***
—Шастун, иди к доске,— чуть ли не рычит Арсений Сергеевич, заставляя меня сонно оторвать голову от парты и выполнить приказ. А что еще остается, когда учитель разве что взглядом не убивает? Зато учебником вполне может и не посмотрит на уголовную ответственность, отвечаю. Ну или просто у меня мурашки по коже от его гортанного рыка. —Итак, Куприн "Гранатовый браслет". В чем смысл эпиграфа? Вот черт. Всегда же проносило, он не обращал на меня внимания...и как выкручиваться? —Арсений Сергеевич, я не успел прочитать, потому что занимался пропущенным материалом,— жалобно смотрю в голубые глаза, безмолвно моля о пощаде. Да, унижаюсь, но в голове всплывает уставшая родственница, и становится на все плевать. —Тогда...это у вас последний урок? Останешься после звонка и отчитаешься по прочитанному,— кажется Попов смягчается и отправляет меня на место. Вот только единственное что я читал-"Виноваты звезды", а школьная программа явно не рассматривает данную литературу, как учебную. Не рассказывать же ему о взаимоотношениях совершенно других героев? Краткое содержание тоже не поможет, потому что Арс спрашивает исключительно по полному тексту, а это значит, что вопрос может быть хоть про художественное описание героя в таком то моменте, процитируй дословно. Но и сбежать я тоже не могу, все-таки учитель явно не виноват и имеет право требовать с меня задание. Трель звонка оглушает, а в ритм с ней сердце бьет где-то в горле. Не то чтобы я боялся, но...окей, я боюсь, потому что Арсений Сергеевич и вправду оказался жутко принципиальным. —Шастун?— удивленно поднимает на меня свои льдистые глаза. Что его так поражает? —Ну да, вы же сами сказали подойти. —Любой другой на твоем месте сбежал бы, уверен,— Попов проводит рукой по иссиня-черным волосам, задумываясь.—Ты садись. Несколько минут проходят в молчании, но я не чувствую напряжения, слишком глубоко погрузившись в свои мысли. —Арсений Сергеевич,— решаю, что правда- лучший способ.— Я не читал. —Я знаю,— на мое удивление он спокоен. В чем прикол? Любого другого уже бы ждала жестокая расправа. Я что особенный?— Почему ты остался?— так вот в чем подвох, ему просто интересно. Что ж я дам ему ответ. —Потому что Вы принципиально относитесь к своему предмету, и я подумал, что лучше признаться и получить, чем сбежать и получить. —Я давно заметил за тобой...минимум оплошностей, назовем это так. Что тебе не дает сорваться? Почему ты не ведешь себя как твои одноклассники? —А вы не думали, что мне просто нравится учиться?— наклоняюсь к нему, начиная игру в гляделки. —Тебе? Не смеши меня,— повторяет мое движение, накрывая меня запахом дорогого одеколона и проникая взглядом в потайные уголки сознания.— Ты же еле сидишь эти 45 минут, у тебя глаза не горят, понимаешь? Я видел тебя на абсолютно разных предметах, поэтому с уверенностью заявляю, что тебе ни капельки не интересно. Нет, есть что-то другое, что заставляет тебя вытягивать все хотя бы на четыре и соблюдать правила поведения,— на секунду его глаза блестят, словно настигло озарение.— Родители? Ты боишься родителей? Больная тема с детства. Сука, знает куда давить. Вернее, не знает, но угадал. К счастью, не самые легкие годы научили меня сдерживать эмоции, благодаря чему в лице я не изменился от слова совсем. — Вам какое дело, Арсений Сергеевич?— снижаю голос до шепота, зная, как это действует на людей. На самом деле, я просто повернут на психологических приемах и тестах.— Мне с этого ничего не будет, а удовлетворять Ваш интерес...скучно. Он хищно щурится, ухмыляясь. —А ты не промах. Тогда...предлагаю договор. Ты мне правду, а я...