Из этого мира

—Хотите чего-нибудь выпить, воды? Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче? — спросила она, когда мужчины и ее вторая половинка устроились в ее гостиной. Помещение, которое казалось приличным по размеру, когда она его купила, теперь казалось маленьким с учетом того количества гостей, заполневших его. —Скотч для меня, если он у тебя есть, — попросил тот, кого звали Бенн Бекман, заслужив удивленные взгляды всех, включая ее родственную душу. —В конце концов, капитан не каждый день встречает свою вторую половинку. У меня такое чувство, что он мне понадобится, и мне пообещали скотч, когда было решено, что мы приедем на этот конкретный остров, — сообщил он им, вытаскивая сигарету и останавливаясь, глядя на нее. Она жестом разрешила ему, довольная, что он попросил разрешения перед тем, как закурить в ее доме: —У меня где-то здесь есть немного островного виски, по кругу для всех? На самом деле я думаю, что сама могу выпить стакан, учитывая тот день, который у меня был. Двое других в целом согласились, но затем ее вторая половинка протянула: —Думаю, просто воды для меня, спасибо. Это вызвало даже более недоверчивый взгляд, чем запрос Бенна на скотч, и даже она была несколько удивлена. Возможно, она никогда не планировала встретиться с Ёнко, но она знала, что ее биполярная удача может ввергнуть ее в ситуации, когда встреча может быть неизбежной, и поэтому на всякий случай старалась прислушаться к информации о них. Единственное, в чем все были согласны насчет Акагами но Шанкса, так это то, что он любил вечеринки и выпить. Таким образом, даже она знала, что его отказ от ее предложения алкоголя имел большое значение. Настолько, что она даже остановилась, переставая наливать в свой бокал, чтобы посмотреть на него. —Бенни прав, не каждый день встречаешь свою половинку, а я пью почти каждый день, так что…— Он пожал плечами при их внимательном взгляде. Он замолчал и снова пожал плечами, выглядя немного неловко. Она смягчилась, ее губы слегка искривились в небольшой улыбке, прежде чем вернуться к напиткам. Она передала каждому мужчине их стаканы, а затем откинулась спиной к стойке своей кухни, лицом ко всем, небрежно покрутив стакан в руке. —Что ж, — сказала она в наступившей немного неловкой тишине, собравшись с гриффиндорской храбростью и решив бросить осторожность, когда все они сделали глотки, гадая, кто будет говорить первым, — это было сказано раньше, но на всякий случай, меня зовут Ирис Джесси Поттер и я ведьма. Ее время оказалось неудачным, поскольку тот, кого, как она думала, назвали Лаки Ру, сделал большой глоток своего напитка и выпленул его на Ясопп, который не выглядел хоть отдаленно довольным тем, что принимал алкогольный душ. —Прежде чем вы спросите, кто такие ведьма или волшебник, если человек был мужчиной, - это кто-то с дополнительным даром, который мы называем магией, в основном у меня есть Силы Дьявольского плода, несколько из них, но я все еще могу плавать, нет, это не Хаки или по крайней мере, я не думаю, что это так, и да, я могу и продемонстрирую, — продолжала она, полагая, что лучше всего было бы все это выпустить. —Когда вы говорите «Сила дьявольского плода», что именно вы имеете в виду? — медленно спросил Бенн, видимо, единственный, у кого хватило ума прийти в себя, чтобы говорить. —Я имею в виду, что я могу превращаться в животное, подобное зоану, это называется формой анимага, моя - змея, а точнее полосатый крайт, но я также могу владеть такими элементами, как логия, хотя мое тело не становится элементом, как у них, среди прочего, —сказала она ему, пожав плечами. Увидев его скептический взгляд, она предложила руки для осмотра, а затем начала отбрасывать маленькие искры между пальцами, метая их взад и вперед по мере того, как они становились больше. Глаза мужчин были огромными, когда она небрежно подбрасывала маленькую молнию между руками, как некоторые бросают мяч или нож. Сжав руку, она прервала упражнение, которое она разработала, чтобы научиться контролировать, и обратила внимание на себя. Ее тело сжалось, конечности превратились в ничто, а тело стало длинным и извилистым. Она поднялась с земли, высунув язык, чтобы попробовать воздух, в то время как все мужчины продолжали зевать. В конце концов Шанкс соскользнул на пол и протянул