Nomad doctor’s notes

Как думаете, что является самым опасным оружием? Точнее, не так. Что способно быстро и массово истреблять живые организмы? Ядерная война? Доктор тоже так считала, но взгляните — население планеты хотя и сократилось втрое (или того больше), но все еще не вымерло. Человечество, к счастью или к сожалению, продолжает медленно расти и реабилитироваться. Инфекции и вирусы. От них умирали и продолжают гибнуть тысячи людей — разница только в скорости. Но не спешите расстраиваться: всех нас спасет Плесень! — Как поживает наш маленький друг? — спросила доктор, бодро зашагав к аквариуму. — Весьма неплохо, — ответил высокий мужчина и одобрительно кивнул. — Образец на кукурузном субстрате оказался лучше, чем из тошки, — он деловито обошёл стол и небрежно присел на край, скрипнув плиткой. — Жаль, — вздохнула Элли, наблюдая за мышонком. — Отчего же? — удивился врач, — Белок был вашим любимцем? — Что вы, — хмыкнула Элли и отлипла от стекла, — жаль, что прибыла поздно. Смогли бы начать уже сейчас, — задумчиво ответила она и поправила маску. Доктор и ее коллеги, которые обладали достаточными знаниями или хотя бы минимально обнадеживающей разумностью в области медицины и химии, выращивали и собирали плесень. По всем уголкам Содружества. Многие из них помыслить не могли, для чего. А вы догадались? — Ахахах, — хрипло посмеялся врач и растёкся в морщинистой улыбке. — Мне следовало лучше подготовиться к такой волне энтузиазма, — пошутил он, подпаливая самокрутку. — Я вас уже утомила, — призналась Элли и включила вытяжку. — Доктор Форсайт, я очень благодарна вам за поздний прием, — неожиданно формально, но искренне сказала девушка. — Не стоит, — мужчина рассеянно потрепал седой затылок, — я счастлив, что могу помочь — Не скромничаете, — нахмурилась доктор и прикурила. — В этом и для меня самого большая выгода, — убеждал он, вскинув густые белые брови. — Чувствую себя лет на 20 моложе, когда участвую в таких больших проектах. Курите скорее, иначе нас найдут, — мужчина предостережительно шепнул и вышел из лаборатории. Выгода была, без сомнений, большая. И не только для Джейкоба Форсайта, главного и, формально, единственного врача Убежища 85. Они заново открывали пенициллин, медленно, но верно ступая по следам великих — Александра Флеминга, Эрнста Чейна и Говарда Флори*. Уже семь месяцев команда собирала разные образцы — с фруктов, овощей, тканей живых организмов, даже со стен, — и создавала сыворотки. Это место подходило для экспериментов как нельзя лучше — Убежище было почти изолировано от губительной среды Наружи, а лаборатория и оборудование находились в потрясающе рабочем состоянии. Кроме того, предприимчивые кадры, такие как доктор Форсайт и Пенске, местный биолог и исследователь, могли потенциально обеспечить Элли всеми необходимыми материалами и условиями. С самого появления доктор, вопреки предостережениям «поверхностных», обрела расположение обитателей Убежища — в большей степени потому, что тоже носила Пип-бой. Смотритель, Гвен Макнамара, то ли из-за личных предубеждений, то ли по долгу профессии, относилась к Элли с презрительной осторожностью. Может, все ирландки ее ненавидят?* К счастью, после истории с Оливером все страхи развеялись, и ей позволили заняться практикой. — А еще Кюри.. С нее все и началось, — слегка грустно улыбнулась Элли и затушила сигарету. На сегодня самый жизнеспособный пенициллин получен из плесени Penicillium Crustosum*, взятой с одной из стен «закрытой» лаборатории Убежища — ее добыла Кюри еще тогда, когда вместо рук были манипуляторы, а вместо глаз — три здоровые камеры. Также вдохновлял образец Penicillium notatum, выращенный на кукурузе* — его проверили на мышонке, с которым Элли только что поздоровалась. Так или иначе, все произведённые сыворотки — желтое аморфное вещество пенициллин, — обладали низкой активностью и сопровождались побочными эффектами, например повышением температуры. Мышь по имени Белок была 65-м испытуемым. В обычных обстоятельствах пенициллин безвреден для млекопитающих даже в количествах, много превышающих стандартные дозировки, но сыворотка на тошке — гибриде томата и картофеля, как следует из названия, — сильно подвела. Доктор