Однажды в один из этих прекрасных солнечных дней!

Лань Сичэнь поднял руку и попросил официанта повторить заказ. Был вечер. Как только молодой парень подошел к нему с бутылкой вина и долил до полного бокала, мужчина поблагодарил его легким кивком головы и попросил принести ему счет сразу. Заказывать он все равно уже ничего не собирается. Взглянув на часы и убедившись, что он пришел к нужному времени, стало понятно одно. Кажется, про него забыл даже его собственный младший брат. Или почему тогда Лань Ванцзи и Вэй Усянь с детьми опаздывают уже на добрых два часа? Бета еще раз смотрит на время на своем телефоне, а потом поднимает руку с бокалом, отпивая глоток побольше. Это красное полусладкое. Лань Сичэнь уже много раз пытался перейти на более крепкий и терпкий вкус, но, кажется, весь алкоголь одинаковый и никого удовольствия от его употребления он не испытывает. Иногда, если выпить побольше, появляется ощущение, что голова идет кругом, а перед глазами расплывается все, что хочется поскорее пойти куда-нибудь, и как следует оторваться на полную катушку, но в таком состоянии он был лишь пару раз. В первый это несколько лет назад, как только получил приглашение и после него собрал вещи и согласился на длительную командировку по обмену опытом, а второй… Когда собственно эта самая командировка начала подходить к концу. Лань Сичэнь хорошо помнит, как сидел у себя в апартаментах на диване, по телевизору фоном шел какой-то не слишком смешной сериал, на котором почему-то каждые пять минут кто-то смеялся закадровым смехом, в его руке была бутылка того самого кислого белого, и он потягивал спиртное на протяжении нескольких часов, покуда емкость не опустела до дна. Какие тогда были ощущения? В первый раз, он вышел на улицу и побрел в ближайшее заведение, где смог даже завести разговор с какими-то двумя очень бойкими девушками-омегами. Если припомнить вечер более детально, Лань Сичэню он нравится больше, чем его второй случай капитального опьянения. Тогда ему было хотя бы немного весело и не так грустно. А плакать хотелось очень сильно, поэтому за подобное глушение эмоций вину стоит отдать должное, справилось оно с этой задачей на хорошую пятерку. Лань Сичэнь весь вечер слушал чужие истории из жизни, смеялся и понимал, что, возможно, не у него одного в жизни все летит псу под хвост. В такой компании даже стало не стыдно выговориться и рассказать свою историю. Правда, почему-то обе девушки тогда решили, что она куда печальнее их мелких неудач. Что странно, но Лань Сичэнь не стал думать об этом больше. Он был рад, что его в кой-то веки хоть кто-то обнял и принялся утешать, говоря, что не все всегда будет так печально, и что, в конечном счете, он найдет себе того, кто будет его по-настоящему ценить и носить на руках. Красиво сказано. Жаль только, что есть одна небольшая проблема. И она скорее заключается не в том, что с другими кавалерами будет что-то не то, и сам бета будет их как-то недооценивать. Тут дело в самом мужчине. Он однолюб. И как бы громко не звучало это заявление, он проверял его на практике. И практика показала, что теория верна… Как бы красиво за ним не ухаживали, и какими бы харизматичными, чудесными и понимающими люди рядом с ним не оказывались, это все было не то. Отсюда и появились слезы, когда он напивался и залил горе вином во втором раз. В этот вечер, в отличие от первого, ситуация была хуже, а напиток слаще. Да только это слабо как помогло. Он просто сидел, запершись дома, лежал