ей руку. Она позволила ему прикоснуться к ней, счастливая и обрадованная выражению благоговения на его лице. Очевидно, он не имел ничего против змей, в своем мире она была вынуждена хранить свою анимагическую форму в секрете, даже не осмеливаясь зарегистрироваться, чтобы кто-нибудь не узнал и не заклеймил ее «темной». Обернувшись назад, она чуть не врезалась в Шанкса, который все еще сидел на корточках, чтобы посмотреть на нее. Он протянул руку, устраивая их обоих, и успокаивающе улыбнулся ей: —Так ведьма, да? Никогда не встречал никого из них, есть ли где-нибудь еще такие, как ты? —Есть, — подтвердила она, — но если не случится чего-то действительно странного, вы никогда их не встретите. Насколько я могу судить, наш «остров» был отрезан от этого места сотни тысяч лет назад, по каким причинам я не знаю, но преграда между ними практически непреодолима. Я смогла проскользнуть только потому, что узнала о секретном лазе через барьер, и я позаботилась о том, чтобы плотно закрыть его за собой. Насколько я могу судить, думаю, что действительно единственная в своем роде по эту сторону барьера. —Почему ты перешла? — с любопытством спросил Ясопп, когда они с Шанксом устроились поудобнее, она сидела за стойкой, а он - в своем кресле. —Потому что я больше не хотела быть на той стороне. Я уже говорила вам ранее, что никогда не ожидала иметь детей, потому что не думала, что проживу так долго из-за войны, верно? — спросила она, получив кивок от Шанкса и Ясоппа и удивленные взгляды Бенна и Лаки Ру. —Ну, так как я жива, мы выиграли, очевидно, но ценой, которая, я полагаю, естественна для любой войны, — сказала она им с горькой улыбкой. — Я и мои друзья в то время были подростками, но мы работали вместе и с помощью наших одноклассников и горстки взрослых свергли сумасшедшего, надеявшегося очистить нашу сторону барьера от людей, которые, по его мнению, были неполноценными, то есть людей без магии вместе с теми магами, которые были рождены от родителей без магии. —Теперь можно подумать, что будет много людей, которые смогут дать отпор кому-то вроде него, но людям, не имеющим магии, не разрешается знать о тех, у кого она есть, примерно так же, как правительство перевернуло идею о Дьявольских плодах, превращая их в миф для тех, кто находится за пределами Гранд Лайн, а Хаки в миф для тех, кто находится за пределами Нового Света, только намного эффективнее, потому что ни одна из сторон этой битвы на самом деле не хотела, чтобы не-магики узнали, а у правительства была власть стерать воспоминания немагических людей, если они случайно увидели то, чего не должны были видеть, — несчастно объяснила она. —В некотором смысле было понятно, никто не хотел, чтобы люди, не являющиеся магами, знали, потому что на нашей стороне барьера в прошлые дни они охотились и убивали любого, даже подозреваемого в наличии магии, с другой стороны, сотни немагических людей погибли во время войны, и все это время никто из них толком не понимал, почему. Другая сторона любила делать из этого спорт, они делали ужасные вещи с некоторыми из этих людей, потому что считали их чем-то меньшим, им было не важно, какого возраста, пола. Мы это видели… Она замолчала, на мгновение погрузившись в ужас, образы безжизненных, изуродованных тел, маленьких кукольных трупов, танцующих перед ее глазами. Звук прочистки горла заставил ее снова вернуться в реальный мир, где все четверо мужчин смотрели на нее озабоченными глазами. —Думаю, мне всегда было интересно, что бы случилось, если бы они позволили тем, у кого нет магии, узнать, что происходит, но для этого уже слишком поздно, — сказала она им тихо, глядя в свой стакан. —В любом случае они не могли нам помочь, и казалось, что кто-то старше двадцати пяти лет просто не был заинтересован в помощи нам, в сопротивлении. Они были слишком напуганы, чтобы привлекать к себе внимание, и считали, что лучше спрятать голову в песок или просто спокойно заняться делами. Они трусы, — пренебрежительно выплюнула она, — слишком боятся рисковать собственной шеей, чтобы действовать, даже когда страна катится к черту. Людей убивали налево и направо, и магов, и немагов. —Как я уже сказал, в конце концов, мы победили, но многие хорошие люди умерли первыми, люди, которых могли, должны были спасти, если бы только