мальчик мой.

Вонка тут же поднялся, нервно улыбнулся, и и унесся куда-то своим быстрым шагом, постукивая каблуками и тростью по сером полу фабрики, крикнув Чарли что-то на подобии «сейчас вернусь», оставив его самого в полном недоумении. прошла минута, прошло 5, потом 10, а потом и 20. а Вилли все ещё не вернулся. Бакет уже надумал идти на поиски шоколатье, то услышав луну от быстрых шагов, тут же сел на место. шоколадник зашёл в помещение, в слегка потрёпанном виде. Чарли сразу заметил, что он плакал. нос Вилли был немного покрасневший, глаза не светились от счастья, как обычно, а были стеклянно-мутными. под глазами образовались темные круги, а бледная кожа приобрела оттенок ещё белее. — Вилли? — что, мальчик мой? — всё хорошо?.. — всё прекрасно! — соврал он с натянутой улыбкой. — но Ви. — смотри, что я принёс! — шоколадных дел мастер не дал младшему договорить, зная, что он хотел сказать, а поставил на стол много листов бумаги, файлов, эскизов и папок. — сейчас мы усовершенствуем твои конфеты, и отправимся в изобретательный цех, чтобы вместе с помощью умпа-лумпов мы смогли запустить их в продажу по всему миру! — Вилли отодвинул стул, и сев за него принялся доставать листы. Чарли всё ещё сидел на пуфике в дальней части мастерской, обеспокоено наблюдая за работой шоколатье на расстоянии 5-ти метров. на самом деле Вилли Вонке не надо было как-то изменять или улучшать изобретение своего ученика. оно было идеальным. вместе этого он достал свой личный дневник с такой же золотой буквой «W», как у него на шее, и начал вести новую запись. «я не знаю, правильно ли я поступил. наверное нет. стоило рассказать ему об этом по другому, и не сейчас… но я не мог больше держать это в себе, я не мог больше ждать, нет. пути назад уже нет, и разговора не избежать. что ж, не смотря на то, что мне безумно страшно, это случиться. очень скоро, я чувствую. нужно поспешить…» закончив запись, Вилли ещё немного подумав, решил пойти в изобретательный цех, где умпа-лупмы уже ждали на него. — Чарли, всё готово! — Вильям подскочил с места, и стараясь не выдать свой страх, и внутреннее беспокойство, нервно хихикнул. — я иду в изобретательный цех, ты со мной? — я…а, да, конечно. пошли. — вот и хорошо. — Вонка открыл дверь, и быстрым шагом помчался в стеклянный лифт. подождав, пока Чарли присоединиться к нему, он нажал на одну из тысячи кнопок, и лифт поднялся в воздух, отправляя их в нужное направление. всю дорогу они летели молча, а Вилли старался не смотреть в глаза своему ученику. в изобретательном цехе они провели к двум часам, после чего шоколадных дел мастер попросил Бакета подойти к нему, чтобы выбрать дизайн упаковки для его конфет. — а какая разница, если мы все равно назовём их на твое имя? — нет, мальчик мой. это твои конфеты. ты самостоятельно их изобрел, поэтому сдесь на всё твоя воля. — хорошо. — Бакет немного подумал, и сказал. — но мне они не нравятся…я хочу придумать что-то своё. — и молча покинув цех, Чарли пошел пешком в мастерскую, засев там на час. он вернулся с эскизом в руках, и отдав его одному из умпа-лумпов, сказав, чтобы они воплотили его идею в жизнь. за минут 30 на платформу подъехал небольшой сет с десятью конфет в нём. они были запакованы по две штуки в один пакетик, и выглядели превосходно. получив согласный кивок, работники фабрики отправились изготовлять ещё миллионы таких сетов, чтобы потом отправлять их грузовиками по всему миру. все это время Вилли Вонка молча наблюдал за происходящим с лёгкой улыбкой, и гордостью в глазах. это он так воспитал Чарли. это он научил Чарли всему, что должен знать настоящий кондитер, и даже больше. он как следует подготовил парня к самостоятельному управлению фабрикой. Чарли первый нарушил тишину. — ты никак не изменил конфеты. — откуда ты можешь знать? внешне я мог оставить их в из прежнем виде, а кардинально изменить внутри. — я просто чувствую. за столько лет проведеных сдесь, на фабрике, я выучил тебя, как самого себя, Вилли. по крайней мере я думал так до сегодня. ты знаешь, о чём я. нам стоит поговорить. — хорошо. мы обязательно поговорим, но не сейчас. — это было всё, на что шоколадник был способен додуматься, а после он подвелся и вышел за дверь. остаток дня прошёл довольно быстро, но напряжённо. оба кондитера старались не пересекаться, даже взглядами. поздно вечером Чарли сидел на сахарной траве, возле шоколадной реки, и думал о чем-то своём. он услышал шаги, которые приближались, но не обернулся. постукивание каблуков затихло, и парень почувствовал на себе взгляд фиолетовых глаз. он знал, кто стоит за его спиной, и начал догадываться, зачем Вильям пришёл к нему. мужчина кашлянул, и хотел было начать говорить, но передумал. Чарли обернулся, но фигура в алом оксамите ищезла, и унеслась куда-то в ином направлении. Вонка захлопнул дверь их спальни, и быстро переодевшись, лег на кровать, накрывшись покрывалом по уши. через несколько минут дверь комнаты снова открылась, и туда зашёл человек ниже ростом, но с такой же идеальной осанкой, как у шоколатье. Чарли подошёл к Вилли, и присел на корточки возле его лица. — Вилли, я знаю, что ты не спишь. прекрати. — /молчание/ — Вилли. пожалуйста, хватит. — /молчание/ — Вилли Вонка! не убегай от разговора, не получится. — …х-хорошо… — хорошо. — Чарли встал, и обошёл большую кровать с другой стороны. постояв, он все же решил прилечь, и спросил. — что ты имел ввиду, тогда в мастерской. когда передавал мне свои мысли?. — я.- Вилли вздохнул — я сказал правду. я болен. — .чём? — у меня о-оопухоль… глав-вного мозга. — …нет нет нет нет…сколько времени это уже длится…? сколько?! — 5… 5 месяцев… третья стадия… — о нет… Вилли, что же ты наделал! ты должен был рассказать мне! рассказать мне раньше! теперь уже слишком поздно! ты повел себя, как ребенок, Вилли! ТАК НЕЛЬЗЯ, ПОНИМАЕШЬ?! — Чарли уже начал захлёбываться слёзами. — нет нет нет нет нет нет, что же ты наделал…почему не рассказал раньше?! КАК ТЫ МОГ?! — п-прост-ти. мал-льчик мой, прос-сти меня, пп-можайлуста, прости! я повел себя, как идиот.прости. — мы завтра поедем в клинику, и это не обсуждается. возможно ещё можно что-то сделать. а теперь я предлагаю лечь спать. отвернувшись один от другого, каждый из них пытался заснуть, но погружался в плохие мысли, поетому они долго ещё не спали, прикидываясь, что уже давно спят. уснули они где-то под утро, но просыпаться совсем не хотелось. день обещал быть ужасным. и он исполнил свое обещание.