понимала, что смена субстрата и условий выращивания бактерий помогают выявить более качественные образцы, но все результаты, даже самые воодушевляющие, — это простая селекция. Необходим чистый продукт, на производство которого нужно было много сил, времени и материала. А может, Элли просто не доставало терпения.. Она уповала на последний вариант — тыквенный субстрат, выращенный в Грейгардене. Его-то доктор и преследовала уже несколько дней, пока не появилась Кейт. — Chrysogenum, — задумчиво произнесла Элли, запирая лабораторию. — Чего ругаешься? — сонно спросила рыжая, прохрустев поясницей. Она почти все время терпеливо ожидала на жесткой скамейке столовой. Видимо, не случайно их делают именно такими — невозможно долго сидеть! — Я думала, ты спишь, — почти удивилась она, взглянув на часы. — Пять утра уже Они шли по дремлющему коридору, вторя его стальному молчанию. Девушки, несмотря на спешку, добрались до Убежища лишь ко второму часу ночи — и то потому, что шли с попутным караваном. Каково было видеть негодование тех плебеев, когда охрана пустила их внутрь! Радость, однако, продлилась недолго: подземная гробница поражала своими габаритами, но находиться тут было психологически тяжело. Кейт казалось, что Убежище — большой склеп, из которого нет выхода. А вдруг еще и свет вырубится?! Впрочем, она была недалека от истины. Такой стресс нуждался в удовлетворении, но весь персонал, кроме охранников и парочки ленивых уборщиц, спал. Благо, сохранилась нычка на тёмные времена. Пока мисс Доктор возилась со своими ненаглядными мышами, Кейт успела перекусить и, не шкерясь по углам, уверенно вмазаться. Не психо, конечно, но хотя бы что-то.. Были ещё ампулы с какой-то дрянью, которые подкинула ей Элли — «налтр-че-то-там». Больше никакой грязной реальности — прекрасное равнодушие ко всему, что бы ни происходило. Никаких эмоций — только чарующее спокойствие и пустота в груди и голове. Кейт не любила транквилизаторы — они вгонялись в сон, вызывая отвратные галлюцинации, а тело наливалось чугуном. Кейт ощущала себя овощем, но было все равно. Бывало так, будто она сквозь веки смотрела на себя со стороны. Все подобные сцены без исключения вызывали рвотные позывы. — Мыш-ши, — тихо прошипела она, упав на матрас, как полено. — Док, мыши лучше пауков, — резюмировала девушка, тиская подушку. — Нет хороших и плохих существ, — лирически вздохнула Элли и посмотрела на спутницу. Что-то не нравилось доктору в ее поведении. Сил выяснять это не было решительно никаких, но она, прежде всего для собственной безопасности, решила понаблюдать. — Мышки, — мило урчала девушка в подушку. — Док, ты похожа на мышку, — она подняла голову. Кейт смотрела сквозь нее стеклянными глазами, реагируя только на источник звука. — Правда? — подыграла доктор, шарясь в аптечке. Она старалась не показывать спину и вести себя естественно. — Угу, — она зажмурилась, — на серую. Серую мышь, — уточнила она, добродушно хмыкнув. Доктор едва заметно смутилась, но подошла ближе и села на кровать. — Чем угощалась? — как можно более искренно спросила она. — М-м-м, — протянула девушка в дурманящей неге, лениво прихлопнув по заднему карману, — сама себе достань — Я же не мать тебе, чтобы.. Кейт рассмеялась. Поначалу настолько легко и чарующе, что невозможно было не улыбнуться. — Потише, пожалуйста, — шикнула доктор, сдерживая смешок. — Санитаров сейчас вызову, — пригрозила она, нервно зажав карман. Девушка не могла уняться. Она затыкалась подушкой, зажимала рот рукой, исходясь мокрым кашлем, душила, сдерживая подступающую от истерики рвоту, вонзала пальцы в отекшее плечо, продолжая беззвучно гоготать. Доктор старалась сохранять хладнокровие. Аккуратно, без давления, Элли обхватила ее запястье и отвела дальше — от лица. Не встретив сопротивления, она стала медленно гладить ее по спине и незаметно ввела релаксант. — Скажи-ка, почему тебе нравятся мыши? — она поддерживала контакт, не давая ей потерять сознание. — Про мать было лишнее, — криво ухмыльнулась Кейт, стряхивая руку доктора. Разум вернулся к ней так же внезапно, как начался приступ. Она перевернулась на спину. Стремительные зеленые глаза едва сверкнули яростью, но тут же налились