старшее поколение выступило и сделало то, что было необходимо. Мне было всего семнадцать в то время, но большую часть войны руководила я, а частях, которые не возглавила, либо участвовал в обучении тех, кто это делал, либо была иным образом знаком. —Из-за этого, а также из-за того, что я была тем, кто убила его в конце концов, они считали меня героем. Они практически обожествляли меня, те самые люди, которые раньше были жестокими по отношению ко мне, или которые прятались, пока мы сражались и выполняли всю работу за них, поклонялись земле, по которой я шла. Я не могла никуда пойти, если бы папарацци не наставляли камеры мне в лицо или не следили за мной, комментируя каждую мелочь, которую я делала или говорила, — она ​​устало вздохнула и сделала глоток вина, несчастно качая головой. —Я не могла продолжать так жить, после всего, что я видела, всего, через что я прошла, я просто хотела, чтобы меня оставили в покое, чтобы я прожила свою жизнь так, как я выбрала, и не беспокоился о том, что эти люди повернутся ко мне или пытаюсь обратиться ко мне в следующий раз, когда что-то пойдет не так. Я была скована ожиданиями и ограничениями, и все, что я хотела, - это быть свободной. —Я нашла книгу, где было написано о запасной двери через барьер, в доме моего крестного отца, который умер в первые дни войны, и это было похоже на судьбу. Я собрала все свои вещи, попрощалась с близкими друзьями и товарищами и не оглянулась, — сказала она им, пожав плечами. —И да, иногда было тяжело, я скучала по друзьям, товарищам, которых я знала, но я была им больше не нужна, все они продолжали жить своей жизнью со своими родственными душами, а у меня, очевидно, не было своей. У меня не было цели, только огромное чувство страсти к путешествиям, которое, казалось, не могло ничто поколебать. Приезд сюда был, вероятно, одним из самых эгоистичных и самых замечательных решений, которые я когда-либо сделала для себя, и это было до того, как я встретила тебя, — она ​​наклонила свой стакан в сторону Шанкса, а затем вернула обратно. (П. п.: когда я перевела сначала, то получилось "она опрокинула свой сткакан на Шанкса") —Видимо, в конце концов, мне суждено было появиться здесь, иначе, почему еще моя вторая половинка могла быть тут, по эту сторону барьера? — риторически спросила она. –Однако ты не могла ожидать, что найдешь его здесь, – проницательно заметил Бенн. —Нет, я этого не ожидала, когда я перешла с той стороны барьера на эту, я отказалась от идеи когда-либо встретиться со своей второй половинкой. Это было непросто, честно говоря, самое трудное, что я делала до того момента, включая шаг навстречу своей смерти, но я думала, что моя вторая половинка поймет, — ответила она ему, хотя ее глаза были встретились с коричнево-карими глзами Шанкса, нечитаемо смотрящего в ответ. —Я не могла больше оставаться, ожидая вторую половинку, которая, возможно, никогда не появится. Я чувствовала себя задыхающейся, запертой, и даже когда я была одна или на улице, мне казалось, что я нахожусь в слишком маленьком помещении, как будто я все время задыхаюсь, всегда ищу выход. Я не могла дышать. Я нуждалась в свободе, нуждалась в этом больше всего, чем мне когда-либо было нужно в моей жизни, и я не могу сказать, что прошу прощения за это, – сказала она ему торжественно, хотя ее съедало признание в этом. Шанкс медленно кивнул, пытаясь переварить все, что она ему рассказывала, а она говорила ему чертовски много, совершенно открыто и честно. Она ничего не скрывала, а бросала все это в знак доверия, чего он никак не ожидал менее чем через двадцать четыре часа после их первой встречи. Он не мог ответить меньшей взимностью. —Я понимаю, — твердо сказал он ей, его глаза встретились с ее глазами, надеясь, что она могла прочитать искренность в этом, потому что, Боги, он понял. На ее месте он сделал бы то же самое, фактически и так сделал то же самое, когда пробрался к Оро Джексону много лет назад, оставив все, что он знал, в поисках своей свободы. — И даже если бы я был по ту сторону барьера, и если бы я узнал обстоятельства, причину, по которой ты меня бросила, я бы все равно понял. Думаю, сначала мне было бы больно, но я бы простил тебя, потому что прощать нечего, нет ничего важнее для меня, чем моя накама и моя свобода. –Я, наверное, изо