***
— Седьмая команда практически всё свободное время проводит с Учихой Саске. Тренируются вместе, отрабатывая то, чему успели научиться за период под наставничеством Итачи. Так же берут общедоступную информацию из библиотеки Конохи, либо то немногое, что оставили в квартале Учиха. Кроме того, девочка изъявила желание изучать ирьёниндзюцу. В госпитале у неё приняли соответствующее заявление, но ответа пока не дали… Хирузен жестом отпустил докладывающего АНБУ. Слежка за учениками и братом Итачи велась непрерывно, однако все отчёты были похожи: дети встречались в квартале Учиха в свободное время и тренировались там. Изредка возникали ссоры между Наруто и Саске, но ни одна из них не была серьёзной. Кроме того, Саске по каким-то оставленным зашифрованным текстам пытался разобраться в происхождении и способах развития шарингана — безуспешно, поскольку мудрёные обороты высокой речи, да ещё записанные архаичным языком, с трудом понимали и сам Хирузен с Данзо, где уж там детишкам! На этот раз прибавилась информация об интересе девочки к техникам ирьёнинов. Тоже ничего удивительного или настораживающего… — Хирузен, хватит, — резко прервал молчание Данзо. — Они бездельничают уже месяц, с того момента, как ушёл Итачи. — Они не бездельничают, — пыхнул трубкой Хирузен. — Саске продолжает занятия в Академии. Седьмая команда выполняет миссии… — Ты понял, о чём я. Миссии по уборке мусора и прополке огородов не добавят им навыков для работы шиноби. Тренировки простейших техник и отработка давно усвоенных навыков не поможет развить способности — а они есть у всех троих. — Сейчас нет джонинов, которым можно поручить их воспитание. Ты не хуже меня знаешь, что распределение команд по наставникам, так же, как и генинов по командам, происходит далеко не случайным образом. Поручить их первому подвернувшемуся шиноби ранга джонина — ещё хуже, чем оставить их обучаться самостоятельно… — Орочимару, — перебил Данзо. Хирузен поперхнулся. — Нет, я не предлагаю его оправдать и вернуть с почестями в Коноху воспитывать седьмых или отправить детишек к нему — они ещё слишком наивны для подобных игр. Я предлагаю вспомнить его команду. — Ситуации и впрямь похожи, — чуть подумав, сделал вывод Хирузен. — Предатель-наставник и оставшаяся без присмотра команда. Одного из учеников он тогда забрал с собой, причём не самого сильного. Митараши ты отдал в личные ученицы Ибики. Хьюга забрали своего обратно в клан, сразу поставив печать младшей ветви… Предлагаешь раскидать седьмую команду по разным наставникам? — Дети воспринимают свою «бесхозность» как наказание за поступок Итачи. Не следует ли дать им понять, что они «прощены» — но прежний уровень доверия нужно заслужить? А если главы команд не согласятся, их всегда можешь взять ты, — Данзо позволил себе чуть заметную усмешку. — Как знать, может, им суждено войти в историю мира шиноби как второму поколению саннинов. — Надеюсь, что нет, — отрезал Хирузен. Мысль о разделении седьмой команды уже приходила ему в голову. Правда, он надеялся дотянуть до следующего выпуска из Академии и добавить каждого в одну из команд новоиспечённых генинов… Но это действительно слишком большой период времени. Пусть пока побудут «четвёртыми лишними» в уже имеющихся командах. Перераспределить ведь никогда не поздно… Вот только кого куда?***
Когда их вызвали к Хокаге и объявили, что вместо назначения команде нового наставника их прикрепят к разным командам, Сакура втайне надеялась попасть в десятую — там же Ино. Либо в восьмую: Какаши рассказал, что Куренай Юхи обладает способностями к гендзюцу. Но либо Итачи не рассказывал о её успехах в этом направлении, либо Хокаге счёл их незначительными — и внутреннее «Я» девочки негодует независимо от того, какой вариант верный. Почему её не отправили к Ино, Сакура не понимает, но всё то же внутреннее «Я» злорадствует, представляя реакцию подруги на нового члена её команды. — Это Харуно Сакура, — наставник её новой команды, Майто Гай, представляет её своим ученикам. Они выпустились в прошлом году, и девочка не знает никого: занятия в Академии распределены так, что ученики разных наборов практически не пересекаются друг с другом. Впрочем, определить в белоглазом длинноволосом парне Хьюга несложно, ведь с ней