слезами. Кейт отвернулась и, глубоко вдохнув, нервно прикусила губу. — Завтра обсудим, — Элли протерла саднящие глаза. Руки слегка тряслись — то ли от усталости, то ли от страха. А может, от подавленной злости, не находящей выхода уже вторые сутки. Доктору совершенно ни к чему были эти нервотрепки. Мысли ее в отношении спутницы все чаще стремились только к одной идее — поскорее завершить «испытательный срок». Капризная девчонка была для Элли в тягость, хотя на людях она вела себя тихо. Метамфитамин. Или «Психо», как его теперь называют. У Кейт была самая очевидная зависимость. И почти все симптомы, которые тщательно записала доктор, это подтверждали. Воспаления на лице, ломкие волосы, кариес, перепады настроенная, нарушения когнитивных функций и работы внутренних органов, галлюцинации, конвульсии, аффект и потеря веса. Риск инсульта или Паркинсона.. — Я поставлю капельницу, — вздохнула Элли. Она оставила надежды поспать хотя бы несколько часов.. — Док, — пробурчала рыжая, стиснув челюсти. — Мне плохо — Вижу, — сказала она тихо и разочарованно. — Что принимала? — Не знаю, — смазанно ответила она, опустив голову на грудь. — Таблетки.. Кейт глубоко вдохнула и показала рукой количество. — Пять таблеток, — уточнила доктор. — До этого кололась? Кейт отрицательно помотала головой, продолжая задерживать дыхание. — Дыши ровно, считай про себя, — Элли усадила ее удобнее и расстегнула джинсы. — Раз-два – вход, три-четыре – выдох. Она тряхнула ящик комода и вынула банку с водой. — Пей все до конца, под кроватью ведро. Я схожу за раствором, не вставай, — доктор строго взглянула нее и зашагала из комнаты. «Ломает» — это она хотела сказать. Какая скромная девочка. С другой стороны, такой короткий ответ воодушевлял — значит, пока не настолько плохо, чтобы делиться откровениями. — Завтра весь день она будет капаться, а потом — попрошу ее промыть, — гневно бурчала доктор себе под нос, чеканно маршируя по коридору. — Этого мне еще не хватало, — процедила она и приложила карту к сенсору. Доктор вошла в кабинет, механически шлёпнув по стене в месте, где должен был находиться переключатель. — Зараза, — пригрозила она условным рефлексам. Элли вошла в кладовую и с хрустом сдвинула крышку морозильника. — Вы чего тут хулиганите? — придирчиво спросил женский голос. Доктор вздрогнула от неожиданности. — Прошу прощения, — слегка раздраженно ответила она, протирая замёрзшие пальцы. — От интоксикации ищу что-нибудь, — Элли кивнула в сторону отложенного пакета триосульфата натрия. — А зачем вам? — нахмурилась ассистентка, подпирая собой проем. Доктор замолчала и отвернулась, продолжив лениво перекладывать ледяные пакетики. — Пациентка со стимуляторами* переборщила, — вздохнула Элли, выпустив в морозилку облачко пара, — или депрессанты.. Что конкретно — не знаю. Пока только глюкозу нашла сорокапроцентную, сульфат магния и.. — Гемодез пойдёт? — с каким-то циничным обыкновением спросила Рейчел, ковыряя ногти. — Что? — Элли взглянула на неё через плечо и замерла. — Гемо.. — Я поняла, — перебила доктор, — просто.. — Для Бобби оставила, — объяснила девушка. — Хорошо, что не пригодилось, — она посмотрела на Элли настолько радушно, насколько мог себе позволить ассистент с графиком работы 6/1. Белые тапки призрачно скрылись в чёрном квадрате соседней кладовой. Через минуту ассистентка все так же беззвучно вынырнула из тени и протянула доктору два холодных пакета и скрученный катетер в мутном целлофане. — Запишу, погоди минутку, — девушка подплыла к столу и пролистала массивную учетную книгу. — Автограф поставь, пожалуйста — Завтра рассчитаюсь, — доктор расчеркнула пожелтевший лист поверх привычной синей галочки. — Что за пациентка-то? — устало и почти равнодушно спросила девушка, пробегаясь взглядом по клиентской истории. — Наказали оповещать, если кто-то снова с препаратами чудит — Неместная, — ответила Элли, опустившись в кресло. — Как раз об этом я хотела с тобой поговорить, — она сняла очки и шумно выдохнула, нашаривая в кармане блокнот. Доктор показала ассистентке записи с первичного осмотра, коротко комментируя прогнозы. Сперва необходимо было взять кровь: а) для того, чтобы определить антигены (группу крови) б) для