всех сил бы попытался пойти за тобой, — признался он с улыбкой, надеясь облегчить часть вины и стыда на ее лице. Она улыбнулась ему немного грустно, и он мог сказать, что она ему не совсем поверила, но это было нормально. Он знал, что на это потребуется время, но, в конце концов, так или иначе он заставит ее поверить. Она была его второй половинкой, он не мог сделать меньшее. —У меня вопрос, если ты ведьма, обладающая всеми этими силами, почему ты не использовала их раньше для борьбы с пиратами? Зачем позволять ему ударять тебя, если ты была более чем достаточно сильна, чтобы отбиться от него все это время? — с любопытством спросил Лаки Ру. —Я нахожусь по эту сторону барьера уже около пяти лет, за это время мне удалось сохранить свои дары в секрете, и хотя здесь все сильно отличается от другой стороны, у меня не было никакого желания быть доводить их до сведения любого, кто может попытаться использовать мои способности для собственной выгоды, это закончится тем, что я вернусь в ту же ситуацию, из которой я бежала изначально, что, вероятно, было бы неизбежно, если бы я раскрыла свои дары, – объяснила она, пожав плечами. Все мужчины согласно кивнули. Она была права. Шанкс ненавидел думать, что бы сделали Правительство или кто-то вроде Биг Мам или Кайдо, если бы узнали о ком-то вроде его второй половинки. Это было бы нехорошо, это точно. –Тогда почему ты рассказываешь нам? – Бенн, нахмурившись, спросил. — Я понимаю, что Шанкс - твоя вторая половинка, но это обычно не приводит к автоматическому доверию, тем более что ты говоришь не только ему. —Это правда, — признала она, — при других обстоятельствах я могла бы не стала этого делать. Однако магия способна на многие вещи, в том числе устанавливать своего рода барьеры вокруг определенных объектов. В этом случае барьер окружает мой дом, и если бы у вас были какие-то злые намерения по отношению ко мне и вы попытались войти, особенно если бы вы попытались войти без разрешения, это бы привело к… последствиям. —Какие последствия? — спросил Шанкс скорее с любопытством, чем с озабоченностью. В конце концов, это было нормально, что она защищала себя, потому что чем больше он думал об этом, тем больше ему не нравилась мысль о том, что правительство когда-либо узнает о его второй половинке. Опасно было даже просто быть его родственной душой, но быть его родственной душой и помимо этого обладать особыми, единственными в своем роде способностями, не являющимися Дьявольским плодом? Что тогда? Сценариев было более чем достаточно, чтобы у него застыла кровь. Часть его хотела увести ее, увезти в безопасное место, как можно дальше от правительства и его врагов, и установить как можно больше преград между ней и ними, потому что она была его родственной душой, а она была его, и он был более чем немного собственническим и защищал вещи, попадающие в эту категорию. К сожалению, у него было чувство, что она никогда не пойдет на это, и он не мог ее винить. Это было бы все равно что лишить ее свободы снова, а он никогда не сможет сделать этого с ней. Он полагал, что должен просто почувствовать благодарность за то, что она более чем способна защитить себя, даже не раскрывая своих талантов. Тем не менее он хотел бы знать степень ее способностей, чтобы он знал, с чем она может справиться, если нет другого выбора. —Что ж, — начала она медленно, прерывая его кружащиеся мысли, — это будет зависеть от намерений. Если кто-то хотел войти, чтобы просто украсть вещи, или надеялся разыграть меня, он почувствовал бы легкое принуждение, которое убедило бы их, что это плохая идея, и он продолжил бы свой веселый путь. —Если кто-то хотел прийти, чтобы причинить мне вред, это уже другая история, – сказала она им с мрачной улыбкой. — Их било бы током до потери сознания и поместило бы в камеру, пока я не приеду домой. Оттуда я, вероятно, разорву их разум в клочья, чтобы узнать, почему они пытались причинить мне вред, и все что знали, прежде чем бросить новый овощ в океан для Морских Королей. —Я параноидальный ветеран войны, и я давно научилась не давать врагам второго шанса, – объяснила она, небрежно пожав плечами, глядя на ошеломленные лица мужчин. — Мне очень жаль, если вы ожидали чего-то другого. –Значит, это именно они? Маленькие символы? Какая-то часть этой