на диване и смотрел в потолок, понимая, что ему предстоит вернуться домой. А дома не только семья, с которой он горит желанием встретиться и поговорить. Дома не только его наимилейшие маленькие племянники, фотографии которых ему без конца скидывал то брат, то Вэй Усянь. Дома еще и все остальное, что он оставил и так и не хотел это видеть вновь. И угораздило его в первые же минуты в родном городе наткнуться именно на Цзян Ваньиня. Это была какая-то шутка, хотя бете было глубоко не смешно. Он бы предпочел в этот день тихо-мирно добраться до работы, потом до гостиницы, а потом отметить день рождения детишек с теми, кому ему, по крайней мере, не так страшно смотреть в глаза. Лань Сичэнь поднимает бокал повыше, а затем ведет взглядом по заведению. Место Лань Ванцзи, конечно, выбрал – будь здоров, и не жалко ему отдавать такие деньги? Хотя… Если бы у Лань Хуаня были бы свои дети, да еще и муж в придачу, наверное, он бы раскошелился и снял целый этаж, а не какой-то маленький столик. Мужчина смотрит на посетителей за соседним столом и замечает настенные часы, которые висят прямиком над их головами. Как только Лань Сичэнь прищуривает глаза и замечает, как именно стоят стрелки, он чуть не давится напитком, прикладывая кулак к губам и судорожно делая глоток. Точно. Время. Время в его телефоне стоит не местное. Про него не забыли, это просто он пришел раньше положенного, потому что не удосужился перевести часы в телефоне. Лань Хуань прикладывает руку к лицу и медленно проводит ей от лба и до подбородка, тихо посмеиваясь и прикрывая глаза. И надо же ему было так просчитаться. Он выпрямляется на стуле, ставит бокал на столик и, когда видит, как к нему идет юноша в наглаженной черной жилетке, поднимает руку и качает головой. Официант его с такого расстояния не очень понимает, но приготовленная книга со счетом уже опускается ниже. Как только мужчина объясняет ему всю произошедшую ситуацию, парень понимающе мычит и кивает головой. Лань Сичэнь просит его повременить с чеком и тот соглашается и уходит, оставляя его одного. Значит, если сравнивать с местным временем сейчас, то и Лань Ванцзи, и Вэй Усянь должны подойти сюда примерно через- – Фу-у-уух… А сюда далеко идти оказывается! *тудум* Лань Сичэнь шокировано застывает на месте и широко распахивает глаза. – И надо было назвать тебе именно этот адрес? То кафе по сравнению с этим находится на другом конце. Или они сделали это специально, чтобы ты не сбежал и клюнул на отговорку? – … – Чего молчишь? – фыркает Цзян Чэн, пододвигая к себе меню, которое оставили на столе. – Ну-с… И что у них тут можно заказать, чтобы не остаться нищебродом за один вечер? – Цзян Чэн? Лань Хуань медленно косит на него глаза и не понимает, что альфа здесь вообще делает. Ему это все сейчас точно не снится? Может быть, пока он собирался и готовился к выходу, неожиданно смог задремать, и все это просто его больное воображение? Когда мужчина ведет руку к запястью и незаметно щипает сам себя, выходит больно. Это только сильнее заставляет испугаться. Цзян Чэн сидит напротив него во плоти и явно не собирается никуда уходить. Альфа вальяжно закидывает ногу на ногу, а когда видит проходящую мимо девушку в похожей, как у парня-официанта, жилетке, машет рукой, чтобы она подошла к ним. Быстро озвучив, что именно ему нужно принести, Цзян Ваньинь отпускает омегу, а сам поворачивается к Лань Сичэню и прожигает его злым взглядом. Кажется, Лань Сичэнь еще и успел как-то накосячить, пока