Приходи на чай

      — Ты мне сразу приглянулась! Кто бы мог подумать, что ты к тому же хорошо образована. Это мне очень пригодиться в работе.       Я сидела в кабинете майора Ханджи Зое и слушала ее длинный жвавый монолог о титанах, исследовательском отделе, делах Разведкорпуса где-то второй час.       — Дивная, вы, женщина, майор, — захвачено вставляла я реплики.       — Ах! Скажешь тоже! — смеялась она, — так о чем это я? Надеюсь, ты не против помогать мне с исследованиями?       — Но я совсем в этом не смыслю, — решилась разочаровать Ханджи.       — Это необязательно. Я попросила у Эрвина предоставить мне человека, что сможет помочь с этой бюрократией, — она устало простонала, — а то я совсем невнимательная к мелочам, что касаются скучной писанины. Эрвин душевно предложил мне выбрать кого-то из новобранцев. Я почему-то вспомнила о тебе. И о чудо! У тебя оказались прекрасные отметки по теоретическим дисциплинам и выносливости твоей может любой позавидовать. А вот боевое мастерство хромает… Тебе бы в гарнизон. С чего ты решила выбрать разведку?       — Не знаю. Хотела выбраться за стены, послужить великой цели, — пожала плечами.       — Интересная, ты, Лизи Вилс!.       Наш разговор прервал стук в дверь, в проходе которой стоял капитан Леви.       — Эй, четырехглазая, — начал он, — Эрвин передал бумаги, заполнить до завтрашнего вечера.       Он молча стоял и смотрел прямо на нас, хотя все выглядело так, словно он не замечал моего присутствия, видя только одну Ханджи.       — Леви! Ты уже знаком с Лизи Вилс? Она теперь под моим непосредственным командованием. Передай бумаги ей, она справится.       Капитан Леви бросил взгляд на меня, его глаза округлились буквально на секунду, и потом он снова глянул на Ханжи с немым вопросом: «Ты уверенна?». Не дождавшись ответа, швырнул бумаги на стол и произнес:       — Срок — завтрашний вечер.       И вышел за дверь.       — Лизи, не переживай. У капитана Леви достаточно скудный характер, с ним тяжело найти общий язык, но я знаю, что где-то там внутри прячется хороший человек, которому досталась нелегкая судьба.        «— Элиза, доченька, послушай. Не злись на папу, он не плохой человек. Раньше он был другим.       — Но, матушка…       Я сидела на коленях возле матери и наблюдала, как в ее карих глазах угасают огоньки жизни. Она совсем исхудала, болезнь стремительно набирала обороты. Отец не смог найти лекарство. Все мы понимали, что это значит. Но я не плакала. Старалась не плакать, дабы лишний раз не тревожить сердце матери.       — Отец так жесток ко всем, включая родных ему людей. Почему вы это терпите, матушка? Почему вы не ушли от него ранее? Он ведь поднимает на вас руку.       — Элиза, если бы я знала. Если бы я знала. Я всегда верила, что он другой, надеялась, что где-то там за всей жестокостью скрывается хороший человек. Но я, скорее всего, ошибалась. Вернее всего раньше он мог себя контролировать. Не хочу терзать себя за ошибки прошлого. Да и сил нет. Послушай, Элиза, в моих словах есть правда. Безжалостные и холодные люди прячут в себе много боли и печали. Они терзают себя за прошлое. Таким образом, они пытаются защититься. Таким людям тяжело открыться, ведь ими управляют страхи. Ты можешь это увидеть, стоит просто заглянуть в их глаза. Глаза — прямой путь к сердцу. И ты увидишь, сколько там сомнений и грусти».       — Как тебя там? Лизи? Дрыхнешь чего? Уже все сделала? — строгий голос разбудил меня. Я протерла глаза и осознала, что сплю прямо в кабинете майора.       — Капитан Леви? — я обратилась к нему.       В окне виднелась луна. Ночь потихоньку забирала власть у своего предшественника — солнечного дня.       — Простите, заработалась и уснула, — тихо сказала я.       — Я вижу. М-да. И кого очкастая выбрала себе в помощь. Чем руководствовалась — не понятно. А говорила, что ты выносливая.       — Простите еще раз, — я запнулась, — и хотела извиниться еще за тот вечер…       — Достаточно. Ты уже это сделала. Где Ханджи?       — Я не знаю. Она ушла еще днем, оставив меня одну.       — Ты целый день тут сидишь? — Леви оглядел стол, я благополучно перебрала все бумаги, что оставила мне Ханжи на первое время, распределив их в разные стопки.       — Да, мне несложно…       — Меня это не интересует, — черство произнес капитан.       Почему же он так разговаривает? Вроде ничего такого, но его слова ранят людей, острее любого ножа. Или это только я так принимаю все близко к сердцу?       Я украдкой заглянула в глаза капитана Леви. Холодный серый цвет отражал лунный свет. Хотя нет, не серый, скорее цвет стали, напомнивший мне тот кинжал, который висел на стене в моем старом доме. Интересно, о таких глазах рассказывала матушка? В них прячется тяжелый груз?       Я заметила, что у меня по щеке покатилась слеза от воспоминаний о самом родном человеке.       — Еще и реветь вздумала? Совсем сдурела, — Леви поднял одну бровь вверх. — Вот. Эрвин передал Ханджи письмо. Скажешь, пусть прочтет его и даст ответ поскорее.       Он развернулся, дошел до двери и брезгливо провел пальцем по ней.       — Нравится же сидеть в таком беспорядке. Неряхи, — презрительно произнес капитан, — Советую завтра убраться, а сейчас — иди спать. А то сонная еще ошибок наделаешь, кому оно надо.       Дверь хлопнула. В комнате воцарилась тишина, на улице вдали лаяла собака. Я подошла к окну и посмотрела на звездное небо.       «Матушка, вы наблюдаете за мной? Я знаю. Хочется верить в то, что вам там лучше, чем в этом мире. Простите, что снова плачу по вам. Я скучаю. Правильно ли я сделала, вступив в Разведкопус? Не знаю. Не стоит, наверное, сожалеть о своих решениях. Прошлое пусть остается в прошлом. Спасибо, что присматриваете за мной, матушка».       Звезда в небе внезапно зажглась и полетела яркой вспышкой вниз. Я загадала желание. Надо идти спать. Завтра новый день.