магии? - спросил Ясопп, нарушив шокированную тишину, надеясь дать капитану немного времени, чтобы переварить всю поступающую ему информацию. Он осмотрел скромный дом, куда привела их новая соулмейт Шанкса, снайперским взглядом выхватывая детали, замечая маленькие почти незаметные резные фигурки, которые покрывали дверной проем и окна. Большинству они могли показаться текстурой на дереве или царапинами, но он мог ясно видеть маленькие символы, каждый из которых был крошечным и совершенным. Ему также казалось, что он иногда видел странный блеск, краем глаза, как мерцающее отражение света на воде, но всякий раз, когда он поворачивался, чтобы взглянуть на него, оно исчезало. —Ты можешь их увидеть? — она спросила явно удивленно. — Это чертовски впечатляет, большинство не может, и да, это именно они, эти маленькие символы. —Я хотел бы знать, что ты имела в виду, когда говорила, что проникнешь в их разум, — заговорил Бенн в тишине. —Искусство разума - это ветвь магии с моей стороны барьера, которая позволяет практикующему манипулировать разумом, — небрежно объяснила Ирис. — С их помощью вы можете стирать воспоминания, читать мысли, защищать свои мысли от вторжения, заставлять других действовать определенным образом, и я уверена, что еще забываю о многом. –С годами я научилась стирать воспоминания по необходимости, это единственная причина, по которой я так долго лежала на дне, и я очень хорошо умею защищать свой разум от других, — призналась она, ее глаза бегали от человека к человеку по комнате, оценивая их реакцию. — Однако я никогда не использую принуждения, кроме незначительных, например сделав так, чтобы люди избегали моего дома, это слишком похоже на нарушение свободы воли. —Что касается чтения мыслей… — она замолчала и пожала плечами. — Обычно поверхностные мысли легко увидеть и прочитать, хотя для этого требуется некоторая концентрация, и я не могу овладеть искусством разговаривания во время чтения мыслей, слишком много информации придет сразу. —Помимо этого, есть такие, кто может проскользнуть в ваши мысли и воспоминания и рассмотреть каждое из них, от ваших величайших желаний до самых темных секретов и самых больших страхов, и все это, даже не предупредив того, кого читают, о своем присутствии. Они могут делать такие вещи, как тонкие внушения или манипулировать идеями, заставлять вас думать, что вы тот, кем вы являетесь, изменять самую суть вашей личности. Я не из тех людей, — сказала она им, раздраженно скривив губы. —Эти люди похожи на скальпель хирурга, они смертоносны и точны. К сожалению, когда мне нужно глубоко читать мысли, я больше похож на кувалду. Я буквально не могу видеть каждое воспоминание, если я не прохожу через разум человека, и что ж, разум - вещь деликатная, он не имеет тенденции оправляться от таких вещей, поэтому я всегда использую этот навык только для тех, кто намеревается причинил мне серьезный вред, — легкомысленно сказала она им. —Ты же знаешь, что не отпугнешь меня, — прямо сообщил ей Шанкс, достаточно удивив ее, чтобы она вздрогнула. Он думал об этом уже некоторое время. Конечно, он мог видеть, как ее успокаивают щиты вокруг ее дома, но когда она рассказывала о своих дарах, она делала это самым угрожающим образом, будучи полностью поглощенной тем, насколько смертоносной и ужасающей она могла быть. Откровенно говоря, если он читал ее правильно, и был почти уверен в этом, она делала это по двум причинам. Первая заключалась в том, чтобы подчеркнуть, насколько она опасна, и укрепить идею о том, что им лучше не предавать ее доверие и говорить сразу все, что могло бы подвергнуть ее опасности. Честно говоря, он не слишком беспокоился об этом, она была его родственной душой, он ни за что не предаст ее, и он был абсолютно уверен, что никто из его команды тоже не сделает этого. Вторая часть была для него гораздо важнее. Потому что казалось, что она пыталась его отпугнуть, так откровенно рассказывая обо всем, пытаясь добиться от него реакции отвращения, гнева или страха. К несчастью для нее, несмотря на ее насыщенный тон, он видел почти белую хватку, которой она держала стакан, и то, как ее тело продолжало вздрагивать от волнения. Он также заметил маленькие признаки в ее глазах, когда она смотрела на него. Она была абсолютно и безмерно напугана, когда