анализа на рнк-вирусы/инфекции в) гормоны — Санитары будут на смене? — спросила Элли, задумчиво настукивая по столу какую-то размеренную мелодию. — Неа. Вторник же, — объяснила девушка, с интересом листая блокнот. — Ты что с ней такого делать-то собралась? — риторически спросила она, выдавив смешок. — Гидроколонотерапия, — едва разборчиво произнесла доктор и, оперев голову на руку, отвела взгляд куда-то в дальний угол. — Аа-а, — Рейчел оторвалась от чтива и, сочувственно улыбнувшись, отложила блокнот. — Буйная особа — Знала бы ты, насколько, — доктор тяжело вздохнула, бессильно уложив голову на плечо. Элли не любила клеветать на пациентов и в целом нечасто жаловалась на людей. Ко всем потомкам человечества она относилась формально-снисходительно, даже если те раздражали ее до скрежета на зубах. Доктор предпочитала не тратить силы на бессмысленные причитания, не интересовалась, «че почем», не исходилась пеной бешенства, обильно притом жестикулируя. А еще она никогда никого осознанно не убивала. В той, «прошлой» жизни. — Рейчел, — обратилась она, бубня в рукав халата. — Ради бога, помоги мне с ней, — доктор изобразила жалобный вид, но получилась аскетично-отчаянная усталость. — С тебя причитается, — с удивительным энтузиазмом ответила девушка, — Кофе будешь? — Покрепче бы чего-нибудь, — Элли облегченно вздохнула. — А ты одна-то справишься? — Да будто в первый раз такое, — ассистентка оттолкнулась от стола и подкатила к тумбе с кофейником, звонко прохрустев колесиками старого кресла. — Работы минут на 20, а премиальные — треть зарплаты. Еще и подарочки случаются, — она улыбнулась сама себе и щелкнула плиткой. — За такую процедуру тебе бы по лицу подарочек не получить, — скромно информировала доктор, отлепив лоб от стола. — Звучит как угроза, — безразлично ответила ассистентка, тряхнув заклинивший ящик тумбы. — Ты за меня не переживай — лучше аванс подсчитай. Ах, как в рифму получилось, — девушка коротко хихикнула над собственной шуткой. Несколько слов о Рейчел. Ассистентка Форсайта была человеком добродушным, но, как прочие ассистенты, подмастерья и в целом все «под-» в любой ремесле, изнемогала, иногда совсем до крайностей, от всей «под-» деятельности, которую на нее бессовестно возлагали. Сперва к такой ответственности относишься с энтузиазмом — мол, сам Такой-то-уважаемый попросил невзрачную-такую-то, совсем еще неопытную. Но затем очень быстро понимаешь, что тебя весьма нехитро используют, того, впрочем, не скрывая. Лишних рук все равно нет. Так Рейчел уже давно работала как рядовой врач, но формально была ассистентом, на которого по-прежнему складывали десятки медкарт ежедневно. Поэтому она остро реагировала на шутки относительно карьерного статуса и сама не допускала даже здоровой самокритики, что, вероятно, вызвало некоторую деформацию чувства юмора. Элли, придерживаясь своего предположения, вела себя с ней как обычная коллега, «равная по положению». Кроме того, Рейчел была всего на три года младше доктора и, проведя юность в девственной преданности практической медицине, ощутимо нуждалась с подружках. Иначе говоря — в свободных ушах. А вот Элли нужны были свободные руки. И ради них она готова была слегка потерпеть самую человеческую пассивную агрессию, щепотку высокомерия и скверного юмора. Меркантильность! Паразитизм, — поспешите вы с выводами. Короче говоря, Рейчел была очень ценным кадром. Лишних вопросов не задавала, бралась почти за любую работу и любила благодарность — особенно в валюте. Свою работу, даже грязную, вершила чисто и профессионально. А после истории с братом де Лука появился еще и легкий налет благосклонности. Стала бы иначе Старшая медсестра позволять кому-то рыться в ее морозильнике? — Завтра к 10 жду, — непривычно бодро ответила она, отхлебнув кофе, — только не задерживайтесь, после нее до обеда ещё обход и процедуры — Конечно, — Элли поднялась с кресла, противно скрипнув плиткой. — Спасибо большое, — она сунула несчастный блокнот в карман и положила на стол шоколадку из походного пайка «MRE»*, повидавшего крах цивилизации. Доктор вышла в холл и зашагала обратно в комнату, совсем утомившись и успокоившись. Курить хотелось страшно. А еще больше — накатить.