сидел молчком. Бета сглатывает. – Ну, и? – Что? – Как собираешься оправдываться на этот раз? – Оправдываться? Цзян Чэн поднимает правую руку повыше и принимается загибать пальцы: – Оправдание за то, что уехал. Оправдание за то, что сменил все телефоны и адреса. Оправдание за то, что даже не сообщил, что приезжаешь обратно. Оправдание за то, что дал мне не свой номер телефона, хотя я просил так не делать. И наконец… Оправдание за то, что даже попросил со мной не встречаться и назначить встречу в другом ресторане. Оправдываться тебе предстоит за это. – Оу… – Ага, – хмыкает альфа. – Приступишь? – Прости, эм-м… – Лань Сичэнь одергивает воротник рубашки и принимается гипнотизировать взглядом поверхность скатерти. – Я просто ошибся цифрой, должно быть, поэтому, когда ты мне позвонил еще раз, то оно… – Ага, как же… Ошибся цифрой? – усмехается мужчина, скрещивая руки на груди. – А ничего, что ты ошибся не одной цифрой, а всеми сразу? Лань Ванцзи дал мне твой настоящий номер, а еще… Как это ты смог ошибиться цифрой, когда я при тебе же тебе и набрал, а ты сам сделал вид, что это я звоню и все правильно? – Цзян Чэн, что ты хочешь от меня? – Хочу услышать правду. – Какую правду? – Почему сбежал и не пришел на свадьбу? Лань Сичэнь чувствует, что только от одних этих воспоминаний у него может случиться повторная истерика. Но в конце концов, столько лет прошло и утекло столько воды с тех событий. Ему уже далеко не двадцать, чтобы испытывать те же самые чувства, поэтому он старается взять себя в руки. – Прости, но я же говорил сразу, что не пойду… – А я говорил, что если ты не придешь, то и свадьбы никакой не будет. – Вот в этом уже я не вижу смысла. Я всего лишь друг со стороны жениха на праздничном пиршестве… Неужели какой-то друг важнее собственной невесты? Это ведь праздник для вас двоих, а не для меня и тебя. Альфа скрипит зубами и смотрит на подходящего официанта. Пока девушка разливает ему в бокал напиток, а также доливает точно такой же и пододвигает его ближе ко второму гостю, они оба сидя в тишине и молчат. Как только она уходит, Цзян Чэн тут же берет вино и опрокидывает его в себя залпом. Он так спешил, пока бежал сюда, что даже не успел поужинать. Говорят, что пить на голодный желудок чревато последствиями, но, возможно, сегодня как раз день, чтобы развеять эту байку, потому что Цзян Чэн не может не выпить. Ему это сейчас куда более необходимо, чем крошка съестного во рту. Альфа вытирает губы салфеткой, а потом смотрит на бутылку, которую им оставили для дальнейшего употребления. Недолго думая, он наливает себе вторую порцию и в этот раз до краев. – Праздник для меня и невесты… Вот оно что… – Именно, – улыбается бета. – У меня тогда были проблемы на работе и все, что я бы делал там, это портил вам обоим настроение своим кислым лицом. Я не настолько жестокий, чтобы портить кому-то праздник, поэтому сделал все от меня зависящее и- – И не только не пришел на мою свадьбу, но еще и после этого поменял номера телефонов, а потом, не предупреждая, укатил в другую страну без всякой возможности связаться с тобой. – Зачем тебе со мной связываться? Я думал, в это время все, что тебя будет интересовать, это медовый месяц со своей омегой. – Свадьбы не было. – … – И ты это знаешь. Уверен, что они тебе все доложили. – Я думал, что, возможно, это шутка, поэтому- – Поэтому, даже когда я сам писал тебе все те сообщения на почту, которые ты должен был получить до блокировки обоих наших аккаунтов, ты все