на курсе училась Хината, пусть они и не общались почти. — Здравствуйте, — вежливо склоняется Сакура в полупоклоне, практически сразу распрямляясь. Они сидят на крыше Академии, точнее, сидят члены команды Гая, сама Сакура стоит напротив, новый наставник — за её спиной, но она буквально чувствует, что он продолжает улыбаться всё той же безумной улыбкой, которая появилась на его лице в тот момент, когда он выслушал приказ Хокаге о переходе Сакуры в его команду, и не сходила всю дорогу до места встречи. — Сакура закончила Академию в этом году, но уже успела со своей прежней командой блестяще выполнить миссию В-ранга, — жизнерадостный тон и слова, явно направленные на ободрение, причиняют тупую боль. Прежняя команда. Бывший сенсей. Всё в прошлом. Никто не запрещал им с Наруто и Какаши навещать Саске или просто встречаться втроём, но теперь они будут тренироваться и выполнять миссии в разных командах — сколько времени у них останется для этих встреч? Сакура даёт себе слово, что всё равно будет навещать Саске. Ему сейчас наверняка более одиноко, чем любому из них троих, особенно ей, живущей с родителями… — Про её прежнюю команду, а особенно наставника, в Конохе не знают разве что грудные младенцы, — надменно-вызывающе произносит Хьюга. Единственная — хотя теперь уже нет — девочка в команде обречённо прикрывает глаза, выдохнув сквозь зубы, и мгновенно Сакура понимает, почему: третий в команде, мальчишка с нелепой стрижкой, жуткими бровями и круглыми глазами, одетый в такой же, как у наставника, костюм, моментально подскакивает с места, обвиняюще тыча в сторону сокомандника пальцем: — Это просто невежливо, так встречать нового члена команды! Ты даже не представился ей! А в поступке Учиха Итачи она не виновата… — Разве я её обвинял? — не меняя интонации произносит Хьюга, заставив мальчишку поперхнуться на полуслове. — Я просто отметил, что знаю про её команду. И, раз Гай-сенсей представил нам её, значит, и нас её тоже должен представить он… Сокомандник, явно не находя слов, продолжает тыкать в его сторону рукой, а его глаза при этом становятся ещё круглее, что кажется почти невозможным… — Успокойтесь, Неджи, Ли, — произносит наконец девочка, и чувствуется, что такие ситуации ей привычны. Сакуре вдруг приходит на ум, что это чем-то напоминает отношения в её команде — бывшей команде, в самом начале их совместных тренировок. Порывистый Наруто, начинающий кричать и возмущаться по малейшему поводу; Какаши, умеющий парой слов вывести того из себя и словно бы снисходящий до уровня окружающих… Вот только она сама не была такой спокойной, как эта девочка. — Твои новые сокомандники, — продолжает тем временем Гай… сенсей. Придётся ей привыкать называть этого человека сенсеем и, наверное, хорошо, что у него нет ничего общего с Итачи. — Хьюга Неджи, Рок Ли и Такахаши Тентен. — Добро пожаловать в команду, Сакура-сан, — Рок Ли улыбается ей едва ли не безумнее сенсея, на которого невероятно похож, и вытягивает вперёд руку, отттопырив вверх большой палец. — Я клянусь всегда защищать тебя, даже ценой собственной жизни! — Э-э, — Сакура слегка теряется от такого напора, хотя уважительная приставка к имени звучит неожиданно приятно. Никто до этого момента даже в шутку не называл её «сан». — Я и сама могу за себя постоять. — И сейчас мы все в этом убедимся! — с энтузиазмом восклицает Гай… Гай-сенсей. — На тренировку! — Тентен вновь обречённо вздыхает и поникает головой, впрочем, тут же вскинувшись, но наставник тут же исправляется: — Нет. Сначала расскажите о себе. — Мы уже рассказывали, — в размеренном голосе Неджи сквозит недовольство. — Вы рассказывали мне и друг другу, но не Сакуре! — отвечает Гай-сенсей. — Тогда пусть она и начнёт, — не сдаётся Хьюга. Впрочем, их с Роком Ли сходство с Какаши и Наруто помогает Сакуре преодолеть внутреннее возмущение, и она довольно спокойно, даже с лёгкой улыбкой, начинает, не дав сенсею возразить: — Меня зовут Харуно Сакура, — она чуть запнулась, вспомнив, как рассказывала Итачи о том, что любит и не любит. Какими же по-детски глупыми были те слова! — Я люблю, когда у меня получается применять свои знания и умения на пользу миссии и команде. Не люблю, когда мне указывают, что делать или чего не делать те, кто не имеет на