рассказывала ему все это, рассказывала обо всем почти незнакомому человеку. Инстинкт подсказывал ему, что она сделала это по одной простой причине: она была полностью убеждена, что, когда он узнает обо всем этом, он отвергнет ее, как человека, так и свою половинку. Единственная причина, по которой она раскладывала все так, как она есть, заключалась в том, что она хотела как можно скорее покончить с «неизбежным». Какая-то его часть болела за его родственную душу, потому что какую жизнь она прожила, если часть ее ожидала, что даже родственная душа отвергнет ее. Он встал и подошел к ней, где она застыла у своей стойки, и уверенно положил руку ей на плечо, желая не в первый раз, чтобы у него была другая рука, чтобы он мог держать ее ближе. —Я пират, и являюсь им уже около двадцати лет. Я знаю, что это совсем не похоже на войну, но я видел и причинял ужасные вещи людям во имя защиты себя и своей накамы. Меня не испугает то, что ты скажешь об этих твоих дарах, какими бы ужасными они ни казались для некоторых, — сообщил он ей, строго сдерживая взгляд, пока ее зеленые глаза не оторвались от него. —Ты не понимаешь, — сказала она ему, отвернувшись, — Я могу творить ужасные вещи. Я могу контролировать каждое твое действие, как марионетка на веревочке, я могу зажечь каждый нерв в такой ужасной пытке, которая сводит с ума тех, кто находится под ней, если они подвергаются ей более пяти минут, и я могу двумя словами оторвать твою душу от твоего тела и разорвать на куски. —Уметь и делать - две очень разные вещи, – сообщил ей Шанкс, осторожно схватив ее за подбородок и повернув лицом к нему. — Ты собираешься делать это? —Нет! — она возразила, тревожно глядя своим красивым зеленым глазам. — Я бы не стала, но это не значит… "Это не значит, что ты мне веришь" - мысленно дополнил Шанкс, даже когда она устало замолчала. Где-то там были люди, которые причинили боль его второй половинке, иначе бы она могла доверять и не бояться. К сожалению, эти люди, вероятно, были по ту сторону барьера, о котором она ему рассказывала. Однако, если когда-нибудь им выпадет несчастье перейти, а затем пересечь его путь, он научит их, что такое сожаление на самом деле. —Ты моя родственная душа, — сообщил он ей, твердо погладив большим пальцем ее скулу, не сводя с нее взгляда, желая, чтобы она ему поверила. — И я доверяю тебе, так что можешь использовать любые дары, которыми ты обладаешь, как ты считаешь нужным, и поступать как угодно, ты никогда не причинишь мне вреда. Ты говоришь, что умеешь читать мысли? Поверхностные мысли, правда? Сделай это. Я докажу тебе, что не вру. Ее глаза долго искали его, а затем он почувствовал тихий шепот в своем уме, только на кратчайшие секунды, а затем он исчез, и его вторая половинка покраснела красивым розовым цветом, ее глаза расширились от удивления и потемнели с хрупкой надеждой. Ирис была более чем немного удивлена ​​тем, что она обнаружила, поскольку она тщательно отмахивалась от его мыслей. Это правда, больше всего на свете Шанкс хотел, чтобы она была счастлива. Он ставил это счастье выше ее безопасности. Он не будет счастлив, если бы она будет совершать опасные поступки, которые сделают ее счастливой, но и не станет протестовать. Она слышала много его мыслей о ней в этот небольшой момент, в том числе собственнические и почти мрачные мысли, которые он имел о ней, о том, чтобы держать ее рядом, крепко схватить и не отпускать, несмотря ни на что. Смешанный с намёками на вожделение, яростную защиту и явную нужду в ней, теле, разуме и душе. Эти мысли сдерживались только желанием сделать так, чтобы она была счастлива, чтобы она хотела остаться с ним, дать ей свободу. Неудивительно, что она чувствовала себя в такой безопасности в его объятиях. Это был единственный мужчина в мире, который больше всего на свете хотел, чтобы она была счастлива и свободна, включая от его более эгоистичных желаний. Она импульсивно протянула руку и обвила руками его торс, уткнувшись лицом в его грудь и просто дыша на мгновение, принимая его. —Ты действительно что-то другое, не так ли? — риторически спросила она, когда его рука крепко обняла ее за талию, так же крепко удерживая ее. —С капитаном все в порядке, — сообщил ей Бенн, осторожно напомнив ей о присутствии других в комнате. Они оба повернулись, чтобы