равно решил, что все это розыгрыш? Так? Хуань… Я вот за столько лет, так ни на грамм и не приблизился к понимаю твоих мыслей. О чем ты вообще думаешь? – О чем ты думаешь. – А? Я? Лань Сичэнь кивнул. Цзян Чэн усмехнулся и допил второй бокал, принимаясь наливать себе третий. Видя, с какой быстротой мужчина перед ним глушит спиртное, бета вздохнул и покачал головой, пытаясь его вразумить: – Прекрати столько пить. Ты опьянеешь, а я не смогу тебя донести. – Не указывай мне, что делать. – Я просто даю совет. – Насоветовался уже. – В каком смысле? – А не ты ли мне предлагал поскорее остепениться и завести семью? – М-мм… Моя формулировка все же отличалась от той, что ты сейчас сказал, – произнес Лань Сичэнь, поднося свой бокал к губам и делая несколько небольших глотков. – Я спрашивал тебя, может быть, у тебя есть кто на примете, кто скрасит твое одиночество. Но я не велел тебе сразу же идти с ней под венец. – А я и не пошел сразу. – Пара месяцев. – Какая разница когда? Она ж меня терпела, не всякая девушка способна это сделать. – В этом есть своя правда, – Лань Сичэнь улыбается. – Мянь Лан всегда говорила тебе поумерить пыл и не кричать, когда ты злишься. – Не кричать, легко сказать… – фыркает альфа и опускается головой на согнутые руки. – А что еще делать? – Не припоминаю, чтобы ты кричал на меня, когда у тебя что-то не получалось. – Так у тебя ж такое лицо… На тебя хрен закричишь, потом сам же себя грызть и будешь, что позволил сорваться. – Оу? – Она мне, кстати, тогда всегда говорила, не Мянь Лан, а эта… Как ее… Блин, – альфа начинает тихо смеяться. – Я даже не помню, как ее зовут. – Твоя невеста? – Ага, она самая, – кивает Цзян Чэн и снова ложится на стол. – Она всегда мне говорила, что я отношусь к тебе слишком мягко, и что ей это не нравится. – Вот как? – М-мм, что я не кричу на тебя, подарки твои храню даже бережнее, чем ее собственные. Что постоянно переношу некоторые наши встречи, если у тебя какое-то мероприятие, или если ты меня куда-то пригласил. И это, если учесть, что приглашение от нее поступило первее. Я думаю, она ревновала. Но я много раз говорил ей, что это бред, и что мужчины меня не интересуют, что уж говорить о друзьях. Это же… Ну, друзья? Тем более, сколько лет мы знакомы с тобой, и сколько с ней. Вполне нормально, что на твои просьбы и подарки я отвечаю куда более охотно, чем на ее. – Цзян Чэн… Это, конечно, лестно слышать, но… Я понимаю, почему она не стала кричать, когда свадьбы не состоялось. – А? Почему? – Наверное, отговорка, что все произошло из-за того, что я на нее не пришел, добила ее, и она просто опустила руки. В конце концов, если у тебя появляется возлюбленная, ты не должен так к ней относится. И совершенно не важно, сколько на данный момент ты знаком с ней, а сколько со мной. – В смысле? Почему? – А почему это должно играть роль? Если ты не можешь относится к ней уважительнее и теплее, чем к своим же друзьям, значит ты просто в нее не влюблен. У вас была симпатия, но на этом все… – Неправда. – Если бы ты любил ее, то не поступал бы с ней так жестоко. Цзян Чэн выпил еще один бокал и возмущенно заголосил на бету, принимаясь еще и при этом активно жестикулировать: – Да много ли ты знаешь о любви, а!? Сам-то любил когда-нибудь!? – Было однажды. – И что? – В плане? – спрашивает Лань Сичэнь. – В плане, что меняется? – Это… не объяснить так просто, – улыбается бета. – Когда тебе кто-то нравится, то… Дай подумать… Хм-м… У тебя есть что-то из еды, что ты терпеть