян, то вот Вэй Усянь подкидывал вверх Тянхэя и говорил о том, что он просто в восторге, что видит такого эмоционального маленького Лань Ванцзи. Сбылась мечта жизни. Ради этого действительно стоило потерпеть девять месяцев и еще парочку лет. Лань Сичэнь поднимает голову вверх и смотрит на дорогу. Как раз должен через пару минут загореться зеленый. Он уже не успевает купить себе еще один кофе, потому что в той лавочке очередь, которая образовалась как раз из-за него, да и время поджимает, а других ближайших тут точно нет. Ему надо перейти дорогу и сесть на нужный автобус, тот довезет его как раз до ворот консерватории, где он сможет подняться к себе в кабинет. Он уже практически сходит с места, когда на переходе красный свет сменяется желтым, когда внезапно его останавливает сильная хватка. Она такая внезапная и неожиданная, что бета удивленно застывает на месте столбом, ойкая и резко поворачиваясь назад. И кто говорил, что пятница это что-то хорошее? Лань Сичэнь собрал сегодня целое комбо неудачных событий. И вот очередное из них. Перед ним сейчас стоит высокий и подкаченный мужчина, фигуру которого обтягивает черного цвета полицейская форма. Он может увидеть вдалеке машину с мигалкой, которая точно остановилась не на месте для парковки. Интересно, выписывают ли полицейский штраф сами себе? Было бы забавно на это посмотреть. В патрульной машине открыта дверь рядом с водительским сидением, и открыта она нараспашку. Дыхание альфы в форме перед ним сбито, можно предположить, что он случайно увидел Лань Сичэня, а потом, видимо, решил убедиться, что это действительно он, вот и свернул на обочину, включая мигалки, а потом, до кучи, еще и выпрыгнул из машины, когда увидел, что не успевает до зеленого света. Лань Сичэнь моргает несколько раз, и мужчина перед ним делает то же самое. Его хватка немного усиливается. – Здравствуй, – улыбается бета. – Сичэнь… Сичэнь, это, правда, ты? – М-мм, как видишь, – мягко посмеивается мужчина и кивает головой. – Мы действительно давно не виделись, господин Цзян. Форма вам к лицу. – Сичэнь, когда ты приехал?! Ты надолго? Ты сегодня свободен? Давай поговорим. – Эм-м… Я сегодня немного занят, на самом деле… Тебе лучше отпустить меня, Цзян Чэн. Я опаздываю на работу, только сошел с поезда. Цзян Чэн смотрит на него во все глаза и даже не думает о том, что должен отпускать чужую руку. Ага. Он отпустит, а потом этот бета просто возьмет и исчезнет лет на пять. И что он тогда будет делать? Нет уж, так его не устраивает. – Когда ты будешь свободен? – Ох, эм-мм… Я не знаю? Я тебе напишу? – У тебя нет моего номера. – Спрошу у твоего брата? Он, как никак, моя сноха. Или невестка? Что тебе больше понравится. Цзян Чэн тихо рычит себе под нос и хмурится от злости со всей этой ерунды, с помощью которой от него опять хотят отделаться. Ему срочно нужно поговорить. Нельзя так просто отпускать Лань Сичэня, в самом деле… он же действительно может исчезнуть. И почему, когда они вместе учились, такого за ним не наблюдалось? Это что, карма? – Сичэнь, вот… Подожди. Мой телефон, запиши в нем свой номер или свою почту, неважно. Просто оставь мне свои контакты, по которым с тобой реально можно связаться. – Ха-ха, не понимаю, о чем т- – Понимаешь! Я столько раз пытался до тебя дозвониться, но мне упорно твердили, что такой номер больше не обслуживается, а когда я уже не выдержал и наорал на всех в центре сотовой связи, а потом пришел домой к Вэй Усяню, только тогда мне сказали, что ты уже давно им не пользуешься! Дай мне свой телефон, и я сейчас же на него позвоню, чтобы убедиться, что ты меня не обманываешь. – Цзян Чэн… – вздыхает Лань Сичэнь и судорожно принимает сотовый себе в руки. – Преследовать людей вообще-то неприли- – Да кто тебя преследует?! – злиться альфа. – Если бы я преследовал, то полетел бы за тобой на тот конец света, когда выяснил, куда именно