посмотреть на него, хотя он отметил, что они не отпускали друг друга. —Да, капитан особенный, – согласился Ру, небрежно жуя голень, которую он вытащил из кармана и хранил там на всякий случай. —Я начинаю это понимать, — тихо призналась Ирис, отстраняясь, хотя она и не пошла далеко, ее руки все еще лежали на его талии. — Вопрос в том, что мы будем делать дальше. –Что именно ты хочешь знать? — спросил Шанкс, нежно проводя рукой вверх и вниз по ее руке. –Что ж, мы родственные души, и ты ясно дал понять, что не планируешь отвергать меня, и я также определенно не планирую отвергать тебя, и что теперь? — она спросила прагматично. — Ты пират и Ёнко в придачу, я сомневаюсь, что ты останешься в одном месте очень долго, так что бы ты хотел, чтобы я делала? —Я бы хотел, чтобы ты присоединилась к нам в «Рэд Форс», переехала вместе со мной в мою каюту и стала постоянным членом моей команды, — прямо сказал ей Шанкс. —Хорошо. —Я понимаю, нам, вероятно, нужно собраться… хорошо? - глупо повторил он, не успев уловить ее ответ. Он ожидал, что придется пойти на компромисс. Он ожидал, что ему придется сражаться, чтобы заставить ее покинуть остров, в конце концов, это был ее дом. Он бы уступил тому, чему она хотела, в конце концов, нельзя было связывать ее цепями или принимать решения за нее, но он надеялся, что сможет уговорить ее остаться на одном из островов в сердце его территории, где она было бы по крайней мере в большей безопасности. Вместо этого казалось, что она сразу же согласилась с тем, что он хотел. —Хорошо, я пойду с тобой и останусь, — сказала она ему пристально, глядя на него сквозь темные ресницы. — Пока ты хочешь, чтобы я была там, я останусь, мы же родственные души, верно? Так что я думаю, что, вероятно, буду счастлива с тобой, где бы это ни было. —Ты не хотешь остаться здесь? — удивленно спросил он, переспросив, даже если часть его самого хотела ударить себя за то, что даже предложение и просто бежать с ее согласием. Конечно, он мог быть импульсивным, но со своей второй половинкой он хотел ко всему относиться осторожно, она этого заслуживала. – Я имею в виду, что это твой дом, верно? —Дом? — она повторила с слегка задумчивой улыбкой на своем лице. — У меня никогда не было места, которое я бы считала домом, на самом деле не было. Нет, если не считать школу-интернат, в которой я ходила несколько лет, но она была разрушена во время войны. Шанкс обеспокоенно нахмурился, осторожно заправляя прядь волос ей за ухо, потому что даже он, несмотря на то, что большую часть своей жизни был пиратом, нашел место, которое он мог бы считать своим домом. Даже если этим домом был корабль посреди океана, окруженный его товарищами-пиратами, его семьей, начиная с Оро Джексона, и в конечном итоге заканчивая Рэд Форс. —В детстве у тебя не было дома? — обеспокоенно спросил Ясопп. —У меня был дом, в котором я жила, — сказала она ему, нахмурившись. — Но люди, с которыми я жила, моя тетя, дядя и двоюродный брат, они не были гостеприимны, мягко говоря. Я не думаю, что место с такой враждебной атмосферой можно было бы считать домом. —Ирис, твои тетя и дядя, они не применяли насилие, не так ли? — спросил Бенн с глубоким беспокойством, потому что он мог читать между строк и видел, как его капитан напрягся, хотя Шанкс никогда бы не осмелился спросить, поэтому Бенн взял на себя ответственность сделать это. —Они никогда не подвергали меня физическому насилию, хотя и оскорбляли меня другими мелкими способами, — признала она своим тоном совершенно ровным и нейтральным. — И я предпочитаю не говорить об этом, спасибо. Я потратила на это больше, чем положено, но я научилась справляться с этим, хоть и не идеально. Она чувствовала, как рука Шанкса слегка сжимает ее талию, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы отпустить ее. Потребовались совместные мольбы Гермионы, Рона и Джорджа, чтобы заставить ее пойти на терапию, что в сочетании с окклюменцией и медитативными сеансами помогло ей достичь места, где она могла бы чувствовать себя в мире с собой. Она не была зафиксирована и, вероятно, никогда не зафиксируется, но она жила, функционировала, и она могла улыбаться, смеяться и любить, что было намного лучше, чем простое выживание, которое она делала раньше. —Значит, ты пойдешь со мной, — подтвердил