не можешь? – Кофе черный, – тут же отвечает альфа. – Гадость редкостная, и где бы его ни варили, все равно ни черта не вкусно. – Возьмем кофе. – Ну, возьми, – хмыкает Цзян Чэн, расплываясь в ухмылке и подпирая щеку рукой. – Спасибо, что разрешаешь. Так вот. Если ты не любишь этот кофе, то ты так и продолжишь от него отказываться, даже если его тебе друг принесет. Но когда тебе кто-то нравится, и когда этот кто-то самолично принесет тебе этот кофе, который он сделал своими руками, ты не сможешь от него отказаться. А когда попробуешь и выпьешь, он будет вкуснее всего на свете. – Пф-фф. Вранье. – Но это так. – Чем докажешь? – Это доказывает только практика, как мне еще тебе объяснить понятие влюбленности? Я даже не знаю. Его как-то сам внутренне понимаешь. – Вэй Усянь все детство талдычил, что понимает, и что жениться на тебе. И что мы имеем в итоге? Родил двоих от твоего братца. Такое себе понятие влюбленности. – Вэй Ин был ребенком, ты не можешь воспринимать его слова всерьез. Не думаю, что в тот момент он все хорошо понимал. – А в книгах пишут, что нужно воспринимать всерьез слова всех независимо от возраста. – Ты читаешь? – А ты думал, я читать не умею? Лань Сичэнь улыбается. Цзян Чэн на него злится. Он вытягивает руку и пытается пихнуть бету в плечо, но промахивается. Перед глазами уже все немного не четко, а еще становится куда веселее, чем тогда, когда он только переступил порог этого заведения. То ли это действительно его так от пары бокалов развезло, то ли сам Лань Сичэнь заставляет его пребывать в неадекватном состоянии, сейчас Цзян Ваньинь затрудняется об этом сказать. В любом случае, ему просто внезапно становится так хорошо от осознания, что мужчина реален, и что Лань Хуань действительно вновь оказался перед ним. Цзян Чэн подвисает на какое-то мгновение, и Лань Сичэнь начинает за него немного нервничать. Дело в том, что когда альфа промахнулся и так и не ударил его по плечу, он застыл и начал смотреть на свою руку, то сжимая пальцы в кулачок, то разжимая их обратно. Пришлось пододвинуться к нему ближе и помахать рукой перед лицом. – Цзян Чэн? Цзян Чэн? Ты как? Еще соображаешь? – Чего? – Мне кажется, тебе уже хватит. Отдай бутылку. – Ничего мне не хватит! Я только начал. Цзян Чэн успел выбрать вино и заграбастать на свою половину стола, обнимая бутыль и поглаживая ее за горлышко, как будто она была живым человеком. Лань Сичэнь не сдержался и мягко засмеялся себе под нос от такой картины. Альфа уставился на него. – А раньше ты чаще улыбался… – Что? – Улыбался чаще, да и чаще и охотнее на встречи со мной приходил… Я тебя чем-то обидел? – Обидел? – тихо переспрашивает Лань Сичэнь и облокачивается на спинку стула, потирая бокал кончиками пальцев. – Да нет… Хотя, я думаю, ты даже не понял, что именно произошло. Цзян Чэн потихоньку начал наливать себе еще и пробубнил: – Ну, так ты скажи. Разговоры, они, знаешь ли, хорошо помогают в таких ситуациях с недопон- – Ты мне нравишься. *ТРЕСЬ* *тудум* *тудум* *тудум* – МАТЬ ТВОЮ! Девушка! Эй! Принесите тряпку! Ой, ой, ее-еей… Течет-то как… Лань Сичэнь сидит в молчании, пока обслуживающий персонал убирают ту лужу, которую сделал альфа, а сам Цзян Ваньинь периодически бурчит и чертыхается себе под нос, попутно стараясь извиниться перед омегой за свои кривые руки. Официант говорит, что все в порядке, и они принесут им еще выпить. Только тогда она уходит, а Цзян Чэн вновь может нормально функционировать. Ну, как нормально. Он сидит с быстро