Приходи на чай

      Я ехала верхом на лошади, уставившись в землю. Голод и усталость давали о себе знать. Настроения говорить — тоже не было. На душе, словно скребутся кошки. Чувство вины гложет сердце изнутри. Я прокручивала в голове минувшие события. Задаваясь немым вопросом, могла ли я поступить иначе? Могла ли я не запятнать свои руки кровью и все равно спастись? Как же тяжело. К потере отца я приготовилась сразу после смерти матери. Я поняла, насколько люди могут быть уязвимы. И что все всегда уходят. Вот только я не была готова убивать людей. И о чем я только думала, становясь солдатом? Что меня обойдет эта участь?       Капитан Леви глядел прямиком вперед, иногда посматривая в мою сторону. Мы ни разу не остановились даже попить воды. Что там говорить о еде. Желудок неприятно тянул, а живот бурчал. Но я не жаловалась. Нет времени на остановки. Подумала, чтоб если попросила, Леви просто-напросто отказал бы мне. Уверенна, ему тоже нелегко. Но он терпит. И я потерплю.       Когда мы проехали дорогу возле длинного пшеничного поля, капитан остановился и посмотрел на карту.       — Впереди сейчас появиться река, — сказал он. — Остановимся там.       — Хорошо, — устало ответила я.       И вправду, вдали виднелся мост. А под ним стремительно текла река. Мы остановились на мосту. Капитан слез с коня и стал спускаться вниз по горке, усыпанной камнями. Я решила сделать также.       — Ты можешь остаться наверху, — Леви уже стоял у берега и держал в руках смотанный кусок черной ткани.       — Я хочу умыться, — я медленно подошла к нему.       — Не знаю, чистая ли здесь вода.       — Плевать, — я присела на корточки и окунула руки в воду. Мои ноги пошатнулись и я чуть не упала.       — Осторожно. Река может быть глубокой, — капитан потянул меня за плащ. — Смотри, какой быстрый поток. Унесет за несколько секунд.       — Спасибо, — я посмотрела на Леви. — За все…       Он тяжело вздохнул, и размотал ткань. На солнце заблестел нож. Я узнала его. Руки помнили то, как легко острие этого ножа вонзается в плоть.       — Почему он такой чистый? — я заикнулась.       — Потому что я вымыл его, вытер все твои отпечатки, — он поднял несколько камней у берега. Затем положил их к ножу, вновь завязал ткань на несколько узлов, и с размаху бросил все это в реку. Вода поглотила орудие убийства моментально. И оно исчезло, словно его и не было раньше.       — Сейчас, — я еще раз умыла лицо.       — Голодная? — спросил капитан. — Можешь не отвечать. Я бы тоже не отказался от куска хлеба. Поехали, тогда, быстрее. Нужно добраться до заката солнца.       — Да, конечно, — я с поникшим выражением лица стала забираться на горку. Камень под ногой скользнул, и я едва ли удержалась на ногах.       — Элиза. Соберись, — строго приказал Леви. — Как ты вообще титанов убивала?       — Не знаю. Я сегодня очень рассеяна.       Прости, пожалуйста.       — Тц, перестань извиняться за все подряд, — капитан начал подталкивать меня вверх.       С горем пополам забралась на Стрелку, и мы помчали дальше. На улице смеркалось, когда нам удалось, наконец, добраться до места назначения. Сначала заметили несколько избушек у подножья невысокой горы, но в их окнах не горел свет. Поэтому мы поехали дальше. Я оглядела дорогу позади. Она ставала все уже с каждым проеденным метром. Листва на больших кронах деревьев не шевелилась. Вокруг царила вечерняя тишина и спокойствие.       — Видишь? Там есть кто-то? — капитан указал вперед.       — Где? — я присмотрелась. — О, впереди женщина идет.       — Надо спросить у нее дорогу, — предложил капитан.       — Подождите, пожалуйста, — крикнула я. Женщина развернулась, держа в руках ведерко с ягодами. — Подскажите, пожалуйста, путь в деревню. А то мы, видимо, заблудились.       — Ох, конечно, куда вам нужно? — добродушно спросила женщина.       — Нам нужен дом семьи Бальтеон, — сказал Леви. И когда он успел узнать фамилию жены Роба? — Мы его купили.       — Купили этот дом? Вы, что решили переехать в такую глушь? Ну и ну, — женщина засмеялась. — Тогда пойдемте со мной. Я как раз живу рядом. Проведу вас, так уж и быть.       — Спасибо большое, — поблагодарила я. — Мое имя Элиза. Забирайтесь на лошадь.       — Ох, нет, тут буквально пару шагов. Пройти чащу и дойдем до нашей маленькой деревушки. Я — Мариам. Очень приятно. Будем соседями. А вас как зовут, молодой человек?       — Леви, — сухо представился капитан.       — Я запомню. Я живу вместе с мужем. Наша дочь, вместе с дочерью Бальтеонов два года назад уехала на работу в Гермину. Вот девочка Бальтеонов познакомилась в городе с местным графом. Видимо, полюбились друг другу и поженились. Так они нас покинули. Наша малышка тоже предлагала нам переехать, но муж на отрез не соглашается. Ему, видите ли, нравится охота, лес и все эдакое. Но я люблю своего старика. И мне так-то все равно где жить. Главное с ним, — женщина снова рассмеялась.       Под ее веселые разговоры мы быстро достались к концу чащи. Мы остановились на склоне. Внизу нашему взору показались крыши невысоких простеньких избушек. Хотя, спустившись в долину, я увидела, что эти домики выглядят очень ухоженно.       — Так, вот и мы пришли. Это мой дом, а там дальше находиться ваш. Ключи есть? — Мариам подошла к одноэтажному домику, в котором горел свет. — Не удивляйтесь, что так тихо. Здесь много людей живет. Просто, в такое время темнеет и все ложатся спать.       — Ключи есть? — я вопросительно глянула на Леви.       — Есть. Твой брат сказал, где они находятся.       — Вот и хорошо, — Мариам помахала на прощание. — До завтра!       Мы слезли с лошадей и повели их держа за поводки к нашему участку. Такой же деревянный домик, как и у всех. Двухэтажный. С небольшим заборчиком, который можно переступить в два счета. Ничего приметного. Леви подошел к порогу, возле которого стоял глиняный кувшин. Он засунул руку в него.       — Тц, паутина, — скривился капитан, доставая большой ржавый ключ. Потом он подошел и просунул его в замок, который сначала не хотел поддаваться, но Леви настойчивей провернул ключ. Дверь открылась.       Внутри было темно и пыльно. Я сразу поняла, что капитану такое положение дел явно не понравится, и он заставит меня убираться прямо сейчас. Возле двери висел фонарь.       — Надо найти спички, — сказал Леви.       — Да-да сейчас. Я открыла все тумбочки и ящики в стоявшем шкафу и нащупала коробок спичек. Передала их капитану. Он зажег одну и поднес к фонарю. В доме сразу посветлело. Мы прошли в первую комнату. Она походила на кухню, совмещенную со столовой. Посреди комнаты стоял деревянный стол.       — Да тут все из дерева! — заметила я. — Стены, потолок, мебель. Все!       — И оно все до ужаса грязное, — капитан провел пальцем по столу. — Надо срочно убраться. Нам тут несколько дней точно придется провести.       — Ну вот, — я вздохнула. — Ладно. Может перекусим? Сейчас поищу, вдруг какие-то консервы завалялись.       Я открыла ящик, в нем находилось несколько баночек рыбных консервов. Положила их на стол. Потом стала искать, чем бы открыть жестяные банки. В одной из тумб стояли бутылки с вином. Любимым вином отца. Я задрожала. Воспоминания вернулись. Я так старалась их отогнать. Но они опять появлялись в голове. Одно за другим. По щекам потекли слезы.       — Что такое? — капитан подошел ко мне.       — Вино. Отец его так любил, — сквозь слезы смогла промямлить я.       — Ясно, — Леви закрыл тумбочку. — Сейчас ножом открою жестянки.       — Ножом… — я шмыгнула носом.       — Элиза, — капитан напряг голос. — Или садись есть, или ложись спать. Я тоже устал.       — Ладно, — я удалилась.       Поднялась на второй этаж и вошла в небольшую комнату с односпальной кроватью у стены. Как только, я увидела подушку и одеяло, сразу плюхнулась туда и отключилась.       «— Элиза, доченька моя, ты что упала и разбила коленку? — услышала знакомый голос.       Я посмотрела на свои ноги. Из крохотного коленка текла кровь.       — Леон, почему ты не приглядел за Элизой?       — Простите, граф Нейл, мы играли в догонялки и ваша дочь случайно упала. Я не виноват, — оправдывался Леон. Только выглядел он, как маленький мальчик. Почему мы снова дети?       — Ничего страшного, иди сюда, Элиза, перевяжу тебе коленку.       — Отец, мне совсем не больно. Я сильная, — я подбежала к отцу.       — Не сомневаюсь, — он достал бинт и перекись. Стал лить ее мне на ногу, жидкость зашипела. — Видишь, сколько гадости выходит?       — Ой, а почему оно так жжется? — я вскрикнула.       — Потому что таким образом происходит реакция взаимодействия перекиси и фермента, отвечающего за транспорт кислорода.       — Ого, как интересно… А что такое ферменты?       — Тебе, правда, интересно? Тогда, я могу рассказать тебе еще много таких же увлекательных вещей.       — Можешь? — я улыбнулась и посмотрела на отца.       — Да. — Улыбка с его лица внезапно исчезла. — Как же так? Элиза!       — Что не так? Папочка? Что с тобой? — я увидела у него рану слева над ребром. В руке ощутила что-то слизкое и неприятное. Посмотрела. В ней находилось большое человеческое сердце, что истекало кровью.       — Как ты могла, Элиза?»       Я подскочила в кровати вся в поту. Вокруг было темно. Отца рядом не было. Всего лишь плохой сон… Но такой подробный. До сих пор вижу перед глазами то сердце. Больше заснуть я не смогла. Неподвластные мысли бесконечно прокручивались в голове. В висках стреляло. Шум в ушах. Я не понимала, что со мной. Пыталась уснуть еще. Но так и не смогла. Лежала, смотря в темноту до самого рассвета. Думала, что с рассветом появятся силы. Я ошибалась. Мне становилось хуже. Когда тебе морально плохо, физически — ты страдаешь тоже. Почему-то так всегда происходит. И ты пытаешься исправить свое физическое состояние, забывая о том, в чем на самом деле проблема. Некими участками своего мозга я понимала, что надо подняться, умыться, покушать. Попробовать либо отвлечься, либо расписать все на бумаге. Как я и делала до этого. Не важно, что дальше делать со своими сочинениями. Все равно, насколько они покажутся бредовыми. А они, обязательно, такими окажутся. По крайней мере, мой мозг это так воспринимает. Я свои прописи сжигала ночью, подальше от чужих глаз. Но сейчас, сознание настолько помрачнело, что здравый смысл уходил на второй план. Я согласилась с той мыслью, что мне нужно пострадать. Я обязана тосковать.       Я обратила внимание, что кто-то открыл дверь в комнату. Слышала, как Леви спросил, сплю ли я. Я прикинулась спящей. Не хотела ни с кем разговаривать. Не хотела отвечать на вопросы, как я. Потому что и так понятно — мне хреново. Очень хреново. Я пролежала в одной позе часов двадцать, не меньше. Хотя, как мне казалось, гораздо дольше. Время тянулось так медленно. Иногда, мне становилось страшно от того, насколько пугающие вещи разум человека может проецировать. Отнимало руки. Я вздрагивала, прикасаясь к своему телу. Пыталась осознать, а я вообще реальна? А это происходит на самом деле? Или же это плод моей больной фантазии?       Не заметила, как за окном снова стемнело. Услышала, как заржала лошадь на улице. Кто-то поднялся по ступенькам и вошел ко мне в комнату. Это был капитан. Он держал в руках зажженный фонарь. Тот очень ярко светил и ослеплял глаза, привыкшие к темноте за время, проведенное в ней. Я накрылась одеялом с головой и перевернулась на живот, уткнувшись носом в подушку.       — Элиза, ты хотя бы вставала с кровати за сегодня? — спросил Леви, подойдя ближе. Я молчала. — Ты слышишь меня? Эй! — он стянул одеяло.       Я схватилась за подушку и накрыла ею лицо.       — Уходи, — еле слышно произнесла я.       — Элиза! — капитан повысил голос. — В чем дело?       — Будто ты не знаешь, — выдавила я.       — Элиза! — капитан говорил громко, так словно кричит на меня. — Я тебя не понимаю. Взрослая девушка. Ты что, хотела выжить в этом поганом мире, не замарав нежных ручонок?       — Почему ты кричишь на меня? — я всхлипнула.       — Знаешь, — Леви продолжил, в его тоне слышалась злость — Я не собирался нянчиться с детьми! У меня хватает своей мелюзги в отряде!       — Ну так тебя и никто не просит, капитан! — сорвалась я. — Уезжай в штаб и готовься к вылазке! А лучше — сначала прикончи меня!       Я услышала шаги, покидающие комнату. Дверь захлопнулась. Я вылезла из-под подушки и зарыдала. Стала биться головой в деревянное изголовье кровати.       — Дерьмо! Почему все так? Дерьмо! — я ревела.       Почему все сложилось именно так? Почему это произошло со мной? Поганый мир? Так, что теперь — всем быть такими же? Был ли у меня выбор? Остаться жертвой в очередной раз? А может мне нравится позиция жертвы? Так гораздо проще. Верно. Выступать в роли великой мученицы легче, нежели стать катом. Но стоит ли мне навеки оставаться такой? Не знаю. Дерьмо! Я не знаю. Кто сможет подсказать мне?       Проснулась следующим утром в слезах от стука в дверь. У меня пропали силы настолько, что я даже не смогла открыть глаза. Кто-то погладил меня по щеке.       — Эй, Элиза! Доброе утро. Ну ты и соня, — узнала веселый голос Мариам. — В наших краях все уже обедают в такое время.       — Я не отсюда, — прохрипела я.       — Но сейчас ты тут. Поэтому вставай, пошли на кухню. Я сделала чай с ягодами и испекла пирог. Тебе понравиться. Ну же! Не заставляй меня поднимать тебя.       — Вы ведь не отстанете? — спросила я и открыла глаза. Мариам сидела на краю кровати. И я, наконец, смогла ее разглядеть. Зеленые глаза цвета изумруда с маленькими вкраплениями коричневого. Красные, яркие, словно, огонь волосы. Она широко улыбалась. И я заметила милые ямочки у Мариам на щеках.       — Правильно понимаешь. И мы — на ты, я не старуха, — женщина потянула меня за руку.       — Встаю. Хорошо, — я сдалась. Да и рассказ о пироге меня порадовал. Я поднялась. В голове закружилось. Ноги подкосило.       — Ноги не держат? Конечно, столько в кровати валяться. Еще пролежни появятся.       Мы спустились вниз, и я удивилась, насколько в доме было чисто. Ни одной паутинки, ни одной пылинки. Словно, тут отдраили даже стены. На кухне так же сверкали все поверхности. А на столе стояли кружки и чайник. А еще, тарелка с куском пирога. Я присела за стол. В животе неприятно потянуло. Мариам налила чай и подала вилку. Я принюхалась, чай пахнул так не обычно. Я не смогла сразу распознать запах.       — С чем он? — спросила я, сделав один глоток.       — С земляникой. И пирог тоже. Сейчас как раз сезон.       — Как вкусно! — попробовала я кусочек пирога. Он казался мне лучшей едой на земле. Интересно, это из-за голода? Или он и вправду такой необычайный?       — Правда? Тебе нравится? — щеки Мариам покраснели. — А хочешь дам тебе рецепт?       — Ой, я не умею готовить. Никогда этого не делала, — я доела пирог до конца.       — Ну и ну! А чем же ты покорила своего мужчину? — Мариам засмеялась.       — У меня нет парня, если ты об этом.       — Ха-ха! Не смеши, Элиза. А кто же тогда еще переехал бы с тобой в нашу глушь?       — Ааа, — поняла я. — Мы с Леви просто друзья.       Если мы еще друзья, конечно же. Кстати, где он? Он все-таки уехал в Разведкорпус?       — Так, а теперь, я приглашаю тебе в нашу баню, — Мариам встала со стула. — Муж уже ее растопил.       — Я что-то не в настроении.       — Я это исправлю. Отказы не принимаются.       — Хорошо, — я согласилась.       Когда мы вышли на улицу, я поняла, насколько большая деревня на самом деле. При свете дня она открылась мне в новых красках. Просто чудо среди лесной чащи. Вокруг доносились разнообразные ароматы цветов. Ими укрыто все под ногами. Фиолетовыми, красными, голубыми, желтыми. Все цвета радуги. Выстриженная трава на газонах тихо колосилась из-за легкого ветра. Возле нас пробежало трое маленьких ребятишек, что неслись к реке и стали кидать в нее камни. Соревновались между собой, кто дальше бросит. Проходящий мимо мужчина пожелал нам хорошего дня. Пели птицы, переговариваясь между собой. Деревня ожила. Мне тут нравится.       — Входи, — мы вошли в деревянную баню. Я никогда раньше не бывала в банях. В нашем поместье ее не было, а ходить в общественные — мне не разрешалось.       — Ого, тут так жарко, — заметила я.       — Конечно же. Это же баня, — Мариам засмеялась и стала снимать с себя одежду. — Ну же! Раздевайся.       — Мне не во что переодеться.       — Ха-ха-ха! А кто париться в одежде, скажи мне? — Мариам разделась догола. Она стояла, передо мной, в чем мать родила, совсем не стесняясь. Я заметила, какие у женщины идеальные формы. Тонкая талия, но в тоже время большая, упругая грудь. Мне о такой можно только мечтать. Она совсем не выглядит на свой возраст. — Элиза, ты чего? Мы ведь девушки. У нас все одинаковое.       — Я… я что-то не знаю…       — Так, быстро стягивай платье, — Мариам решила мне помочь.       — Я сама, — я разделась до трусов. Их я снимать не хотела. Мариам заметила это и позволила не снимать белье. Я стояла, прикрывая грудь руками. Женщина прошла в следующую комнату.       — Ого, тут еще горячей! — удивилась я.       — Так ты никогда в бане не была? Эх, вы, городские… Вот, — Мариам постелила мне полотенце на скамью. — Садись. И не стесняйся. Чего я там не видела?       — Ладно, — я попыталась расслабиться. Мы просидели так минут семь и у меня начала кружиться голова.       — Выходим, — женщина поднялась. — С непривычки ты еще сознание потеряешь.       Я кивнула. Мы вышли с парилки. Мариам подошла к ведру, что было подвешено на стене под потолком.       — А это что? — поинтересовалась я.       — Иди сюда. Становись рядом, — я подошла. Через секунду женщина дернула за веревку, и на нас вылилось ведро ледяной воды. Тысячи мурашек пробежали по коже.       — Аааа! — закричала я. — Холодно! Почему ты не предупредила?       — Хотела сделать сюрприз, — Мариам улыбнулась. — А теперь обратно в парилку.       Я присела на полотенце и почувствовала, как мои мышцы теряли напряжение. Кожа покраснела, как у вареного рака.       — Знаешь, я уже привыкла к духоте, — я оперлась на спинку.       — Вот и хорошо! Ложись на живот, — Мариам взяла в руки березовый веник. — Сейчас мы тебя быстро в чувства приведем!       — Ты собираешься меня бить? — я легла на живот.       — А как же! — Мариам стала поглаживать веником по моему телу. Она прошлась от шеи до кончиков пальцев. Было щекотно. Затем последовал легкий шлепок. — Не больно?       — Нет, даже приятно, — удивилась я.       — Отлично! — она продолжала действия, чередуя поглаживания и шлепки. — Расскажи мне лучше, Элиза, твой Леви всегда такой черствый сухарь?       — Он не мой, — возмутилась я. — Стоп, а ты видела его?       — Да, сегодня утром, — в голосе Мариам звучало удивление. — А ты, что нет?       — Нет…       — Он заходил ко мне, спросил, есть ли какие-то книжки. А то ему нечем заняться. Я еще задалась вопросом, как это, два голубка и не найдут, как развлечься? — Мариам закончила и присела рядом. — Это же он отравил меня к тебе.       — Голубки? Мы не… — запнулась я. — Стой, Леви?       — Да. Он заявился ни свет ни зоря. Сказал, что тебе плохо, и ты грустишь. Или, если быть точной: «Она улеглась в кровати, как проклятая лентяйка и не поддается уговорам». Попросил помощи, видите ли, не силен в разговорах. Как-то так.       — Правда? — я заморгала. Леви обратился за помощью к Мариам, ради меня? Значит ли это, что он не зол из-за моей беспомощности?       — А вы, чего, ребята, повздорили?       — Можно и так сказать, — я загрустила.       — Ну, твой Леви еще тот фрукт, скажу тебе честно. Но ничего. Я знаю, что можно сделать, дабы смягчить мужчину, — Мариам подмигнула мне.