то прав. Моя мечта… Нет, скорее, цель — быть полезной. Гай-сенсей, — она чуть оборачивается к новому наставнику и видит, что безумной улыбки на его лице больше нет, он смотрит на неё серьёзно и задумчиво, словно она сказала то, чего он меньше всего ожидал от неё услышать, — я бы хотела изучить ирьёнинские техники. В госпитале мне сказали, что нужно написать заявление, но уже несколько дней нет никакого ответа. Я подумала, возможно, это из-за того, что у меня не было сенсея… не могли бы вы?.. — Я всё узнаю! Обладающий знаниями ирьёнина член команды — это прекрасно! — Гай-сенсей встаёт в ту же позу, что и Рок Ли несколькими минутами раньше, и вновь белозубо улыбается. — Стремиться к новым знаниям — истинная Сила Юности! А теперь — на тренировку! …К вечеру Сакура понимает четыре вещи: во-первых, если до конца дня она ещё хоть от кого-то услышит про Силу Юности, то «внутренняя Сакура» поменяется с ней местами без всяких техник, и этому несчастному сильно не поздоровится; во-вторых, встречаться с бывшими сокомандниками, как и изучать ирьёниндзюцу, будет не просто сложно, а очень сложно — тренировка выжала из неё все силы, и домой она сейчас добирается на морально-волевых и поддержке вызвавшейся проводить её Тентен; в-третьих, Неджи зазнайка и зануда похлеще Какаши, а Ли забавный — он даже отказался вставать против неё в спарринг, заявив, что никогда даже в шутку не будет с ней сражаться, и Гай-сенсей не стал настаивать; в четвёртых, сегодня ей точно будут сниться кошмары о зелёном костюме сенсея и Ли — они и Сакуре предлагали надеть такой же, заявляя, что он «раскроет всю Силу её Юности» и «подчеркнёт цвет глаз» — второе высказывание принадлежало Ли, и неожиданно помогло успокоить нарастающее от их настойчивости бешенство. До этого момента никто не говорил ей комплиментов — кроме родителей, конечно — и, хотя Сакура предпочла бы выслушивать о своей красоте от кого-то менее нелепого, ей всё равно было приятно. В целом, команда подобралась не такая уж плохая, а к интенсивности тренировок можно и привыкнуть, думает она, отказавшись от ужина и буквально падая в кровать. Ей нужно достичь хотя бы уровня Тентен, с которой её поставили в спарринг после отказа Ли…***
«Почему он?» — мысленно застонала Ино, стараясь не выдать себя выражением лица. Когда накануне Асума-сенсей сообщил, что завтра к ним присоединится кто-то из расформированной седьмой команды, она искренне надеялась, что это будет Сакура. Это было бы более чем справедливо: Чоджи с Шикамару дружили между собой гораздо теснее, чем с ней, и появление в команде подруги помогло бы уменьшить её чувство… отделённости, что ли — в котором она, разумеется, не признавалась даже сенсею и родителям. Так нет же, теперь их будет трое, а она по-прежнему одна! Неужели это месть судьбы за то, что на распределении команд она позлорадствовала над доставшимися Сакуре напарниками? — Здорово, что я попал к вам, датебайо! — вещал между тем Наруто. — Хотя жаль, что старик разделил нас вместо того, чтобы отдать всех одному сенсею. Наверное, в Конохе просто нет того, кто годится тренировать нас троих! Как Сакура ухитрялась спокойно общаться с этим придурком? Они ведь даже как-то по главной улице Конохи держась за руки шли! — Полагаешь, абсолютно все джонины Конохи не дотягивают до уровня Итачи? — перекатив сигарету из одного угла рта в другой, поинтересовался Асума-сенсей. Шикамару, откинувшийся на спинку сиденья, лениво повернул голову к Наруто, Чоджи — неслыханное дело! — замер, не донеся до рта кусок мяса. Наруто хлопает глазами, медленно прекращая улыбаться: — Нет! Я не о том, — он замахал руками так, что лишь чудом не сносит расставленные на столе тарелки. — Я к тому, что мы самая крутая команда, датебайо! Мы единственные из своего выпуска были на миссии В-ранга! — Миссию вы получили из-за недомолвок заказчика, — спокойно сказал Асума-сенсей. — Справились с ней, конечно, благодаря умениям сенсея и полученным под его руководством навыкам. Я не собираюсь принижать способности Учихи Итачи — его действия говорят о его силе без слов. Но советую понять, что любое твоё упоминание изученных под его началом техник будет, в первую очередь, похвалой ему… Наруто стиснул кулаки. Расточать похвалы бывшему сенсею