ты пропал. Но я же не сумасшедший. Я просто пытался до тебя дописаться. – М-мм… Я видел… сто сообщений на почту и это только за одни сутки… Меня заблокировали и сказали, что я занимаюсь рассылкой спама. – Э-эээ, правда? – Правда. – Черт, извини… Я не знал, что это в две стороны работает. Я думал снесли ящик только у меня. Лань Сичэнь качает головой и вздыхает, отдавая телефон альфе в руки. Как только тот тянется за ним пальцами, бета делает все возможное, чтобы они не соприкоснулись. Цзян Чэн этого движения не замечает, но так даже лучше. Как только он получает технику обратно, сразу же жмет зеленую трубку и спустя несколько секунд из сумки на плече Лань Хуаня доносится стандартная мелодия гудка. Лань Сичэнь тут же лезет за ним и нажимает сброс, и Цзян Чэн делает это вместе с ним одновременно. – Ладно… Теперь я тебе верю, – хмыкает альфа и отпускает чужую руку. Лань Сичэнь слабо кивает головой и все еще косится глазами в сторону пешеходного перехода, на котором вот уже четыре раза горел зеленый за то время, пока они тут проторчали. – Мне правда уже пора. – А чем ты сегодня занят? – Ванцзи пригласил меня в кафе на день рождения мальчиков. – О-оо! Так я там тоже буду! И кстати, Мянь Лан еще не знает, что ты здесь, но я ей передам, она поехала на патруль в другой район. Мы с ней пересечемся в обед. Тебе привет от нее. – М-мм. Да, хорошо. Передавай ей тоже. Как она? – А? Да как обычно. Хотя в последнее время переключилась с фанатизма по поп-звездам и стала пускать слюнки на сменившегося начальника нашего отдела. – Влюбилась? – Да вот еще… Очередное увлечение, как и всегда. Если бы она хотела завести себе реального человека, а не в два дэ, то хотя бы вышла из дома в выходные, когда я ее зову. Только и делает, что торчит на работе и за компьютером. А потом еще и ноет мне, что она молода и одинока. Лань Сичэнь тихо смеется, и Цзян Чэн растягивает губы в улыбке в ответ, когда смотрит на это радостное лицо. – А ты как? Все в порядке? – спрашивает альфа. – Да… Более-менее. За спиной беты начинает гудеть сигнал светофора, и Лань Хуань мигом дергается на него, ступая ботинком с поребрика на проезжую часть. – Пока, Цзян Чэн! Еще увидимся! – До ве-еечера! – кричит довольный альфа в ответ. Как только спина Лань Сичэня продолжает удаляться все дальше и дальше, мужчина сдвигается с места и идет по направлению к своей машине. Лань Сичэнь оборачивается назад, чтобы посмотреть на него, а потом достает телефон и нажимает на непринятый вызов, который он сбросил. И кто бы знал, что удача подвернется ему тогда, когда он будет ожидать ее меньше всего? Гудки проходят. Один. Два. Три- – Алло? Брат, тебе неудобно было говорить? Лань Ванцзи на том конце трубки слышится с небольшим эхом на заднем фоне. Должно быть еще не покинул аудиторию и доделывает какие-то дела по лекциям и семинарам для студентов на завтра. – Да, было немного неудобно. Я сбросил, но сейчас все в порядке. Я доехал, со мной все хорошо, сейчас заскочу на работу, а потом поеду и разберусь с жильем и, слушай… Почему ты мне не сказал, что Ваньинь тоже там будет? – … – Ванцзи, – с укором нажимает Лань Сичэнь. Лань Чжань тихо вздыхает и спрашивает: – Откуда ты знаешь, что он там будет? Я просил Вэй И- – Это не он. – А? Не он? А кто еще? – Ваньинь, он… Мы с ним сейчас случайно столкнулись прямо рядом с вокзалом. Ты так вовремя мне позвонил. Прямо в момент, когда он сам набирал меня, чтобы проверить, тот ли номер я ему дал. – Ты соврал ему? – А что еще мне было делать? Лань Ванцзи злится. – А если бы я не набрал тебя? Что бы ты тогда ему ответил? – Сказал бы, что батарея разряжена, – фыркает бета и встает на остановку, начиная высматривать вдалеке не едет ли его автобус. – Поговори с ним… – Не о чем разговаривать. И… я не приду сегодня, извини. Поздравь от меня племянников, я зайду к вам завтра, ладно? Или в воскресенье, если