бьющимся сердцем и во все глаза смотрит на бету, который выглядит, казалось бы, совершенно спокойно. Так же спокойно, как и во все остальные дни, когда они виделись и ходили куда-то, или просто сидели и разговаривали. Хотя нет. Он выглядит еще спокойнее и расслабленнее. Такого с самого начала вечера не наблюдалось. Цзян Чэн думает, что он, должно быть, что-то неправильно расслышал, потому что… Ну, не может же быть настолько непрошибаемая реакция на признание? Или это не признание было? Он ему нравится, как друг? – Сичэнь, а ты сейчас… что сказал? – Ты мне нравишься, – повторяет мужчина, поглаживая бокал пальцами, пока на губах медленно растягивается непринужденная улыбка. – Всегда нравился, на самом деле. Ты просто этого не замечал. Я старался как-то намекнуть или что-то сделать, но… От тебя по-прежнему не было никакой реакции, а однажды, когда мы еще учились в школе, я случайно наткнулся на тебя и какого-то мальчика-омегу классом младше нас. Кажется, он пытался признаться тебе в любви, но ты сказал ему, что парни тебе не интересны… После этих слов я особо ни на что больше не рассчитывал. Мянь Лан догадалась по моему взгляду и попыталась тебя расспросить на эту тему более подробно, но… В целом, ситуация не изменилась. Не переживай, я привык к роли обычного друга, но только- – Сичэнь. – Не перебивай, пожалуйста, – вздыхает мужчина, поднимая глаза и смотря прямо на альфу. – Это бесполезно. Все равно внутри из-за какого-то слова или действия начинает назревать надежда. Я был рядом в качестве друга даже после школы, и ты… Вроде бы, начал теплее относиться ко мне, я попытался еще раз проверить, не поменялось ли у тебя мнение насчет парней и девушек. Мы были у тебя дома, и я спросил нет ли у тебя никого на примете, кто бы тебе подошел. А ты, видимо, опять меня не так понял. А когда стали разноситься слухи от знакомых о твоей свадьбе… Я сначала подумал, что это всего лишь слухи, ты же сам ничего не говорил нам. А еще постоянно прибегал на встречи или помогал, как только я тебя просил. Даже на ночевки у меня оставался, когда я проект для студентов делал, а ты помогал. Я подумал, что не может так делать тот, кто сейчас занят. Это было бы неприемлемо для его второй половинки, да и для него самого, но… Когда ты обо всем рассказал, и мне пришло приглашение на свадьбу… Я думаю, ты должен меня простить, что я не пошел. Я понимаю, что ты ничего не знал, но с твоей стороны настолько хотеть, чтобы я там был и все видел… немного жестоко. Поэтому я и уехал, а заодно и номера сменил. – Зачем? – Как ты себе это представляешь? Когда хотят избавиться от подобного рода чувств, обычно обрубают все на корню. Я знал, что ты уже не будешь свободен, а сам все еще хотел быть рядом. Это было бы эгоистично с моей стороны оставаться с тобой и мешать, даже если бы ты думал, что я не мешаю. Я знаю себя и… Любой человек в один прекрасный момент не выдержит и хотя бы поцелует другого. Я не хотел, чтобы это произошло, поэтому решил, что своим поступком я все делаю правильно. Единственное… хах. Я не рассчитывал, что ты отменишь все, да еще и будешь пытаться со мной связаться. Как по мне… Здесь уже ты ведешь себя странно. – Странно? – Отменять свадьбу ради одного меня? А потом еще и пытаться вернуть и поговорить всеми возможными способами. У тебя было столько времени, но ты так ничего не и понял, а дошло до тебя только тогда, когда ты все уже потерял. Сколько жизнь этому не учит, а все равно до нас никогда, похоже, сразу