он явно не собирается. — Неправда! Итачи-сен… Учиха Итачи действительно учил нас! Но шуншин и остаточных клонов мне показал Шисуи! А с гендзюцу Сакуре помогала Изуми! Итачи тренировал нас только в общих техниках и помогал с тайдзюцу, датебайо… Сакура училась гендзюцу? Ино чувствует досаду: подруга ни разу не сказала ей об этом. Хотя, может, ей просто нечем было хвастаться? Но тогда бы её и тренировать не стали дальше пары раз, а судя по словам Наруто, с ней продолжали заниматься до самого… до конца… — Вас разделили по командам соответственно способностям, — оставил Асума-сенсей его слова без внимания, хотя Ино видит, что он задумался над полученной информацией. Тоже не знал об этих способностях Сакуры?.. — Итачи отмечал в отчётах, что Харуно лучше всего даётся тайдзюцу, а у тебя — Стихия Ветра, как и у меня. Поэтому тренировки будут направлены на развитие этой способности и освоение соответствующих техник. Сейчас мы отправимся на полигон, хочу сам проверить, что ты уже умеешь, — вполне ожидаемо Шикамару на этих словах издаёт протяжно-ленивый стон, а Чоджи начинает ещё быстрее поглощать оставшуюся на столе еду. Сама Ино отмечает, что про третьего члена команды, попавшего к Куренай-сан, их сенсей не сказал ни слова. — Ну и, по традиции, ты должен рассказать о себе. Остальным, полагаю, незачем повторять, что им нравится и не нравится, ведь с Чоджи и Шикамару ты неплохо ладил ещё в Академии, разве что Ино… — Не собираюсь я ему ничего рассказывать, — возмутилась девочка. — А мне и неинтересно, — нахмурившись и скрестив руки, Наруто демонстративно отвернулся от неё, однако наткнулся на выжидающий взгляд сенсея и через пару мгновений, сев нормально, неловко почесал затылок: — А, ну да… В общем, меня зовут Наруто Узумаки! — Ино закатывает глаза. Сакура точно ухитрялась его не бить… или, наоборот, била слишком сильно? — Я люблю рамен и не люблю ждать, пока он заваривается. Люблю узнавать новые крутые техники. Не люблю задавак. Моя мечта — стать Хокаге, чтобы все признали моё существование! И ещё, — внезапно его взгляд стал тяжелее, а голос серьёзнее, — я должен помочь Саске отомстить за его клан. Но это не мечта. Это цель. И, когда я стану Хокаге, сделаю всё, чтобы никогда в Конохе не повторялось… такое. Ино смотрела на него так, словно впервые увидела. Может, Наруто и придурок, но всё-таки он изменился после случившегося. Они все не могли не измениться. Асума-сенсей остаётся задумчив всю тренировку, хотя на качестве занятий это не сказывается. После тренировки сенсей провожает её домой — Наруто, Чоджи и Шикамару, предсказуемо, уходят втроём гулять по деревне.***
— Не ожидала, что тебя направят ко мне, — Куренай чуть улыбнулась Какаши. — Логичнее было бы тебя отдать в команду Майто Гая, а мне Харуно… — Почему? — встреча проходила на одном из полигонов, в лесу. Команда Куренай расположилась на земле, глядя на стоящую рядом с Какаши наставницу. — Мы больше специализируемся на разведке, — пожала женщина плечами. — Бьякуган Хинаты, жуки Шино и собака Кибы. Хокаге, сообщив о твоём прикреплении к восьмой команде, дал почитать оставленные Итачи на вас характеристики. Там говорится о хороших способностях Сакуры обнаруживать и развеивать гендзюцу. А у тебя больше боевые навыки. Со Стихией Молнии Гай тебе, конечно, не помог бы, но… — Почему вам дали почитать характеристики на всех троих, если уже было известно, что в команду определили меня? — Какаши анализировал полученную информацию. Получается, что Итачи отмечал в своих отчётах лишь способность Сакуры противостоять чужим гендзюцу, но не о том, что она способна накладывать их сама. Возможно, не считал её уровень владения иллюзиями достаточным, чтобы о нём упоминать? Знает ли Куренай о происхождении матери Какаши? Возможно ли, что его отправили именно в эту команду не из-за их специализации, а из-за умений сенсея? В надежде, что занятия с Куренай помогут ему пробудить шаринган — ведь теперь, когда из Учих в Конохе остался только Саске, додзюцу всё равно, что утрачено… что ж, это будет хорошим прикрытием для того, что они задумали… Жаль, что о повреждённом глазе — Какаши подавил желание потрогать закрывающий пустую глазницу протектор — стало известно, но при грамотно сочинённой легенде вопросов не