вы будете свободны. – Мы уезжаем. – Ох, ну… Тогда в любой другой день? Я же здесь теперь надолго. Сам знаешь. – Ты ему об этом сказал? – Нет. И ты не смей говорить. Лучше всего, если сегодня вечером вы просто скажите, что меня вызвали по работе, и я уехал. – Да? – возмущенно фыркает Лань Чжань. – А что я ему скажу, если он решится тебе позвонить, и ему ответит кто-то другой? Чем ты вообще думаешь? Это самый нелепый поступок, который только можно было сделать. – Слушай, у меня не было много времени на то, чтобы подумать. Сделал то, что первое пришло в голову. – Вот и мучайся теперь. – Ванцзи. – Что? – Помоги, ты же мой брат… – В этом вопросе я на его стороне. – Пф-ф… – теперь уже Лань Сичэнь начинает злиться. – И как это называется?! Солидарность, как альфа к альфе? – Нет… – говорит Лань Чжань. – Мне просто кажется, что ты должен услышать это от него. – Мне не нужны никакие объяснения. Что было, то прошло, и я правда не в обиде. Я и так знаю, что случилось от тебя и Вэй Усяня. Зачем мне слышать это еще раз? – Потому что это не я тот, кто свалил от него и даже записку не оставил! – рычит Лань Ванцзи в трубку и отводит ее подальше от лица: – Вырасти уже наконец! – Не хочу я с ним разговаривать! – Ну, и сиди один до старости! – Вот и посижу! Я не приду сегодня! Все, вешаю трубк- – Ладно, ладно… Погоди… – вздыхает Лань Ванцзи и заставляет себя успокоиться. Он отходит от своего стола и проводит рукой по лицу, останавливаясь ей на щеке. – Приходи в другое место и немного позже. Мы сначала посидим с ним, а потом пойдем к тебе. Скажем, что дети устали и все такое. Не думаю, что он и сам захочет с нами долго сидеть. – Что? Почему нет? – Чтоб ты знал… Не всякий способен выдержать в компании двух маленьких детей, особенно тогда, когда они до безумия хотят тебя всего потрогать и потискать. Джун сидит у него на коленях, не переставая, и сразу же начинает плакать, когда его снимают, даже если Цзян Чэн просто хочет отойти в туалет, а Хэй он… Это отдельная тема… – Оу-у… Вот как… Понятно. Хорошо, тогда скинь мне адрес и время сообщением. Договорились? – Да. Договорились.***
Вэй Усянь припарковывается на стоянке для всех автомобилей на преподавательском месте Лань Чжаня и быстро снимает с головы шлем. Пэй Мин отпустил его пораньше, и начальник не возражал, что он уходит. Другое дело, что Хуа Чэн останется там один и ему будет не с кем поболтать. Наверняка придется стоять с этим бабником за стойкой и смотреть на все неуместные подкаты, ради парочки свиданий и очередного отказа. Пэй Мин, такой Пэй Мин. Вэй Усянь посмеивается и вешает шлем на мотоцикл, закрепляя его специальной лентой, которая не позволяет украсть вещицу. Он ставит сам мотоцикл на подножку и блокирует его, вынимая ключ. После этого, надевая зажим от угонов на колесо, альфа спокойно отряхивает руки и разворачивается к зданию университета лицом. Не то, чтобы в самом центре у них тут промышляли воры и угонщики, но безопасность прежде всего, к тому же этот байк им не малых денег стоил. Вэй Ин перепрыгивает через поребрики и засовывает руки в карманы, покусывая сережку, которая торчит у него из нижней губы. У него на затылке в разные стороны от прыгучей походки пляшет хвостик, а на свету солнца переливаются и пускают солнечных зайчиков несколько сережек из уха. Он быстро взбирается по ступенькам на крыльце вуза и делает вид, что не замечает заинтересованных взглядов от студентов, которые удивленно рассматривают его внешний вид. Ну, а как еще он должен выглядеть? Когда ты столько времени имеешь дело с татуировками и людьми, которые чаще неформалы, и приходят к тебе их делать, ты просто засматриваешься на все их безделушки и хочешь себе такие же. Так постепенно появился сперва один прокол в ухе, потом второй, третий, потом прокол в губе, несколько татуировок на руке перетекли в рукав, как у самого Хуа