не дойдет... Я тебе тоже нравлюсь? Цзян Чэн резко дернулся и отшатнулся назад. – Чего?! – Другого объяснения так рваться ко мне и даже сегодня проделать такой трюк с подменой ресторанов ради одного разговора, я не нахожу. Единственный вариант это… что я тебе нравлюсь. – Ты мой друг. – Понятно, опять та же песня. Прости, Ваньинь, но просто дружить я с тобой больше не хочу. Лань Сичэнь встает со стула и берет курточку со спинки, когда альфа вскакивает за ним следом и пытается остановить. – Погоди! Куда ты опять собрался?! – В гостиницу, я там живу несколько дней, пока не договорюсь насчет аренды. – Что? Ты еще и без квартиры остался? – Вполне логично, я же ее, до того, как уехал, снимал. Ну, пока. Я сменю номер, как только у меня найдется время. Не звони мне больше, хорошо? – Что!? Почему?! Да постой ты! – Господа? А счет оплатить? – официант появляется перед ними в проходе между столиков и подтормаживает мужчин. Лань Сичэнь роется у себя в кармане и вынимает карточку. – Да, конечно. Я заплачу за все, посчитайте нас, пожалуйста. – Что!? Почему ты за все платишь!? – Ну-у… Может быть, тогда в глубине души, я смогу считать это за свидание? Хоть одно мне можно себе позволить за восемнадцать лет? – Хватит пороть эту чепуху! – Не кричи, на нас люди смотрят. Лань Сичэнь хмурится и идет к стойке, где у персонала стоит терминал с оплатой. Он прикладывает карточку к небольшой коробке, а потом из нее же выбивается чек, и девушка по ту сторону улыбается им обоим дежурной улыбкой. – Спасибо, будем рады принять вас еще. Приходите одни или с друзьями в любое время. – Благодарю. – Сичэнь! Цзян Чэн бешеный и злой плетется за ним хвостиком, и таким тандемом они покидают ресторан. На улице уже достаточно темно, горят фонари по всей улице, начиная от ее начала на возвышенности. Лань Сичэнь запахивает верхнюю одежду поплотнее, а потом достает телефон, чтобы зайти в приложение и вызвать себе такси. Сколько денег он уже сегодня потратил? Альфа все еще от него не уходит. – Сичэнь! – Что такое? – Обрати на меня внимание, мать твою! Бета вздыхает, а потом поворачивается настолько резко и быстро, что мужчина не успевает от него отпрянуть. Они сталкиваются носами, и Цзян Чэн моментально теряет дар речи, заливаясь краской. – Т-т-т-т-т-ты чего?! – М-мм? – Не надо так близко! – Цзян Ваньинь отодвигается и отступает на шаг назад. Лань Сичэнь спокойно пожимает плечами и пытается набрать нужный адрес в строке ввода. Альфа протягивает руку вперед и выхватывает у него телефон. – Отдай, пожалуйста, – хмурится Лань Сичэнь. – Отдам, и ты уедешь. – Я все равно уеду, могу и попутку поймать, а если не выйдет, то просто пойду пешком. – Хуань, хватит! Ты… Это… Не ночуй в отеле. Там плохо. – Я уже был днем в номере, там вполне комфортные условия, и все удобства включены. – Поехали ко мне. – ...что? Зачем? – Ночевать. Лань Сичэнь вздыхает и возводит глаза к небу, начиная тереть рукой между бровей. – Ты вообще слышал, что я тебе сейчас рассказал? – Да. – Ничего не смущает? Цзян Чэн продолжает стоять на своем и повторяет, как попугайчик: – Не едь в отель. Там плохо. – Ваньинь, – протягивает бета. – Если я поеду к тебе, поверь мне на слово, это плохо закончится. – Едем ко мне. – Цзян Чэн! Ты вообще вменяемый или чт-ооо-ОООО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! ПОСТАВЬ МЕНЯ НА ЗЕМЛЮ! ЭЙ! ЦЗЯН ЧЭН! ЦЗЯН ЧЭН, ОПУСТИ МЕНЯ! И ВЕРНИ МНЕ МОЙ ТЕЛЕФОН! ТЫ… т-ты что… И НЕ ДОТРАГИВАЙСЯ ДО ТУДА! ТЫ СЛЫШИШЬ!? ЦЗЯН ЧЭ-ЭЭ-ЭЭН!