Шанкс, снова сменив тему и отойдя от той, которая явно была неудобна его второй половинке. Она была шокирующе откровенна с ними, так что было справедливо, что ей пришлось немного хранить при себе. Он понимал, что не хочет говорить об этом, он чертовски восхищался ею за то, что она вообще признала, что это произошло. Ему потребовались годы, чтобы признаться в жестоком обращении, которому он подвергся со стороны пьяного отца, и только потому, что капитан Роджер, по сути, уже знал об этом благодаря тому, что слышал Голос Всех Вещей. В его нынешнем виде только Роджер, Рэйли, Багги и трое других мужчин в комнате знали что-либо о его прошлом до Пиратов Роджера, хотя со временем и с доверием он, вероятно, расскажет своей второй половинке. В конце концов, это было справедливо. —Я сделаю это, — снова подтвердила она, и он улыбнулся ей, нежно сжав ее талию. Он уже строил планы, перемещая вещи в своей комнате на борту «Рэд Форс» в уме, чтобы приспособить ее и ее вещи, пытаясь понять, что она хотела бы, потому что, если бы была одна вещь, которую он определил из этого разговора. это было то, что он собирался дать своей второй половинке дом. По крайней мере, она этого заслуживала. —Сколько времени у вас уйдет, чтобы собраться и перевезти? — он спросил. — Мы, вероятно, пробудем в этом порту пару дней, чтобы пополнить запасы, но если тебе нужно больше времени, мы определенно можем остаться ненадолго. Хотя, по общему признанию, вероятно, не слишком долго, учитывая, что Биг Мам придет обнюхивать, если мы будем оставаться близко к границе слигком долго. –Я, наверное, могу закончить сегодня, — ответила она с серьезным выражением лица. — На самом деле я не была здесь так долго, как вы, кажется, думаете. С тех пор, как я поселилась здесь, прошло всего около трех месяцев. –Действительно? —Шанкс удивленно спросил. — Чем ты занималась до этого? Ты сказала, что преодолела барьер где-то пять лет назад, верно? —Верно, и да, действительно, — сказала она ему с веселой улыбкой. — Что касается того, что я делала, ну, конечно, я была в приключениях. Бенн испытал облегчение, увидев, что ее лицо загорелось при упоминании о приключениях, и еще большее облегчение, увидев ответную улыбку своего капитана. На какое-то время их разговоры стали довольно тяжелыми, и у него сложилось впечатление, что Ирис была очень серьезным и вдумчивым человеком. Это также заставило его задуматься о том, как она оказалась в паре с кем-то вроде капитана, потому что она, казалось, была так сильно напряжена ​​по сравнению с непринужденным мужчиной, не то чтобы Шанкс не мог быть серьезным, когда хотел, это просто казалось действительно резкий контраст в характерах. Однако, видя ее светлое лицо, когда она нетерпеливо рассказывала Шанксу все о своих приключениях и злоключениях на Гранд Лайн, сравнивая истории, когда они оба охотно рассказывали друг другу свои переживания, он начал понимать, почему они подходят. Услышав о некоторых вещах, которые она сделала, пытаясь понять, как все работает в этом мире, он устрашающе подумал ему о том, что сам Шанкс сделал бы в той ситуации. По веселым и немного нервным выражениям на лицах Ясоппа и Ру он мог сказать, что они тоже это знали. В конце концов, один капитан, за которым нужно ухаживать, был достаточно плохим, он не мог представить, какими будут двое. Но когда эта мысль поразила его, он начал видеть, как эти двое подходят друг другу. Шанкс был диким, свободным, завораживал легкостью и смехом, в то время как Ирис, в свою очередь, сохраняла Шанкса на земле. Конечно, вероятно, она встанет на сторону капитана в большинстве вещей, но она также не позволит ему забраться слишком глубоко. В некотором смысле она была очень похожа на самого Бенна, он начинал это понимать сейчас, и у него было ощущение, что они двое, скорее всего, станут верными союзниками в будущем. А пока он просто позволил себе развлечься, повесилиться и испытать облегчение, потому что это могло закончится плохо, очень плохо, учитывая силу воли Шанкса, а также дары и жестокую личность Ирис. Он был рад, понял он, рад за них обоих, и с ее навыками она будет долгожданным дополнением на борту Красной Силы. Инстинктивно он знал, что, хотя дела с Шанксом всегда были интересными, скоро они станут еще интереснее. Он не мог дождаться.