даю тебе сочинение на тему:"Своеобразие художественной манеры Бунина", ты его хоть с интернета списываешь и получаешь четверку...а твои долги испаряются. Согласен? Стоп...серьезно? Сам Арсений Сергеевич, гроза всех учеников, известный как строгий и неумолимый препод, не дающий поблажек, предлагает мне халявную четверку, когда надо бы несколько двоек подряд? Просто потому что его гложет интерес? Да тут только идиот не согласиться. —Окей,— откидываюсь на спинку стула, расслабляясь.— Я стараюсь исключительно ради тети, которую не хочу напрягать своими проблемами, потому что она очень-очень много работает. Вот и весь секрет. —А родители? —А вот это, Арсений Сергеевич,— поднимаюсь со стула, закидывая рюкзак на плечо. В глазах темнеет, а тело слегка подшатывает от слабости, но я упорно игнорирую свое состояние.— Секрет на минимум пять в году по всем Вашим предметам. До свидания, я сочинение завтра принесу. Никто, никто не имеет права залезать в мои переживания так глубоко, Арсений Сергеевич. И Вы не исключение. Или всё-таки?..***
Многие считают, что сына должен воспитывать отец, а дочь - мать. Но со словами:"Пап, в моих мыслях мужик, что с этим делать?" в наше время идти не очень логично. Вот лет через сто это будет норма, но сейчас... Сейчас за такие слова тебя ждет минимум тяжелый разговор, а максимум...даже думать страшно. К сожалению, в 90% семей происходит именно так. Мой вариант еще более безысходный, хотя я серьезно задумываюсь поговорить на эту тему с Окс. Ей, кажется, нравится такая тема. Да и в собственных чувствах она явно разбирается лучше меня. Но мне уже реально тяжело самому это все вывозить. Ладно, если бы проблема была только в мыслях, но когда я несколько часов залипаю на его аккаунт в Инстаграме, а потом начинаю собственноручно писать сочинение, проклиная весь свет, но продолжаю столь убийственное занятие. Это...пугает. Да-да, вы не ослышались. Я сел за сочинение, ради которого мне пришлось прочитать несколько произведений Бунина, и сам начал что-то делать. Без интернета, сам, своим мозгом, если он у меня остался. Совсем сумашедший, согласитесь. Если он не оценит это по достоинству, я прямо при нем выйду из окна, потому что потраченные нервы и время того стоили. Ставлю завершающую точку и устало плетусь на кухню. Зеркало. Большое во весь рост зеркало останавливает меня, заставляя опять изучать свое отражение. Выпирающие ребра, острые ключицы, впалый живот, тонкие запястья. Такой вид приносит мне удовольствие, честно. Ежедневное взвешивание, спазмы, замеры, голодание. Это терпимо, когда в зеркале видишь что-то подобное. Анорексия. Боюсь этого слова, потому что в моей голове происходит ассоциация со смертью. А я искренне верю, что пока не перешел на таблетки, то всегда смогу вернуться в нормальное состояние. Кажется, все так говорят. Но я никогда себе в этом не признаюсь. Понимаю, что тетя скоро вернется, поэтому быстро надеваю объемную толстовку. Не хочу ее пугать. Потому что для многих это правда ненормально. Да и для меня тоже...кажется Именно по этой причине я ношу объемные вещи всегда. Ну, и еще чтобы не было лишних вопросов. Но с Оксаной нам точно нужен серьезный разговор на днях, потому что иначе я просто загнусь под гнетом эмоций. Иногда, честно, хочется забыть про них. Ведь это единственная вещь, которая толкает нас на глупости. Серьезно, хочешь адреналина - начинаешь совершать мелкие преступления, а потом не можешь остановиться. Плохо - вскрываешь вены. Радостно - теряешь контроль над ситуацией, чтобы потом перейти в стадию "все плохо". Почему все так сложно? Я когда-нибудь дам себе ответ на этот вопрос?