***
Мысли табуном бегали в его голове всё никак не желая стихать. Тевкр был смышлёным, но явно не совсем понимал, что делать в данной ситуации. А Чайльд уже отплыл. После ливня, на следующее утро он пытался узнать у прохожих на пристани, знали ли они что-нибудь про рыжеволосого мужчину, но одни молчали, некоторые пожимали плечами, другие говорили, что видели вчера. Он тоже видел. Но теперь Тарталья уплыл. Его не стоит ждать и сердце вновь предательски задрожало, отдаваясь нескончаемой болью. Он никогда не знал каково это почувствовать чужое угасание, внутри себя. Поймёт ли он, когда Чайльд умрёт? Что произойдёт с его телом? Всё будет как раньше или он впадёт в агонию, например, как после того отъезда. Людские эмоции ему были часто непонятны, спонтанные решения или же резкие и непонятные характеры. Поначалу Чжун Ли думал, что он просто исключение из правил. За все свои прожитые годы, он не раз думал, кто же он на самом деле. И что-то сидящее глубоко внутри него говорило одно: он тоже таким был. Он был обычным ребёнком, когда-то давным давно, и только потом стал наследником драконьей силы. Он тоже принимал спонтанные решения, потому что жизнь людей она быстрая, как горящая спичка: кто-то затухает быстрее, кто-то медленнее, кто-то становится адептом, если в них есть хотя бы малые сгустки магической силы. А такие как он — становятся драконами. И ему до сих пор непонятно хорошо это или плохо. — Дядя Чжун Ли, а вы любили моего брата? — вопрос доносившийся из-за спины застал врасплох, но спустя секунду он уже видит, как Тевкр садится к нему на лавочку. — Почему ты вдруг спрашиваешь об этом? — он зачёсывает волосы мальчишки назад, оголяя маленькие белые рожки. — Потому что мой брат сказал, что любил вас. — Твой брат любил меня? — Да. Он часто говорил о вас, но затем всё прошло. У нас тогда родители его пилили за то, что он не рассказывает всё до конца, — Тевкр смеётся, вспоминая те моменты, когда за завтраком матушка часто пыталась вытащить из Аякса хоть какие-то фразы, но предвестник фатуи словно знал и партизански молчал. Отчего родителям становилось не по себе. Возможно душа будет сломана не только у Чайльда Тартальи, но и у Моракса.***
Когда на город опускаются сумерки он вновь уходит к храму на горе. Там в чащобе теряются мысли и становится не так противно. Что-то внутри него кричало, что в этом только его вина. Что было бы, если он пошёл на поводу у чувств? Чайльд бы выполнил поручения и вернулся домой? Или… навряд ли бы фатуи остался бы в Ли Юэ. Но даже если и так, что бы он сделал с контрактом Царицы? Наплевал на устои? Что бы он сделал? — Сэнсэй? Чжун Ли не ожидал здесь кого-нибудь встретить. — Ты что-то хотел? — он думает что спрашивает достаточно серьёзно, но голос предательски дрожит и ломается. А выступившие слёзы не придавали уверенности. Сяо садится поблизости. — Я беспокоюсь за вас, — на плечо ложится чужая рука. Здесь оказывается прохладно. — Нет нужды. — Есть. Они смотрят друг на другу с минуту. В конце концов, Сяо стирает мокрую дорожку на щеке. А затем ждёт любого ответа, который хоть как-то мог бы внести конкретику и не навредить сильнее чем есть. — Душа Аякса захвачена порчей, — этого предложения предостаточно. Сяо не знает, что сказать. Порча убивает медленно, но верно. Она захватывает остатки разума оставляя после себя пустырь одиночества и неприязни к самому себе. Но Чайльд явно не комплексовал: вечно пытался над всеми подшутить, выставить себя на показ. Тот не мог по другому. Но теперь становится понятно причину паники. Его чувства кричали не на самого мужчину, а на порчу, что сидит внутри него. — Разве лекари не могут помочь? — Там уже ничего не поможет, Сяо, — из глаз предательски льются слёзы. Он не хотел такого конца для любимого человека. Быть обвенчанным самой судьбой с фатуи, была первоначально странной и до ужаса неправильной, но внутри Аякса бушевал ураган чувств. От самых неправильных до самых ярких, что смогли бы затмить солнце. Именно поэтому Моракс пошёл на риск. У него были призрачные гарантии, что Аякс сможет стать одним из адептов и они смогут прожить долгую и яркую жизнь. Потому что во время действия контракта она была именно такой. Яркой. Безусловно он никогда не чувствовал что-то хоть близко похожее. Даже несмотря на то, что Аякс не был драконом, соответственно и альфой тоже, это всё равно не мешало их отношениям литься медленно и размеренно. Чайльд с превеликим удовольствием прокладывал им путь, а Чжун Ли покорно помогал. А затем всё это разрушилось стоило Синьоре показаться на виду. Вода никогда не была страшна Мораксу: хоть и выглядела весьма опасно и непредсказуемо. У океана никогда не было дракона. Осиала она никогда не слушалась, будто бы и не существовало его вовсе. Но в тот день он впервые почувствовал себя человеком под ногами которого захрустел лёд, и он упал под него. И океан тянул его вниз, удушая в переплетениях ярости и горести. Эти чувства были не его. После шторма всегда наступает штиль. И этот штиль настал сразу после. Аякс даже не старался слушать. Океан затопил их отношения в горечи, ярости, сожалении. Он чувствовал себя разбитым. Осколки чувств оказались слишком большими, чтобы их можно было просто проглотить и забыть: они растерзали глотку в клочья, напоминая о своё существовании, почти каждую секунду. А затем Чжун Ли привык. Раны перестали болеть и осколки треснули ещё сильнее оставляя лишь оглушающую пустоту и больше ничего. Не было больше слёз. Изредка память подкидывала совместные воспоминания и совсем ненадолго мужчина чувствовал себя счастливым, но потом приходил отлив, оставляя после себя горечь утраты. — Каково это потерять родного человека? — он смотрит заплаканными глазами на «молодого» адепта и не знает, что делать дальше. — Мне страшно, — шепчет он одними губами и старается не думать о том, что в ближайшую неделю его душа превратиться в хрустальную вазу, которая раскрошиться на маленькие осколки и вот…… что будет тогда?