Чэна; кстати, именно он бил каждый рисунок на теле Вэй Усяня; и к этому комплекту добавляется самая обычная немного рокерская одежда, которая в последнее время ему начинает нравится все больше и больше. Взять хотя бы тот крутой шарфик, который себе Сань Лан повязывает на бедра. Выглядит так круто! Вэй Ин хочет себе прикупить нечто похожее. Но сейчас довольствуется тем, что есть. Волосы он красить себе пока не желает, но подумывает о том, чтобы немного состричь длину и, может быть… побрить виски? Хах. Главное, чтобы потом его Лань Чжань за это налысо не побрил. Нет, наверняка Лань Ванцзи сперва походит, посмотрит, побубнит, потом помолчит, а потом снова посмотрит и скажет, что ему идет. Так всегда бывает, когда Вэй Усянь сначала делает, а потом думает. Ну, просто потому что ему внезапно загорелось по пути домой, поэтому, почему бы не смотаться на другой конец города и не пробить себе дырку в губе? Прикольно же, Лань Чжань! Лань Чжань не согласен. Он вообще боится, что это очень болезненно, поэтому первые пару дней старательно и незаметно пытается приложить к его лицу мешок со льдом. Идея остается неосуществленной и альфу успокаивают, что с телом его мужа все в порядке, и он не испытывает никакого дискомфорта. Тогда Лань Ванцзи потихоньку успокаивается, а потом в один прекрасный день признает, что так целоваться горячее. Вэй Усянь выплевывает весь чай из кружки на пол и затыкает уши Джуну, который еще не успел доесть свой завтрак и сидит прямо рядом с родителями. – Лань Чжань! – Мнм? Джун спокойно поднимает ложку и кладет себе в рот каши побольше. Каша вкусная. Горячая, с ягодками, которые папа ему покрошил. Он запоздало понимает, что родители что-то обсуждают, поэтому поднимает глаза вверх только тогда, когда Вэй Ин убирает от него свои руки. Маленький Лань удивленно моргает. Вэй Усянь треплет его по волосам и оставляет поцелуй на лбу. Джун не знает за что, но это приятно, что его так любят, поэтому он возвращается к каше и съедает все до последней капли, вылизывая тарелку. Лань Ванцзи отнимает ее тогда, когда она уже блестит, а потом начинает ее мыть. Внешность довольно субъективный вопрос. В университете на Вэй Усяня все пялятся, но вот некоторые из ребят, особенно те, кто посещают дополнительный курс по высшей математике, которую и преподает его супруг, знают его. Хотя бы потому, что Вэй Ин любит приходить, вот как сейчас, в самом начале осени, и заваливаться в аудиторию, притворяясь, что он опоздавший студент. Все смотрят на него так, как будто он клоун. И это нормальная реакция. Потом Вэй Усянь проходит к доске, и пока Лань Ванцзи смотрит на него, он корчит из себя великомученика и вызывается решить самую сложную задачу, которую только профессор ему позволит. Ведь он так накосячил, опоздал на целый час и двадцать минут, с учетом того, что лекция полуторачасовая. Лань Ванцзи даже с ним не спорит, потому что, во-первых, это же Вэй Усянь, во-вторых, потому что ему смешно от этой ситуации, и, в-третьих, потому что студенты смеются над гаммой, хотя понятия не имеют, что он будет поумнее самого Лань Ванцзи по части счета и всяких изобретений. Вэй Ин отремонтировал почти каждый ящичек в их доме и каждый бытовой прибор, когда те ломались. Им даже мастера вызывать не нужно, потому что у Вэй Усяня настоящие золотые руки. И этими же руками он берет мелок и начинает писать абсолютную ерунду на половину доски, опуская себе репутацию ниже плитнуса. Студенты, естественно, крутят у виска, кто-то начинает смеяться, кто-то кричит с задних парт, чтобы он сел и не позорился, но Вэй Ин просто спокойно выводит последнюю закорючку и быстро считает ответ. Лань Ванцзи подходит к нему ближе и, проверяя написанное с книгой, вздыхает и говорит, что решено верно. – Э-эээ?! – Чего!? – Как это верно!? Так же не сокращают! – Это неправильное решение! Профессор Лань, вы не можете это