возникнет даже у Хокаге. — Возможно, для того, чтобы лучше представлять себе, как выстраивались отношения в твоей прежней команде, — ответила тем временем его новая наставница. — Куренай-сенсей! — вклинился в их разговор Киба. — Вы неправы… то есть, насчёт того. что Какаши не подходит для команды разведки. Он же Хатаке! Разве отец не передал тебе свиток призыва? — он поворачивается к Какаши. — Призыва? — недоуменно нахмурился тот. Попытался вспомнить. — Отец говорил, что после выпуска из Академии я получу клановую реликвию… Но не упоминал, свиток это или ещё что, — и не оставил никаких указаний при самоубийстве, а потому Какаши просто выкинул те разговоры из памяти, посчитав попыткой отца стимулировать его лучше учиться. — Ну да, — пояснил Киба. — Я это знаю, потому что когда-то давно Инузука и Хатаке были одним кланом. Потом разделились, но без вражды, просто пошли разными дорогами. Мы стали выращивать нинкенов, — Акамару на его голове согласно тявкнул, — а вы специализируетесь на их призыве. Мать говорила, у Сакумо Хатаке было то ли восемь, то ли десять псов… Свиток по наследству должен был перейти к тебе, поищи! Так что он подходит для разведки, Куренай-сенсей, — вновь повернулся он к наставнице. — Что ж… Тогда, Какаши, осмотри хорошенько дом. Либо придётся обратиться к Хокаге с запросом — иногда, если руководство деревни считает, что наследник неспособен защитить семейные артефакты и реликвии, их изымают, отправляя в специальное хранилище АНБУ… — Наш дом АНБУ не осматривали, — Какаши старался не думать, что настоящие АНБУ, профессионалы своего дела, могли осмотреть его дом за то короткое время, что он отсутствовал, покупая продукты или же находясь на занятиях в Академии, и он бы не обнаружил никаких следов их присутствия. Скорее всего, свиток с призывным контрактом всё так же лежит в комнате отца — после его самоубийства Какаши просто сгрёб все валяющиеся на столе бумаги в сейф, и запер их там. Предварительно, конечно, просмотрел в поисках завещания или посмертной записки — но только открытые, развёрнутые листы, посчитав, что едва ли отец стал бы запечатывать свою последнюю волю или объяснение содеянного. Тренировка продолжилась проверкой боевых навыков, где он заставил изрядно попотеть Кибу, пришедшего в совершенный восторг от появления сложного соперника, и почти без усилий победил Хинату — она довольно хорошо знала клановую технику, блокирующую чакру, но уверенности в себе и силы удара ей не хватало. Шино показал средний уровень — видно, что привык больше полагаться на жуков, хотя основные приёмы ближнего боя всё-таки знает. …Свиток призыва он нашёл, перерыв едва ли не всё, хранящееся в сейфе. Тот был запечатан ещё в три пустых свитка. Последним в списке значилось имя отца. Какаши внёс своё имя и подтвердил контракт кровью… Правда, к тому, что перед ним появится унылый мопс, назвавшийся Паккуном, он был не готов — но тот, узнав о том, кто его вызвал и гибели Сакумо, привёл на знакомство с новым контрактником остальных семерых псов. И среди них оказались весьма впечатляющие особи. Правда, сотрудничать с ними Какаши ещё предстояло научиться — но в его новой команде есть Киба, который, кажется, совсем не против помочь.***
Распределение детей по новым командам прошло успешно. Никто не попытался возмутиться или уклониться от назначения. Времени на совместные встречи у них теперь меньше, но они упорно встречаются в квартале Учиха, если не друг с другом, то с Саске Учихой — обязательно. Итачи успешно «позволил» завербовать себя в Акацуки и встретился с Орочимару. Если всё пройдёт по плану, Ласка заменит Змея, позволив (вынудив) покинуть организацию незадолго до экзамена на чунина. Бывшая седьмая команда в нём, конечно, участвовать не будет. В ответ Итачи было отправлено известие, что его план удался: и Саске, и бывшие ученики, и все в Конохе — за исключением причастных — считают виновником гибели Учих только его. В деревне нет никаких подозрений в адрес руководства или новых попыток бунта. Хирузену мерзко от осознания, что Итачи, по сути, взял на себя ответственность за их — его, как Хокаге — промахи… Но в большой политике нет места благородству. К тому же, Итачи вызвался сам. И неважно, что выбора как такового у него не было.