засчитать! – Почему же? – спокойно спрашивает Лань Ванцзи. Теперь черед смеяться Вэй Усяню. Он садится на место и отсиживает эту пару до конца, тем более что все равно остается только десять минут. А когда весь поток, собравшийся в аудитории уходит, он спокойно встает из-за парты и подходит ближе к альфе, повисая у него на шее. Хоть он сейчас больше альфа, чем омега, вырасти у него и сравняться с мужем в росте так и не получилось. Вэй Усянь надувает губы. – Лань Чжа-аань, ты все еще слишком высокий. – Смотри на ситуацию шире. – Это как же? – Я могу посадить тебя на какую-нибудь стойку, и тогда выше уже будешь ты. Вэй Усянь довольно хмыкает и выпячивает бедро в сторону, начиная закручивать волосы альфы на своем пальце. – И зачем же мне садиться на стойку? – Чтобы поцеловаться? – Лань Чжань, да ты дамский угодник. Кто тебя такому научил? Это был точно не я. – Ты. – Не-ееет. Не-не-не-не, я такими пошлостями никогда не увлекался. Темная лошадка у нас только ты. – Ладно. – Опять согласился? – Брат звонил. – О? Лань Сичэнь уже приехал? – Мнм, – кивает Лань Ванцзи. – Он сказал, что его на вокзале увидел Цзян Чэн. – Ох, е-ее. – И взял у него номер. – Номер? – в шоке Вэй Усянь. – И он дал? – Нет, – отвечает Лань Ванцзи. – Сказал, что дал не свой, и что сегодня в ресторан не пойдет. – Черт… – шипит Вэй Ин. – Ну, верно. Цзян Чэн наверняка захотел с ним встретиться лично, он ему ответил, что занят, и когда тот его стал допытывать чем, то он и сказал, что мы его пригласили. Мать твою, ну, почему Цзян Чэн там вообще оказался? И что нам теперь делать? Лань Ванцзи отходит немного назад к столу и собирает все свои учебники и методички с тестами. – Я знаю что. – А? Уже? – Мнм. – Лань Чжань, какой же ты умный. А мне расскажешь? – Расскажу, если… Альфа понижает свой голос до шепота, а потом и вовсе выставляет руку и манит Вэй Усяня указательным пальцем. Тот подходит ближе и сокращает расстояние, принимаясь вслушиваться в тихий голос, которым раздается ему на ушко. – Лань Чжа-ааань. Пха-ха-ха-ха… Хочешь выпендриться перед первокурсниками? – Тебе можно, а мне нельзя? – фыркает альфа, выпрямляясь в полный рост и начиная идти к выходу. Вэй Усянь идет за ним, и они вместе покидают аудиторию. Некоторые студенты первокурсники действительно странно косятся в их сторону, но на самом выходе несколько старших ребят здороваются с обоими мужчинами, а один из молодых людей даже говорит: – Учитель Вэй! Хорошего дня! – О-оо, и тебе Цзычжэнь, – машет ему гамма в ответ, а после сразу же благодарит Лань Ванцзи, что он подсказывает ему нужное имя; все эти дети на одно лицо, поди запомни, как каждого зовут. Омега, которая стоит рядом с второкурсником удивленно хлопает глазами и косится сперва на уходящих взрослых, а потом на своего друга. – Ты его знаешь? – Да, конечно. Это муж профессора Ланя. – Что?! Муж?! – пищит еще одна омега, ее подруга. – А вы не знали? Он часто приходит на математику в это время года, – посмеивается Оуян. – Они любят разыгрывать студентов. Ну… Учитель Вэй любит, а вот профессор Лань ему просто не сопротивляется. – Офигеть… – Профессор Лань выглядит таким правильным, – мычит девушка. – Никогда бы не подумала, что у него может быть такой… своеобразный взгляд на красоту. – Правильный? – улыбается Цзычжэнь. – О чем ты? – Я о чем? Об очевидных вещах. Парень ей на это ничего не отвечает и вместо слов просто берет голову омеги и поворачивает ее так, чтобы она могла видеть место парковки. Прямо там стоят двое мужчин, и прямо там профессор Лань подвязывает себе волосы и закрепляет их небольшой повязкой на лбу, после чего надевает один из протянутых шлемов. Вэй Усянь прыгает на байк позади него, и когда мотоцикл начинает гудеть, а потом срывается с места, у омеги отпадает челюсть, а следом рот от шока открывается и у ее подруги. Цзычжэнь их не винит. Он и сам был таким же в прошлом году.